хал по линии разбитых машин, штабелированных по  две,
а то и по три друг на друге. Нижние прогнулись под весом и давно  потеряли
привычные формы, казалось, они медленно плавятся и уходят в  землю.  Земля
была настолько черной  от  пропитавшего  ее  масла,  что  невозможно  было
ожидать какой-либо зелени здесь, но все же  кое-где  встречались  островки
чахлой травы и  молчаливо  согнувшихся  подсолнухов,  словно  единственных
выживших свидетелей ядерной гибели Земли. Один большой подсолнух ухитрился
прорасти через разбитое  ветровое  стекло  грузовика-хлебовоза,  лежавшего
вверх колесами,  словно  дохлая  собака.  Зеленый  ствол  растения  огибал
колесную ось, а головка подсолнуха достигала уровня  старого  "кадиллака",
водруженного поверх грузовика. Казалось, что  подсолнух  смотрит  на  Тада
черно-желтым глазом мертвого монстра, выглядывающего из-за этих машин.
     Это было огромное и молчаливое кладбище детройтских созданий,  и  оно
привело Тада в содрогание.
     Он  повернул  направо,  а  затем  налево.  Вдруг  он  увидел  повсюду
воробьев, усеявших  крыши  и  корпуса  автомобилей,  а  также  выброшенные
двигатели. Тад  увидел  трио  воробьев,  плескавшихся  во  втулке  колеса,
заполненной водой. Они не улетели, когда  он  приблизился,  но  прекратили
свое умывание и следили за ним блестящими черными глазами. Другие  воробьи
сидели  на  верхней  кромке  ветрового  стекла,  прислоненного  к  старому
"Плимуту". Тад проезжал всего в трех  милях  от  них.  Они  чуть  нервозно
задвигали крылышками, но, тем не менее, остались на своем месте,  пока  он
ехал.
     "Провожатые оживших мертвых",  -  подумал  Тад.  Его  рука  коснулась
белого шрама на лбу н начала нервно потирать его.
     Глядя на огромную дыру в ветровом  стекле  "Датсуна",  мимо  которого
сейчас проезжал Тад, можно  было  подумать,  что  здесь  не  обошлось  без
метеорита. Однако Тад вдруг заметил широкое пятно высохшей крови на  щитке
управления.
     "Эту дыру сделал не метеорит", - подумал  Тад,  и  его  желудок  стал
медленно выворачиваться наизнанку.
     На переднем сидении "Датсуна" восседала целая колония воробьев.
     - Что вы хотите от меня? - хрипло спросил Тад. - Что, во имя Господа,
вам нужно?
     И  своим  сознанием  Тад,  казалось,  уловил  чей-то  тонкий   голос,
единственный и отвечающий за всех присутствующих: -  Нет,  Тад  -  что  ты
хочешь от нас? Ты хозяин. Ты посредник. Ты знаешь.
     - Я не знаю ничего в этом бредовом дерьме,  -  пробормотал  он.  И  в
конце этого ряда был свободен небольшой участок  перед  последней  моделью
"Катлас сьюприм",  у  которой  кто-то  словно  срезал  весь  передок.  Тад
поставил здесь свой "Субурбан" и вышел из него. Глядя  то  в  одну,  то  в
другую  сторону  узкого  прохода,  Тад   ощутил   себя,   словно   крысой,
заблудившейся в лабиринте. Весь участок пропах маслом и еще более  сильным
и резким ароматом трансмиссионной жидкости. Не было слышно никаких звуков,
кроме отдаленного шелеста автомашин на дороге N_ 2.
     Воробьи глазели на Тада  отовсюду  -  молчаливое  собрание  маленьких
коричнево-черных птах.
     Затем, неожиданно и резко, они все сразу взлетели - сотни, а может  и
тысяча. В какой-то момент  воздух  наполнился  шелестом  их  крыльев.  Они
пересекли небо и направились  на  запад  -  в  сторону,  где  располагался
Кастл-Рок. И внезапно Тад начал снова ощущать какое-то движение по  своему
телу... не столько снаружи, на коже, сколько где-то внутри ее.
     Мы снова пытаемся немножко подглядывать, Джордж?
     Тад вдруг стал напевать шлягер Боба Дилана:  "Джон  Уэсли  Хардинг...
был другом бедных... он путешествовал с револьвером в каждой руке..."
     То же самое ощущение какого-то шевеления  и  зуда  начало  еще  более
возрастать. Центром его была рана на левой руке. Вполне возможно, что Таду
все это казалось или он выдавал желаемое за действительность, но он считал
это проявлением чьей-то злости... и расстройства.
