еледки!"
     Петушков  проворно  поднялся и  выскочил вон,  чуть  не  сбивши  с  ног
бежавшего ему  навстречу казачка с резаной селедкой и крупным графином водки
на железном подносе.
     "Молчать!  не  рассуждать!"  -  раздавались  вслед Петушкову отрывистые
восклицания раздраженного начальника.
     IX
     Странное  чувство овладело Иваном  Афанасьичем, когда он вдруг очутился
на улице.
     "Да что это  я словно во сне хожу?-думал он про  себя,- с ума я  сошел,
что ли? Ведь это наконец невероятно. Ну, черт возьми, разлюбила меня, ну и я
ее разлюбил, ну и... Что ж тут необыкновенного?"
     Петушков нахмурил брови.
     -  Надобно  это  кончить  наконец,-  сказал  он  почти  вслух,- пойду и
объяснюсь решительно, в последний раз, чтоб уж и помину потом не было.
     Петушков скорыми  шагами  отправился в  булочную.  Племянник  работника
Луки, маленький мальчишка,  друг  и наперсник проживавшего на  дворе  козла,
проворно вскочил в калитку,  лишь  только  завидел издали  Ивана Афанасьича.
Прасковья Ивановна вышла навстречу Петушкову.
     - Племянницы вашей нету дома? - спросил Петушков.
     - Никак нет-с.
     Петушков внутренне обрадовался отсутствию Василисы.
     - Я пришел с вами объясниться, Прасковья Ивановна.
     - О чем это, батюшка?
     - А вот о чем. Вы  понимаете, что после всего... произошедшего... после
подобного,  так  сказать,  поступка  (Петушков  немного смешался)...  словом
сказать... Но, однако, вы на меня, пожалуйста, не сердитесь.
     - Так-с.
     - Напротив, войдите в мое положение, Прасковья Ивановна.
     - Так-с.
     - Вы женщина рассудительная, вы сами поймете, что... что мне уже больше
нельзя к вам ходить.
     - Так-с,-протяжно повторила Прасковья Ивановна.
     -  Поверьте,  я очень сожалею;  признаюсь,  мне  даже  больно,  истинно
больно...
     - Вам лучше  знать-с,- спокойно возразила Прасковья  Ивановна.- В вашей
воле-с. А вот, позвольте, я счетец вам подам-с.
     Петушков никак не ожидал такого скорого согласия. Он вообще и не  желал
"согласия"; он хотел было только напугать Прасковью Ивановну и в особенности
Василису. Ему становилось жутко.
     -Я знаю,-  заговорил  он,-Василисе  это нисколько  не будет  неприятно;
напротив, я думаю, она будет рада.
     Прасковья Ивановна достала счеты и начала стучать костяшками.
     -С   другой   стороны,-продолжал   все  более  и  более   взволнованный
Петушков,-если б, например,  Василиса объяснила  мне свое поведение... может
быть... я... хотя, конечно... я не  знаю,  может быть, я бы увидал, что тут,
собственно, нет никакой вины.
     -   За   вами,   батюшка,   тридцать    семь   рублей    сорок   копеек
ассигнациею,-заговорила Прасковья Ивановна.-Вот, не угодно ли поверить?
     Иван Афанасьич не отвечал ни слова.
     -  Восемнадцать  обедов,  по семи гривен за  каждый: двенадцать  рублей
шесть гривен.
     - Итак, мы расстаемся с вами, Прасковья Ивановна?
     - Что ж, батюшка, делать? Такие ли бывают случаи? Двенадцать самоваров,
по гривенничку...
     - Но скажите хоть вы мне, Прасковья Ивановна, куда это ходила Василиса,
и зачем это она...
     - А я, батюшка, ее не расспрашивала... Рубль двадцать копеек серебряною
монетой. Иван Афанасьич задумался.
