Роберт АСПРИН
   Шутт 1-4

   Шутовская рота
   ШУТТОВСКОЙ РАЙ
   ШУТТОВСКИЕ ДЕНЬГИ
   ДВАЖДЫ ШУТТ



   РОБЕРТ АСПРИН.

~...~ - италика
~~~ - центрированный параграф


Вместо пролога

Дневник, запись номер 001

        ~Принято считать,  что  каждый великий человек заслуживает собс-
твенного биографа.  Именно поэтому я и взялся вести эти личные записки о
деятельности  моего шефа за время его службы в Космическом Легионе.  Мо-
гут,  конечно,  найтись такие,  кто поставит под сомнение его принадлеж-
ность к великим людям, но на это я должен буду возразить, что он, тем не
менее, очень близок к величию, и что моя привилегия вести подобный днев-
ник определяется в первую очередь тем, что я провел бок о бок с ним дос-
таточно долгое время.  К тому же, должен заметить, что Чингис-хан и Дже-
ронимо тоже в некоторых кругах считаются великими людьми.

        Что касается  моей  собственной персоны,  то я всего лишь слуга,
или,  по-военному,  денщик, бэтман. (Людей мало начитанных я попросил бы
воздержаться  от  восприятия этой должности как обязанности быть во всем
похожим на популярного героя многочисленных комиксов.  Я всегда  считал,
что такие книжонки - не очень-то достойный пример для подражания, и ста-
рался отговаривать тех,  кому служил,  от излишней тяги к такому липкому
навязчивому  развлечению,  каковым  бывает их разглядывание.) Меня зовут
Бикер, а все остальные сведения обо мне будут просто излишними.

        Хотя я был рядом со своим шефом еще до  того,  как  он  поступил
добровольцем  на  военную службу,  я глубоко убежден,  что действительно
заслуживающий внимания период его карьеры начался именно с военного три-
бунала.  Чтобы быть совершенно точным,  с первого военного трибунала над
ним~.


        Интерьер комнаты ожидания был того самого вида,  встретить кото-
рый можно лишь в вестибюлях захолустных театров,  влачащих самое  жалкое
существование.  У двух противоположных стен стояло по провалившемуся ди-
вану неопределенной расцветки в окружении нескольких складных деревянных
стульев, которые если и были новыми, то из самых дешевых, а единственный
стол,  заваленный множеством журналов,  вполне мог бы сойти  за  рабочее
место археолога.

        Эту обстановку дополняли двое мужчин,  явно куда более подходив-
шие друг к другу,  чем к окружающей их обстановке. Один из них был сред-
него роста,  плотного сложения,  в строгом гражданском костюме, ~гражд~,
как было принято здесь называть подобных людей.  И все время,  пока он с
достоинством восседал на провалившемся диване, его румяное лицо сохраня-
ло то вежливое выражение, которое обычно сопутствует процессу длительно-
го ожидания.  Казалось, он упорно не обращал никакого внимания на своего
спутника,  лениво созерцая экран микрокомпьютера,  который держал в руке
перед собой.

        Второй из находящихся в этой комнате был внешне спокоен или ста-
рался так выглядеть.  Худой и подвижный как хлыст, он, казалось, лучился
едва сдерживаемой энергией, меряя шагами периметр комнаты. Если бы вдруг
получилось так,  что в приемной родильного дома оказались тигры, ожидаю-
щие  появления  на  свет своего потомства,  то зрелище переживаемого ими
волнения мало чем отличалась бы от вида этого нервно расхаживающего  мо-
лодого человека. Впрочем, возможно, правильнее было бы сравнивать с пан-
терами,  поскольку форма, которую носил молодой человек, имела цвет ночи
и выдавала принадлежность ее хозяина к Космическому Легиону. Черный цвет
был выбран Легионом не столько из соображений эстетики  или  маскировки,
сколько исходя из того,  что окраска должна скрывать где Легион, ограни-
ченный в бюджетных средствах, скупал за бесценок излишки самого разнооб-
разного обмундирования.  Но, как вы сами понимаете, не того, которое но-
сил этот молодой человек.  Звездочки на его воротнике указывали,  что он
имел чин лейтенанта, и, как у большинства офицеров, его форма была сшита
на заказ в полном соответствии с единообразием обмундирования,  установ-
ленном  в  Легионе.  Качество ткани и ручная работа его одежды несколько
отличались от общепринятого в подобных случаях,  хотя он явно  умышленно
выбрал один из самых простых покроев.

