еред так, что  его  очки
сползали на кончик носа и  ему  то  и  дело  приходилось  поправлять  их
пальцем. Я вспомнила слова Хелен о том, что  Бен  влюблен  в  Хэзел,  и,
проходя мимо, подслушала, о чем он говорит:
   - ...но в то же время она очень сильная, - убежденно говорил  Бен.  -
Помнишь, как она заставила Крогстада изменить  свое  решение.  Из  серой
мыши она в конце  превращается  в  воплощение  добра  и  нравственности,
причем не очень навязчивое. И нужно сделать так, чтобы эта трансформация
была заметна. Важно, чтобы она не выглядела  назойливой  в  тот  момент,
когда упрашивает его оставить письмо Торвальду...
   Я еле сдержала улыбку. Бен говорил о "Кукольном доме"  с  невероятным
пафосом. Может, Хелен приняла его интерес к Хэзел  в  роли  Кристины  за
интерес к самой Хэзел? Хелен повсюду видела только секс и  заговоры.  Ей
следовало бы играть в какой-нибудь запутанной семейной драме Би-би-си-1,
где все друг друга водят за нос и волокут в постель кого попало.
   Хэзел спокойно кивала - видимо, шла на поводу у Бена, чтобы упростить
себе  жизнь.  Естественно,  она  сама  решит,  какой   будет   Кристина.
Действительно ли жизнь у Хэзел так спокойна, как кажется многим?  Может,
в свободное время она - доминатриса или посещает вечеринки с групповухой
в Бромли... Когда я проходила мимо, она сделала глоток  вина  и  вытерла
губы. Чисто и аккуратно. Бен же никак не мог остановиться.
   Салли уже нашел Хьюго. Они вместе отошли в тихий уголок у  стеклянных
дверей в сад и встали ко всем спиной, якобы любуясь ночным небом.  Обмен
деньгами и чеком с наркотиком произошел настолько незаметно,  что,  если
бы я не  знала,  чем  они  заняты,  я  бы  ничего  не  поняла.  Салли  с
решительным блеском в глазах отправился искать Фишера, а Хьюго,  оглядев
комнату с  надменностью  человека  под  два  метра  ростом,  заметил  на
лестнице меня и двинулся сквозь толпу. Какая-то девица  провела  ему  по
плечу  своей  горжеткой  из  перьев  и  кокетливо  захихикала.  Задушить
человека горжеткой из перьев невозможно - она порвется.  Пусть  считает,
что ей повезло.
   - Могу ли я заманить тебя в ванну? - спросил Хьюго.
   - Уже была.  Хотя  спасибо  за  предложение.  Ты  знаешь,  что  нужно
женщине.
   Хьюго легонько шлепнул меня по затылку.
   - Тогда подожди меня здесь. Я быстро. - И он зашагал наверх.
   - Сэм!
   В поле зрения появились Баз и  Лерч,  полупьяные  и  счастливые.  Баз
предложил мне косяк, но я отказалась:
   - Спасибо, не сейчас. Хотелось бы выпить.
   - Лерчи!
   Баз щелкнул  пальцами.  Лерч  взмахнул  практически  пустой  бутылкой
шампанского и стал оглядываться в поисках бокала.
   - Иди найди бокал! - рявкнул Баз. - Быстрей! Лерч мгновенно исчез.
   - Хорошо иметь такого помощника, - с завистью  сказала  я.  -  Может,
договоримся о тайм-шере?
   -  Он  полезный.  -  Баз  с  большим  трудом  выговаривал  слова.   Я
пересмотрела свою. первоначальную оценку:  он  был  совершенно  пьян.  -
Помог тебе с мобилями.
   - Точно. Я не прочь брать его в аренду время от времени.
