заставлена  банками  и  стаканами  с   недопитым   пивом,
пепельницами,  заполненными  банановыми  шкурками  и  бычками,  завалена
какими-то  бумагами,  с  виду  походившими  на  секретную  документацию.
Табачную вонь перебивали запахи лизола и жидкости для чистки  ковров.  Я
еще никогда не видела эту комнату в таком состоянии.
   - Боже, какая грязь!  -  в  ужасе  вскрикнула  одна  из  ассистенток,
заскочившая следом за мной. - Сегодня уже не успеем прибраться... -  Она
вытащила из кармана батончик "Марс" и умяла его в два  приема.  -  Скука
смертная, и жутко  хочется  спать,  -  пожаловалась  она.  -  Все  время
что-нибудь жую, это просто кошмар. Когда  спектакль  готов,  я  чувствую
себя спокойно, но во время репетиций всегда набираю несколько фунтов.  -
И она метнулась обратно к двери.
   О волшебный блеск театрального таинства!
   - Я заметил, как ты входила сюда, - раздался  голос  Хьюго.  -  Между
прочим, ты даже не соизволила со мной поздороваться.  А  я  сижу  тут  и
курю. Уже целый час. - Он сидел в нише  у  пыльного  пианино.  -  Так  и
хочется пометить территорию вокруг. Вход только по приглашениям.
   - А меня приглашаешь? - спросила я кокетливее, чем хотела.
   Должно  быть,   Хьюго   выглядел   довольно   странно   в   роскошном
шекспировском одеянии, из-под которого выглядывали  брюки  в  элегантную
полоску, но мне не удалось оценить по достоинству нелепость его наряда -
мой жадный взгляд проникал сквозь одежду.
   - Возможно, - он задумчиво смотрел на меня. - Ты, случаем, не злишься
на меня?
   - Нет.
   - И не избегаешь меня?
   - Наоборот.
   - Хорошо. Я очень рассчитывал переспать с тобой еще раз, и,  если  бы
ты меня избегала, сделать это было  бы  сложно  -  с  технической  точки
зрения.
   Я оценивающе посмотрела на него:
   - Думаю, тебе пора навестить меня в студии. Посмотрим, сможешь ли  ты
перенести ужас моей жизни.
   - Я уж думал, ты никогда не пригласишь. - Его энтузиазм согревал  мне
душу. - Когда?
   Я пожала плечами:
   - Если ты свободен сегодня вечером...
   - Договорились.
   Последние  несколько  минут  голоса,   доносившиеся   из   динамиков,
становились все возбужденнее. Увлеченная Хьюго, я прослушала, о чем идет
речь на сцене, но после того как мы обо всем договорились и наши  либидо
получили  подкрепление,  голоса  обрушились  на  нас  с  силой  урагана.
Одновременно кричали сразу несколько человек, раздраженный голос  Мелани
резал этот гвалт, точно тупой топор:
   - Может быть, кто-нибудь все-таки найдет ее, черт бы вас побрал?!
   - Я уже весь театр обыскал, - ответил Мэттью.
   - Мне наплевать, что ты делал, - найдите мне Фиалку! Сейчас же!
   Мелани чуть ли не  орала.  Последовал  искусственно  усиленный  топот
людей, бегущих за сцену - искать непредсказуемую Фиалку. Я взглянула  на
Хьюго, который рассеянно рассматривал кофеварку.
   - Это нехорошо, - сказал он как бы самому себе.
   - Привет тебе, мастер недосказанности, - саркастически заметила я.
   - Угу.
   Хьюго повернулся - серые глаза рассеянно пробежались по мне, точно он
продолжал разглядывать кофеварку, - и вышел из комнаты. Мое любопытство,
разумеется, было задето, не говоря уж о  самолюбии.  И  я  поспешила  за
Хьюго.
   Он направлялся не к сцене, а  к  административной  части.  В  дальнем
конце   коридора   находился   кабинет   Филипа    Кэнтли.    Судя    по
целеустремленному виду Хьюго, именно туда он и шел.  Я  трусила  следом,
как арабская жена, на  один  день  выпущенная  из  гарема,  -  испытывая
желание нацепить чадру и скромно потупить взгляд.
