, что произошло, вечером двадцать первого ноября?
     Джим усмехнулся и  откинул волосы со лба.  "Своими словами"  - это была
вечная  присказка мистера Джилмера. Мы часто думали,  чьими еще словами,  по
его мнению, может заговорить свидетель.
     - Стал-быть, вечером двадцать первого иду я из лесу с охапкой хворосту,
дошел до забора - и слышу, Мэйелла визжит в доме, как свинья недорезанная...
     Тут судья Тейлор пронзительно глянул на свидетеля но, видно, решил, что
слова эти сказаны без злого умысла, и только спросил сонным голосом:
     - В какое время это было, мистер Юэл?
     - Да перед закатом. Так вот, стал-быть, слышу, Мэйелла визжит  так, что
чертям тошно...- и мистер Юэл осекся под новым грозным взглядом судьи.
     - Итак, она громко кричала,-подсказал мистер Джилмер.
     Мистер Юэл в растерянности поглядел на судью.
     - Ну, услыхал я, как она орет, бросил хворост и побежал со всех ног, да
наскочил  на  забор,  насилу выпутался из  проволоки, подбежал  к  окошку  и
вижу... - Юэл весь побагровел, выпрямился и ткнул пальцем в Тома Робинсона,-
вижу, этот черномазый брюхатит мою Мэйеллу!
     В зале суда у мистера Тейлора всегда царила тишина и спокойствие, и ему
не часто приходилось пускать в ход свой молоток, но тут  он колотил по столу
добрых пять  минут. Аттикус подошел  к нему и что-то ему говорил, мистер Гек
Тейт -  первое  официальное лицо округа - стоял в  проходе и призывал битком
набитый зал к порядку. Среди негров позади нас прошел глухой ропот.
     Преподобный  Сайкс  перегнулся  через нас  с Диллом  и дернул  Джима за
рукав.
     -  Мистер Джим,-сказал он,-вы бы лучше отвели [  ]мисс  Джин
Луизу домой. Мистер Джим, вы меня слышите?
     Джим повернул голову.
     - Иди домой, Глазастик. Дилл, отведи ее домой.
     -  Ты  меня   заставь  попробуй,-  сказала  я,   с  гордостью  вспомнив
спасительное разъяснение Аттикуса. Джим свирепо посмотрел на меня.
     - Я думаю, это  не беда,  ваше преподобие,  она все [ ]равно
ничего не понимает.
     Я была смертельно оскорблена.
     - Пожалуйста, не задавайся! Я все понимаю не хуже тебя!
     -  Да ладно  тебе.  Она этого не понимает,  ваше преподобие,  ей  еще и
девяти нет.
     В черных глазах преподобного Сайкса была тревога.
     - А мистер Финч знает, что вы все здесь? Неподходящее это дело для мисс
Джин Луизы, да и для вас тоже, молодые люди.
     Джим покачал головой.
     - Мы слишком далеко, он нас  тут не увидит. Да вы не беспокойтесь, ваше
преподобие.
     Я знала: Джим  возьмет верх,  его сейчас  никакими силами  не заставишь
уйти.  До поры  до  времени мы  с Диллом  в  безопасности, но  если  Аттикус
поднимет голову, он может нас заметить.
     Судья  Тейлор  отчаянно  стучал  молотком,  а  мистер Юэл  самодовольно
расселся в свидетельском  кресле и  любовался тем, что натворил.  Стоило ему
сказать два слова,  и  беззаботная публика, которая пришла сюда  развлечься,
обратилась в мрачную,  настороженную толпу -  она ворчала, медленно затихая,
будто загипнотизированная все слабеющими ударами молотка, и, наконец, в зале
суда  стало  слышно  только  негромкое  тук-тук-тук,  будто  судья  легонько
постукивал по скамье карандашом.
     Судья Тейлор убедился, что  публика опять  стала послушная, и откинулся
на спинку кресла. Вдруг  стало видно, что он устал и  что ему уже много лет,
недаром Аттикус сказал - они  с миссис Тейлор не так уж часто целуются, ему,
наверно, уже под семьдесят.