     - Квасу и кислых щей,-продолжала Прасковья  Ивановна, отделяя  костяшки
на счетах  не указательным, а  третьим пальцем,- на  полтину серебром. К чаю
сахару и булок на полтину серебром. Четыре картуза табаку куплено по  вашему
приказанию: восемь гривен серебром. Портному Куприяну Аполлонову...
     Иван Афанасьич вдруг поднял голову, протянул руку и смешал кости.
     - Что  ж это  вы, батюшка, делаете!-заговорила  Прасковья Ивановна.-Али
мне не верите?
     -   Прасковья   Ивановна,-возразил   Петушков,  торопливо   улыбаясь,-я
раздумал. Я так, знаете, пошутил. Останемся-ка лучше приятелями, по-старому!
Что за пустяки! Как можно нам с вами расстаться, скажите пожалуйста?
     Прасковья Ивановна опустила голову и не отвечала ему.
     - Ну,  повздорили - и кончено,- продолжал Иван Афанасьич,  похаживая по
комнате, потирая руки и как бы снова вступая в прежние права.-Аминь! а вот я
лучше трубочку закурю.
     Прасковья Ивановна все не трогалась с места...
     -  Я вижу, вы на меня сердитесь,- сказал Петушков.- Я, может быть,  вас
обидел. Ну, что ж? простите великодушно.
     -  Какое, батюшка, обидел!  Какая  тут обида?.. Только уж вы,  батюшка,
пожалуйста,- прибавила Прасковья Ивановна, кланяясь,- не  извольте больше  к
нам ходить.
     - Как?!
     -  Не  след  нам,  батюшка,  с  вами  знаться,  ваше  благородие.   Уж,
пожалуйста, сделайте милость...
     Прасковья Ивановна продолжала кланяться.
     - Отчего же?-пробормотал изумленный Петушков.
     - Да уж так, батюшка. Окажите божескую милость.
     --Да нет, Прасковья Ивановна, надобно объясниться...
     -   Василиса,  батюшка,   вас  просит.  Говорит:   "Благодарна,  очинно
благодарна и чувствую"; только уж вперед, ваше благородие, увольте.
     Прасковья Ивановна чуть не в ноги поклонилась Петушкову.
     - Василиса, вы говорите, меня просит не ходить?
     -Именно  так,  батюшка,  ваше  благородие.   Как  вы  сегодня  изволили
пожаловать,  да как заговорили, что, дескать, не желаете больше посещать, то
есть нас, я так, батюшка, и обрадовалась, думаю: вот и слава  богу, вот  как
оно ладно  пришлось.  А то у меня у  самой язык бы не  повернулся... Окажите
милость, батюшка.
     Петушков покраснел  и  побледнел  почти  в  одно  мгновенье.  Прасковья
Ивановна все продолжала кланяться...



   Иван Сергеевич Тургенев
   Где тонко, там и рвется



     ----------------------------------------------------------------------------
     Cобрание сочинений в десяти томах.
     Гослитиздат, Москва, 1961
     OCR Конник М.В.
     ----------------------------------------------------------------------------

     Комедия в одном действии
     ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
     Анна Васильевна Либанова, помещица, 40 лет. Вера Николаевна,ее дочь, 19
лет. М  -11 е В i  e n  a i m  е, компаньонка и гувернантка, 42 лет. Варвара
Ивановна Морозова, родственница Либано-
     вой, 45 лет.
     Владимир Петрович Станицы  н,  сосед, 28 лет.  Евгений Андреич Горский,
сосед, 26 лет. Иван Павлыч Мухин, сосед, 30 лет. Капитан Ч у  х  а н о в, 50
лет, Дворецкий. Слуга.
     Действие происходит в деревне г-жи Либановой.
     Театр представляет залу богатого помещичьего дома; прямо - дверь в
     столовую, направо-в гостиную, налево-стеклянная  дверь в сад. По стенам
висят портреты; на авансцене стол, покрытый журналами; фортепьяно, несколько
кресел; немного позади китайский бильярд; в углу большие стенные часы.
