ей 
жизни. Он остановился в ожидании возможности пролезть за 
ограждения. Я сильный, говорил он себе, я смогу это сделать. Однако он 
продолжал трепетать, и никогда в жизни он еще не был так неуверен.
	Пьяные стали что-то кричать пожарнику, застегивающему черный 
мешок для трупов, и полицейский с покрасневшим от гнева лицом 
поспешил в их сторону.
	Билли в тот же момент перелез через ограждения и оказался в 
разрушенном вестибюле отеля "Алькотт".
	Он как можно быстрее взбежал вверх по ступеням, низко наклонив 
голову, чтобы не удариться о торчащие трубы и головешки. Ступени 
стонали под его весом, а вокруг колыхалась серая пелена дыма. Звук 
призрачных голосов перекрывался свистом ветра в верхних этажах отеля. 
Как только Билли достиг затопленного второго этажа, все звуки 
внешнего мира исчезли. Он слышал только пульс агонии в сердце отеля 
"Алькотт".
	Вдруг его нога провалилась, он упал на колени в угли, и вся 
лестница содрогнулась. Он поспешно высвободил ногу и заставил себя 
направится дальше вверх. Его лицо покрылось холодным потом и сажей. 
Хор голосов привел его на третий этаж; теперь он начал различать 
отдельные голоса -  низкий стон, обрывки криков, вопли ужаса -  
которые заставили вибрировать его кости. Коридор третьего этажа был 
залит водой и усыпан обугленными обломками. Билли нашел разбитое 
окно и высунулся из него, чтобы глотнуть свежего воздуха. Внизу на 
улице стоял фургон с надписью "ОКО ЧИКАГО". Трое человек, 
женщина и двое мужчин, у одного из которых через плечо висела камера, 
горячо спорили с полицейским под аккомпанемент криков и свиста 
пьяных.
	Голоса мертвых подстегнули Билли. Он продолжил свой путь по 
коридору, чувствуя, как что-то, словно холодная рука, исследует его 
черты лица на манер слепого. Пол застонал под его весом, и с потолка, 
словно черный снег, посыпалась сажа. Его ботинки погрузились в кучу 
обломков.
	Справа от него находилась сломанная пожарными дверь. За ней 
виднелся плотный мрак черных углей. Билли почувствовал ужасный 
холод, сочившийся из комнаты в коридор. Это был холод ужаса, и Билли 
поежился от его прикосновения.
	Он понял, что за этой дверью находится то, ради чего он здесь.
	Билли собрался силами и с громко стучавшим сердцем вошел 
внутрь.
	Голоса прекратились.
	Вокруг Билли плыл саван из черной сажи и дыма. Это была 
большая комната; Билли огляделся и увидел, что большая часть ее 
потолка обрушилась и превратилась в месиво из обгоревших бревен. 
Вода все еще текла откуда-то сверху, образовав лужу в полдюйма 
глубиной вокруг того, что лежало на полу: обгоревших грудных клеток, 
костей рук и ног, неузнаваемых очертаний того, что прежде было 
человеческими существами. Вокруг них, словно колючая проволока, 
нависала металлическая сетка, сплавившаяся от ужасной температуры. 
Кровати, понял Билли. Металлические сеточные кровати. Они спали, 
когда на них обрушился потолок.
	Вокруг стояла тишина ожидания.
	Билли чувствовал их повсюду вокруг себя. Они были в дыму, в 
углях, в обгоревших костях, в бесформенных очертаниях. Они были в 
воздухе и в стенах.
	Здесь было слишком много страдания; оно тяжело висело в 
воздухе, а страх потрескивал как электричество. Но Билли знал, что 
бежать было уже поздно. Он должен сделать то, что собирался.
	Но в комнате находилось также и еще что-то. У Билли встали 
дыбом волосы, а по телу побежали мурашки. Комната помимо всего 
излучала еще и ненависть. Что-то в ней бурлило. Что-то хотело 
разорвать его тело на мелкие кусочки.