     - Меня  просили  очистить зал  от  публики или по крайней  мере удалить
женщин и  детей,- сказал  судья Тейлор.-  До  поры до времени я отклонил эту
просьбу. Люди обычно  видят и слышат то, что они хотят увидеть и услышать, и
если им угодно приводить на подобные спектакли своих детей, это их право. Но
одно я вам говорю твердо: вы будете смотреть и слушать молча, иначе придется
вам  покинуть  этот зал, а  прежде  чем вы его покинете, я  призову  все это
сборище  к  ответу  за  оскорбление  суда.  Мистер  Юэл,  соблаговолите,  по
возможности,  давать  показания,  не  выходя  из  рамок   благопристойности.
Продолжайте, мистер Джилмер.
     Мистер  Юэл походил на  глухонемого.  Я уверена,  он  никогда раньше не
слыхивал таких слов,  с какими к нему  обратился судья  Тейлор, и  не мог их
повторить, хотя  беззвучно  шевелил  губами,-  но  суть  он,  видно,  понял.
Самодовольное   выражение   сползло   с   его   лица   и   сменилось   тупой
сосредоточенностью,  но это не обмануло  судью Тейлора: все  время, пока Юэл
оставался  на возвышении для свидетелей, судья не сводил  с него глаз, будто
бросал вызов - попробуй-ка сделай что-нибудь не так!
     Мистер Джилмер  и Аттикус переглянулись.  Аттикус  уже опять  сидел  на
своем  месте, подперев  кулаком щеку, и нам  не  видно было его лица. Мистер
Джилмер  явно приуныл. Он  приободрился, только когда  услыхал вопрос  судьи
Тейлора:
     -  Мистер Юэл, видели ли вы, что обвиняемый вступил в половые отношения
с вашей дочерью?
     - Видел.
     Публика хранила молчание, но обвиняемый что-то негромко сказал. Аттикус
пошептал ему на. ухо, и Том Робинсон умолк.
     - Вы сказали, что подошли к окну?-спросил мистер Джилмер.
     - Да, сэр.
     - Насколько высоко оно от земли?
     - Фута три.
     - И вам хорошо видна была комната?
     - Да, сэр.
     -• Как же выглядела комната?
     -.Ну, стал-быть, все раскидано, как после драки.
     - Как вы поступили, когда увидели обвиняемого?
     - Стал-быть, побежал я кругом, к двери, да не поспел, он вперед меня из
дому  выскочил. Я  его хорошо разглядел. А догонять не  стал,  уж  больно за
Мэйеллу расстроился. Вбегаю в дом, а она валяется на полу и ревет белугой...
     - И как вы тогда поступили?
     -  Стал-быть, я во всю прыть за Тейтом. Черномазого-то я враз  признал,
он по ту сторону в осином гнезде живет, мимо нас всякий день  ходит. Вот что
я  вам скажу, судья,  я уж  пятнадцать лет требую  с наших окружных властей;
выкурите, мол, оттуда черномазых, с ними по соседству и жить-то опасно, да и
моему именью один вред...
     - Благодарю вас, мистер Юэл,-торопливо прервал его мистер Джилмер.
     Свидетель почти сбежал  с  возвышения  и налетел на  Аттикуса,  который
встал со своего места, чтобы задать  ему вопрос. Судья Тейлор  позволил всем
присутствующим немного посмеяться.
     - Одну минуту, сэр,-  дружелюбно сказал  Аттикус.-  Вы разрешите задать
вам два-три вопроса?
     Мистер  Юэл  попятился  к  свидетельскому креслу,  сел  и уставился  на
Аттикуса высокомерным и подозрительным взглядом - в округе Мейкомб свидетели
всегда так смотрят на адвоката противной стороны.
     -  Мистер  Юэл,- начал Аттикус,- в  тот вечер, видимо  вы много бегали.
