и нет.
   Марджери еще раз тяжело вздохнула.
   - Начинайте, - сказала она, безвольно махнув рукой в сторону подсобки
со стеллажами.
   Констебль Хэмлин, быстро оценив ситуацию, мигом оказалась у стеллажей
и невинным тоном заметила:
   -  Какая  превосходная  система  хранения  документов!  Вы  сами   ее
придумали?
   - Сама, - оживилась Марджери.
   - Мне кажется, будет несложно все это просмотреть.  Вы  не  могли  бы
объяснить, как тут все организовано, а дальше я бы справилась сама.
   Марджери нацепила очки:
   - Конечно. Поднявшись, она чуть ли не бегом кинулась к стеллажам:
   - Начнем с заявлений о приеме на  работу.  Они  лежат  вот  здесь,  в
алфавитном порядке, разумеется...
   Она совершенно забыла о моем  присутствии.  Я  вышла  из  кабинета  и
направилась наверх, чтобы немного  подышать  свежим  воздухом,  а  потом
вернуться в подвал. У кабинета Филипа я наткнулась на Бена - он удостоил
меня  кивком.  Любопытно,  что  за  система  ценностей  позволяет   Бену
сравнительно спокойно относиться к трупу, плавающему у него  под  ногами
все то  время,  пока  он  работает  в  этом  театре,  и  дергаться,  как
ошпаренная кошка, когда разносятся вести о прослушивании для постановки,
в которой он даже не режиссер. Возможно, Бен из тех людей, которые любят
знать больше других. В таком случае ему стоит поменять работу.
   Я провела в "Кроссе" всего несколько недель,  но  уже  заметила,  что
слухи в театре распространяются быстрее  ветра.  Поцелуй  кого-нибудь  в
Стратфорде - и  через  несколько  часов  об  этом  будет  говорить  весь
Барбикан-центр . Прежде чем слухи об этом поцелуе  дойдут  до  "Кросса",
конечно, понадобится день-другой, но они непременно дойдут. По сравнению
с актерами художники выглядят  совершенно  оторванными  друг  от  друга.
После того как в Англии проложили подземные коммуникации,  актеры  стали
единым  организмом.  Сейчас  вся  театральная  общественность  прекрасно
осведомлена о том, что в "Кроссе" нашли тело  задушенной  девушки,  и  с
патологическим интересом размышляет, что будет дальше.
   Мне и самой неплохо бы узнать. Я почти слышала, как  гудят  подземные
провода, но не из-за того, что переполнены новостями, а  от  напряжения.
Они натянуты так же туго, как нервы у всех в театре: чуть  не  подрались
Баз и Стив; Марджери ударилась в слезы; Филип Кэнтли  забаррикадировался
в своем кабинете, словно солнечный свет может его сжечь.  Я  знала,  что
такое внезапная  смерть;  знала,  как  мощная  волна  захлестывает  всех
вокруг; знала, как один-единственный человек начинает плодить  монстров,
видеть  опасность  в  каждом  углу  и  заражать  своей  паранойей   всех
остальных. Кто-то в этом театре до смерти перепуган. Я чувствовала  это.
И его страх делал этого человека очень опасным.
 
Глава тринадцатая 
 
   - Ширли Лоуэлл? - рассеянно переспросила Джейни. -  Не  помню  такой.
Знаешь, сколько в Лондоне юных актрис?  Одновременно  без  работы  сидит
около девяносто пяти процентов. У нее был агент?
   - Не знаю. Она только закончила театральную школу.
   - Какую?
   Я пожала плечами:
   - Ну...
   Джейни дала понять, что гадать не имеет  смысла.  Она  откинулась  на
диване и посмотрела на ближайший к ней мобиль:
   - К Хелен это все равно не имеет никакого отношения. Она тоже никогда
о ней не слышала,  что  меня  радует,  -  бедная  так  нервничает  перед
спектаклями. Технические проблемы действуют ей на нервы.
   - Почему? - спросила я.
   - Ну, все эти люди. Тебе не говорили,  что  творится  в  театре?  Это
кошмар для всех актеров. Им приходится наспех репетировать свои сцены, а
потом часами стоять и ждать, пока техперсонал мечется вокруг с деловым и
важным видом. Бедная Хелен, она никогда этого терпеть не  могла.  А  тут
еще эта Ширли Лоуэлл, бедняжка, - добавила она. - Я не хотела показаться
бессердечной.
   - Ну, если это получилось у тебя нечаянно...
   Джейни пропустила мой  сарказм  мимо  ушей  и  рассеянно  улыбнулась.