   Я не ошиблась. Дойдя до двери в кабинет Филипа, Хьюго  остановился  и
постучал:
   - Филип? Это Хьюго. Слушай, у  тебя  нет  Фиалки?  Они  ждут  ее  уже
пятнадцать минут. Он обычно отключает динамики, -  шепотом  сообщил  мне
Хьюго. - Может, не слышали. Фиалка? Ты здесь?
   - Тсс! - прошипела я и быстро зажала ему рот. Меня слегка раздражало,
что приходится тянуться  вверх.  В  следующий  раз  надену  каблуки.  От
прикосновения по спине побежали мурашки, но я  по-прежнему  притворялась
безразличной. - Там какой-то шум.
   - Придется их побеспокоить, - вздохнул Хьюго, отстраняя мою руку. - У
Фиалки будут проблемы.
   - Я не это имела в виду. Слушай! Случилось невероятное:  мы  с  Хьюго
замолчали одновременно. В непривычной тишине отчетливо послышался  звук,
похожий на щенячье поскуливанье. Хьюго помрачнел.
   - Что за ерунда! Фиалка! Ты там? -  Он  повернул  ручку  и  осторожно
толкнул дверь. Заскулили громче. Хьюго нервно оглянулся на меня.
   - Давай же! - нетерпеливо потребовала я.  Меня  просто  разрывало  от
любопытства.
   Хьюго толкнул  дверь  и  осторожно  вошел.  Чтобы  увидеть,  что  там
происходит, мне пришлось до отказа вытянуть шею.
   Зрелище было драматичным. Фиалка стояла, прижавшись к книжному шкафу,
лицо  белое,  как  ее  рубашка.  В  своих  бежевых  лосинах  и  шелковом
леопардовом шарфе она была похожа на Джин  Тьерни  из  фильма  сороковых
годов: только что обнаружила труп  и  уверена,  что  все  примут  ее  за
убийцу. С той только разницей, что Джин часто недоигрывала, а  Фиалка...
Конечно, было бы грубостью заявить,  что  она  использовала  сценические
возможности ситуации, но Фиалкины стоны с профессиональной точки  зрения
были чересчур наигранны.
   Первым движением Хьюго было броситься к оцепеневшей Фиалке  и  обнять
ее. Мне, естественно,  такое  не  очень  понравилось.  Я  уставилась  на
хозяина кабинета,  осевшего  в  кресле  в  позе,  наводившей  на  вполне
определенную мысль, - особенно после того как я заметила, что  на  столе
перед ним лежит одноразовый шприц. Я подошла ближе, стараясь  ничего  не
трогать, и увидела на полу у ног Филипа две иглы. Рукав был закатан,  но
на  локтевом  сгибе  не  виднелось  никаких   следов.   Солнечный   луч,
проникавший в кабинет из распахнутого окна, ложился на отяжелевшее лицо.
Сейчас Филип еще больше походил  на  Дракулу,  но  у  меня  и  мысли  не
возникло, что убил его солнечный свет.
 
Глава четырнадцатая 
 
   - Надо вызвать полицию, -  твердо  сказала  я.  Фиалка,  повиснув  на
Хьюго, издавала стоны, раздражавшие меня все сильнее.  -  Давайте  уйдем
отсюда. Я отведу Фиалку в кабинет Марджери,  а  ты  зайдешь  в  соседний
кабинет и позвонишь в полицию. И проследи, чтобы никто не входил сюда до
приезда полиции.
   Хьюго с сомнением посмотрел на темные локоны Фиалки, разметавшиеся на
его руке:
   - Ты считаешь... то есть, я должен...
   - Предоставь это женщине, - решительно заявила я,  обняла  Фиалку  за
талию и оттащила ее от Хьюго. - Ты с этим не справишься.
   - Хорошо, - согласился Хьюго, хотя я его, судя по всему, не убедила.