     "И вдоль всех телеграфных линий... звучало его  имя..."  -  продолжал
вполголоса напевать Тад. Впереди  на  грязной  маслянистой  земле  валялся
грязный  искореженный   корпус   мотора,   подобно   некой   модернистской
металлической статуе, на которую так и никто не посмотрел с самого  начала
ее  экспонирования.  Тад  подобрал  его  и  пошел  назад  к   "Субурбану",
по-прежнему  напевая  куплеты  из  "Джона  Уэлси  Харринга"  и   вспоминая
незабвенного  енота,  нареченного  им  тем  же  именем.  Если  он   сможет
закамуфлировать свой "Субурбан" немного  его  покорежив,  если  он  сумеет
выиграть себе хотя бы пару часов, это будет означать выбор между жизнью  и
смертью для Лиз и близнецов.
     "И повсюду в округе... извини, большой парень, - это больше  огорчает
меня, чем тебя... он открывал много дверей..." Тад ударил корпусом  мотора
по дверце  водителя  "Субурбана",  сделав  там  изрядную  вмятину,  словно
ванночку для воды. Затем  он,  снова  поднял  свое  металлическое  орудие,
подошел к машине спереди  и  ударил  изо  всех  сил  по  решетке.  Пластик
растрескался и посыпался. Тад раскрыл капот  двигателя  и  приподнял  его,
придавая "Субурбану" очаровательную  улыбку  мертвого  крокодила,  которая
казалась прямо-таки визитной карточкой для  всего  автомобильного  царства
"Гоулд".
     "...Но он никогда не обижал честных людей"...
     Тад снова поднял металлический таран, заметив, что на  левой  руке  у
него появилась просочившаяся через  бинт  кровь  из  незажившей  раны.  Он
ничего сейчас тут не мог с ней поделать.
     "...Со своей леди бок о бок... он стойко держался..."
     Он ударил напоследок корпусом мотора по ветровому стеклу "Субурбана",
что - как это ни странно - отозвалось болью в сердце Тада.
     Он подумал, что ныне "Субурбан" мало чем, если вообще, отличается  от
всех прочих здешних экспонатов.
     Тад отправился пешком по проходу между машинами. Он повернул  направо
на первом пересечении, двинувшись обратно  к  воротам  и  оставляя  позади
магазин запчастей. Около его двери Тад увидел платный телефон-автомат, еще
когда въезжал сюда на "Субурбане". Сейчас он вдруг остановился на  полпути
и перестал петь. Он выглядел  словно  человек,  пытающийся  уловить  очень
тихий и слабый звук.  На  самом  деле  ли  прислушивался  к  своему  телу,
проверяя его.
     Зуд и какие-то перемещения под кожей исчезли.
     Воробьи ушли, а с ними и Джордж Старк, по  крайней  мере,  на  данное
время.
     Чуть улыбнувшись, Тад зашагал быстрее.

                                    3

     После двух звонков Тад начал потеть. Если Роули еще на месте,  он  бы
уже снял трубку. Служебные комнаты на факультете не столь уж велики.  Кому
еще мог позвонить Тад? Кто, черт возьми, мог  еще  там  находиться.  Никто
более не приходит в голову.
     Однако  посреди  третьего  звонка  Роули  снял  трубку.   -   Хэллоу,
Делессепс.
     Тад закрыл глаза при звуке этого  всегда  прокуренного  голоса  и  на
мгновение  прижался  спиной  к  холодной  металлической   стене   магазина
запчастей.
     - Хэллоу?
     - Хэй, Роули. Это Тад.
     - Хэллоу, Тад. - Роули не слишком удивился, услыша голос  Бомонта.  -
Что-нибудь забыл?
     - Нет, Роули. У меня беда.
     - Да. - Только это, без вопросов. Роули сказал одно  слово  и  просто
ждал.
     - Ты знаешь, кто были те двое, - Тад заколебался на мгновение,  -  те
двое парней со мной?
     - Да, - спокойной ответил Роули. - Полицейская охрана.
     - Я удрал от них, - сказал Тад и бросил быстрый взгляд  через  плечо,
услышав шум подъезжающего на парковочную  стоянку  для  клиентов  "Гоулда"
автомобиля.  Какой-то  миг  он  был  просто  уверен,  что  это  коричневый
"Плимут", и даже увидел его... но это была какая-то иномарка, а то, что он
принял за коричневый цвет, оказалось на самом  деле  темно-красным,  да  и
водитель просто разворачивался, а не искал кого-то  здесь.  -  По  крайней
мере, я надеюсь, что удрал от них. - Тад сделал пауза. Сейчас он подошел к
тому месту, с которого можно было либо прыгнуть вверх, либо - нет, это был
единственный выбор, и у Тада не было  времени  откладывать  свое  решение.