Сейчас она явно отсутствовала на планете Земля.  Джейни  была  поглощена
книгой "Вершина ведьм" - той самой, которую уговорила  прочитать  своего
продюсера. Комиссия дала предварительное добро  на  подготовку  пилотной
серии. Продюсер Гита, похоже, была уверена в том,  что  в  конце  концов
зеленый свет дадут всему сериалу. А поскольку для Джейни Бог и Гита суть
одно и то же, моя подруга пребывала на вершине блаженства.
   - Там есть все! - кричала она, ракетой ворвавшись в мою студию. - Это
великолепный триллер, семейная драма, там есть мистика!  Ты  представить
себе не можешь,  насколько  это  сейчас  популярно.  Там  есть  и  очень
пикантные эпизоды для женщин. Мы послали  один  экземпляр  книги  агенту
Наташи Ричардсон , и кажется, ей понравилось!
   - Наташе Ричардсон?
   - Нет, ее агенту. А сама она - звезда.
   - А для Хелен там найдется роль? - вскользь поинтересовалась я.
   Джейни посмотрела на меня в изумлении:
   - Там огромное количество отличных ролей. Я на самом деле... ну, ведь
до прослушивания еще далеко. У Хелен пока все идет очень хорошо. Я  даже
не подумала, что надо подыскивать что-то для нее. Она сейчас нарасхват.
   - Да, но она не будет играть в "Кукольном доме".
   - А ей не очень-то и хотелось,  -  спокойно  ответила  Джейни.  -  На
телевидении платят  гораздо  больше,  а  ты  знаешь  Хелен.  Она  сейчас
прослушивается на роль в новом сериале про инспектора Гранта.  Им  нужна
помощница Гранта, а Хелен! подходит идеально. После сериала ее наверняка
запомнят.
   - Новый  хладнокровный  сержант,  медленно  плавящийся  под  натиском
расслабленного  обаяния  и  полноты  инспектора  Гранта,  -   равнодушно
заметила я. - Эти бесконечные сериалы  про  старых,  уродливых  сыщиков,
трахающих женщин вполовину себя младше  -  и  стройнее.  Господи,  какая
чушь.
   Не стоило говорить такое человеку, который без ума от "Вершины ведьм"
- мистического триллера и семейной  драмы  в  одном  флаконе  и  четырех
частях, который станет  бриллиантом  осеннего  сезона  Би-би-си.  Джейни
посмотрела на меня так, будто была испанским инквизитором, в присутствии
которого я, забывшись, заявила, что протестантская трудовая этика не так
уж и плоха.
   - Ну, мне очень жаль, что это не Шекспир,  -  саркастически  заметила
она. - Тебе, конечно, повезло - столкнулась в "Саду пыток" с  человеком,
который в кои-то веки втянул тебя в культурно значимое...
   -  Ой,  как  будто  мои  скульптуры  не  имеют  никакого  культурного
значения! - бросилась возражать я. - Вот подожди, ты еще  почитаешь  мой
каталог. Я исследую дихотомию  рай-земля,  навечно  оставляя  зрителя  в
подвешенном  состоянии  между  этими  двумя  мирами,  заставляя   его/ее
пересмотреть свои старые представления о стабильности и равновесии.
   - Кто написал этот бред? - в ужасе спросила Джейни.
   - Человек, который с куда большим удовольствием писал бы сериалы  для
Би-би-си.
   Джейни фыркнула:
   - Прежде чем я  куплю  у  него  сценарий,  пусть  сочинит  что-нибудь
получше! - Она пригвоздила меня взглядом к месту. - Знаю-знаю, на  самом
деле у тебя имеются глубокие и многозначительные  теории  о  собственном
творчестве. Ты просто не любишь об этом говорить. Я не обвиняю тебя,  но
рано или поздно придется расколоться.
   - Искупление, - игриво отозвалась я. - Воскрешение мертвых.
   - Что? - Джейни наградила меня долгим взглядом, прежде чем поняла,  а
потом быстро опустила глаза. - Хорошо, что ты наконец можешь говорить  о
его смерти, - сказала она, изучая собственное запястье,  которое  вместо
обычной  грозди  бряцающих   браслетов   обвивал   единственный   тонкий
серебряный обруч. Джейни явно вознамерилась привлекать к себе как  можно
меньше внимания. Она медленно крутила  браслет,  не  глядя  на  меня.  -
Может, если ты выговоришься, тебе будет легче двигаться вперед.
   - Откуда и куда? - Я резко выпрямилась.  -  Ты  хочешь  сказать,  что
сейчас у меня какие-то проблемы?