Помнится, вы  сказали, что бежали  к дому. подбежали к окну,  вбежали в дом,
подбежали к Мэйелле, побежали за мистером Тейтом. А за доктором вы заодно не
сбегали?
     - А на что он мне сдался. Я и сам видел, что к чему.
     -  Одного я все-таки  не понимаю,  -  сказал Аттикус.  - Разве  вас  не
беспокоило состояние Мэйеллы?
     - Еще как,- сказал мистер Юэл.- Я ведь сам видел, кто тут виноватый.
     -  Нет, я не о  том. Вы  не подумали, что характер нанесенных ей увечий
требует немедленного медицинского вмешательства?
     - Чего это?
     - Вы не подумали, что к ней сейчас же надо позвать. доктора?
     Свидетель отвечал: нет, не подумал, он отродясь не звал в дом докторов,
а если их звать, выкладывай пять долларов.
     - Это все? - спросил он.
     - Не совсем,- небрежно  заметил Аттикус.-  Мистер Юэл, вы  ведь слышали
показания шерифа, не так ли?
     - Чего это?
     -  Вы  находились в  зале  суда,  когда мистер Гек Тейт сидел на  вашем
теперешнем месте, не так ли? И вы слышали все, что он говорил, не так ли?
     Мистер Юэл подумал-подумал и, видно, решил, что  ничего опасного в этом
вопросе нет.
     - Да, слыхал,-сказал он.
     - Вы согласны, что он правильно описал увечья, нанесенные Мэйелле?
     - Чего еще?
     Аттикус обернулся к  мистеру Джилмеру  и улыбнулся. Мистер Юэл,  видно,
решил не баловать защитника вежливым обхождением.
     - Мистер Тейт показал, что правый глаз у Мэйеллы был подбит, и лицо...
     -  Ну  да,- сказал  свидетель,-  Тейт  правильно  говорил,  я  со  всем
согласный.
     -  Значит,   согласны?  -  мягко  сказал  Аттикус.  -  Я  только  хотел
удостовериться.
     Он  подошел  к секретарю, сказал  что-то, и  секретарь несколько  минут
подряд   развлекал  нас  показаниями   мистера  Тейта,   читал  он  их   так
выразительно,  точно  это  были цифры  из  биржевого бюллетеня:  "...который
глаз... левый... а да верно стало быть  это  правый... у нее правый глаз был
подбит мистер Финч теперь я припоминаю и щека и вся... (секретарь перевернул
страницу)  вся  эта   сторона  в  ссадинах  и  распухла...  шериф  повторите
пожалуйста что вы сказали... я сказал у нее подбит был правый глаз..."
     - Благодарю вас, Берт,- сказал Аттикус.- Вы слышали это еще раз, мистер
Юэл. Имеете  вы  что-либо к  этому добавить?  Согласны ли  вы с  показаниями
шерифа?
     -  Тейт  все верно  говорил.  У нее под глазом был  фонарь,  и сама вся
избитая.
     Этот человечек, видно, уже  позабыл, как его сперва пристыдил судья. Он
явно  решил,  что  Аттикус противник  не  опасный.  Он  опять  раскраснелся,
напыжился, выгнул грудь  колесом  и  больше  прежнего  стал похож  на рыжего
петуха. Мне показалось, он сейчас лопнет от важности, и тут Аттикус спросил:
     - Мистер Юэл, умеете ли вы читать и писать?
     -  Протестую,  - прервал  мистер Джилмер.  -  Непонятно,  при  чем  тут
грамотность свидетеля, вопрос несущественный и к делу не относится.
     Судья Тейлор хотел что-то сказать, но Аттикус опередил:
     - Ваша  честь,  если вы разрешите задать этот вопрос и в дополнение еще
один, вы все поймете.
     -  Хорошо,  попробуем,-сказал  судья  Тейлор,-но   смотрите,  чтобы  мы
действительно поняли, Аттикус. Протест отклоняется.