        - Сколько еще ждать, пока они объявят решение?

        Вопрос сорвался  с губ лейтенанта почти неожиданно как раз в тот
момент, когда он начинал свой пятидесятый круг по комнате.

        Мужчина, сидевший на диване, даже не глянул в его сторону.

        - К сожалению,  сэр,  я не отношусь к тем людям,  которые  могут
дать ответ на этот вопрос.

        Это была первая реакция на все ворчание лейтенанта,  и тот решил
использовать эти слова, чтобы дать выход своему раздражению.

        - Мне не нужна вот такая  раболепствующая  болтовня  дворецкого,
Бикер!  Ну  почему  это  происходит всякий раз,  когда ты либо не имеешь
собственного мнения на тот или иной счет,  либо  не  можешь  решиться...
спросить меня о чем-то!

        Бикер оторвал  взгляд  от экрана микрокомпьютера и перевел глаза
на лейтенанта.

        - Ну,  хорошо. На самом деле вы с тех пор, как вступили в Косми-
ческий Легион,  стали скрытным чуть-чуть более обычного,  сэр... а может
быть,  это началось еще тогда, когда у вас едва появилась мысль об этом.
Однако  в  данном  конкретном случае мне показалось,  что ваш вопрос был
чисто риторическим.

        - Он был...  ну, не важно. Ответьте на него, Бикер. Продолжайте,
говорите.

        Осторожно, следя за каждым своим движением,  дворецкий отложил в
сторону компьютер.

        - Я весь внимание, сэр. Не могли бы вы повторить свой вопрос?

        - Чем,  по-вашему, они так долго заняты? - сказал лейтенант, во-
зобновляя движение по комнате,  но на этот раз он делал это чуть медлен-
нее,  поскольку попутно был занят еще и тем, что выражал вслух свои мыс-
ли.- Ведь я же уже признал себя виновным!

        - Простите,  что я повторяю прописные истины,- сказал Бикер,- но
если вина уже установлена,  то дело только за формулировкой приговора. И
создается впечатление,  что суд при этом столкнулся с некоторыми затруд-
нениями,  а именно:  какое наказание будет в полной мере соответствовать
тяжести вашего проступка.

        - Да,  но что в этом может быть сложного? Я совершил ошибку. Ну,
так что? Я более чем уверен, что и до меня бывали легионеры, которые со-
вершали ошибки.

        - Да,  несомненно,-  согласился  дворецкий.-  Однако я не вполне
уверен, что у многих из них были такие же отягощающие вину обстоятельст-
ва.  Я более чем уверен,  что если бы кто-либо еще попытался начать обс-
трел позиций в момент церемонии подписания мирного  договора,  как  было
сообщено средствами массовой информации...

        Лейтенант при упоминании об этом поморщился.

        - Я же не знал,  что именно происходило в это время. Наши средс-
тва связи вышли из строя, поэтому мы так и не получили приказа о прекра-
щении огня. Между прочим, у нас был приказ не пользоваться связью.

        Бикер терпеливо кивал. Он уже слышал все это раньше, но понимал,
что лейтенанту сейчас было необходимо еще раз вернуться к этим  воспоми-
наниям.

        - Насколько  я  понимаю,  вам  приказали нести боевое дежурство,
соблюдая полную тишину и засекая каждый корабль,  покидающий планету.  И
не  было никакого разрешения для каких-либо кораблей производить бомбар-
дировку.

        - Но у меня не было и приказа не делать этого! Сражение как пра-
вило заканчивается в пользу той стороны, которая при удобном случае зах-
ватила инициативу.

        Брови у Бикера выразительно взметнулись вверх.

        - Сражение? А мне что-то показалось, что никакого ответного огня
не было.

        - Так именно потому я и предпринял эту акцию.  Наши средства об-
наружения показали,  что противник снял свою защитную сеть,  и я  решил,
что при быстром маневре мы сможем справиться с ними даже самым малым ог-
нем и быстро и окончательно подавить весь этот мятеж.