   - Ну,  например,  отсутствие  интереса  к  постоянным  отношениям,  -
предположила Джейни.
   - О, ради бога! Между прочим, это ты всегда целыми днями валялась  на
кушетке, а не я. Неужели ты не понимаешь,  что  я  клала  на  постоянные
отношения еще до него. Ничего не изменилось!
   - Отношения, - менторски сказала Джейни, -  необходимы  для  развития
души. Только прожив с человеком несколько лет, начинаешь понимать важные
вещи о самой себе...
   -  Точнее,  до  какой  степени  ты  способна  переносить   скуку,   -
пробормотала я.
   - На самом деле, - уточнила Джейни с ноткой благоговения в голосе,  -
я имела в виду компромисс и жертвенность.
   - Абсолютно правильно! - с жаром согласилась я. - А  кто,  интересно,
недавно бросил тебя, как Марию фон Трапп в "Звуках музыки" ? К тому же я
познакомилась... э-э... начала встречаться... э-э... переспала  с  одним
парнем. Позавчера.
   - И при чем тут серьезные отношения? - вскричала Джейни.
   - Это их начало! - объявила я и  отправилась  за  пивом,  жалея,  что
вообще заговорила об этом.
   Однако, к  моему  удивлению,  Джейни  не  стала  вытягивать  из  меня
подробности. Возможно, мои любовные похождения  казались  ей  муравьиной
суетой - она взирала на них с  высоты  своих  самодовольных  "постоянных
отношений". Новая работа уже сказывалась на моей подруге.  Ответственный
пост, как-никак. Оставалось надеяться, что со временем это пройдет:  мне
нужна была моя старая Джейни, даже если бы  для  этого  пришлось  целыми
днями разговаривать на малоприятные темы.
   И мне нисколько не хотелось рассказывать ей о Хьюго. Честно говоря, с
таким человеком, как он, я столкнулась впервые. Он был так же  уверен  в
себе, как и  я,  и  имел  просто  дьявольское  самообладание.  Обычно  я
получала удовольствие, пуская в ход свое умение раздражать мужчин -  они
бились  в  истериках,  а  я  наблюдала  за   ними,   храня   олимпийское
спокойствие. С Хьюго же все иначе. Он был первым мужчиной в моей  жизни,
к которому меня тянуло столь сильно. И с ним мои выкрутасы не проходили.
Это одновременно и раздражало, и восхищало. Возможно,  примерно  так  же
думал и он обо мне. Даже в постели мы не  прекращали  осторожно  следить
друг за другом. Большую часть времени, во всяком случае.
   С того вечера он не позвонил мне  ни  разу.  Как  правило,  если  мне
хотелось с кем-то встретиться, я не обращала внимания на такую ерунду  и
звонила сама, но с Хьюго мои обычные правила почему-то  не  срабатывали.
Мне  казалось,  что  я,  спотыкаясь,  бреду  куда-то  во  мраке.  Ничего
странного, что мне не хотелось о нем говорить.
 
*** 
 
   - Может, вернемся к прежнему варианту освещения?
   - Сейчас у нас свет для сцены Оберона, - уныло сказал осветитель.
   - Мне бы хотелось вернуться к варианту  Титания-Основа,  -  терпеливо
попросила Мелани.
   На сцене воцарился полумрак.
   - А можно сделать так, чтобы свет гас на три секунды позже, а темнота
длилась на одну секунду дольше?
   - Освещение изменится до моего выхода? - поинтересовался стоявший  на
сцене Хьюго.
   - Да, сначала темнота, потом... постой-ка, - перебила себя Мелани.
   Она сидела на высоком табурете в центральном  проходе  между  рядами,
перед ней стоял еще один табурет, на котором лежала  тетрадь  с  текстом
пьесы, расписанием мизансцен, реплик, смен декораций и освещения. Мелани
перевернула страницу, что-то проверяя. Рядом, на  одном  из  зрительских
мест, сидел композитор. Она кивнула ему и  что-то  записала  в  тетрадь.
Салли, Софи и я сидели в противоположном конце зала. У ног  Салли  стоял
термос с кофе.
   - Да, Хьюго,  -  крикнула  Мелани,  -  сначала  затемнение,  а  потом
заиграет твоя музыка. Мелодия Оберона.
   - Прелестно! - протянул Хьюго. - Надо двигаться помедленней, чтобы  у
меня была возможность насладиться ею.
   - Давайте-ка еще раз, сначала, - сказала Мелани. Свет медленно погас.
- Отлично, твой выход.
   В темноте раздался какой-то шум. Хьюго громко выругался.
   - Что случилось? - спросил из-за кулис Стив.