   - Полагаю, мы могли бы что-нибудь придумать. Но только  ты  и  я.  Мы
объединим наши усилия, - промямлил Баз, делая в  мою  сторону  движение,
которое  юрисконсульт   по   сексуальным   домогательствам   назвал   бы
"необоснованным вторжением в личное пространство". По многолетнему опыту
я знала, как обращаться с пьяными друзьями  мужского  пола,  когда  они,
несколько перебрав, становятся чересчур любвеобильными. Я вытянула руку,
вернула его в прежнее положение и нежно спросила:
   - Как дела у Джилл? Ты ее привел сегодня? Или пришлось оставить  дома
с детьми? - Джилл - жена База, я видела ее  фотографии  с  детьми.  -  Я
надеялась с ней познакомиться, - бодро продолжала  я.  -  Посмотреть,  в
конце концов, на сумасшедшую женщину, которая способна тебя терпеть.
   - Она сумасшедшая - это  точно,  -  обиженно  сказал  Баз.  Мужчинам,
прожившим в браке больше пяти лет, нужно запретить являться на вечеринки
в одиночку. Тут вернулся Лерч с еще одной бутылкой шампанского и бокалом
для меня.
   - Очень мило! - улыбнулась я, хватая стакан.
   - Спасибо, Сэм, - сказал он, наклонив голову и  застенчиво  улыбаясь.
Он нервно теребил бутылку в руках, и  пришлось  показать  ему,  как  она
открывается.
   - Вынимай пробку медленно. Хлопают только лакеи. Это пошло.
   Было  приятно  смотреть,  как  Лерч  с  гордостью  вытащил  пробку  и
посмотрел  на  идущий  из  горлышка  дымок.  Он  наклонил  ее  с   такой
осторожностью, точно в ней находился нитроглицерин.
   - Наливай так, будто это пиво, - руководила я, - и лей по краю.
   Он с гордостью посмотрел на результаты своего труда. Я подняла бокал:
   - Спасибо, что помог мне с мобилями, Лерч. Ты отлично поработал.
   - Да ну, брось, - ответил он. - То  есть  мне  очень  понравилось.  И
совсем не похоже на работу. Мы здорово повеселились. Я так  понимаю,  ты
больше не придешь?
   Последние слова он произнес очень печально.
   - Я только что попросила База, чтобы иногда  отпускал  тебя  помогать
мне в студию.
   - Правда? - Его настроение мгновенно улучшилось. - Свирепо!
   - Это точно, - произнес спустившийся по лестнице Хьюго. -  Свирепость
- одно из немногих качеств, которые мне в ней нравятся. Я хочу  показать
ей сад, если вы не возражаете.
   Он аккуратно оторвал меня от База, который  кинулся  вперед,  бормоча
что-то о прощальном поцелуе.
   - Баз сегодня ужасно весел, - заметил Хьюго. - Стоит ему  начать,  он
уже не может остановиться и заходит слишком далеко.
   - Ничего страшного, - спокойно ответила  я.  -  Он  не  имел  в  виду
дурного.
   - Ты уверена? - Хьюго испытующе посмотрел на меня. - Хотя неважно.
   Он повел меня к стеклянным дверям, на небольшую  террасу  с  чугунной
балюстрадой. В дальнем ее конце спускалась в  сад  лестница.  Фонари  за
окнами не горели  -  не  знаю,  по  недосмотру  или  хозяева  специально
позаботились о романтическом настроении гостей. Глаза не сразу  привыкли
к темноте. Из тени слышался смех, лепет и вскрики  парочки,  углублявшей
свои знания друг о друге. Хьюго уже шел по лужайке. Его  светлый  костюм
светился, как маяк. Он оглянулся. В лунном свете  его  белокурые  волосы
стали серебряными.
   Сад был великолепен - от дальней стены  доносился  плеск  фонтана,  в
кронах шелестел ветерок. Справа цвели белые розы, настолько безупречные,
что казались пластмассовыми. От их аромата, крепкого, как духи,  у  меня
закружилась голова. Белые лилии, мне  по  пояс,  напоминали  бокалы  для
шампанского, только с неровными краями - матовые, бледные, жутковатые  в
своем совершенстве цветы. Стебли были очень темными, невидимыми в ночном
мраке, поэтому цветы будто плавали в воздухе. Я зачарованно смотрела  на
них.