        - А он и без того был уже почти подавлен,- сухо заметил  Бикер.-
Именно поэтому и была снята заградительная сеть.

        - Но я не знал этого! Я только видел, что защита снята и...

        - И приказали пилоту,  находившемуся на боевом дежурстве, начать
обстрел. Во все времена это приводило к разжалованию капитана корабля.

        - Но это же самый заурядный случай нарушения системы связи,- ед-
ва не закричал лейтенант,  избегая взгляда своего собеседника.- Интерес-
но, до какой степени безумия они могут дойти? Ведь мы намеренно избегали
целиться в людей, так что никто при этом не пострадал.

        Бикер с невинным видом уставился в потолок.

        - Я слышал, что материальный ущерб превысил десять миллионов...

        - Ха. Я же сказал им, что я...

        - ...и что вы разнесли в клочья их флаг,  причем в тот самый мо-
мент, когда он поднимался перед началом церемонии...

        - Ну, это было...

        - ...а также огнем был уничтожен личный космический корабль пос-
ла, что и было самым неразумным поступком, ведь именно ~наш~ посол...

        - Но они не зажгли опознавательные бортовые огни!

        - Возможно, потому, что боевые действия были прекращены.

        - Да, но я... Ох, будь все это проклято!

        Лейтенант неожиданно  прекратил возмущаться и перестал ходить по
комнате. Он медленно опустился на диван напротив Бикера.

        - Как ты думаешь, Бик, как они поступят со мной?

        - Дабы не рисковать прослыть нелояльным,  сэр,- заметил  дворец-
кий, вновь принимаясь за свой компьютер,- я бы не стал высказывать пред-
положения на этот счет.


        Военный трибунал  по  делу  младших офицеров предполагал в своем
составе только трех человек. Атмосфера напряженности, к сожалению навис-
шая над заседавшими,  определялась главным образом присутствием старшего
офицера.

        Следует заметить,  что у каждого человека,  служащего в Легионе,
было три имени: его прежнее имя, полученное при рождении, имя, выбранное
при поступлении на службу в Легион,  и прозвище, которое давали ему сос-
луживцы.  Во  всех записях канцелярии фигурировало второе имя,  но звали
людей обычно по третьему,  прозвищу,  полученному на службе за свои  ка-
чества  и  поступки,  хотя  очень немногие офицеры официально признавали
клички, которыми их наградили нижние чины.

        Полковник Секира представляла один из редких случаев, когда имя,
выбранное ей самой,  и полученное прозвище соответствовали одно другому.
Это была скучного вида женщина с лошадиным лицом и пронзительным  взгля-
дом  постоянно  настороженных  глаз,  в  которых  не было даже намека на
страх.  Чопорный покрой ее мундира усиливал и без  того  в  значительной
степени  неблагожелательное отношение к ней тех легионеров,  кому нрави-
лась более изящная и яркая по расцветке одежда. Атмосфера строгости, ок-
ружавшая ее,  которую можно было даже назвать пугающей,- очень мало спо-
собствовала тому,  чтобы люди шли на контакт с ней,  и еще меньше  тому,
чтобы желать привлечь к себе ее внимание.

        Уже одного  этого было достаточно,  чтобы вызвать полный диском-
форт у двух других членов суда,  но было и еще  кое-что,  гораздо  более
значительное.  Эта  дама-полковник совершенно неожиданно явилась сюда из
главной штаб-квартиры Легиона специально для того,  чтобы контролировать
ход  военного трибунала,  и поскольку она сделала все,  чтобы ограничить
свой визит строго официальными рамками, простая логика подсказывала, что
она постарается как можно скорее закончить с предварительным обсуждением
и перейти к делу.  Выводы,  которые следовали из этого,  были  предельно
просты:  в  штаб-квартире проявляли к этому делу особый интерес и хотели
быть уверены во вполне определенном его исходе.  Вопрос состоял  лишь  в
том,  что  ни один из двух других офицеров не имел ни малейшего понятия,
~каким~ должен быть этот исход.  Поскольку их мнения  сводилось,  в  об-
щем-то,  к тому, что лейтенант в назидание должен получить хороший урок,
они пришли к соглашению,  что вести себя следует  достаточно  осторожно,
разыгрывая комбинацию "хороший-плохой" до тех пор,  пока не поступят ка-
кие-либо четкие указания от председателя суда.  Однако прошел уже  целый
час,  а полковник так и не сделала ни одного намека относительно той ли-
нии,  которой собирается придерживаться, со спокойствием на лице продол-
жая выслушивать двух "спорщиков".

