бнаружил, что он, великий знаток, стал обладателем
современной подделки4.

Для Либби это явилось ни с чем не сравнимым триумфом. Тем не менее
небольшие ошибки имели место. Так не могло продолжаться бесконечно долго.
Некоторые археологи начали доверительно высказывать мнение, что, возможно,
была проявлена излишняя поспешность, когда на новый метод стали возлагать
слишком большие надежды. Сам Либби способствовал такому мнению, поскольку с
самого начала заявил, что в его измерениях постоянно существовала
неточность, составлявшая в среднем около 10%. Поэтому он постарался
устранить ее, введя поправочный коэффициент со знаком плюс или минус. В
соответствии с этим указывалось, например, что данному дереву 2000 лет ‰
100 или ‰ 200 лет. С этим фактором можно было не считаться, ибо при
датировке доисторических объектов, где речь шла о тысячелетиях, возможность
твердо установить столетие была большим шагом вперед. Теперь Либби знал,
что он находится на верном пути. Задача состояла главным образом в том,
чтобы усовершенствовать аппаратуру.

Когда сегодня входишь в радиоуглеродную лабораторию (сейчас в мире
насчитывается несколько десятков таких лабораторий), создается впечатление,
что ты попал в зловещий мир героев фильмов ужасов: какого-нибудь изувера
профессора типа доктора Мабуза, который среди таинственных приборов
работает над уничтожением очередного правительства или всего человечества.

Целая комната кажется состоящей исключительно из имеющих самую причудливую
форму проводов, стеклянных и металлических трубок, колб, вставленных одна в
другую. В этих трубках что-то кипит, клокочет, бурлит, во всех направлениях
струятся жидкости и газы. Указатели измерительных приборов вздрагивают под
воздействием неведомых сил. Непосвященному человеку это помещение
представляется чем-то наподобие адской кухни. Самым странным там является,
конечно, стальной, весящий многие тонны ящик величиной с рояль, очень
напоминающий сейф. В глубинах его тайников хранится душа всей лаборатории:
комбинация из счетных трубок для измерения радиоактивности.

К сожалению, практически невозможно просто поднести счетчик Гейгера к
кусочку старого дерева, по количеству щелчков определить величину
сохранившейся в нем радиоактивности и таким образом определить возраст
предмета. Такая процедура невозможна хотя бы потому, что энергия излучения
С14 слишком слаба. Кроме того, во многих случаях на показания прибора могут
оказывать влияние другие радиоактивные вещества.

Первое, что приходится делать, - это выделять из обследуемого предмета
чистый углерод. Как ни удивительно, но достигается это самым простым путем
- предмет сжигают. При сгорании углерод переходит в газообразное состояние,
а из него затем опять легко переводится в твердую форму.

Когда Либби сделал соответствующее сообщение, у археологов замерло сердце!
Неужели измерения можно производить яишь ценой полного уничтожения
исследуемого предмета? Это вызывало настоящий ужас. В конце 40-х годов как
раз были найдены свитки у Мертвого моря, содержавшие дотоле неизвестные
библейские тексты, даже приблизительная датировка которых была чрезвычайно
важна для теологии и истории церкви. И хотя в данном случае возможность
точной датировки представлялась в высшей степени соблазнительной, было
совершенно немыслимо допустить, что для этого придется пожертвовать хотя бы
одним-единственным из этих свитков, чья ценность не могла быть выражена
никакой материальной мерой.

Здесь действительно существует проблема. Либби сразу же подсчитал
необходимое для анализов количество исходного материала. Так, если
требовалось сделать два анализа дерева, Либби с самого начала настаивал на
проведении контрольных измерений, необходимо было иметь по меньшей мере 20
г углерода. Для их получения нужен был кусочек дерева весом примерно 65 г.
Это количество, естественно, менялось в зависимости от материала. Например,
чтобы датировать торф или лен, требовалось около 200 г, а для костей - еще
больше. При избытке материалов выполнение этого условия не являлось
обременительным. Вскоре обнаружились новые погрешности, которые короткое
время сильнейшим образом беспокоили самого Либби, неточности, вызывавшиеся
в начале его опытов невозможностью ограничить влияние других излучений,
были вскоре устранены благодаря быстро найденным мерам специальной защиты.
Тем не менее вновь и вновь отмечались случаи полной ошибочности отдельных
измерений. Вскоре выяснилось, что виноват в этом был не только Либби, а
археологи, поставлявшие ему материал.