   - Здесь такая темень, что  без  инфракрасных  очков  не  обойтись,  -
раздраженно пробормотал Хьюго, выходя наконец на сцену.
   - Ладно, - сказала Мелани, -  теперь  возвращаемся  к  первой  сцене.
Табита на месте?
   - Подвешиваю! - раздался голос База откуда-то сверху.
   Наушники опять вышли из строя,  и  всем  приходилось  орать,  что  не
способствовало творческой атмосфере. Так и кричали целый день.  Впрочем,
я не знала, день сейчас или ночь. Такого понятия, как время, в театре не
существует. Все одержимы  одним  -  разобраться  наконец  с  технической
стороной спектакля, а сколько это займет времени - значения не имеет.
   Отопление не  работало,  и  в  театре  царил  холод.  В  зале  сидело
несколько человек в свитерах. Всякий раз, когда сцена освещалась голубым
лунным светом, заставляя мобили серебристо поблескивать, нас била дрожь.
Эффект от мобилей был жутковатый, если не сказать - мистический. В такой
обстановке эльфы и призраки выглядели очень естественно, а люди казались
чем-то неуместным. Чем холоднее были образы, возникавшие на  сцене,  тем
сильнее я ежилась. Наблюдая по телевизору за жизнью  полярных  медведей,
невольно  тянешься  за  одеялом,  чтобы  укутать  плечи.  Такое  желание
возникло у меня и сейчас, когда я  смотрела,  как  на  сцене  воцаряется
полночь, как она превращается в далекую  ледяную  пустыню,  как  мобили,
похожие на странные планеты, тускло и зловеще мерцают в лунном свете.
   Хелен, игравшая Титанию, сидела  на  куче  серебряных  листьев.  Софи
сотворила изумительные костюмы - Хелен была похожа на Снежную  королеву,
способную воткнуть осколок льда в сердце любого, у кого хватит  глупости
в нее влюбиться. На ней был парик почти платинового цвете с  серебряными
нитями. Ее маленькая диадема из серебряных листьев и драгоценных  камней
была настоящим произведением искусства. Билл  в  роли  Основы  облачился
только в ослиную голову - единственную часть костюма, которую  он  решил
надеть, ожидая команды Мелани к началу репетиции.
   - Хорошо, Хелен, зови эльфов, -  буднично  велела  Мелани,  мгновенно
уничтожив магическую атмосферу. - Смотрится неплохо, да? - спросила она,
повернувшись к Салли и Софи.
   - Душистый Горошек, Паутинка,  Мотылек,  Горчичное  Зерно!  -  устало
крикнула Хелен.
   Ранджит, игравший Душистого Горошка, сделал "колесо" и выкрикнул:
   - Я здесь...
   Паутинка, белокурый юноша, запрокинув голову, стоял у задника. Прежде
чем откликнуться, он неторопливо выпустил изо рта пару колец дыма. Потом
затушил сигарету и вышел на сцену. Запоздавший Мотылек - рыжая  девчонка
на бегу крикнула: "И я!" - покаянно  бросаясь  к  ногам  Титании.  Эльфы
нервно озирались. Хелен ждала, не двигаясь с места. В конце концов из-за
одного из мобилей показалась голова Табиты.
   - И я! - победоносно выкрикнула она и снова пропала из виду.
   Я была готова к ее прыжку, но все  равно  удивилась.  Табите  удалось
выпрыгнуть из-за мобиля стремительно и неожиданно.  Словно  капля  воды,
расслабленно и легко она приземлилась на  сцену.  Зрители  захлопали,  а
Табита,  раскрасневшись  от  удовольствия,  изобразила   совершенно   не
подходящий к ее роли книксен.
   - Очень хорошо, но можно и лучше.  -  Мелани  спрыгнула  со  стула  и
направилась к сцене. На ней были джинсы, свитер  с  капюшоном  и  грубые
ботинки.  Волосы  болтались  сзади  неопрятным  пучком.  Казалось,   что
лишенная  какого-либо  шика  Мелани  должна  выглядеть  нелепо  рядом  с
маленькими изящными эльфами и царственной Хелен; пусть актеры и не  были
загримированы, но магия пьесы окутывала  их  блистающей  дымкой.  Однако
Мелани была настолько уверена в себе, что отнюдь не выглядела нелепой.
   Табита всплеснула руками. Она все еще сияла,  довольная  успехом,  ее
глаза сверкали. Остальные впали в актерское уныние -  плечи  опустились,
руки безвольно болтались. Они выглядели марионетками, висящими на  стене
в ожидании своего часа. В таком состоянии актеры пребывали  всякий  раз,
когда  Мелани  разводила  мизансцену  или  работала  со  светом.  Я  уже
заметила, что одна  из  основных  обязанностей  актера  -  ждать,  когда
закончат работать другие.