   - Сэм! - крикнул Хьюго с другого конца лужайки. - В следующем году  я
свожу тебя на Цветочную ярмарку в Челси. А сейчас давай ползи сюда. Я  и
не подозревал, что тебя так интересует садоводство.
   - Можно сделать шлюху культурной, но нельзя заставить  ее  думать,  -
заявила я, догоняя его. - Дороти Паркер .
   - А о беседках она ничего не говорила? - спросил Хьюго, направляясь к
упомянутому строению. Беседка располагалась в углу сада:  чугунные  дуги
соединялись наверху в купол, а розы и плющ так плотно оплели стены,  что
заметить ее с террасы было  невозможно.  Наверное,  именно  этим  она  и
понравилась Хьюго. Внутри стояли  деревянные  скамейки,  и  я  энергично
запрыгнула на одну.
   - Я чувствую себя, как Лиль в "Звуках музыки", -  заявила  я.  -  Мне
скоро семнадцать, я очень наивна, и мне говорят, что  я  очень  невинна!
Мне скоро семнадцать, чиста я, как роза...
   В этот момент Хьюго закашлялся.
   - ...мужчины - пижоны, любители бренди, что я  знаю  о  них,  кто  бы
ответил? Ведь я не готова войти в мир мужчин...
   - Тебе нужен старый, мудрый товарищ, который объяснял  бы  тебе,  что
надо делать, - уверенно заявил Хьюго. - Слезай с этой дурацкой скамейки.
   - Не слезу.
   Хьюго задумчиво посмотрел на меня.
   - Ладно, может быть, так даже лучше, - сказал  он,  снимая  куртку  и
бросая ее на скамейку. Затем начал расстегивать пояс.
   - Хьюго.
   - Ты можешь произнести это имя с удивлением и трепетом в голосе?
   - Хьюго.
   - Нет, так еще хуже. Похоже, режиссер из меня никудышный. Плевать.
   Он схватил меня, опустил на землю  и  прислонил  спиной  к  чугунному
каркасу беседки. Я инстинктивно вытянула руку  и  схватилась  за  столб.
Хьюго целовал  меня  настолько  старательно,  что  я  не  заметила,  чем
занимаются его руки. Подол платья находился уже где-то на талии.
   - Очень разумно. Не останется пятен от травы...
   - Стой, - сказал Хьюго, обхватив мою задницу и посмотрев на меня так,
что мне пришлось покрепче уцепиться за беседку.
   - ...рот тебе зажму я!
   И зажал.
 
*** 
 
   Крики мы услышали позже. Очевидно, кричали уже достаточно долго, а до
того в саду что-то произошло, но мы не заметили бы и брикстонский мятеж,
даже если бы автомобили таранили нашу  беседку.  Вопли  проникли  в  мое
сознание,  но  показались  мне  лишь  отголосками  тех  криков,  которые
издавала я сама, и, если бы Хьюго вдруг не закрыл мне рот рукой, я бы не
обратила на них внимания.
   - Хьюго, - в конце концов сказала я слабым голосом,  открывая  глаза.
Хьюго был так красив, что, если бы не прижимал мои руки к беседке, я  бы
стиснула его в объятьях:  глаза  широко  раскрыты  и  затуманены,  черты
размыты, точно я смотрела на него через рассеивающий фильтр.
   - Хьюго? Хьюго?
   Он стоял неподвижно. Я висела, обхватив его ногами. Мне не  хотелось,
чтобы он двигался, но в саду кто-то  все  же  кричал,  причем  не  очень
далеко от нас...
   Я  дернула  за  пояс,  которым  были  обмотаны  мои  запястья,  и  он
соскользнул на землю. Хьюго по-прежнему не двигался, но  потом  принялся
качать головой из стороны в сторону. Как замедленная киносъемка: человек
вытряхивает воду из ушей. Я поцеловала его в распухшие губы:
   - Хьюго, там кто-то кричит в саду.