	В дальнем углу зашевелилась тень и поднялась из углей, приняв 
отвратительную форму. Она имела семь футов высоты, а ее узкие глаза 
горели как красные бусинки. Похожее на морду вепря лицо Меняющего 
Облик усмехнулось.
	-  Я знал, что ты придешь, -  прошептал он голосом ни мужским ни 
женским, ни старым и ни молодым. -  Я ждал тебя.
	Билли отступил назад в лужу воды.
	-  О, ты не боишься меня, да? -  Меняющий Облик словно клуб 
дыма выплыл из угла комнаты. Его звериный взгляд сконцентрировался 
на Билли. -  Не ты, нет. Никогда не боишься. Ты сильный, да?
	-  Да, -  ответил Билли. -  Я сильный.
	И увидел промелькнувшее во взгляде Меняющего Облик 
колебание. Он не знал пределов силы Меняющего Облик -  если таковой 
вообще существовал -  но было похоже на то, что чем сильнее становился 
Билли, тем неувереннее оказывался Меняющий Облик. Возможно, думал 
Билли, зверь не может повредить ему в этом своем демоническом облике, 
но может воздействовать на его сознание, например, заставив его 
нанести вред самому себе. Если Меняющий Облик когда-нибудь найдет 
способ атаковать его физически, то Билли вряд ли сможет устоять перед 
такой страшной силой.
	Очертания существа изменились, как отражение на покрытой 
рябью поверхности застоявшегося пруда, и внезапно он принял облик Ли 
Сейера.
	-  Ты надоедливый человек, -  сказало оно голосом Сейера. -  Твоя 
семья полна надоедливых людей. Некоторые из них не смогли устоять 
против меня. Ты думаешь, что ты сможешь?
	Билли не ответил, но остался стоять неподвижно.
	Лицо Ли Сейера ухмыльнулось.
	-  Прекрасно! Тогда только ты и я, и комната душ в качестве 
ставки. Думай быстро, парень!
	Пол затрещал и качнулся под ногами Билли, бросив его на колени 
в лужу. Это уловка! -  подумал он, когда пол начал опасно качаться. 
Иллюзия, наведенная зверем!
	Вокруг Билли закружилась метель зажженных спичек, обжигая его 
лицо и руки, искрясь в волосах и на свитере. Он закричал и попробовал 
защитить лицо руками. Уловка! Я не горю в действительности, я не 
горю!.. Он знал, что если он будет достаточно сильным, то преодолеет 
уловки Меняющего Облик. Он посмотрел на спички, которые обжигали 
его щеки и лоб, и попытался увидеть Меняющего Облик не в виде Ли 
Сейера, а в его истинном обличьи. Метель из спичек угасла, и перед 
Билли снова стояло вепреобразное существо.
	-  Уловки, -  произнес Билли и увидел в темноте Мелиссу Петтус.
	Внезапно потолок пробил огненный шар и похоронил его под 
пылающими обломками. Он почувствовал, что горит -  почувствовал 
запах Майской Ночи -  и закричал, стараясь выбраться из-под обломков. 
Он в панике побежал, его одежда загорелась.
	Не добежав до двери, Билли наступил на скрытую обломками 
дыру в полу.
	Проваливаясь, он успел ухватиться за зазубренный искореженный 
кусок металлической кровати, который глубоко врезался в его руку. Его 
тело наполовину провалилось в дыру, а ноги болтались в двадцати футах 
от груды обломков, усыпанных почерневшими гвоздями. Его одежда все 
еще горела, и Билли почувствовал, как начала тлеть его кожа.
	-  Иди ко мне, Билли, -  шептала Мелисса. -  Это больно, правда? 
Гореть -  это больно.