Вот элементарный случай. Археологи раскопали остатки дома, обнаружив при
этом много балок. Они выпилили кусок одной из них и направили его Либби на
контрольный анализ, только на контрольный, поскольку возраст дома был точно
установлен с помощью других данных. Датировка Либби была на 200 лет старше
возраста, установленного археологами. В данном случае при повторном
обследовании места раскопок удалось выяснить следующее: дом во времена
седой древности подвергался ремонту. Для ремонта использовалось дерево,
оставшееся от снесенного здания, которое было построено за двести лет до
этого. Археологи умышленно послали именно этот взятый из намного более
древней балки кусок в лабораторию Либби!

Аналогичные проблемы возникали и при недостаточно внимательном изучении
стратиграфии мест раскопок. В таких случаях Либби отправляли находки,
которые предположительно относили к более древнему слою, тогда как в
действительности они относились к гораздо более молодым слоям.

Существует еще один источник ошибок, за который не несут ответственность ни
Либби, ни археологи. Он заключается в природе самого материала. Так,
например, выяснилось, что мясо некоторых речных и морских организмов
содержит меньшее количество радиоактивных веществ, чем их раковины. Или что
некоторые растения поглощают меньше С14, чем другие растения в иной среде.
Это такие источники ошибок, которые могли быть исключены только после
накопления богатого опыта.

В высшей степени курьезные результаты были получены при исследовании
относительно молодых деревьев, росших вдоль автострады. Согласно
результатам радиоуглеродного анализа, им было по нескольку сот лет. Это был
очевидный абсурд. Что же произошло? Вместе с отработанными газами наших
фабрик и автомобилей, которые год от года создают все более сложные
проблемы, в воздух поступает огромное количество углерода, который, если
можно так выразиться, "утончает" нормально существующий углерод. Тем самым
он значительно снижает долю радиоактивного вещества, как бы подменяя собой
процесс распада, который вовсе не имел места.

Точно так же возможно и противоположное явление. Начиная с 1954 г. в
лабораториях Северной Америки исследователи стали получать результаты
измерений, значительно отличавшиеся от расчетных: все материалы стали вдруг
на десять и более процентов моложе, чем ожидалось. В течение короткого
времени это явление оставалось совершенно необъяснимым. До тех пор пока
один из исследователей не пришел к мысли, что в этом были виноваты
неоднократно проводившиеся после 1954 г. испытания водородной бомбы. Он
оказался прав. После каждого взрыва облако высокой радиоактивности
проносилось с запада на восток над территорией Америки, оказывая влияние на
аппаратуру.

Сегодня нам известно гораздо больше источников ошибок, но они устраняются
один за другим. Вместе с тем дело обстоит таким образом, что многие из
первых анализов, произведенных вплоть до середины 50-х годов, должны были
быть повторены. Это вызвано, в частности, изменением взглядов на
упоминавшийся выше процесс полураспада. Теперь считается, что он происходит
не за 5568 лет, а за 5730 лет. Вследствие этого результаты всех анализов,
произведенных до 1961 г. включительно, должны быть пересчитаны еще раз,
поскольку они были примерно на три процента ниже, чем следовало. Сегодня
возможность такого уточнения расчетов в ближайшем будущем всегда
принимается во внимание. Поэтому теперь обычно всякий раз, когда это
оказывается возможным, часть материалов сохраняют для повторения анализов
через несколько лет. Этому помогает и то, что теперь для проведения
анализов требуется гораздо меньше исходного материала, чем прежде. Сегодня
свитки, найденные у Мертвого моря, могли бы быть подвергнуты исследованию с
минимальным для них ущербом.