     Мистер Джилмер,  кажется, с таким же  любопытством,  как и все мы, ждал
ответа: при чем тут образование мистера Юэла?
     - Повторяю вопрос,- сказал Аттикус.- Умеете вы читать и писать?
     - Ясно, умею.
     - Не будете ли вы любезны доказать нам это и написать свою фамилию?
     -  Ясно,  докажу.  А как  же, по-вашему, я расписываюсь,  когда получаю
пособие?
     Ответ  мистера   Юэла   пришелся  по   вкусу  его   согражданам.  Внизу
зашептались, захихикали - видно, восхищались его храбростью.
     Я забеспокоилась.  Аттикус  как будто знает, что делает, а все-таки мне
казалось - он дал маху. Никогда, никогда, никогда на перекрестном допросе не
задавай  свидетелю вопрос, если не знаешь  заранее, какой будет ответ. - это
правило  я усвоила  с колыбели. А то ответ  может оказаться совсем не такой,
как надо, и погубит все дело.
     Аттикус полез  во внутренний карман и достал какой-то конверт, потом из
жилетного кармана вынул самопишущую ручку. Он двигался  медленно, с ленцой и
повернулся  так, чтобы его  хорошо видели  все  присяжные. Он снял  колпачок
самописки и аккуратно положил на стол. Легонько  встряхнул ручку и  вместе с
конвертом подал ее свидетелю.
     - Не будете  ли вы так любезны  расписаться вот здесь? - сказал он.- И,
пожалуйста, чтобы все присяжные видели, как вы это делаете.
     Мистер  Юэл  расписался на обратной  стороне конверта, очень  довольный
собой, поднял голову  - и  встретил изумленный взгляд  судьи  Тейлора: судья
уставился  на  него так, будто  на свидетельском  месте вдруг пышно  зацвела
гардения;  мистер  Джилмер  тоже  смотрел удивленно,  даже привстал.  И  все
присяжные  смотрели  на  Юэла,  один  даже  подался вперед  и обеими  руками
ухватился за барьер.
     - Чего не видали? - спросил свидетель.
     - Вы, оказывается, левша, мистер Юэл,- сказал судья Тейлор.
     Мистер Юэл сердито обернулся  к  нему и  сказал:  при чем тут левша, он
человек богобоязненный, и нечего Аттикусу Финчу над  ним  измываться. Всякие
жулики  адвокатишки вроде Аттикуса  Финча всегда  над ним измывались  и  его
обжуливали. Он  уже говорил, как было дело и еще хоть сорок раз скажет то же
самое. Так он и сделал. На новые вопросы Аттикуса он твердил одно: он глянул
в окно, спугнул черномазого, потом побежал к  шерифу. В конце концов Аттикус
его отпустил.
     Мистер Джилмер задал ему еще один вопрос:
     - Кстати, насчет того, что вы подписываетесь левой рукой может быть, вы
одинаково пользуетесь обеими руками, мистер Юэл?
     -  Ясно, нет. Я и одной  левой  управляюсь  не хуже всякого другого. Не
хуже всякого другого,- повторил он, злобно глянув в сторону защиты.
     Джим  втихомолку ужасно веселился. Он  легонько  постукивал кулаком  по
перилам и один раз прошептал:
     - Теперь мы его приперли к стенке.
     Я вовсе  так не думала. По-моему, Аттикус старался доказать, что мистер
Юэл мог и сам исколотить Мэйеллу. Это я поняла. Раз у нее подбит правый глаз
и разбита  правая сторона  лица, значит  ее исколотил левша. Шерлок  Холмс и
Джим Финч тоже так подумали бы.  Но, может  быть, и Том Робинсон тоже левша.
Как  и  мистер  Гек  Тейт,  я  представила,  что передо  мной  кто-то  стоит
вообразила себе стремительную схватку и решила: наверно, Том Робинсон держал
Мэйеллу правой рукой, а колотил левой. Я сверху посмотрела на него. Он сидел
к нам спиной,  но  видно  было, какие у него  широкие  плечи  в крепкая шея.