   Он опустил меня на землю. Я едва держалась на ногах. Мы медленно, как
лунатики, привели себя в  порядок  и  застегнули  все,  что  нужно  было
застегнуть. Я взяла со скамейки его куртку. Мы  не  могли  вымолвить  ни
слова. Я слышала, как по саду  бегут  люди,  крики  слабели,  но  голоса
становились громче. Из окон по-прежнему гремела танцевальная музыка,  но
это не имело к нам никакого отношения. Мы были где-то очень далеко.
   - Все нормально? - спросил Хьюго.  Я  кивнула.  Он  провел  рукой  по
волосам, пытаясь привести их в порядок. - Ладно. Пойдем  посмотрим,  что
случилось.
   Странно, но нам обоим хотелось пойти  и  посмотреть,  что  произошло,
хотя разумнее всего, наверное, было бы спрятаться в беседке и  переждать
грозу.  Хьюго  взял  меня  за  руку.  Я  чуть  не  вздрогнула   от   его
прикосновения. Мы находились в том состоянии, когда страшно  прикасаться
друг к другу, будто может произойти  взрыв:  тело  очень  чувствительно,
чуть ли не изранено тем, что произошло.
   - У меня болят запястья, - безразлично сказала я, когда  мы  вышли  в
сад.
   - У меня болят губы. И рука. Ты меня укусила. Он показал мне  больное
место. Я поцеловала  его.  Наши  глаза  встретились,  и  по  моему  телу
побежали мурашки - точно через меня тянут веревку. Его глаза, огромные и
серые, как открытое море. Мы замерли, но через некоторое  время  глубоко
вздохнули и пошли к дому, схватившись за руки.
   - Хьюго! Сэм!
   Это был голос Софи. Она, задыхаясь, бежала нам навстречу.  Ее  бритая
голова и грубые ботинки выглядели нелепо в этом изысканному  саду.  Софи
остановилась перед нами, и я заметила, что всю ее трясет.
   - Кто-то только что пытался убить Фиалку!
 
Глава двадцать вторая 
 
   Фиалка  лежала  у  самой  террасы.  Вокруг  нее  толпилось  несколько
человек. Джейни пыталась ее приподнять, но Фиалка сопротивлялась, что-то
бормотала о своей голове. Наконец, Джейни удалось пристроить ее  у  себя
на коленях. Кто-то включил в  саду  фонари,  и  лужайку  залил  странный
фосфоресцирующий зеленый  свет.  Со  всех  сторон  ее  окружали  пестрые
клумбы. Но на каменные плитки рядом с террасой свет не попадал,  и  кожа
Фиалки казалась неестественно белой на темном  фоне,  ее  лицо  и  плечи
плавали в сумраке, как цветки лилий.
   - Что случилось? - спрашивала Джейни. - Ты можешь говорить?
   Она убрала со лба  Фиалки  локон.  Вместе  они  походили  на  ожившую
скульптуру "Плач богоматери"; из Джейни получилась  отличная  Мадонна  -
встревоженное лицо склонилось над Фиалкой, мягкие руки белеют в темноте.
Чуть изнеженная красота всей  композиции  казалась  старомодной  в  наше
время,  когда  все  качают  мускулы,  но   от   этого   она   была   еще
привлекательнее.
   По лестнице с топотом сбежал Мэттью, за ним - Мелани. Видимо,  Мэттью
кто-то позвал - в конце концов он был хозяином дома.
   - Что случилось? - с тревогой в голосе спросил он. - Фиалка упала?
   - Кто-то набросился на нее! - вскрикнула Софи  пронзительным  птичьим
голосом. Она упала на колени. - Фиалка? Фиалка! Что  случилось?  Это  я,
Софи. Как ты себя чувствуешь?
   Фиалка осторожно приподняла голову.
   - Софи? - спросила она слабым голосом. - Боже, моя голова.
   Голос ее звучал вполне искренне. Она не переигрывала, не пыталась нас
разжалобить.