К этому следует добавить, что в наши дни для определения возраста
археологических объектов используется не только радиоуглеродный, но наряду
с ним и целый ряд других методов. И сегодня каждый добросовестный археолог,
прежде чем одобрить результат, стремится проделать все доступные
исследования, выводы которых должны взаимно подкреплять друг друга.

Вместе с тем радиоуглеродный метод до сих пор остается важнейшим,
позволяющим проникать в самое отдаленное прошлое. Когда Либби начинал свою
работу, он был уверен, что вещества, возраст которых превышает 25 000 лет,
недоступны для анализа. Сегодня возможно проводить анализ остатков,
насчитывающих 70 000 лет, иными словами, восходящих почти к временам
неандертальцев.

Уже длительное время все установленные даты постоянно систематизируются с
помощью перфорированных карт компанией "Радиокарбон дейте инкорпорейтед",
куда может обратиться любой ученый. Кроме того, ежегодно выходит в свет
перечень дат под названием "Радиокарбон", публикацию которого начал журнал
"Америкэн джорнел оф сайенс"

В 1960 г. Уиллард Ф. Либби был удостоен Нобелевской премии в области химии.
Единственный ученый, удостоившийся этой высокой чести за работы1 связанные
с археологией!

9. НЕСКОНЧАЕМОЕ ДРЕВО

При всем значении помощи, которую радиоуглеродный метод оказал археологии,
ему было недоступно одно - определение дат с точностью до года. Между тем
такой метод существовал задолго до появления радиоуглеродной датировки. То,
что мы тем не менее упоминаем о нем во вторую очередь, имеет свое
основание. Дело в том, что этот метод на протяжении длительного времени
использовался лишь в ограниченном географическом районе, а именно на
Юго-Западе Соединенных Штатов, и достиг технического совершенства только в
два последние десятилетия, главным образом благодаря работам лаборатории
дендрохронологии Аризонского университета в Тусоне.

Как все великие и простые идеи, метод датировки по древесным кольцам, или
дендрохронология, был многократно продуман, прежде чем получил широкое
практическое значение. Каждому Колумбу всегда предшествовали викинги.
Поэтому не удивительно, что идея, лежащая в основе этого метода, возникла у
человека, который предвосхитил почти все, - у Леонардо да Винчи. В его
дневниках имеется указание, что по годичным кольцам деревьев можно
различать влажные и засушливые годы.

Анализ по древесным кольцам был предложен еще в 1837 г. Чарлзом Баббиджем.
Он рассказывает о методе оценки различных древесных колец и видит в этом
возможность "перекрестной датировки" (мы объясним, что это значит). Он
пишет: "...идею такого определения возраста затопленных лесов или торфяных
болот можно было бы в конечном итоге связать с хронологией человечества".
Фредерик Е. Цайнер - специалист по истории методов датировки прошлого, не
колеблясь, заявляет в связи с данным высказыванием: "Это действительно
примечательный случай научного предвидения"1.

Но настоящим автором метода и одновременно человеком, сделавшим его
применение особенно плодотворным для археологии, был американец. Этот
американец, физик и астроном, был директором обсерватории Стюарда в
Аризонском университете и занимался совершенно другой проблемой - влиянием
солнечных пятен на погоду Земли.

В принципе он открыл свой метод около 1913 г. Однако только в 1929 г. он
смог, оглядываясь назад, начать одну из своих статей следующими гордыми
словами: "Переводя историю, рассказанную годичными кольцами деревьев, в
даты, мы тем самым смогли раздвинуть горизонты исторической науки в
Соединенных Штатах. Нам удалось отодвинуть ее границы в глубь веков почти
на 800 лет от момента прибытия Колумба на побережье Нового Света. Нам
удалось создать для этого периода истории нашего Юго-Запада хронологию,
превосходящую по точности любые сделанные человеческой рукой описания
важнейших событий, даже если эти описания делались их современниками"2.