        - Может, вы хотите еще раз просмотреть досье?

        - Зачем?  Там  ведь ничего не изменилось! - почти прорычал майор
Джошуа.  Оливковый цвет его лица и природная энергия однозначно отводили
ему роль "плохого парня".  Но он уже устал от этой игры и безуспешно пы-
тался осмыслить происходящее.- Мне не понятно, почему мы до сих пор про-
должаем обсуждать это!  Парень совершенно однозначно виновен, дьявол его
забери,  и даже сам черт согласился бы с этим! И если мы не накажем его,
то всеми это будет воспринято, как отпущение грехов.

        - Послушай,  Джош, я имею в виду майор, но ведь есть же смягчаю-
щие обстоятельства.

        Грузный капитан Пухлик без труда справлялся  с  ролью  "хорошего
парня", исполняя обязанности адвоката дьявола. Защищать обвиняемых у не-
го уже вошло в привычку,  хотя данное дело было слишком трудным даже для
его великодушия и терпимости. Но, тем не менее, он смело бросился давать
отпор.

        - Мы ведь требуем от наших младших офицеров, чтобы они проявляли
инициативу  и  приобретали навыки руководителя.  Но при этом если всякий
раз,  когда происходит что-то неординарное, мы будем резким шлепком оса-
живать их, то они очень скоро потеряют охоту делать то, что не предписа-
но приказом или не оговорено в Уставе.

        Майор фыркнул, выражая полное несогласие.- Ничего себе - стимул!
Да это чистейший кровожадный оппортунизм! По крайней мере, так отзывают-
ся об этом средства массовой информации, если я не ошибаюсь.

        - Но ведь мы же не позволяем присутствовать журналистам при  на-
ших обсуждениях наказаний?

        - Согласен,  не позволяем,- согласился Джошуа.- Но полностью иг-
норировать общественное мнение мы все равно не можем.  Ведь Легион - это
одна из основ целой системы, и катастрофы, подобные этой, могут у многих
вызвать отношение к нему как прибежищу преступников и неудачников.

        - Если им нужны герои,  то для этого есть обычная регулярная ар-
мия, не говоря о космодесантниках,- сухо заметил капитан.- Легион никог-
да не был прибежищем ангелов, включая, могу держать на этот счет пари, и
сидящих  в  этой комнате.  Думаю,  что от нас требуется осудить действия
этого человека, не пытаясь спасти при этом репутацию Легиона.

        - Хорошо. Давайте еще раз вернемся к его проступку. Я до сих пор
не вижу в его действиях ни одного смягчающего фактора.

        - Он внушил одному из до глупости исполнительных,  за что вы так
ратуете,  пилотов совершить несанкционированный бомбовый  удар.  Я  знаю
много командиров,  которые никогда не пойдут на такое даже в том случае,
когда у пилотов есть приказ о подчинении.  И вы считаете подавление  по-
добной инициативы вполне разумным?

        - Это зависит от того,  каким образом вы разграничиваете способ-
ность быть лидером и обычное подстрекательство к неповиновению.  Все,  в
чем ~на самом деле~ нуждается ваш лейтенант, так это пара лет, проведен-
ных за решеткой,  которые немного охладят его пыл.  После этого он, воз-
можно, дважды подумает, прежде чем принять опрометчивое решение.

        - Не думаю, что мы и в самом деле склонны к такому решению.

        Оба офицера тут же прервали свой спор и обратили все внимание на
полковника, которая наконец-то вступила в дискуссию.

        - Высказав несколько исходных положений,  майор,  вы сделали ряд
основанных на них выводов. Но при этом существуют вполне определенные...
факторы,  которые следует принимать во внимание, и которые вам просто не
известны.

