адцати лет. Можно
себе  вообразить  горечь разочарования юноши, когда  ему стало известно, что
его кумир  -  корыстолюбец  без  совести и чести.  Такого  рода  болезненные
открытия служат  хорошим  уроком. На  всю  жизнь. Изгнание Фемистокла и  его
бесславная смерть на чужбине,  под покровительством врага  должны были  этот
урок закрепить. С другой стороны, весьма вероятно, что пример бескорыстия  и
личного достоинства Аристида вызвал восхищение юного Перикла.
     Приверженность  демократии,  видимо,   упрочилась   в  качестве  основы
политического  мировоззрения  Перикла  к  моменту  его  появления  на  арене
общественной жизни. Известно, что он был другом Эфиальта.
     В формировании этой приверженности,  вероятно, немалую роль сыграл круг
близких к  Периклу  людей.  По  свидетельству  Плутарха, вступив на  поприще
общественной  деятельности,  Перикл  резко  изменил  свой  образ  жизни.  Он
отказался от  обычного для состоятельного афинянина широкого общения и зажил
очень умеренно, находя  единственное  развлечение  от  трудов  в  беседах  в
друзьями,  собиравшимися в его доме. Этот небольшой дружеский кружок состоял
из наиболее выдающихся мыслителей того времени.
     В их числе прежде всего следует назвать философов Зенона  и Анаксагора.
Зенон отличался  редкостным  красноречием - в ораторском искусстве его можно
считать учителем Перикла.  Но  еще  важнее  было нравственное  влияние этого
исключительно  сильного  и  свободолюбивого  характера.  Для  его  обрисовки
достаточно упомянуть следующий факт.  В конце жизни  где-то  вне Афин  Зенон
участвовал в  заговоре против тирании. На пытке он назвал своими сообщниками
ближайших  друзей  тирана, потом откусил  себе язык  и выплюнул его к  ногам
палачей.
     Уроженец  греческой  Малой  Азии Анаксагор  отказался  в свое  время от
унаследованного богатства, посвятив  себя целиком жизни духовной. С 456 года
он  поселился в  Афинах и тесно  сошелся с Периклом. Анаксагор известен  как
выдающийся математик, астроном, физик и философ. В  центре  его философии  -
единый  Разум, извлекший мир  из хаоса и управляющий им. У Анаксагора Перикл
учился  логике  и  научной  строгости  рассуждений,  приверженности  истине,
спокойной ясности ума, высокому соответствию мировоззрения и образа жизни. В
кружке  Перикла  блистали  такие  имена,  как  Софокл,  Геродот  (наездами),
основатель  лингвистики   софист  Протагор,  скульптор   Фидий,   архитектор
Гипподам, прорицатель Лампон и другие. Бывал там и молодой Сократ.
     В 449 году Перикл женился вторым браком на уроженке Милета Аспасии. Она
стала  душой кружка. Это  была женщина выдающегося ума и  обаяния, к тому же
прекрасно владевшая  речью. Плутарх в  биографии Перикла с явным недоумением
пишет, что Перикл...
     "... чрезвычайно ее любил. Говорят, при уходе из дома и при возвращении
с площади он ежедневно приветствовал ее и целовал".(Перикл, XXIV)
     Удивление  историка легко  понять  в  свете  известного  нам  положения
афинской  женщины  в  ту   эпоху.  Аспасия  с  ее  умом  и  образованностью,
находившаяся  в центре  избранного общества самых  интересных  людей города,
выделялась  на обычном  фоне домашней  изоляции и  ограниченности  интересов
женщин  возмутительным  для  многих  глаз  исключением.  Правда,  она   была
иностранка,  как иные  гетеры.  Но те общались с  мужчинами  в  совсем  ином
качестве. "Скажи мне, кто твой  друг...".  Мы нарочно начали со знакомства с
близкими к Периклу людьми. Посмотрим  же теперь, что известно в личном плане
о нем самом.