	-  Нет! -  крикнул Билли. Если он отпустит железку, то упадет и 
разобьется насмерть. Меняющий Облик хотел, чтобы он свалился в эту 
дыру. Паника, ужас, иллюзии и безумие -  вот что было самым страшным 
оружием Меняющего Облик. -  Твоя мать мертва, -  сказало симпатичное 
личико Мелиссы. -  Пришел ковбой и перерезал ей горло. Твой 
маленький домик -  теперь куча углей. Билли, у тебя из руки течет 
кровь...
	-  Эй, есть там кто-нибудь? -  раздался голос снизу.
	-  Отпусти же руку, иначе ты истечешь кровью! -  поторопил Билли 
Меняющий Облик в образе Мелиссы.
	Билли сконцентрировался на боли в руке. Его тело перестало 
гореть. Он перевел все свое внимание на то, чтобы выбраться из дыры. 
Его одежда не горела, не была даже опалена. Он устоял, сказал он себе, 
он может сопротивляться оружию Меняющего Облик. Образ Мелиссы 
начал таять, и на его месте снова появился вепрь. Билли выкарабкался из 
дыры и встал на четвереньках в луже. Что это существо говорило про его 
мать? Ложь, все ложь! Ему надо торопиться, подумал он, пока его не 
нашли пожарные.
	Вокруг него на полу лежали обугленные кости. Поблизости 
валялась грудная клетка. В углу находилась страшная обугленная фигура 
с сохранившими клочьями одежды, ее почерневший череп склонился 
набок.
	-  Нет страха, -  прошептал Билли. -  Отбросьте боль, отбросьте...
	-  Убирайся из темного места! -  проревел Джимми Джед 
Фальконер с горящими праведной яростью глазами.
	Что-то, мягкое как шелк, коснулось лица Билли. Бесформенная, 
бледная бело-голубая масса начала сочиться из стены и нерешительно 
тянуться к нему. Второй дух растянулся подобно паутине в углу, 
боязливо прижимаясь к стене.
	-  Ты недостаточно силен! -  кричал Фальконер. -  Ты не сможешь 
сделать это!
	-  Отбросьте боль, -  шептал Билли, мысленно пытаясь приблизить 
их к ближе. Он крепко зажмурил глаза, сосредотачиваясь. Когда он 
открыл их, то увидел третьего духа, висящего неподалеку от него и 
принявшего человеческие очертания, пытаясь руками обнять Билли.
	-  Вы должны покинуть это место, -  сказал Билли. -  Вы не 
принадлежите ему.
	Неожиданно он задрожал, когда сзади на него нахлынула волна 
холода. Она была мягкая, как бархат, и такая холодная, что пробирала 
до самых костей. Два придатка, которые должны быть руками, обняли 
Билли.
	-  Нет! -  проревел Меняющий Облик, вновь превратившись в 
зверя.
	Дух стал погружаться в Билли, который стиснул зубы, когда его 
стали заполнять воспоминания этого человека; сначала это была паника 
от распространяющегося огня и обрушившегося потолка, затем агония 
горящего тела. Потом в его сознании возникло видение карточного 
стола, рука, потянувшаяся за бутылкой "Ред Даггер", золотое ячменное 
поле, видневшееся из окна быстро несущегося автомобиля, разъяренный 
полисмен, машущий дубинкой. Воспоминания и эмоции летели сквозь 
него словно листья, сорванные с засыхающих деревьев.
	Еще одна фигура подплыла ближе и ухватила Билли за руку.
	Опять сквозь него прокатилась агония от ревущего пламени. 
Потом его словно укололи иглой. В дверях стояла тоненькая женщина, 
баюкавшая ребенка.
	Билли затрепетал от мощи боли и эмоций, которые он принял. Он 
увидел дюжины белых фигур, двигавшихся по комнате, поднимавшихся 
из куч костей и углей. Они сочились сквозь стены, некоторые из них 
спешили к нему, другие, как испуганные дети, жались по углам.
	-  Отбросьте боль, -  шептал Билли, когда фигуры цеплялись за 
него. -  Нет боли, нет страха...