     Горский (входит). Никого нет? тем лучше...  Который-то  час?.. Половина
десятого. (Подумав  немного.)  Сегодня  -  решительный  день... Да...  да...
(Подходит к  столу,  берет  журнал и  садится.) "Le Journal  des Debats"  от
третьего  апреля  нового  стиля,  а  мы  в  июле...  гм... Посмотрим,  какие
новости...  (Начинает читать. Из столовой  выходит  Мухин. Горский  поспешно
оглядывается.) Ба, ба, ба... Мухин! какими судьбами? когда ты приехал?
     Мухин.  Сегодня ночью, а выехал из города вчера в  шесть  часов вечера.
Ямщик мой сбился с дороги.
     Горский. Я и не знал, что ты знаком с madame de Li-banoff.
     Мухин. Я и то здесь в  первый раз. Меня представили madame de Libanoff,
как ты говоришь, на бале у губернатора;
     я танцевал с ее дочерью и удостоился приглашения. (Оглядывается.) А дом
у нее хорош!
     Горский.  Еще бы! первый дом  в губернии. (Показывает ему  "Journal des
Debats".) Посмотри, мы получаем "Телеграф".  Шутки  в  сторону, здесь хорошо
живется...  Приятное такое смешение русской деревенской жизни  с французской
vie de chateau... ' Ты увидишь. Хозяйка... ну, вдова, и богатая... а дочь...
     Мухин (перебивая Горского). Дочь премиленькая...
     Горский. А! (Помолчав немного.) Да.
     Мухин. Как ее зовут?
     Горский  (с  торжественностью). Ее  зовут Верой  Николаевной...  За ней
превосходное приданое.
     Мухин. Ну, это-то мне все равно. Ты знаешь, я не жених.
     Горский. Ты не жених, а (оглядывая его с ног до головы) одет женихом.
     Мухин. Да ты уж не ревнуешь ли?
     Горский. Вот  тебе на!  Сядем-ка лучше да поболтаем, пока дамы не сошли
сверху к чаю.
     Мухин. Сесть я готов (садится), а болтать  буду после... Расскажи-ка ты
мне в нескольких словах, что это за дом, что за люди... Ты ведь здесь старый
жилец.
     Горский.  Да, моя покойница  мать целых двадцать  лет  сряду терпеть не
могла госпожи Либановой... Мы давно знакомы. Я и в Петербурге у ней  бывал и
за  границей  сталкивался с  нею. Так  ты  хочешь знать,  что это за  люди,-
изволь.  Madame  de Libanoff (у  ней  так на визитных карточках написано,  с
прибавлением-пее Salotopine2)...  Madame  de Libanoff  женщина добрая,  сама
живет  и  жить дает другим.  Она  не принадлежит  к  высшему  обществу; но в
Петербурге  ее  не  совсем  не  знают;  генерал  Монплезир  проездом  у  ней
останавливается. Муж ее рано умер; а то бы она вышла в люди. Держит она себя
хорошо;   сентиментальна   немножко,  избалована;  гостей  принимает  не  то
небрежно,  не то ласково; настоящего, знаешь,  шика нету... Но  хоть  за  то
спасибо, что не тревожится, не говорит в нос и не сплетничает. Дом в порядке
держит  и   именьем  сама  управляет...  Административная  голова!   У   ней
родственница  проживает-Морозова,  Варвара  Ивановна,  приличная  дама, тоже
вдова,  только  бедная.  Я  подозреваю,  что  она зла,  как  моська,  и знаю
наверное, что она благодетельницы своей терпеть не может... Но мало ли чего
     1 Жизнью загородного замка (франц.). 2 Урожденная Салотопина (франц.).
     нет! Гувернантка-француженка в доме водится, разливает чай, вздыхает по
Парижу  и  любит  le  petit mot  pour rire l,  томно  подкатывает  глазки...