        Она сделала паузу,  будто взвешивая для верности каждое слово, в
то время как офицеры терпеливо ждали.

        - Я выступаю резко против подобного решения, и, более того, хочу
надеяться,  что у нас никогда не будет необходимости в его принятии. Как
вам известно,  каждый легионер начинает жизнь заново с того момента, как
он или она вступают в наши ряды. Поэтому мы ни в коем случае не должны в
своих решениях принимать во внимание поступки,  которые они совершали до
вступления в Легион. Чтобы и дальше сохранять иллюзию этого, я прошу вас
сохранить в строжайшей тайне не только все,  что я скажу вам,  но и даже
сам тот факт, что я вообще разговаривала с вами.

        Она подождала пока оба мужчины кивнули ей в знак согласия, преж-
де чем продолжить разговор, но и после этого казалось, что ей было труд-
но называть вещи своими именами.

        - Думаю,  не надо объяснять, что лейтенант явно вышел из обеспе-
ченной семьи. В противном случае он не смог бы стать офицером.

        Ее слушатели терпеливо ждали новой для себя информации.  Не было
секретом,  что Легион получал деньги,  продавая офицерский чин... или, с
куда большей охотой,  устраивал платные испытания для желающих  получить
его.

        - Должен заметить,  что у него есть даже собственный дворецкий,-
сказал капитан,  вовсю изображая добродушие.-  Возможно,  это  несколько
претенциозно,  но  не вижу ничего плохого в том,  чтобы некоторые из нас
могли позволять себе такое.

        Полковник сделала вид, что не слышала его замечания.

        - Правда кроется в том... да, имеет ли кто-нибудь из вас сообра-
жения относительно того, почему лейтенант выбрал себе такое имя?

        - Скарамуш? -  нахмурясь,  уточнил майор Джошуа.- Если не прини-
мать во внимание общеизвестное отношение к этому персонажу,  я не вижу в
нем ничего особенного.

        - Мне кажется,  причиной могло послужить то, что молодой человек
имеет склонность к фехтованию,- поспешил высказаться капитан,  чтобы  не
уступать своему коллеге.

        - Пожалуй,  нужно заглянуть назад,  в давние времена. Думаю, мне
следует сказать,  что ~настоящий~ владелец этого имени - типичный  герой
итальянской комедии, дурак и фигляр, в общем - шут.

        Мужчины нахмурились и незаметно обменялись взглядами.

        - Я  не совсем понимаю...- не выдержал наконец майор.- Какое от-
ношение это имеет к...

        - Подумайте, что вам напоминает слово "шут"?

        - Я все еще не понимаю...

        Полковник тяжело вздохнула.

        - Отвлекитесь на секунду и повнимательнее рассмотрите оружие  на
своем поясе, майор,- сказала она.

        Озадаченный офицер  взял свой пистолет и некоторое время разгля-
дывал его со всех сторон,  поворачивая в руке. Отвлек его от этого заня-
тия неожиданный вздох, и он понял, что капитан уже с успехом справился с
предложенной полковником загадкой.

        - Вы имеете в виду?..

        - Совершенно верно, капитан.- Председатель суда мрачно кивнула.-
Ваш лейтенант Скарамуш никто иной, как единственный сын и наследник ныне
здравствующего президента и владельца компании "Шутт-Пруф-Мьюнишн".

        Ошеломленный майор уставился на пистолет в своей руке,  на кото-
ром  красовалось  клеймо компании "Шутт-Пруф".  Ведь если полковник была
права, то лейтенант, которого он собирался осудить по всей строгости ус-
тава, был одним из самых молодых мегамиллионеров галактики.

        - В таком случае, почему же тогда он вступил?..

        Слова застряли у него в горле, как только он поймал себя на том,
что чуть было не совершил самую непростительную оплошность, какую только
мог сделать легионер. С чувством неловкости майор вновь повертел в руках
пистолет,  чтобы избежать леденящих взглядов остальных офицеров. Хотя со
стороны  полковника  и  было допущено явное нарушение устава,  когда она
подняла вопрос о происхождении лейтенанта,  никто не имел права задавать
этот самый вопрос,  имеющий отношение к л