   Хоть меня и одолела ревность (что мне крайне несвойственно) при  виде
Фиалки,  которая,  подобно   грешной   жене,   под   занавес   спектакля
возвратившейся  к  великодушному  супругу,  упала  в  объятия  Хьюго,  я
оторвала их друг от друга только ради того, чтобы освободить Хьюго  руки
и дать  ему  возможность  позвонить.  Увы,  я  видела  такое  количество
насильственных  смертей,  что  немного  опасалась  вызывать  фараонов  и
радостно сообщать, что имею касательство - пусть и  косвенное  -  еще  к
одной.
   Теперь очередь Хьюго. Конечно, я вполне  способна  на  нечеловеческое
великодушие, но только не в тех  случаях,  когда  ему  на  грудь  падают
эффектные актрисы. Хьюго вполне, может разыграть гостеприимного хозяина,
так что  пусть  пригласит  милых  полицейских  полюбоваться  пейзажем  в
кабинете Филипа Кэнтли -  покойный  худрук  театра  большего  предложить
теперь не в силах. Я отвела Фиалку в кабинет Марджери, усадила на  диван
и громко позвала Лерча. К счастью, я знала, что он внизу - чинит один из
стульев, который  сломал  Фрэнсис,  старый  пьянчужка  и  сластолюбец  в
грязных носках.
   Лерч выскочил на лестницу и задрал голову:
   - Что случилось, Сэм?
   - Разыщи ММ и скажи ей, что Филип  Кэнтли  умер,  а  Фиалка  в  шоке,
потому что обнаружила тело. Хьюго сейчас вызовет полицию, так что  пусть
никто не дергается. Да, и еще, пришли, пожалуйста, Софи, хорошо?
   Слишком тяжелое бремя  для  щуплых  подростковых  плеч.  Лерч  широко
раскрыл глаза, челюсть у него медленно отвисла. Его лошадиное лицо стало
похоже на могильный камень.
   - Давай шевелись! - жестко приказала я. -  Беги  же,  Лерч,  не  стой
столбом! - Иногда я  скучаю  по  своей  прежней  работе  инструктора  по
аэробике. На самом деле я обожаю командовать. - Вот так, молодец.
   Лерч - по-прежнему с отвисшей челюстью  -  тяжело  затопал  вверх  по
лестнице. Когда он поравнялся со мной, я рукой водворила его челюсть  на
место.
   - Так гораздо лучше. Поверь мне.
   Я проводила Лерча взглядом, размышляя, насколько он  все  перепутает,
передавая мои слова Мелани. Но я недооценила мальчишку - уже через  пять
минут появилась Софи, полностью проинформированная. Она  недавно  вымыла
голову и походила  на  сестру  Шейнид  О'Коннор,  только  моложе  и  еще
красивее. Глаза Софи, и без того не маленькие,  стали  не  правдоподобно
большими, как у героини японских  комиксов.  На  ней  были  расклешенные
джинсы, крохотный топ и  очередные  гигантские  уродливые  кроссовки.  Я
вздохнула.
   Слова рвались из Софи, как пена из бутылки с лимонадом.
   - Сэм? Лерч сказал, что ты сидишь здесь с Фиалкой.  Где  Марджери?  -
Она огляделась, точно предполагая, что Марджери может выпрыгнуть  из-под
стола. - Что случилось с Филипом?  Говорят,  он  умер?  Не  могу  в  это
поверить. Но я уже видела Хьюго, и он все подтвердил.
   - Где он? Я имею в виду - Хьюго...
   - Стоит у кабинета Филипа и никого туда не пускает.
   - Хорошо.
   - Где Марджери? - снова спросила Софи, уже настойчивее. Странно.
   - Она давным-давно ушла домой. Уже  почти  восемь.  Я  позвала  тебя,
потому что Фиалка в ужасном состоянии, а ты - ее подруга.