Конечно,  он без  труда  бы с  ней справился. Напрасно Джим цыплят  до осени
считает.


Глава 18

     Но тут кто-то прогудел:
     - Мэйелла Вайолет Юэл!
     На свидетельское место пошла молодая девушка. Пока она с поднятой рукой
клялась говорить правду, только правду  и ничего, кроме правды, и да поможет
ей бог, она казалась тоненькой и хрупкой, а потом села в кресло лицом к нам,
и  стало видно, что она крепкая и, наверно, привыкла к тяжелой работе. У нас
в округе сразу узнаешь, кто моется  часто, а кто раз  в год. Мистер  Юэл был
весь  как ошпаренный, будто  кожа  у него  стала  особенно  чувствительной и
беззащитной, когда с  нее содрали слой за слоем всю грязь. А Мэйелла, видно.
старалась быть опрятной, и я вспомнила про красные герани во дворе Юэлов.
     Мистер  Джилмер  попросил Мэйеллу рассказать  присяжным своими словами,
что  произошло  вечером  двадцать  первого  ноября  прошлого года  -  своими
словами, пожалуйста.
     Мэйелла сидела и молчала.
     - Где вы были в тот вечер в сумерки? - терпеливо начал мистер Джилмер.
     - На крыльце.
     - На котором крыльце?
     - У нас только одно крыльцо, парадное.
     - Что вы делали на крыльце?
     Вмешался судья Тейлор:
     -  Вы  просто  нам  расскажите,  что  произошло.  Вы  разве  не  можете
рассказать?
     Мэйелла вытаращила  на  него глаза  и  вдруг  заплакала. Она зажала рот
руками и  всхлипывала  все громче.  Судья  Тейлор дал  ей  поплакать,  потом
сказал:
     -  Ну,  хватит. Только  говори правду,  и  никого  не надо  бояться.  Я
понимаю,  тебе  все это непривычно, но стыдного  тут ничего  нет и страшного
тоже. Чего ты так испугалась?
     Мэйелла что-то сказала себе в ладони.
     - Что такое? - переспросил судья.
     - Вон его,- всхлипнула она и показала на Аттикуса.
     - Мистера Финча?
     Она закивала изо всех сил.
     - Не хочу я. Он меня допечет, вон как папашу допек - левша да левша...
     Судья  Тейлор  почесал  седую  голову.  Видно,  ему  еще  не  случалось
сталкиваться, с такой трудной задачей.
     - Сколько тебе лет? - спросил он.
     - Девятнадцать с половиной,- сказала Мэйелла. Судья Тейлор откашлялся и
безуспешно попробовал смягчить голос.
     - Мистер Финч совсем не  хотел тебя пугать,- пробурчал  он,-а если бы и
захотел, я ему  не дам.  Для того я тут и  сижу. Ты  уже  взрослая  девушка,
сядь-ка прямо и  расскажи  су...  скажи  нам, что с тобой случилось.  Просто
возьми и расскажи, ладно?
     - Она дурочка? - шепотом спросила я Джима.
     Джим искоса поглядел вниз, на свидетельницу.
     - Кто ее знает,- сказал он.- Разжалобить судью  у  нее ума хватило, но,
может, она просто... ну, не знаю я.
     Мэйелла  успокоилась,   еще  раз  испуганно  поглядела  на  Аттикуса  и
повернулась к мистеру Джилмеру.
     - Значит, сэр, была я  на крыльце, и... и он шел мимо, а у нас во дворе
стоял старый гардароб, папаша его купил на растопку...  папаша велел мне его
расколоть, а сам пошел в лес, а мне чего-то немоглось, и тут он идет...
     - Кто он?
     Мэйелла ткнула пальцем в сторону Тома -Робинсона.
     -  Я бы вас просил выражаться яснее,- сказал мистер Джилмер.- Секретарю
трудно заносить в протокол жесты.
     - Вон тот,- сказала Мэйелла.- Робинсон.