Когда вы подходите к этой точке, вообще то уже и нет  каких-либо  решений,
потому что нет и выбора. - Мне нужна помощь, Роули. Мне  нужна  машина,  о
которой они не знают.
     Роули молчал.
     - Ты говорил, что если чем-нибудь можешь помочь мне,  я  должен  лишь
попросить тебя об этом.
     - Я это помню, - резко сказал Роули. - Но я также помню  свой  совет,
что поскольку эти люди охраняют тебя от опасности, тебе  было  бы  разумно
сотрудничать с ними и быть с ними откровенным. - Роули  остановился.  -  Я
думаю, что можно сделать  вывод,  что  ты  предпочел  не  следовать  этому
совету.
     Тад уже был готов сказать: Я не могу этого сделать,  Роули.  Человек,
захвативший мою жену и детей, только убьет их в этом случае". Он этого все
же не сделал не потому, что  опасался,  что  Роули  посчитает  его,  Тада,
просто сумасшедшим - профессора колледжей и университетов имеют куда более
гибкие точки зрения на  этот  счет  по  сравнению  с  обычными  смертными,
предпочитая иногда вообще не иметь точки зрения на  этот  предмет,  вместо
чего они делят человечество на тупиц (но разумных), чуть эксцентричных (но
разумных) и очень эксцентричных (но тоже  совершенно  разумных,  старина).
Тад не стал открывать рта, поскольку Роули Делессепс был столь погруженным
в свои мысли человеком,  Таду  было  нечего  сказать  ему,  что  могло  бы
послужить оправданием или убеждением для Роул и... и, чтобы ни сказал Тад,
это только могло испортить все дело. Но был ли  Роули  погружен  только  в
себя или же нет, профессор грамматики имел доброе сердце... он был смелым,
в своем роде...  и Тад надеялся и верил, что Роули был чуть более обычного
заинтересован происходившими с Тадом событиями, его полицейским эскортом и
его странным интересом к воробьям. В конце концов Тад решил -  или  только
надеялся - что лучше всего в его случае - просто хранить молчание.
     Однако ждать было нелегко.
     - Хорошо, - сказал, наконец, Роули. - Я одолжу тебе мою машину.
     Тад закрыл глаза и сжал колени, чтобы они не подгибались.  Он  провел
рукой по шее и увидел, что она вся мокрая от пота.
     - Но я надеюсь, что ты возместишь все возможные затраты на ее ремонт,
если она вернетс я...  пораненной, - сказал Роули. - Если  ты  бегаешь  от
полиции, я очень сомневаюсь, что моя страховая компания будет здесь что-то
мне платить.
     В бегах от  полиции?  Только  потому,  что  он  один  раз  укатил  от
охранников, которые не смогли бы как-то защитить его? Тад не был уверен  в
справедливости такой оценки его действий. Это был очень интересный вопрос,
который  заслуживал  рассмотрения  попозже...   Когда  большая  часть  его
сознания не будет заполнена беспокойством и страхом.
     - Ты же знаешь, что я все сделаю.
     - У меня есть еще одно условие, - продолжал Роули.
     Тад снова закрыл глаза. На этот раз от расстройства. - Что еще?
     - Я хочу все узнать об этом, как только  дело  закончится,  -  сказал
Роули. - Я  хочу  узнать,  почему  ты  на  самом  деле  так  интересовался
фольклорными преданиями о воробьях и почему  ты  так  побледнел,  когда  я
сказал тебе, что такое психопомпы и  что  они,  как  предполагают,  должны
осуществлять здесь, на земле.
     - Я побледнел?
     - Как лист бумаги.
     - Я расскажу тебе целую историю, - обещал Тад. Он усмехнулся.  -  Ты,
наверное, даже поверишь чему-нибудь из рассказанного.
     - Где ты?
     Тад объяснил. И попросил Роули приехать возможно быстрее.