   - Господи, уже почти восемь! - в ужасе воскликнула Софи. -  А  у  нас
еще столько работы. То есть... - Она осеклась и пристыженно взглянула на
меня. - Я вовсе не это хотела сказать. Такая неразбериха. Что  случилось
с Фиалкой?
   Фиалка, лежавшая на диване Марджери, пошевелилась  и  слабым  голосом
спросила:
   - Софи? Это ты?
   - Фиалка! Что случилось? - Софи опустилась на колени у дивана.
   Я не очень верила в обморок  Фиалки,  зная  по  опыту,  что  те,  кто
склонен устраивать сцены по мелочам, часто оказываются самыми собранными
и хладнокровными в кризисные минуты. Интересно, в какой степени  реакция
Фиалки вызвана искренним потрясением, а в какой - чистое притворство?
   В отличие от меня, Софи относилась к речам Фиалки, как  к  Евангелию.
Она нежно взяла одной рукой маленькие белые  ладони  подруги,  а  другой
ласково коснулась волос.
   - Ну, что случилось? - успокаивающе бормотала Софи. - Филип,  да?  Ты
нашла его? Представляю, как это ужасно.
   Если Софи и переживала по поводу смерти  Филипа  Кэнтли,  то  все  ее
эмоции перекрыла тревога за Фиалку. Это и понятно: Филип Кэнтли  был  не
самым симпатичным человеком. А Фиалка, несмотря  на  редкую  способность
доводить коллег до белого  каления,  обладала  очарованием  -  таким  же
сильным, как духи восьмидесятых годов.
   - Я зашла к нему поговорить  о  пьесе,  -  слабо,  но  вполне  внятно
проговорила Фиалка, четко выговаривая каждое слово. У  нее  это  здорово
получалось. Софи убрала с ее лица волосы. Гладкий белый лоб блестел, как
перламутр под заботливой рукой полировщика. - Не об этой, а о "Кукольном
доме". Я хотела, чтобы ты  шила  к  нему  костюмы.  Ты  придумала  такой
чудесный костюм для Шекспира, ты так понимаешь мою фигуру...
   Я уселась в кресло и вытянула ноги. На то, чтобы  привести  Фиалку  в
себя, явно уйдет не одна минута. Софи сияла от гордости. Никто не мог бы
упрекнуть Фиалку в излишней утонченности,  но,  как  правило,  актерская
техника позволяла ей попадать в яблочко.
   - Значит, ты зашла к Филипу и...
   - Он был уже... он лежал в такой позе... ох, это было ужасно, я сразу
поняла, что он умер...
   - Но как ты сумела это понять? - не удержалась я. - Ведь  с  ним  мог
случиться, например, сердечный приступ.
   Софи  подняла  голову  и  сердито  посмотрела  на   меня:   не   смей
расстраивать Фиалку! Но было  поздно.  Фиалка  уже  погрузилась  в  свои
страдания.
   - Иглы! - взвыла она. - Я увидела иглы и поняла... О, как мог он быть
таким глупым! Я говорила ему, говорила... Софи, я обещала тебе, что буду
осторожной, и я была очень осторожной! Но он сделал по меньшей мере  три
укола! Я была в ужасе, я  просто  не  знала,  что  делать,  я  не  могла
пошевельнуться...
   Моего участия в беседе не требовалось. Софи  целиком  сосредоточилась
на Фиалке, словно та  признавалась  в  убийстве  Филипа  Кэнтли  и,  для
полного счастья, - Ширли Лоуэлл.
   - Ты хочешь сказать, что дала ему ампулы? Инсулин?  -  Софи  спросила
это с непередаваемым  ужасом,  и  Фиалка  быстро  прикрыла  лицо  рукой.
Сообразив, что это слишком хлипкая защита, она  вырвала  у  Софи  вторую
руку и тоже поднесла ее  к  лицу.  А  после  этого  пробормотала  сквозь
пальцы:
   - Знаю, знаю. Но я думала, что буду  осторожной,  правда.  Филип  был
таким... дисциплинированным, таким серьезным. Вот чего я не могу понять.
Что случилось? Это не может быть несчастным случаем. То есть...