землемеры и архитекторы за ней волочатся;  но так как она в карты не играет,
а преферанс только втроем  хорош, то и держится для этого на подножном корму
разорившийся капитан в отставке, некто  Чуханов, с виду усач и  рубака, а на
деле низкопоклонник и льстец. Все эти особы уж так из дому и не выезжают; но
у госпожи Либановий много других приятелей... всех  не перечтешь...  Да! я и
забыл назвать одного из самых постоянных посетителей, доктора Гутмана, Карла
Карлыча. Человек  он молодой, красивый, с  шелковистыми  бакенбардами,  дела
своего  не смыслит вовсе, но ручки у  Анны  Васильевны целует с умиленьем...
Анне Васильевне это  не неприятно, и  ручки у ней недурны; жирны немножко, а
белы, и кончики пальцев загнуты кверху...
     Myхин (с нетерпеньем). Да что ж ты о дочери ничего не говоришь?
     Горский. А вот постой. Ее я  к концу приберег.  Впрочем,  что мне  тебе
сказать о Вере Николаевне?  Право, не  знаю.  Девушку в восемнадцать лет кто
разберет? Она еще сама вся бродит, как молодое вино. Но из нее может славная
женщина  выйти. Она тонка,  умна, с характером;  и сердце-то у ней нежное, и
пожить-то ей хочется, и эгоист она большой. Она скоро замуж выйдет.
     Мухин. За кого?
     Горский. Не знаю... А только она в девках не засидится.
     Мухин. Ну, разумеется, богатая невеста...
     Горский. Нет, не оттого.
     Мухин. Отчего же?
     Горский. Оттого, что она поняла, что жизнь женщины начинается только со
дня свадьбы; а ей хочется жить. Послушай... который теперь час?
     Мухин (поглядев на часы). Десять...
     Горский.  Десять... Ну, так я  еще  успею.  Слушай. Между мной  и Верой
Николаевной борьба идет страшная. Знаешь ли ты, зачем я прискакал сюда сломя
голову вчера поутру?
     Мухин. Зачем? нет, не знаю.
     Горский. А  затем, что  сегодня  один молодой  человек,  тебе знакомый,
намерен просить ее руки,
     Мухин. Кто это?
     Горский. Станицын..
     Мухин. Владимир Станицын?
     Горский. Владимир Петрович Станицын, отставной гвардии поручик, большой
мой приятель, впрочем добрейший малый. И вот что посуди: я же сам его ввел в
здешний дом. Да что ввел! я его именно затем и ввел, чтобы он женился на
     1 Остроумное словцо (франц.}.
     Вере Николаевне. Он человек добрый, скромный, недалекого ума,  ленивый,
домосед:  лучшего мужа  и требовать  нельзя. И она  это понимает. А  я,  как
старинный друг, желаю ей добра.
     Мухин. Так  ты  сюда прискакал для того, чтобы быть свидетелем  счастия
твоего protege? 1
     Горский. Напротив, я приехал сюда для того, чтобы расстроить этот брак.
     Мухин. Я тебя не понимаю.
     Горский. Гм... а, кажется, дело ясно.
     Мухин. Ты сам на ней жениться хочешь, что ли?
     Горский. Нет, не хочу; да и не хочу тоже, чтоб она вышла замуж.
     Мухин. Ты в нее влюблен.
     Горский. Не думаю.
     Мухин. Ты в нее влюблен, друг мой, и боишься проболтаться.
     Горский. Что за вздор! Да я готов все тебе рассказать...
     Мухин. Ну, так ты сватаешься...
     Горский. Да нет же! Во всяком случае, я жениться на ней не намерен.
     Мухин. Ты скромен-нечего сказать.