                                    4

     Тад опустил телефонную трубку, прошел за  ворота  и  сел  на  широкий
бампер школьного автобуса, половина которого разнесена вдребезги. Это было
хорошее место для ожидания, если оно было вашим главным занятием. Оно било
скрыто от дороги, и в то же время Тад мог  просматривать  всю  парковочную
стоянку, лишь подавшись чуть-чуть вперед. Он огляделся, ища воробьев и  не
заметил ни одного - только большая толстая ворона  безучастно  каркала  на
одном из островков из хрома и никеля между разбитыми машинами. Мысль,  что
его второй телефонный разговор сегодня с Джорджем Старком состоялся  всего
полчаса  назад,  показалась  сейчас  Таду  совершенно   невероятной.   Ему
представлялось, что прошли многие часы. И несмотря на постоянное  ощущение
тревоги, которое буквально пропитало всего его,  Тад  чувствовал  какую-то
сонливость, словно уже наступили часы ночного сна.
     То же самое уже знакомое чувство какого-то  движения  и  зуда  начало
возвращаться к Таду через пятнадцать минут после беседы с Роули. Он  запел
те куплеты из "Джона Уэлси  Харринга".  которые  еще  помнились,  и  через
минуту-другую это ощущение прошло.
     "Может быть, это психосоматика", - подумал  Тад,  но  знал,  что  это
чушь. Ощущение было таковым, что Джордж пытается подобрать  ключик  к  его
сознанию, а Тад стал куда более чутко воспринимать  все  эти  попытки.  Он
подумал, что это можно будет  использовать  и  как-то  по-другому.  И  Тад
предположил, что рано или поздно  он  попытается  заставить  это  работать
по-другому...  но это означало попытку вызвать птиц,  а это была далеко не
самая заманчивая перспектива.  К тому же еще существовало и воспоминание о
том,  чем может закончиться попытка воздействия на сознание Джорджа Старка
- об этом напомнила проткнутая карандашом его левая рука.
     Минуты ткнулись все более замедленно. Через двадцать пять  минут  Тад
начал опасаться, не передумал ли Роули, который  мог  решить  не  ехать  к
нему. Он слез с бампера и встал в воротах между  автомобильной  свалкой  и
парковочной стоянкой, уже не заботясь о  том,  что  его  можно  увидеть  с
дороги. Он уже подумывал, не стоит ли попытаться поймать попутную машину.
     Тад решил попробовать еще разок позвонить Роули и был уже на  полпути
к знакомому телефону-автомату, когда появился пыльный  "Фольксваген".  Тад
сразу узнал машину Роули и побежал к ней, с некоторым удивлением обдумывая
необычную заботливость Роули о своем имуществе. Таду показалось,  что  вся
нынешняя цена этой машины вряд ли превышает цену парочки бутылок содовой.
     Роули остановился у торца здания и вышел. Тад удивился,  увидев,  что
на этот раз трубка набита табаком и испускает гигантские клубы  дыма,  что
было бы чрезвычайно невыносимо в закрытой комнате.
     - Ты же не собирался снова возвращаться  к  курению,  Роули,  -  было
первым, что сорвалось с языка Тада.
     - Ты тоже не собирался сбежать, - грустно ответил Роули.
     Они глянули друг на друга на мгновение - и оба разразились смехом.
     - Как ты доберешься домой? - спросил  Тад.  Сейчас,  когда  ему  было
необходимо просто кинутся за руль маленького "Фольксвагена" и  отправиться
в долгий путь по извилистой и ветреной  дороге  в  Кастл  Рок,  Тад  вдруг
ощутил, что не сможет обойтись без проявления заботы о товарище.
     - Вызову такси, я полагаю, -  сказал  Роули.  Он  осмотрел  долины  и
пригорки из разбитых машин. - Я думаю, они  сюда  частенько  наведываются,
чтобы забрать таких же безлошадных парней, как я, вдруг  лишившихся  своих
четырех колес.
     - Разреши одолжить тебе пяток долларов...
     Тад вытащил бумажник из  заднего  кармана,  но  Роули  отвел  руку  в
сторону.
     - Я вполне оснащен всем нужным для преподавателя английского в летнее
время, - заявил он. - Я думаю, что у меня здесь  никак  не  меньше  сорока
долларов. Это даже удивительно, что Билли позволила мне  путешествовать  с
ними без охраны. - Он  пыхнул  трубкой  с  большущим  наслаждением,  затем
вытащил ее изо рта и радостно  улыбнулся  Таду.  -  Но  я  возьму  счет  у
водителя такси и представлю его тебе, Тад,  в  подходящий  момент,  ты  не
волнуйся.
     - Я уже начал  опасаться,  что  ты,  быть  может,  и  не  собираешься
приехать.