     - Что же было дальше?
     - Я  ему  и  говорю - поди сюда, черномазый, расколи гардароб, а я тебе
дам пятачок.  Ему  это раз плюнуть. Он вошел  во двор,  а я  пошла в дом  за
деньгами, оборотилась, а он на  меня и набросился. Он за мной  шел по пятам,
вон  что.  И  как  схватил  меня за  горло, и  давай  ругаться,  и  говорить
гадости... Я  давай  отбиваться  и  кричать,  а  он меня душит. И давай меня
бить...
     Мистер  Джилмер  дал Мэйелле  немного прийти в себя; она все скручивала
жгутом носовой платок, потом  развернула и стала  утирать лицо, а платок был
весь мятый-перемятый от ее потных рук. Она ждала,  что мистер Джилмер  опять
задаст ей вопрос, но он ничего не спросил, и она сказала:
     - Ну, он повалил меня на пол, и придушил, и одолел.
     - А вы кричали? - спросил мистер Джилмер.- Кричали и отбивались?
     - Еще как, я орала во все горло и брыкалась, я орала во всю мочь.
     - А дальше что было?
     -  Дальше я не больно помню,  а потом смотрю,  папаша стоит надо мной и
орет: "Это кто  тебя?  Это  кто  тебя?" А потом  я вроде  обмерла,  а  потом
очнулась, а мистер Тейт меня поднимает с полу и ведет к ведру с водой.
     Пока  Мэйелла рассказывала, она словно почувствовала себя уверенней, но
не так, как  ее отец: он был нахальный,  а она какая-то  себе на уме,  точно
кошка - сидит и щурится, а хвост ходит ходуном.
     - Так вы  говорите, что отбивались как  могли? Сопротивлялись  изо всех
сил?-спрашивал мистер Джилмер.
     - Ясное дело,- сказала она, в точности как ее отец.
     - И вы уверены, что он все-таки вас одолел?
     Лицо Мэйеллы скривилось, и я испугалась, что она опять заплачет. Но она
сказала:
     - Он чего хотел, то и сделал.
     Мистер  Джилмер отер  ладонью лысину и  этим напомнил, что день выдался
жаркий.
     - Пока  достаточно,- приветливо сказал он,- но вы оставайтесь на месте.
Я думаю, страшный зубастый мистер Финч тоже захочет вас кое о чем спросить.
     - Обвинителю не  положено  настраивать  свидетелей  против  защитника,-
чопорно сказал судья Тейлор.- Во всяком случае, сегодня это ни к чему.
     Аттикус  встал, улыбнулся, но не подошел к свидетельскому возвышению, а
расстегнул  пиджак,  сунул   большие  пальцы  в  проймы  жилета  и  медленно
направился  к  окну.  Выглянул  на улицу, но, наверно, ничего интересного не
увидел, повернулся и подошел к свидетельнице. По долголетнему опыту я поняла
- он старается молча что-то решить.
     -  Мисс  Мэйелла,-сказал  он  с улыбкой,-я пока совсем не собираюсь вас
пугать. Давайте-ка лучше познакомимся. Сколько вам лет?
     - Я уж говорила, девятнадцать, я  вон  судье говорила.- Мэйелла сердито
мотнула головой в сторону судьи Тейлора.
     - Да, да,  мэм, совершенно верно. Вы  уж будьте ко  мне снисходительны,
мисс  Мэйелла,  память у меня  уже не  прежняя,  старость подходит, и если я
вдруг спрошу то, что вы уже говорили, вы ведь мне все-таки ответите, правда?
Вот и хорошо.
     По  лицу  Мэйеллы я  не могла  понять, с  чего  Аттикус взял, будто она
согласна ему отвечать. Она смотрела на него злющими глазами.
     - Словечка вам не скажу, коли вы надо мной насмехаетесь,- объявила она.
     - Как вы сказали, мэм? - переспросил ошарашенный Аттикус.
     - Коли вы меня на смех подняли.
     Судья Тейло