Отправным пунктом для работ автора этого метода доктора Эндрю Элликота
Дугласа, который продолжал работать в лаборатории вплоть до своего
девяностолетия (скончался в 1962 г. на девяносто пятом году жизни), явилось
одно сделанное им наблюдение. Оно состояло в том, что солнечные пятна
оказывают явное влияние на земной климат. Каждые одиннадцать лет, когда
появляются солнечные пятна, на Земле наблюдаются многочисленные бури и
дожди и, следовательно, значительно увеличивается количество влаги,
поглощаемой растениями. Однако доктор Дуглас не располагал достаточным
количеством метеорологических данных прошлого, относившихся к определенным
датам, чтобы доказать правильность этого наблюдения для более
продолжительного времени. Ведь регулярные наблюдения за погодой, ведущиеся
метеорологическими станциями, являются сравнительно недавним нововведением.

В момент счастливого озарения он вспомнил о наблюдении, сделанном в
детстве, которое наверняка делал каждый из нас. Если рассматривать срез
спиленного дерева, то на нем можно видеть кольца, о которых с древнейших
времен известно, что это годичные кольца. Но что нельзя обнаружить сразу
при беглом взгляде и что навело доктора Дугласа на его плодотворную мысль,
так это разница между кольцами. Многие из них узкие, многие - широкие.
Иногда много узких колец следуют за немногими широкими, и наоборот. Они
отличаются даже по цвету. Может быть, подумал Дуглас, толстые кольца
соответствуют "тучным" годам, а тонкие - "тощим", иначе говоря влажным и
засушливым?

Это было нетрудно доказать. На свежеспиленном дереве он мог быстро
сопоставить внешние кольца со сводками погоды последних лет. Его
предположение оказалось верным. То же самое подтвердилось при сравнении
сводок погоды и колец, лежавших в глубине ствола около сердцевины. Когда же
перед ним оказалось спиленное трехсотлетнее дерево, он смог точно сказать,
какая погода преобладала в строго определенном районе на протяжении трех
сотен лет.

Таким путем в Аризоне он нашел бесспорное совпадение между наличием
солнечных пятен и особенностями роста деревьев. Каждые одиннадцать лет
наблюдалось повышение влажности, или "тучные" периоды. За одним
исключением. Между 1650 и 1725 гг. н. э. он обнаружил только засушливые
годы! Могло ли такое быть? Неужели на протяжении 75 лет не было никаких
солнечных пятен? Не вкралась ли ошибка в его наблюдения?

И здесь произошло нечто невероятное. Английский астроном Е. Уолтер Маундер
слышал о работах Дугласа и написал ему письмо. Занимаясь на протяжении
многих лет изучением солнечных пятен, он выяснил из совершенно иных
источников, что около 1700 г. в течение длительного периода солнечные пятна
отсутствовали. Он даже назвал даты, и оказалось, что это были те самые
семьдесят пять лет, которые Дуглас определил по древесным кольцам!

Остается не очень ясным, что побудило затем доктора Дугласа применить
открытый им метод ко все более далекому прошлому. Возможно, его просто
раздражали препятствия, которые его деревья ставили ему на пути. В Аризоне,
где он работал с хвойными породами, он смог дойти только до 1450 г.,
поскольку ему не удалось найти более древние экземпляры.

И тогда человеку, всю жизнь теснейшим образом связанному с Юго-Западом и
хорошо знавшему в этом крае множество руин, вполне естественно пришла в
голову мысль: попытаться добыть пару срезов от старых деревьев, которые
были спилены испанцами до 1650 г. для постройки первых домов и церквей
миссионеров. Первую помощь оказал ему в 1914 г. доктор Кларк Уисслер из
Американского музея естественной истории в Нью-Йорке. Он предоставил в
распоряжение Дугласа еще более древние пробы, в частности от балок
доисторического пуэбло Бонито, находящегося в штате Нью-Мексико. Этого
Дугласу оказалось недостаточно. Он между тем открыл, что для анализов вовсе
не требовалось целых срезов от балок, а всего лишь так называемый "кор" -
стержень, полученный из балки с помощью полого бура. Проба, имеющая форму
стержня, может рассказать исследователю то же, что и пластинка среза.