     Сохранились  три   копии   скульптурного   портрета  Перикла,   некогда
установленного на Акрополе. Он  изображен в шлеме с поднятым забралом. Черты
лица правильны, благородны. Выражение его немного меланхолическое. Создается
впечатление  незаурядности,  привычки к  размышлениям. Речи Перикла отличала
серьезность, сила и глубина мысли. Говорить,  чтобы убедить и убедить только
силой   логики  -   таков  был   идеал  ораторского  искусства  Перикла.  По
свидетельству Плутарха:
     "Перикл, как говорят, не  только усвоил  себе  высокий  образ  мыслей и
возвышенность  речи, свободную  от  плоского,  скверного  фиглярства,  но  и
серьезное выражение лица, недоступное смеху; спокойная походка, скромность в
манере носить  одежду,  не нарушаемая ни  при  каком аффекте во  время речи,
ровный  голос   и  тому  подобные  свойства  Перикла  производили   на  всех
удивительно сильное впечатление".(V)
     Несмотря на эту скромность выразительных средств, современники говорили
о нем, что он мечет перуны, поражает своим словом как  громом и молнией, что
"само  убеждение  восседает на устах  его".  Авторитет  Перикла  чрезвычайно
укреплялся  благодаря  его  совершенному бескорыстию. Там  же,  в  биографии
Перикла, Плутарх пишет:
     "... все  видели его бескорыстие и  неподкупность. Хотя он сделал город
из  великого величайшим и богатейшим, хотя  он могуществом превзошел  многих
царей и тиранов, из которых иные заключали договоры с ним, обязательные даже
для  их  сыновей,  но ни на одну драхму не увеличил  своего состояния против
того, которое оставил ему отец".(XV)
     Стоя   во  главе  богатейшего   государства,  он  не  получал  за  свою
общественную деятельность  ничего. Интересно процитировать  рассказ Плутарха
(там же) о режиме личной экономии, введенном Периклом у себя дома:
     "Для  управления  состоянием,  доставшимся  ему  от  отца  на  законном
основании,  он  придумал такую  систему, которую считал наиболее  удобной  и
точной, чтобы оно не расстроилось из-за его  нерадения и, с  другой стороны,
чтобы не доставляло ему,  при  его  занятиях,  много  хлопот и  не  отнимало
времени: именно, годовой урожай  он продавал весь сразу, и потом покупал все
нужное на рынке...  расходы были  рассчитаны по дням и сведены до минимума с
величайшей аккуратностью, так что ничего не было лишнего,  как должно быть в
большом доме  при богатом хозяйстве, а напротив, все расходы  и приходы были
высчитаны и вымерены. Поддерживал весь  этот аккуратный  порядок  его  слуга
Эвангел,  один, как никто другой, по  натуре ли  своей способный к хозяйству
или приученный к нему Периклом".(XVI)
     Но, пожалуй, самой удивительной  особенностью  личности  Перикла в  тот
достаточно   жестокий  век  была  его  доброта,  неизменно  доброжелательное
отношение  к  людям.  Обратимся еще  раз, по  этому поводу, к  свидетельству
нашего историка.
     "Когда Перикл был уже при смерти, - пишет Плутарх, - вокруг него сидели
лучшие граждане и  оставшиеся  в живых  друзья  его.  Они  рассуждали о  его
высоких качествах и  политическом могуществе,  перечисляя его подвиги... Так
говорили они между собой, думая,  что он уже  потерял сознание и не понимает
их.  Но Перикл внимательно все  это слушал и, прервавши их разговор, сказал,
что  удивляется,  как  они  прославляют и вспоминают такие  его  заслуги,  в
которых равная  доля принадлежит и счастью и  которые  бывали уже  у  многих
полководцев,  а  о  самой  славной  и  важной заслуге не  говорят:  "Ни один
афинский  гражданин,  -  прибавил   он,  -   из-за  меня  не  надел  черного
плаща".(XXXVIII)
     То  есть  никому  не  пришлось  облачиться  в  траур. И  далее  Плутарх
заключает:
     "Итак, в этом муже достойна удивления не только умеренность и кротость,
которую  он  сохранял  в  своей обширной  деятельности,  среди  ожесточенной
вражды, но и благородный образ  мыслей: славнейшей заслугой своей он  считал
то, что, занимая такой высокий пост, он никогда не давал воли ни зависти, ни
гневу и не смотрел ни на кого, как на непримиримого врага.  Как мне кажется,
известное  его   прозвище,  наивно-горделивое,  заслужено   им  и  не  может
возбуждать ни  в ком зависти единственно  потому, что Олимпийцем прозван был
человек  такой  доброй  души, жизнь  которого, несмотря на  его  могущество,
осталась чистой и незапятнанной".(XXXIV)
     Таков благородный  облик  Перикла, как  он встает  перед  нами  главным
образом из  биографии, написанной  Плутархом.  Но, может быть,  его  биограф
пристрастен? Вряд  ли. Политику Перикла  (введение оплаты должностей, начало
2-й  Пелопоннесской  войны)  Плутарх подвергает  жесткой  критике.  Глубокое
уважение  к  личным  достоинствам  Перикла  сквозит  и  в  цитированных ниже
фрагментах из "Истории", принадлежащей перу его современника, Фукидида.