	Картины чужих жизней мелькали в его сознании: поножовщина в 
какой-то аллее, бутылка, выпитая до последней капли.
	-  ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, ПАРЕНЬ! -  проревел Меняющий 
Облик и превратился в Фиттса, стоящего с питоном на шее. -  Твоя мать 
мертва, твоя мать мертва! Пришел ковбой и отстриг ей голову!
	Духи окружили Билли. Несмотря на то, что они были бесплотны, 
тяжесть оставляемых ими эмоций прижала Билли к полу, и он завалился 
набок посреди углей и воды. Он слышал рев Меняющего Облик: "Это 
еще не конец! Это еще не все, вот увидишь!", но закрыл свое сознание от 
насмешек и мысленно сосредоточился на притягивании к себе духов.
	Меняющий Облик исчез. Вместо него за спиной Билли, в углу, 
зашевелился обгорелый труп. Его мертвые, выгоревшие глазницы начали 
мерцать красным светом. Существо медленно-медленно задвигалось и 
поползло по направлению к парню. Рука скелета сомкнулась вокруг 
металлического обломка и подняла его, намериваясь ударить Билли 
сзади.
	Обгоревшие кости треснули, и рука бессильно повисла. Когда 
Билли обернулся через плечо, он узнал на оживленном лице трупа 
горящие ненавистью красные глаза Меняющего Облик. Он неподвижно 
лежал, наблюдая за движущимся к нему трупом, рот которого открылся 
и издал хриплый шепот сгоревшими голосовыми связками. В следующий 
момент его голова отвалилась, а тело задрожало и снова осело в угли, 
когда Меняющий Облик оставил его.
	-  Боже милостивый! -  закричал кто-то.
	И еще один голос, неистово нарастающий:
	-  Давайте сюда свет!
	Ошеломляющий поток света заполнил комнату. Некоторые 
призраки бросились в сторону от Билли, спасаясь от жесткой 
иллюминации, другие продолжали висеть над полом, пригвожденные к 
месту.
	Пожарник с фонарем отпрянул назад, столкнувшись с 
телеоператором, который снимал документальный фильм о пожарах в 
отелях. Комната была полна странными белыми формами, некоторые из 
которых имели очертания человеческих фигур.
	-  Что за черт?.. -  прошептал пожарник.
	-  Барри! -  крикнула высокая женщина с рыжими волосами. -  
Снимай это!
	Ее глаза были широко раскрыты и испуганы, и она боролась с 
желанием без оглядки бежать от того, что было в этой комнате. 
Оператор замешкался, изумленный, и женщина сама включила блок 
питания, висевший у него на боку. Она вынула из футляра видеокамеру, 
сняла пластиковую крышку и объектива и принялась снимать. Две 
мощных лампы, установленные в камере, высвечивали каждый уголок 
комнаты.
	-  Протравите еще кабель! Быстрее, черт возьми!
	Она вошла в комнату, делая ее панораму от угла до угла.
	-  Ничего особенного здесь нет, -  бормотал пожарник. -  Ничего 
нет. Это только дым. Только... -  он вылетел из комнаты.
	Женщина переступила через лежащего на полу Билли, подергала 
кабель, чтобы убедиться, что он ни за что не зацепился, и принялась 
снимать белый силуэт с ногами и руками, который начал погружаться в 
стену.


56

	Когда Кемми Фальконер увидела своего сына, то изумилась тому, 
как он постарел. Он вырос в симпатичного мужчину, но начал толстеть. 
Он сидел за столом около застекленного бассейна, который был частью 
дома Крипсина, трудясь над пластмассовой моделью самолета.
	-  Уэйн, -  тихо позвал его Найлз, -  твои гости здесь.
	Уэйн без удивления посмотрел на пришедших, и Кемми увидела, 
что его глаза мертвы. Она выдвинула слабую улыбку и подошла ближе.
	-  Ты не хочешь поздороваться со своей мамой?