   - Ты должна высунуться чуть раньше, - объясняла  Мелани.  -  Чтобы  у
зрителей после твоего возгласа создалось впечатление, будто ты сидишь за
мобилем уже очень давно. Лучше всего  сделать  это,  когда  подает  свою
реплику Ранджит - в тот момент все будут смотреть только на него.
   Ранджит, услышав свое имя, автоматически выпрямился и улыбнулся.
   - Что скажешь, Тьерри? - спросила Мелани хореографа.
   - Я уже объяснял Табите, - крикнул  он  из  дальнего  конца  зала.  -
Наверно, она слегка переволновалась. Но прыжок был отличный.
   - Отличный, - согласилась Мелани. - Попробуем еще раз? Я хочу,  чтобы
Табита вовремя высунула голову.
   Все застонали. Парень, управлявший канатом Табиты,  вышел  на  сцену,
чтобы подвесить ее в очередной раз; остальные эльфы удалились со  сцены;
Табита  поднялась  в  воздух,  исчезла  за  мобилем,  и  вся   процедура
повторилась сначала - на этот раз не так хорошо, хотя Табита  высунулась
вовремя и прыгнула еще лучше. Салли самодовольно улыбался.
   - Видишь? - спросил он меня и Софи. - Правильная выбора.
   Судя по широкой улыбке Табиты, она тоже это понимала.
 
*** 
 
   Триумфальный  выход  Мэри,  игравшей   Пэка,   уже   состоялся.   Она
спланировала на мобиле и прыгнула на Оберона, совершив  сложный  маневр,
которым управляли трое рабочих.  К  этому  моменту  я  чувствовала  себя
абсолютно измотанной. В любом случае с  моими  скульптурами  на  сегодня
покончено. А потому я отправилась за кулисы, надеясь найти там Хьюго.  В
зрительном зале было темно, если не считать  рыжих  огоньков  сигарет  и
лучей от маленьких фонариков - зрители сверяли происходящее на  сцене  с
текстом пьесы. Я на ощупь отыскала дверь ложи и перешла в другой мир.
   Театр был построен  в  восьмидесятых  годах  прошлого  века  и  щедро
отреставрирован  на  деньги,  заработанные  лотереями.  Зрительный   зал
напоминал шкатулку для драгоценностей  -  пурпурных  и  оранжево-розовых
тонов с отделкой из тусклого золота. Куполообразный потолок и стены  лож
были  декорированы  лепными  украшениями.  За  кулисами  же   посетителя
встречали  голые  кирпичные  стены,  открытые  водопроводные   трубы   и
электропроводка, низкие потолки с трубками неоновых  ламп.  Здесь  царил
вечный сумрак, тут и там попадались пепельницы. Я завернула  за  угол  и
оказалась у стола зампомрежа. Меня  окутала  застоявшаяся  вонь  пива  и
окурков. Угрюмая актерская толпа  ждала  своего  выхода;  это  был  ужас
прогона - от актеров требовались лишь бесконечные  входы  и  выходы,  во
время которых налаживалось освещение.  В  этот  день  властвуют  рабочие
сцены, а актеры низведены до уровня кукол. Обычно в  таких  случаях  они
коротают время в гримерках или ближайшем пабе, но в этом  спектакле  все
сцены были  одновременно  столь  компактны  и  столь  затянуты,  что  им
приходилось постоянно быть начеку, а актеры терпеть не  могут  ждать  за
кулисами.
   Я прошла  мимо  переполненного  бычками  пожарного  ведра  с  песком.
Зампомрежа Луиза находилась в своей стихии. Она была похожа  на  вторую,
закулисную  Мелани:  спокойно  сидела  за  столом,  методично  проверяла
реплики, одновременно переговариваясь по  рации  -  электрик  наконец-то
наладил радиосвязь. Перед ней инопланетным зеленым оттенком мерцал экран
монитора, на котором можно было видеть, что происходит на сцене.  Сверху
доносились голоса актеров, рабочих и Мелани - в те  моменты,  когда  она
подходила к сцене, -  усиленные  подвешенными  над  сценой  микрофонами.
Репетиция транслировалась на весь театр. Кабинетным крысам и трудягам из
подвала  разрешалось  выключать  динамики;  всем  остальным   полагалось
внимательно слушать, чтобы не пропустить свой выход.
   Я прошла в маленький кабинет помощника режиссера сварить  себе  кофе.
Комната  была