     Государственная деятельность Перикла
     После смерти  Эфиальта, в период с 461  по 444  годы влияние Перикла на
политическую  жизнь  Афин,   как   лидера   демократов,  было,  по-видимому,
достаточно велико. За эти 17 лет его четырежды  избирали стратегом. С 444 по
430  годы  он  переизбирается  стратегом-автократором  ежегодно,   то   есть
фактически  является  бессменным  главой  Афинского  государства.  Попробуем
перечислить  основные направления политического руководства Перикла в мирное
время - до начала второй Пелопоннесской войны.
     Внешняя политика  Афин. Во второй половине  V века она  определяется, с
одной стороны, завершением прямой конфронтации с Персией.  По условиям мира,
заключенного в 449 году другом Перикла, Каллием, персы обязались не посылать
корабли в Эгейское море и  к черноморским проливам, а свои сухопутные войска
держать  не  ближе  трех  дней  пути  от  побережья  Малой  Азии.  Греки  же
согласились оставить  в покое  Египет  и вывести свои  гарнизоны  из городов
малоазиатского побережья. Эти города, оставаясь в составе Афинского морского
союза, формально считались подданными Персии.
     С  другой стороны,  торговое соперничество  Афин с  Коринфом,  Фивами и
Эгиной  не ослабевало.  Оно питало и военное противостояние с Пелопоннесским
союзом. В 446  году  окончился  заключенный Кимоном  мир.  Военные  действия
возобновились.  Спартанцы  в Беотии  разбили  сравнительно  небольшое войско
афинян и  вступили в Аттику. Периклу  удалось подкупить  опекуна малолетнего
спартанского царя. Плутарх отмечает, что...
     "Когда Перикл в своем отчете  по должности стратега поставил  расход  в
десять  талантов,  издержанных  "на необходимое", то народ принял эту статью
расходов  без  всяких  расспросов,  не входя  в  расследование  этой  тайны.
Некоторые авторы, в  том числе философ Теофраст, свидетельствуют, что каждый
год  Перикл  посылал  в  Спарту  десять  талантов,  которыми  он  задабривал
правительство и тем отвращал войну".(XXIII)
     Впоследствии  эти   "неоформленные"  расходы   сослужат  службу  врагам
Перикла.
     Со спартанцами был заключен мир на 30  лет,  который в течение половины
этого срока с 446 по 431 год удалось сохранить. Однако Перикл не  обольщался
относительно его  стабильности.  Хотя прямых  причин для  столкновения между
Афинами и  Спартой не было,  соперничество и конфронтация с другими  членами
Пелопоннесского союза  сохранялись. В отличие от большинства государственных
деятелей  той  эпохи,  Перикл не отличался  воинственностью. Плутарх пишет о
нем:
     "Как  стратег,  Перикл славился больше  всего  своею осторожностью:  он
добровольно  не  вступал  в  сражение, если оно было опасно и исход его  был
сомнителен..." (XVIII)
     Перикл  хорошо понимал,  что в случае  военного столкновения сухопутные
силы  афинян  не смогут  противостоять  объединенной  мощи  спартанцев  и их
союзников. Поэтому он прилагал все усилия к тому, чтобы оттянуть новую войну
с  пелопоннессцами  и  тем временем  укрепить морскую  гегемонию  Афин.  Его
военная  доктрина  носила оборонительный  характер.  Она  опиралась на  мощь
афинского  флота и  целостность  Афинской  империи.  Между тем,  в 445  году
большой  и богатый остров Эвбея  попытался выйти из  состава империи. Перикл
возглавил  военную  экспедицию на остров. С большинством  городов  Эвбеи ему
удалось   договориться,  а  жителей  города  Гестиэи,  истребивших   команду
афинского  корабля, он не  казнил, но изгнал  и поселил  на их  месте тысячу
переселенцев из Афин - "клерухов".