     Горский. Нет, послушай;  я говорю с тобой теперь откровенно. Дело вот в
чем. Я знаю, знаю наверное, что если б я попросил ее руки, она бы  предпочла
меня общему нашему другу,  Владимиру Петровичу. Что же касается  до матушки,
то мы оба  со  Станицыньш  в ее  глазах приличные  женихи...  Она  не  будет
прекословить. Вера думает, что я в нее влюблен,  и  знает, что я боюсь брака
пуще  огня... ей хочется победить во мне эту робость... вот она и ждет... Но
долго ждать она не будет. И не оттого, чтобы она боялась потерять Станицына:
этот бедный юноша горит и тает, как свечка... но другая есть причина, почему
она  больше  ждать  не  будет!  Она начинает  меня  пронюхивать, разбойница!
подозревать меня начинает! Она, правду сказать, меня слишком к стене прижать
боится, да, с другой стороны, желает наконец  узнать,  что же я... какие мои
намерения. Вот оттого-то между нами борьба и кипит. Но, я чувствую, нынешний
день - решительный. Выскользнет эта  змея  у меня  из рук  или меня  задушит
самого. Впрочем,  я еще  не теряю надежды... Авось  и  в Сциллу не  попаду и
Харибду миную!  Одна  беда:  Станицын до того влюблен,  что  и  ревновать  и
сердиться  не способен. Так и  ходит  с разинутым ртом  и  сладкими глазами.
Смешон  он ужасно,  да  одними насмешками теперь не  возьмешь...  Надо  быть
нежным.  Уж я  и начал вчера. И  не принуждал  себя,  вот что удивительно. Я
самого себя перестаю понимать, ей-богу.
     1 Протеже (франц.).
     М у х и н. Как же это ты начал?
     Горский. А вот как. Я  уже тебе сказал, что я  приехал  вчера  довольно
рано. Третьего  дня вечером я узнал о намерении Станицына... Каким  образом,
об этом распространяться нечего... Станицын  доверчив и болтлив. Я не  знаю,
предчувствует  ли Вера  Николаевна предложение своего  обожателя-от нее  это
станется,-только она вчера как-то  особенно  за мной наблюдала. Ты не можешь
себе   представить,   как   трудно,  даже   привычному   человеку,   сносить
проницательный взгляд этих  молодых,  но умных глаз, особенно  когда  она их
немного  прищурит.  Вероятно, ее также поразила перемена моего  обращения  с
нею.  Я слыву  за  человека насмешливого  и холодного, и очень  этому рад: с
такой репутацией легко жить... но вчера мне пришлось прикинуться озабоченным
и нежным.  К чему лгать? Я действительно  чувствовал  небольшое  волнение, и
сердце охотно смягчалось. Ты меня знаешь, друг мой Мухин: ты знаешь, что я в
самые  великолепные  мгновенья человеческой жизни  не  в состоянии перестать
наблюдать... а Вера представляла вчера зрелище пленительное для нашего брата
наблюдателя. Она  и отдавалась увлеченью, если не любви-я  не достоин  такой
чести,-по крайней  мере  любопытства,  и боялась, и не доверяла себе, и сама
себя не понимала... Все это так мило отражалось на ее свежем личике. Я целый
день  не отходил от нее  и к вечеру почувствовал, что начинаю терять  власть
над самим собою... О Мухин! Мухин,  продолжительная близость молодых плечей,
молодого  дыханья  - преопасная вещь! Вечером мы  пошли  в сад. Погода  была
удивительная... тишина в воздухе невыразимая...  Mademoiselle Bienaime вышла
на балкон со свечкой:  и пламя не шевелилось. Мы долго гуляли вдвоем, в виду
дома, по  мягкому песку дорожки, вдоль пруда. И  в воде и  на небе  тихонько
мерцали звезды... Снисходительная,  ню  осторожная mademoiselle  Bienaime  с
высоты балкона следила за нами взором... Я предложил Вере Николаевне сесть в
лодку.  Она  согласилась. Я  начал  грести  и  тихонько  доплыл  до середины
неширокого  пруда...  "Ой  allez  vous  done?"'-раздался голос  француженки.