	-  Ты куришь, -  ответил Уэйн. -  Я чувствую запах от твоей 
одежды.
	Он взглянул на рослого кудрявого мужчину, стоявшего в 
нескольких шагах позади Кемми, и нахмурился. Один из ее приятелей, 
подумал он. Он слышал, что у нее появилось много приятелей в 
Хьюстоне, куда она переехала после того, как Фонд Фальконера 
выплатил ей кондоминиум.
	-  Уэйн, это Деррел Уиттон, -  смущенно представила она. -  Он 
играет за "Ойлерз".
	-  Я не люблю футбол, -  он сконцентрировался на склеивании 
фюзеляжа "Конкорда". -  Как ты меня нашла?
	-  То, что ты здесь, не секрет. -  Она бросила быстрый взгляд на 
находящегося поблизости Найлза. -  Могу я остаться с сыном наедине? -  
Найлз согласно кивнул и удалился в дом. -  Я так долго тебя не видела, 
Уэйн.
	-  Это они послали тебя?
	-  Нет, -  ответила Кемми -  и солгала. Ей позвонили сотрудники 
Похода и объяснили, что им необходима ее помощь. Маленький Уэйн 
находится в Пальм-Спрингс, сказали они ей, и не хочет возвращаться 
домой. Генри Брэгг пропал, а Джордж Ходжес покинул Поход несколько 
дней назад. Кемми внутренне поежилась, когда Уэйн взглянул на нее; 
она боялась, что он увидит ложь своими обжигающими, 
неестественными глазами.
	Уиттон, приветливая деревенщина, взял одну из пластмассовых 
деталек и усмехнулся.
	-  Могучую работу ты проделываешь здесь, Уэйн. Твоя мама 
говорила мне, что ты любишь...
	На его губах застыла улыбка, когда Уэйн остановил на нем свой 
взгляд. Уиттон прокашлялся, положил детальку на место и легким 
шагом пошел прочь по краю большого бассейна.
	-  Что происходит? -  спросила Кемми. Она была загорелой и, по-
видимому, процветала, разбив хрустальный кокон, сделанный вокруг нее 
Дж. Дж. Фальконером. -  Ты не хочешь продолжать руководить 
Походом?
	-  Так это все же они тебя прислали, так?
	-  Уэйн, ты глава мультимиллионной корпорации! И находишься 
здесь, занимаясь детскими игрушечками! Кто такой этот Крипсин и 
почему он так препятствовал нашей с тобой встрече? Я звонила 
полдюжины раз!
	-  Мистер Крипсин мой друг, -  ответил Уэйн. -  Я отдыхаю. А ты 
приехала повидать меня, да?
	Уэйн сконцентрировался на приклеивании крыльев.
	-  Отдыхаешь? Для чего?
	-  Для будущего, -  ответил он. -  Но ведь тебя не это волнует на 
самом деле. Это перестало волновать тебя сразу после смерти папы. Но я 
тебе все равно расскажу о будущем. Мистер Крипсин собирается помочь 
мне построить церковь посреди пустыни. Это будет самая большая 
церковь в мире, и она будет стоять вечно. Она будет построена в 
Мексике, и скоро мистер Крипсин покажет мне, где... -  он умолк и 
некоторое время смотрел в пространство. -  Мы создадим нашу 
собственную телевизионную сеть. Мистер Крипсин хочет помогать мне в 
каждом моем шаге.
	-  Другими словами, этот человек будет контролировать тебя.
	Он выстрелил в нее мрачным взглядом.
	-  Ты не видишь будущее, так? В Файете у меня не осталось друзей. 
Они все хотят только использовать меня. Здесь я все еще Маленький 
Уэйн Фальконер, а там я мистер Уэйн Фальконер. Здесь я могу иметь все, 
что захочу, и не должен ни о чем беспокоиться. И знаешь что? Они дают 
мне летать на реактивном самолете. Днем или ночью, когда захочу. Я 
управляю им и летаю над пустыней, и чувствую себя так... так свободно. 