     В  440  году прочность Афинской империи вновь подверглась испытанию. На
этот раз восстал остров  Самос, который  обладал достаточной морской  мощью,
чтобы  соперничать  с  Афинами.   Восстание  было  подавлено  в   ходе  двух
экспедиций,  занявших вместе с  осадой города  более года.  Как и  на Эвбее,
Перикл не допустил кровавой расправы  с восставшими. Он ограничился тем, что
заставил срыть  стены города, отобрал флот и  наложил большую контрибуцию, в
обеспечение которой взял заложников.
     Таким  образом,  к  концу  третьего  десятилетия  V   века   Афины  под
руководством Перикла обеспечили свою безопасность со стороны Персии, а также
сохранили империю  и ее  военно-морскую мощь.  Между  тем, тучи с запада, со
стороны  Пелопоннесского  союза  сгущались.  Но  об  этом  после,  а  сейчас
обратимся к политической деятельности Перикла внутри страны.
     Внутренняя  политика. В  начале этой главы было  описано,  как  реформа
Эфиальта отняла контрольную  власть  у Ареопага,  а граждане низших сословий
получили  право быть  избранными  на  руководящие государственные должности.
Однако для малоимущей части населения  Аттики вставал прозаический  вопрос о
реальной возможности воспользоваться новыми правами. Гелиея, ведавшая делами
всей  империи, заседала  ежедневно. Участие в  работе Совета пятисот в общей
сложности требовало затраты двух-трех месяцев в году. Прочие государственные
должности также были весьма  трудоемкими. Состоятельные  граждане могли себе
позволить  роскошь заниматься  общественной  деятельностью.  Бедняков  же на
время  выполнения   административных  функций  необходимо   было  обеспечить
средствами  к существованию. Перикл ввел плату за исполнение государственных
должностей:  гелиасты стали получать  по  оболу за  заседание,  члены Совета
пятисот  - по драхме,  прочие  функционеры государства -  примерно 4 обола в
день. Хотя  введенная  таким  образом  оплата  государственной  службы  была
минимальной -  на один обол едва можно было пообедать - участие в управлении
государством стало реально доступным для всех афинян.
     В  своей  знаменитой  речи,  произнесенной  много  позже  на  церемонии
погребения  воинов  (в 430  году),  Перикл с  гордостью говорит  об  истинно
демократическом характере Афинского государства.  В  пересказе  Фукидида его
слова звучат так:
     "Для нашего  государственного устройства мы не взяли за образец никаких
чужеземных  установлений. Напротив,  мы  скорее  сами  являем пример другим,
нежели в чем-нибудь  подражаем кому-либо. И так как  у нас городом управляет
не горсть людей, а большинство народа, то наш государственный строй называют
народоправством.  В  частных делах  все пользуются  одинаковыми  правами  по
законам. Что  же  до дел  государственных,  то  на  почетные государственные
должности  выдвигают   каждого  по  достоинству,  поскольку   он  чем-нибудь
отличился не в силу принадлежности к определенному сословию, но из-за личной
доблести. Бедность и темное происхождение  или низкое общественное положение
не  мешают человеку занять почетную  должность,  если  он  способен  оказать
услуги государству".(История, II, 37)
     Если придерживаться  принятой ранее терминологии, то сочетание  реформы
Эфиальта с оплатой государственных должностей создавало реальные предпосылки
к  осуществлению  действительного  народовластия.  Но   Перикл  не  случайно
называет сложившийся в его время государственный строй Афин  народоправством
и специально расшифровывает этот термин, как одинаковость прав всех граждан.
Каждый афинянин, независимо  от его  происхождения  и состояния, имеет право
занять государственную должность, наделяющую его властью, но... только, если
он того  достоин ("выдвигают каждого  по достоинству").  Это -  очень важное
уточнение. Не будем терять его из виду.