   - Принесите ей аспирин! - крикнула Софи, нетерпеливо оглядываясь.
   Мэттью на секунду замешкался. Сам он был не  очень  сообразителен,  у
него куда лучше получалось выполнять распоряжения; только после того как
Мелани наклонилась и что-то прошептала ему на ухо, он  убежал,  радуясь,
что у него появилось дело.
   - Я вышла подышать свежим воздухом, -  жалобно  рассказывала  Фиалка,
пытаясь сесть повыше  и  морщась  при  каждом  движении.  Она  потрогала
затылок. - Слава богу, по-моему, ничего не  разбито.  Но  у  меня  будет
огромная шишка.
   Джейни осторожно провела пальцами по ее волосам.
   - Нужно приложить лед, - сказала она.
   - Я сделаю! - выкрикнула Софи. - Не стоит беспокоиться.
   Не обращая внимания на такой всплеск ревности, Фиалка продолжала:
   - Он схватил меня, как только я спустилась по лестнице...
   - Кто? Кто тебя схватил? - спросила Софи.
   - Не знаю, - беспомощно ответила  Фиалка.  -  Я  его  не  видела.  Он
набросился на меня сзади, было темно.
   - Он шел за тобой, Фиалка? - Хьюго опустился на  колени.  -  Или  уже
стоял здесь?
   - Не знаю. Я вышла в сад - вероятно, он услышал мои шаги и затаился в
темноте...
   Кто-то включил фонари над террасой. Неожиданно  все  озарилось  ярким
светом. Мэттью толкнул стеклянную дверь из кухни; Хелен, стоявшая к  ней
спиной, вздрогнула и отшатнулась. Мэттью нес  стакан  воды  и  несколько
белых таблеток. У меня возникло сумасшедшее желание проверить,  что  это
за лекарство в действительности.
   Фиалка,  все  еще  лежавшая  на  коленях  у  Джейни,  приподнялась  и
проглотила таблетки. Я заметила, что у нее трясутся руки.
   - Я спустилась по лестнице, хотела  немного  прогуляться.  Но  не  по
лужайке. В этих туфлях приходится ходить осторожно.
   Она инстинктивно выставила ногу в туфле от  Маноло  Бланик  -  черная
замша с крохотной бриллиантовой застежкой у  носка  и  таким  высоким  и
острым каблуком, что неприязнь этих туфелек к газону,  несомненно,  была
взаимной.
   - Ну вот, он схватил меня  сзади  и  потащил  сюда,  -  голос  Фиалки
дрожал. Она вытянула руку. Софи тут же схватила ладонь. Фиалка вцепилась
в ее маленькую ручку с такой силой, что у нее побелели костяшки пальцев.
- Он зажал мне рот рукой, и я не могла  кричать.  Сначала  я  вообще  не
подумала, что надо закричать, - я была в  шоке.  Это  же  вечеринка!  На
минуту я просто оцепенела. Мне казалось, что это просто невозможно,  что
это какая-то шутка и меня сейчас отпустят. Я попыталась вырваться, но он
был очень сильным. А потом я почувствовала, как будто... как будто...
   Фиалка глубоко вздохнула. Было заметно,  что  она  сдерживает  слезы.
Мэттью, застывший рядом в неловкой позе,  смотрел  на  нее  с  ужасом  и
стыдом. Видимо, бедняга чувствовал ответственность за то, что  произошло
в доме его родителей.
   - У него была игла - наверное, одна из моих ампул, - и он воткнул  ее
мне в руку. - Фиалка заплакала.  -  Я  почувствовала  укол  и  пришла  в
ужас... я поняла, что он хочет сделать.
   Не выпуская ладонь Софи,  она  уронила  голову  на  колени  Джейни  и
зарыдала во весь голос. Джейни гладила Фиалку по голове, что-то шептала,
пытаясь ее успокоить. Я взглянула на Хелен. Та  отвлеклась  и  перестала
следить за выражением своего лица. Ее губы растянулись в  узкой  улыбке.