И никто при этом ничего не может потребовать от меня.
	-  А как же ты обходишься с деньгами?
	-  О, я перевел свои банковские счета из Файета сюда. У меня также 
новый адвокат. Мистер Рассо. Мы собираемся положить все деньги 
Фонда в мексиканский банк, потому что там выше проценты. Так что -  
видишь? -  я все еще у руля.
	-  Боже мой! -  скептически произнесла Кемми. -  Ты доверяешь 
Фонд незнакомцу? Если об этом узнает пресса, ты пропал.
	-  Я так не думаю. -  Он аккуратно выдавил из тюбика клей на 
хвост от самолета. -  И папа тоже.
	Кемми застыла.
	-  Что?
	-  Папа. Он вернулся ко мне теперь, когда эта готорнская ведьма 
мертва.
	-  Нет, -  прошептала она. -  Уэйн... где Генри? Он здесь с тобой?
	-  Генри? О, он уехал в Мексику.
	Кемми поняла, что ее сын сошел с ума. Ее глаза защипали слезы.
	-  Пожалуйста, -  сказала она. -  Уэйн, послушай меня. Я умоляю 
тебя. Пожалуйста, возвращайся в Файет. Они поговорят с тобой и... -  
она прикоснулась к его руке.
	Уэйн тут же одернул руку, и наполовину готовый самолет скатился 
со стола на землю.
	-  Не прикасайся ко мне! -  сказал он матери. -  Я никогда не просил 
тебя приезжать сюда! -  Его лицо покраснело, когда он понял, что 
модель, над которой он столько трудился, сломана. -  Смотри, что ты 
заставила меня сделать! Ты... ты разбила его!
	-  Уэйн... Пожалуйста...
	-  Убирайся! -  крикнул он зло. -  Я не хочу, чтобы ты была рядом!
	-  Ты разрушаешь все, что построил Джи-Джи. Не бросай все это! 
Тебе нужна помощь, Уэйн! Пожалуйста, вернись в Файет, где ты 
сможешь...
	-  УБИРАЙСЯ! -  зарычал Уэйн, вскакивая на ноги. Уиттон 
поспешил к ним. -  Ты Йезавель! -  крикнул Уэйн и сорвал с нее ожерелье. 
Жемчужины покатились по земле. -  Ты крашенная шлюха. Ты больше 
мне не мать, поэтому УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!
	Стеклянная дверь, отделяющая бассейн от дома отворилась, из-за 
нее выглянул Феликс, дворецкий, и побежал сообщить о происходящем 
Найлзу.
	Кемми уставилась на сына. Помогать ему было слишком поздно. 
Она знала, что больше никогда его не увидит. Она коснулась красной 
полосы на шее там, где он ее поцарапал, и прежде, чем она смогла 
остановить себя, у нее вырвалось:
	-  Ты прав, Уэйн, -  сказала она тихим, твердым голосом, -  я не 
твоя мать. Я никогда ею не была.
	-  Не надо, Кемми! -  крикнул Уиттон.
	Но зло и отвращение сыном стало истекать из нее без остановки.
	-  Я никогда не была твоей матерью, -  продолжала она и увидела, 
как Уэйн заморгал. -  Ты маленький избалованный внебрачный ребенок! 
Джимми Джед Фальконер купил тебя, потому что ему нужен был сын 
для того, чтобы тянуть Поход после него, и это нужно было сделать 
быстро. Ты слышишь меня, Уэйн?
	Уэйн стоял неподвижно, его глаза сузились до маленьких щелочек, 
а рот чуть приоткрылся.
	-  Он заплатил за тебя приличную сумму! -  Затем она раздельно 
прокричала:
	-  Джимми Джед Фальконер был импотентом! Один Бог знает, кто 
твои настоящие мать и отец!
	Найлз, который только что появился за спиной женщины, схватил 
ее за локоть.
	-  Я хочу попросить вас...
	-  Уберите с