"Nulle part"2,-отвечал я громко и положил  весло.  "Nulle  part,-прибавил  я
вполголоса...-Nous  sommes  trop bien ici"3. Вера потупилась,  улыбнулась  и
начала  кончиком   зонтика  чертить  по  воде...  Милая,  задумчивая  улыбка
округляла ее младенческие щеки... она собиралась говорить и только вздыхала,
да так весело, вот как дети вздыхают. Ну, что мне тебе еще сказать? Я послал
к черту все  свои предосторожности, намерения и наблюдения,  был  счастлив и
был глуп, читал ей наизусть стихи... ей-богу... ты не веришь? ну, ей-
     ' Куда же вы? (франц.)
     2 Никуда (франц.).
     s Нам и здесь хорошо (франц.).
     богу же,  читал,  и  еще  дрожащим  голосом... За ужином  я сидел подле
нее...  Да...  это все хорошо... Дела  мои в отличном положении, и  если б я
хотел жениться... Но вот  в чем беда.  Ее не  обманешь... нет. Иные говорят,
женщины отлично на шпагах дерутся. И у ней не выбьешь шпаги из рук. Впрочем,
посмотрим сегодня... Во всяком случае, я  удивительный вечер  провел... А ты
что-то задумался, Иван Павлыч?
     Мухин.  Я?  я думаю,  что если  ты не влюблен в Веру Николаевну, так ты
либо чудак большой, либо невыносимый эгоист.
     Горский. Может быть, может быть; да и кто... Те! идут... Aux armes! ' я
надеюсь на твою скромность.
     Мухин. О! Разумеется.
     Горский (глянув  в дверь гостиной). A!  Mademoiselle Bienaime... Всегда
первая... поневоле... Ее чай ждет.
     Входит m-lle  Bienaime. Мухин  встает  и кланяется.  Горский подходит к
ней.
     Mademoiselle, j'ai 1'honneur de vous saluer2.
     M-lle  Bienaime  (пробираясь  в столовую  и  исподлобья  поглядывая  на
Горского). Bien le bonjour, monsieur3.
     Горский. Toujours fraiche comme une rose4.
     M-lle  Bienaime  (с  ужимкой).  Et  vous toujours galant.  Venez,  j'ai
     Мухин  (один). Что за чудак этот Горский! И кто его просил меня выбрать
в  поверенные? (Прохаживается.)  Ну,  за  делом  я приезжал... Если б  можно
было...
     Стеклянная дверь в сад быстро растворяется. Входит Вера в белом платье.
У ней в руках свежая роза. Мухин оглядывается и кланяется с замешательством.
Вера останавливается .в недоумении.
     Вы... вы не узнаете меня... я...
     Вера. Ax! Monsieur... Monsieur... Мухин; я никак не ожидала... когда вы
приехали?
     Мухин. Сегодня  ночью... Вообразите, мой ямщик... Вера (перебивая его).
Маменька   очень   будет   рада.  Надеюсь,   что   вы   у  нас  погостите...
(Оглядывается.)
     Мухин. Вы, может быть, ищете Горского... Он сейчас вышел.
     Вера.  Почему вы думаете, что я ищу господина Горского?  Мухин  (не без
замешательства). Я... я думал...
     ' К оружию! (франц.)
     2 Мадемуазель, имею честь приветствовать вас (франц.).
     3 Добрый день, сударь (франц.).
     4 Всегда свежи, как роза (франц.).
     8 А вы всегда любезны. Идемте, я вам должна кое-что сказать (франц.).
     Вера. Вы с ним знакомы?
     Myхин. Давно; мы с ним вместе служили.
     Вера (подходит к окну). Какая сегодня прекрасная погода!
     Мухин. Вы уже гуляли в саду?
     Вера.  Да... я  рано встала...  (Глядит на  край  своего  платья  и  на
ботинки.) Такая роса...
     Myхин (с улыбкой), И роза ваша, посмотрите, вся в росе...
     Вера (глядит на нее). Да...
     Myхин. Позвольте спросить... вы для кого ее сорвали?