Неожиданно я увидела, какой она  станет  лет  через  тридцать.  Личность
человека рисует узоры на его лице, и Хелен сейчас читалась как  открытая
книга.
   - Ты хочешь сказать, что он сделал  тебе  укол  инсулина?  -  спросил
Хьюго. - Ты делала инъекции сегодня вечером? Фиалка! Это очень важно! Мы
должны вызвать "скорую".
   - Нет, - ответила Фиалка, начиная приходить в себя. Она вытерла слезы
салфеткой, которую предложила ей Софи. - Сегодня я не кололась. И ему не
удалось толком сделать укол. Все в порядке, Хьюго, не волнуйся. Кома мне
не грозит.
   Насколько я знакома с действием инсулина, сейчас было бы  уже  поздно
что-либо  предпринимать,  если  бы  преступнику  удалось  впрыснуть   ей
достаточное количество этого вещества. Через пять минут  после  введения
второй капсулы она уже была бы в коме. Филип Кэнтли  использовал  -  или
кто-то ему помог это сделать  -  три  капсулы,  но  Фиалка  -  крошечное
существо. Для нее и две капсулы - верная смерть.
   - Ты уверена, что это сделал мужчина? - спросила я.
   Фиалка озадаченно посмотрела на меня:
   - Да, это был мужчина. Хотя я его не видела.
   - Но почему ты так решила? - не отставала я. Пытаясь сосредоточиться,
Фиалка закрыла глаза:
   - Он был гораздо выше меня, по-моему. Хотя на самом деле я  вовсе  не
уверена. Все произошло так быстро...
   - Постарайся припомнить детали. В чем он был?
   - Хватит к ней цепляться! - взорвалась Софи. - Ты что, не видишь -  у
нее шок?
   - Перестань, Софи, - пришел мне на подмогу Хьюго. - Это очень  важно.
Продолжай, Фиалка.
   - Ботинки. На нем были мужские ботинки. Твердые. Я наступила  ему  на
ногу, попыталась его лягнуть. Мне  кажется,  он  был  в  брюках.  И  мне
удалось его ударить. Он отпрыгнул назад, я выдернула руку, игла упала на
землю. Потом я начала разворачиваться, но он схватил меня и  швырнул  об
стену. Я потеряла равновесие и ударилась  головой.  И  рукой,  -  Фиалка
подняла руку, чтобы всем  было  видно.  На  предплечье  темнела  длинная
рваная рана, точно кто-то провел по руке ножом для  чистки  картошки.  -
Нет, - поправилась Фиалка, - на самом деле сначала я ударилась  о  стену
рукой, а потом уже головой.
   - Ты можешь еще что-нибудь о нем  вспомнить?  -  без  особой  надежды
спросила я. Фиалка намного лучше запомнила,  в  каком  порядке  получила
свои травмы, чем то, как выглядел нападавший. - Почему ты решила, что он
был высокого роста?
   - Мне так показалось, - раздраженно ответила Фиалка. - Он был высоким
и сильным.
   - А что ты можешь сказать о его  руках?  Ты  их  видела?  Не  помнишь
запаха лосьона после бритья или еще чего-нибудь?
   - Что это такое? - съязвила Хелен. -  Допрос?  -  Сэм  задает  Фиалке
очень важные вопросы, - оборвал ее Хьюго. - А если кого-то не интересуют
ответы, то незачем тут ошиваться.
   - Это оскорбление! - в бешенстве выкрикнула Хелен.
   - Хелен, прошу тебя, - шикнула Джейни. Фиалка не обратила внимания на
перепалку.
   Она морщила лоб, пытаясь что-нибудь вспомнить.
   На ее лице постепенно  проступали  краски.  Ей  явно  шло  на  пользу
всеобщее внимание.
   - Ничего особенного не помню, к сожалению, - наконец объявила она.  -
У него были обычные руки. Никакого сильного запаха. Не мужской "Ангел" и
не "Комм", их бы я сразу узнала... Хотя  немного  пахло  лосьоном