   Она уронила руки на грудь и уставилась на нас с  Софи  расширившимися
от страха фиалковыми глазами:
   - Вы думаете...
   - Давай вернемся чуть-чуть назад, - предложила я своим  самым  добрым
голосом. Мол, мне ты можешь рассказать все, я ведь скульптор. -  Фиалка,
по каким-то причинам ты потребляла инсулин. Разве инсулин  "потребляют"?
- задумалась я вслух. - Впрочем,  давайте  от  бесплодных  разговоров  о
терминологии перейдем к более насущному вопросу: Фиалка, какого хрена ты
вообще ширялась этой дрянью?
   - Инсулин не вводят в вену, - чуть ли не радостно воскликнула Фиалка.
-  Все  гораздо  проще.  Дозы  отмерены  в  маленьких  ампулах,  которые
выписывают диабетикам. Инсулин вводят внутримышечно, это  совершенно  не
больно.
   - По-моему, мы немного отошли  от  сценария,  -  заметила  я.  -  Мне
все-таки хотелось бы выяснить причины твоего пристрастия к  инсулину.  Я
уверена, что  они  у  тебя  были.  Ты  не  показалась  мне  человеком  с
причудами...
   - Хотела избавиться от лишнего веса!  -  сказала  Фиалка  так,  будто
ничего  проще  не  было.  Она  оживилась.  -  Инсулин  повышает  уровень
метаболизма, разрушает углеводы и жиры гораздо быстрее, чем  это  делает
организм, - объяснила она с видом новообращенного сайентолога, вещающего
о странных принципах своей  организации.  -  Ты  можешь  есть  все,  что
нравится, а потом сделать укол. В одной  ампуле  содержится  необходимая
доза, поэтому передозировка невозможна.
   - Если только не вколоть в себя три  ампулы  подряд,  -  заметила  я,
вспомнив об иглах, валявшихся у стола Филипа.
   - Зачем он это сделал? - простонала Фиалка, возвращаясь из  ласкового
мира диетических секретов в жестокую реальность. - Я не понимаю...
   Ее голос звучал  неестественно.  Я  внимательно  посмотрела  на  нее.
Осознав, что передозировка входила в планы Кэнтли, Фиалка была  искренне
потрясена, но не очень удивлена. Видимо, у нее имелись какие-то догадки.
   - Фиалка, - медленно сказала я, -  мне  кажется,  ты  знаешь,  почему
Филип покончил с собой.
   - Сэм! - сердито  вскрикнула  Софи.  -  Прекрати!  Зачем  ты  на  нее
давишь?
   - Так или иначе, правда всплывет наружу, - ответила я. -  Полицейские
умеют  допрашивать.  Они  все  из  нее   вытянут.   Фиалке   не   мешает
попрактиковаться перед встречей с полицией. Кроме того,  по-моему,  я  и
так знаю, в чем дело.
   - Ты уверена,  что  полиции  нужно  это  знать?  -  спросила  Фиалка,
бледнея.
   Я пожала плечами:
   - А тебе какая разница? Филип  мертв.  И  ничего  не  может  с  тобой
сделать. Почему бы тебе не поделиться с нами своими соображениями?
   Фиалка кивнула. Она была мертвенно-бледна.
   - В чем дело? - ревниво спросила Софи. Ей  не  нравилось,  что  мы  с
Фиалкой так долго переговариваемся поверх ее головы. - О чем вы?
   Мы с Фиалкой переглянулись.
   - Фиалка считает, - просто сказала я. -  что  Филип  Кэнтли  убил  ту
девушку, труп которой мы нашли в погребе. Ширли Лоуэлл.
   Софи обмерла.
   - О господи, - прошептала она. - О господи. Ее всю трясло. Похоже,  с
ней вот-вот случится сердечный приступ. Признаться, я не  ожидала  такой
реакции. Кем в конце концов был для Софи Филип Кэнтли? Она заплакала.