     Я  еще  не  один раз буду  цитировать  эту  и  другие  речи Перикла  по
"Истории" Фукидида. Годы жизни Фукидида 460 - 400  гг. Следовательно, он был
младшим  современником Перикла и мог слышать его лично. Но стенографии тогда
еще не знали (ее  изобрели в Риме спустя несколько  столетий).  Насколько же
достоверен  текст речей,  воспроизводимых  Фукидидом? Предоставим  по  этому
поводу слово самому историку. В начале своего труда он пишет:
     "Что до речей (как произнесенных перед войной, так и во время ее), то в
точности запомнить  и  воспроизвести их  смысл было  невозможно  -  ни  тех,
которые мне  пришлось  самому  слышать, ни тех,  о  которых  мне  передавали
другие.  Но  то,  что,  по-моему,  каждый   оратор  мог  бы  сказать  самого
подходящего  по  данному  вопросу   (причем  я,  насколько  возможно  ближе,
придерживаюсь  общего смысла действительно  произнесенных  речей),  это  я и
заставил их говорить в моей истории".(Там же, I, 22)
     Ну что  ж! Будем довольствоваться этим. Поблагодарим судьбу  за то, что
два  с половиной  тысячелетия назад,  когда  в Афинах  происходили  события,
возбуждающие  и сейчас  наш живой интерес, там оказался столь добросовестный
наблюдатель.  Труд  его достоин  такого уважения, что мы вправе предоставить
историку еще несколько строк для рассказа о методе его работы. В продолжение
цитированного выше отрывка Фукидид пишет:
     "Что  же касается  событий  этой  войны,  то  я  поставил  себе  задачу
описывать их, получая  сведения не путем  расспросов первого встречного и не
по личному  усмотрению, но изображать, с одной стороны, лишь те события, при
которых мне самому довелось присутствовать, а с другой - разбирать сообщения
других  со  всей возможной точностью. Основательная  проверка  сведений была
делом  нелегким,  потому  что  свидетели  отдельных  событий  давали  разное
освещение одним и тем же фактам в  зависимости от их расположения к одной из
воюющих сторон или силы памяти. Мое исследование  при отсутствии в нем всего
баснословного,  быть  может,  покажется  малопривлекательным.  Но  если  кто
захочет  исследовать  достоверность  прошлых и возможность  будущих  событий
(могущих когда-нибудь повториться по свойству человеческой природы, в том же
или  сходном виде),  то  для  меня  будет  достаточно,  если  он сочтет  мои
изыскания  полезными.  Мой  труд создан  как  достояние  навеки,  а  не  для
минутного успеха у слушателей".(Там же)
     Познакомившись  таким образом ближе с  нашим  основным информатором  по
материалам  этой и  нескольких  последующих глав, вернемся  вместе с  ним  к
Периклу. В той же его "погребальной" речи есть и такие слова:
     "Одни  и те же люди у нас одновременно бывают заняты делами и частными,
и общественными. Однако и остальные  граждане,  несмотря на  то, что  каждый
занят своим ремеслом,  также хорошо разбираются и в политике. Ведь только мы
одни  признаем  человека,  не занимающегося общественной  деятельностью,  не
благонамеренным гражданином, а бесполезным обывателем".(II, 40)
     Внимательный читатель,  возможно, усмотрит в этих словах прямую связь с
законом  Солона, предлагавшим наказывать  бесчестием того, кто уклонится  от
выполнения своего гражданского долга во время смуты в государстве.
     Введение  оплаты  государственных  должностей  осуждалось  последующими
историками аристократического толка. Плутарх в биографии Перикла пишет:
     "... Перикл  приучил народ  к клерухиям,  получению  денег на  зрелища,
получению вознаграждения; вследствие этой дурной привычки народ из скромного
и   работящего   под  влиянием   тогдашних  политических   мероприятий  стал
расточительным и своевольным".(Перикл, IX)
     Такое  же  мнение  высказывает  Аристотель  в  "Афинской  политии".  Он
считает,  что   введенная  Периклом  оплата  судей  стала  исходным  пунктом
"нравственного разложения" афинян, что в судьи  старались пройти люди,  того
не достойные. А у Платона в диалоге "Горгий" Сократ говорит:
     "... Скажи мне к  этому вот  что: говорят ли, что через Перикла афиняне
стали лучшими, или утверждают  противное, - что они испорчены Периклом? Ведь
я