Дуглас направил археологам, работавшим в различных уголках Юго-Запада,
письма с просьбой прислать ему такие пробы - пластинки срезов и стержни,
полученные с помощью бура. Сам он утверждал, что может извлечь интересующие
его данные даже из полуобуглившихся остатков. Среди тех, кому он направил
письма, были также Эрл X. Моррис, работавший в развалинах пуэбло Ацтек, и
Нейл Джудд, проводивший раскопки в пуэбло Бонито. Оба эти больших поселения
возникли почти в одно и то же время. Это вытекало из сходства всех
обнаруженных там материалов. Однако действительно, в какое время?

Оба поселения относились к доиспанскому периоду. Это было ясно. Но
поскольку ни в одном из уголков старой Америки не существовало письменного
календаря, то ни Джудду, ни Моррису не приходило в голову никаких
соображений по поводу того, к какому году христианского летосчисления
следовало относить данные поселения.

И тут к ним обратился с письмом доктор Дуглас. "Я полагаю, - писал он, -
Вам будет небезынтересно узнать, что последние деревья, из которых
изготовлены балки развалин Ацтека, были срублены ровно за девять лет до
последних деревьев, послуживших материалом для балок пуэбло Бонито. Большая
часть других деревянных деталей свидетельствует об одновременном заселении
обоих поселений"3.

Он действительно так и написал: "Я полагаю, Вам будет небезынтересно
узнать..." В действительности же эта новость произвела на Джудда и Морриса
впечатление разорвавшейся бомбы. Было просто невероятным, что кто-то смог
установить различие между доисторическими балками с точностью до девяти
лет. И разве не мог бы такой волшебник установить одновременно, к какому
столетию, а может быть, даже десятилетию относились эти девять лет?

Здесь Дуглас столкнулся с ключевой проблемой дендрохронологии. И он решил
ее. Остается только удивляться, что в его собственном изложении открытого
им метода нет ни малейшего упоминания о сделанном им ключевом открытии. Оно
представлялось ему само собой разумеющимся.

Короче говоря, дело идет о том, что он открыл возможность перекрестной
датировки, или "наложения". Если брать последнее выражение, то его можно
перевести с английского в соответствии со смыслом как наложение заходящих
друг на друга частей. Например, дерево, спиленное в 1960 г., имеет 200
годичных колец. Это значит, что его рост начался в 1760 г. 200 колец
различаются по их ширине. Более широкие чередуются с узкими и точно
отражают состояние климатических условий от года к году. Тогда специалист
по датировке разыскивает в том же районе, например в старой церкви,
соответственно очень древние балки из той же местности. Допустим, что такие
балки насчитывают 100 колец. На длинной ленте вычерчивается график
расположения колец каждого из обоих стволов. Эти ленты накладываются одна
на другую. Затем они перемещаются относительно друг друга до тех пор, пока
в благоприятном случае внешние кольца церковной балки не совместятся с
внутренними кольцами дерева, начавшего свой рост в 1760 г. Допустим, что в
нашем случае это совпадение, или "наложение", включает 50 колец, или 50
лет. Отсюда следует, что дерево, из которого была изготовлена церковная
балка со 100-годичными кольцами, было срублено в 1810 г., а начало расти в
1710. В результате нам удалось, во-первых, датировать возраст церковной
балки, и самое главное - нам удалось сделать шаг, ведущий на 50 лет дальше
в глубь веков!

Теперь необходимо найти еще более древние балки, кольца которых могли бы
"совместиться". Благодаря такому "нескончаемому древу" хронология,
построенная на чередовании влажных и засушливых лет, может быть продолжена
в прошлое до бес