   - Он мог бы убить тебя! - сказала она сквозь слезы. -  Он  мог  бы  и
тебя убить! О Фиалка, если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда
себе не простила - я бы убила его, если бы он хоть пальцем тебя  тронул.
О боже, это невозможно, я просто не...
   Софи вытянула руку и, прежде чем Фиалка успела ее остановить, дернула
за  шарф  на  шее  актрисы.  Шарф  сдвинулся  -  чуть-чуть,  но   вполне
достаточно, чтобы мы увидели синяки над нежной ключицей. Софи забилась в
неистовых рыданиях:
   - Посмотри, что он с тобой сделал, подонок! Если бы он был жив, я  бы
сама его убила!
   В дверь постучали. Софи вздрогнула;  Фиалка  быстро  прикрыла  шею  и
вжалась в диван, запрокинув голову, как Грета Гарбо перед  расстрелом  в
"Мате Хари" . Я же вполне обыденным тоном осведомилась:
   - Кто там?
   Ведь должен кто-то из нас осмысленно отреагировать на стук.
   - Хьюго. - В дверь просунулась голова. - Полиция приехала. Они  хотят
поговорить с Фиалкой, если ей лучше.
   На то, чтобы справиться с последовавшей бурей чувств,  ушло  примерно
четверть часа.
 
*** 
 
   - То есть ты считаешь, что он покончил с собой? - спросил Хоукинс.
   - Понятия не имею. Я его почти не знала. Пару раз он рыкнул на  меня,
когда мы столкнулись в коридоре, - вот на таком уровне мы и общались. Он
на всех рычал, не только на меня. В  последнее  время  Филип  был  очень
нервным - после того как нашли тело в погребе. Причем, обрати  внимание,
никто не понимал почему.
   - Это лишь гипотеза, - отметил Хоукинс. - Даже несмотря на  заявление
Фиалки Трэнтер. Черт возьми,  говорят,  что  всякий,  кто  знакомится  с
актерами в реальной жизни, разочаровывается. О  ней  этого  не  скажешь.
Половина нашего  участка  выстроилась  в  очередь,  чтобы  взглянуть  на
Фиалку.
   - Ты, полагаю, тоже своего не упустил, - сухо сказала  я.  -  Дело-то
ведешь не ты.
   - Ну, может, разок и посмотрел,  -  признался  Хоукинс.  -  Маленькая
такая.
   -  Трудно  заподозрить  ее  в  том,  что  она  задушила  человека,  -
согласилась я. - А вот воткнуть иглу с инсулином в любовника -  это  раз
плюнуть. Филип Кэнтли ведь не оставил записки, так? Я ничего не видела у
него на столе.
   Хоукинс покачал головой:
   - Они и в его компьютере  посмотрели  на  тот  случай,  если  он  там
что-нибудь оставил. Сейчас так  довольно  часто  делают.  Но  ничего  не
нашли. Филип Кэнтли обедал с агентом, уже проверили. Возможно,  за  едой
они  изрядно  поддали.  Кэнтли  мог  напиться  и,  вернувшись  в  театр,
ширнуться... Честно говоря, ничего глупее этой версии я  не  слыхал.  Не
хотелось бы мне рассказывать такие  истории  в  суде.  Трудно  объяснить
подобный идиотизм. По одной из гипотез, Кэнтли, решив, что  перестарался
с обедом, по пьяни подумал, что одного укола будет недостаточно и догнал
еще парочкой. Звучит не очень правдоподобно.
   Я скептически смотрела на него:
   - Фиалка утверждает, что Филип был очень  дисциплинированным.  Трудно
представить, что он способен на подобную глупость.
   - Согласен. Значит, либо это самоубийство, либо кто-то его убил.
   - Самоубийство, потому что он убил Ширли Лоуэлл и понял, что  полиция
догадалась?
   - У нас не было никаких доказательств его причастности к смерти  этой
девушки. И до сих  пор  нет,  кроме  того,  что,  будучи  художественным
руководителем театра, именно Филип общался со всеми кандидатками. Ну,  и
есть еще  заявление  Фиалки  Трэнтер  о