     - Я закончил в  пять-десять  минут  все  сборы,  -  сказал  Роули.  -
Захватил пару вещиц, которые, возможно,  тебе  пригодятся,  Тадеуш.  -  Он
наклонился в салон (который отозвался очень звучной трелью левой  рессоры,
либо уже сломанной, либо готовящейся к этому событию  в  любую  минуту)  н
после некоторого времени пыхтения, бормотания и выпускания  новых  облаков
дыма вытащил оттуда бумажный мешок. Роулн передал его Таду и тот, заглянув
в мешок, обнаружил там пару солнцезащитных  очков  и  бейсбольную  шапочку
"Бостон ред сокс", которая должна была прекрасно подойти ко  всему  облику
Тада. Он взглянул на Роули, до глубины души растроганный.
     - Спасибо, старина.
     Роули протянул руку и наградил Тада лукавой улыбкой.  -  Может  быть,
это мне надо благодарить тебя, - сказал он. - Я уже давно  ожидал  случая,
чтобы как  следует  встряхнуть  эту  старую  вонючку  -  последние  десять
месяцев. Кое-что, конечно, происходило время от  времени  -  развод  моего
младшего сына, вечер, когда я проиграл пятьдесят баксов  в  покер  у  Тома
Кэрролла, - но ничего не походило на... достаточно апокалипсическое.
     - Здесь  -  апокалиптическое,  все  точно,  -  сказал  Тад  и  слегка
поежился. Он взглянул на часы.  Было  ровно  час  дня.  Старк  сейчас,  по
меньшей мере, в часе езды от него, если не более того. - Мне  надо  ехать,
Роули.
     - Да - это очень срочно, ведь так?
     - Боюсь, что да.
     - У меня есть еще одна вещь - я упрятал ее в карман плаща  и  поэтому
не должен был потерять ее. Она не вышла за пределы тех пяти-десяти  минут.
Я ее нашел в своем столе.
     Роули  начал  методично  обшаривать  карманы  своего  видавшего  виды
спортивного плаща, который он носил и зимой, и летом.
     - Если у него выйдет все масло, сверни куда-нибудь  и  залей  в  него
кувшин масла "Сапфир". Это то, что он принимает охотно, - бормотал  Роули,
продолжая поиски. - Проклятая рассеянность. Ох! Вот она! Я  уж  испугался,
не позабыл ли ее там, в этой суете.
     Он достал из кармана трубчатое изделие из дерева. Оно было  длиной  с
указательный палец Тада и  полое  внутри.  На  одном  конце  была  сделана
насечка. Оно выглядело древним.
     - Что это? - спросил Тад, забирая деревяшку у Роули. Но  он  уже  сам
понял, что именно, и обдумывал  еще  одну  немыслимую  идею,  возникшую  и
прочно зацепившуюся в его сознании.
     - Это птичий манок, - сказал Роули, изучающе  оглядывая  Тада  сквозь
клубы табачного дыма. - Если тебе это может понадобиться, мне бы хотелось,
чтобы ты имел это под рукой.
     - Спасибо, - ответил Тад, кладя свисток в  грудной  карман  не  очень
твердой рукой. - Это может пригодиться ненароком.
     Глаза Роули вдруг округлились под его  нависшими  бровями.  Он  вынул
трубку изо рта.
     - Не уверен, что  тебе  он  понадобится,  -  сказал  он  медленным  и
необычным голосом.
     - Что?
     - Оглянись.
     Тад обернулся, уже зная, что  увидел  Роули  до  того,  как  сам  это
увидел.
     Теперь уже здесь были не сотни и не  тысячи  воробьев;  все  разбитые
легковые автомашины и грузовики были сплошь усеяны воробьями.  Все  десять
акров автомобильной свалки и торгового помещения для запчастей были словно
укутаны воробьями. Они были повсюду... и Тад не слышал ни одного  из  них,
когда они сумели подлететь сюда.
     Оба мужчины смотрели во все глаза на птиц. Птицы в ответ  взирали  на
них, может быть, двадцатью тысячами пар глаз... а, может  быть,  и  сорока
тысячами. Они не шумели. Они только сидели  на  крышах,  окнах,  выхлопных
трубах, решетках, моторах, сцеплениях, рамах - повсюду.
     - Иисус Христос, - хрипло сказал Роули. - Психопомпы... вот  что  это
значит, Тад? Так что же это?
     - Я, кажется, начинаю понимать, - ответил Тад.
     - Бог мой, - сказал Роули.  Он  поднял  руки  над  годовой  и  громко
хлопнул ими. Воробьи не шелохнулись. И они не  интересовались  Роули,  они
смотрели только на Тада Бомонта.
     - Найдите Джорджа Старка, - сказал  Тад  спокойным  голосом  -  почти