страны  -  илотов.  Впрочем,  Плутарх  приписывает решение
Спарты  опасению, что власть и  захваченное  богатство развратят спартанских
воинов и полководцев. По его словам спартанцы...
     "... добровольно отказались от главенства и перестали посылать на войну
командующих,  предпочтя  господству  над всей  Грецией мудрую воздержанность
граждан и верность их отеческим обычаям".(XXIII)
     Так  или  иначе, но  гегемония  не только  на  море,  но в  северной  и
центральной  Греции  перешла  к  Афинам. Понимая, что  агрессия персов может
повториться  и  отдавая должное  могуществу афинского  флота,  приморские  и
островные  греческие  города  в  487   г.  предложили   афинянам  возглавить
оборонительный  морской  союз. Он  получил  название  Делосского,  поскольку
конференции  союзников (синоды) решено было  проводить на священном  острове
Делос,  где по преданию  родились Аполлон  и  Артемида. Там  же  должна была
храниться союзная казна, пополняемая за счет ежегодных взносов  членов союза
(форос). В состав  союза входило около 250 городов-государств этого  района.
Первоначально он  был образован на началах равноправия - каждый из союзников
имел  один  голос  в  синоде.  Правда,  сбор  фороса  был  поручен  афинским
чиновникам,  и  в  случае  военной кампании  весь союзный  флот  должен  был
собраться в Пирее.
     Распределением фороса, в соответствии с  возможностями  каждого города,
занялся Аристид и  сделал это столь удачно, что греческая традиция с тех пор
именовала его не иначе как "Аристид-справедливый".
     Спарта, естественно,  не вошла в  состав Делосского морского союза,  но
под  ее  эгидой  сохранилась  часть  прежней  военной  коалиции,  получившая
название Пелопоннесского союза, так как в него входили города, расположенные
на этом полуострове.
     Чем  же был занят  в это  время дальновидный Фемистокл? Оттесненный  от
участия в  сухопутных и  морских  сражениях, утративший популярность, он  не
опустил руки, а наоборот  - питал новые дерзкие замыслы. По  его  инициативе
началось интенсивное строительство  крепостной  стены вокруг  Афин. Работали
даже женщины и дети. Возводились новые  укрепления в Пирее. Фемистокл лелеял
замысел соединить  порт  с городом  коридором из двух  стен.  Афины стали бы
неуязвимы. Им была  бы не  страшна любая осада,  так  как господство на море
обеспечивало снабжение города продовольствием.
     От кого же предполагал Фемистокл  обороняться за  крепостными  стенами?
Его  сограждане,  быть  может,  думали,  что  от  персов,  но,  как  показал
дальнейший ход  событий, сам он  имел в виду нечто  совсем  другое. Интересы
Персии в бассейне Эгейского моря были не  столь значительными, чтобы ожидать
в  ближайшем  будущем  нового вторжения персидских войск  в Грецию. С другой
стороны,  рост  могущества  и  влияния  Афин  рано  или  поздно  должен  был
натолкнуться на противодействие близлежащих городов Пелопоннесского союза. В
первую  очередь - соперника Афин  в морской торговле,  Коринфа. А  за спиной
этих городов стояла Спарта. И  хотя между  двумя государствами,  только  что
сражавшимися  бок  о  бок против общего  врага,  не  было  явных  причин для
соперничества, Фемистокл предвидел,  что под  стенами  Афин  появятся именно
спартанские воины.
     Но до  этого  было  еще далеко.  А  пока,  как  раз наоборот, спартанцы
обратились  ко  всем недавним  союзникам  с  призывом  сохранить братство по
оружию и,  в знак взаимного доверия, не возводить  крепостные  стены  вокруг
своих городов. Ведь отражать новое нашествие персов союзным армиям  опять бы
пришлось в открытом поле. Можно заподозрить в этом призыве хитрость, но есть
ли  для  этого  достаточные   основания?  Ведь  перспектива  роста  морского
могущества Афин ничем не угрожала Спарте, жившей своей особой, оторванной от
остального мира жизнью. Спартанцы, как мы знаем, из  принципа не участвовали
в международной торговле  и не обладали  никакими богатствами, которые могли
бы провоцировать внешнюю агрессию  против  их страны. Сами они к завоеваниям
тоже не стремились.
     Призыв спартанцев поставил Фемистокла в затруднительное положение. Идти
на  открытый  разрыв со  Спартой  до  того,  как окончены стены  города,  он
опасался  и потому сам взялся уладить дело.  Афиняне отправили его  послом в
Спарту. Имея в виду, что со дня общей победы  над  персами прошло только два
года, кажется маловероятным, что афинский народ заранее одобрил своеобразную
тактику Фемистокла.  Скорее  всего, афиняне  доверились его государственному
уму, который в этом случае проявился довольно "незаурядным" образом.
     Прибыв  в город, который  так  недавно  удостоил  его  высших почестей,
Фемистокл стал уверять спартанцев, что никаких стен афиняне не строят. С ним
спорили,  приводили  свидетельства,  он  настаивал  на  своем, а  время шло.
Наконец,  разыграв оскорбленную невинность,  Фемистокл предложил направить в
Афины делегацию самых  уважаемых  спартанских  граждан,  чтобы они  на месте
смогли  убедиться в  правдивости  его  слов.  Сам же тайно  послал  в  Афины
распоряжение  схватить  делегатов  и  держать  в  качестве   заложников  для
собственного вызволения из Спарты, когда его  обман откроется.  Пока все это
происходило,  строительство  крепостной  стены было  окончено.  С  той  поры
началось противостояние Афин и Спарты, перешедшее во второй  половине века в
военный конфликт, окончившийся падением Афин.
     Сложилась бы история греческой  демократии по-другому,  если бы афиняне
вняли призыву спартанцев к взаимному доверию и  пресекли интриги Фемистокла?
На такие вопросы ответов не  бывает.  Ясно одно  - взаимная подозрительность
губительно  сказывалась  на  судьбе  государств   еще  со   времен  глубокой
древности.
     Но  вернемся  к  самому  Фемистоклу. В  то время  у  него,  если верить
Плутарху, возник еще  один замысел, направленный на усиление могущества Афин
-  еще более  коварный и бесчестный.  Он провалился  благодаря вмешательству
Аристида-справедливого. Вот как рассказывает об этом Плутарх:
     "Когда  эллинский флот  после  отступления  Ксеркса вошел  в  Пагасскую
гавань и зимовал там, Фемистокл  в одной своей речи перед народным собранием
сказал,  что у  него  есть план, полезный  и спасительный для афинян, но что
нельзя  говорить о нем при всех. Афиняне предложили ему  сообщить  этот план
одному  Аристиду  и,  если  тот  одобрит  его,  привести  его в  исполнение.
Фемистокл сообщил Аристиду, что он задумал поджечь эллинский флот (союзников
Афин - Л.О.)  на его стоянке.  Аристид заявил в  народном собрании, что  нет
ничего полезнее,  но  в то же время  бесчестнее того, что задумал Фемистокл.
Тогда афиняне приказали Фемистоклу оставить это намерение".(XX)
     Возможно, что все это лишь  исторический анекдот. Но он отражает важное
для  нашей  истории  обстоятельство:  в  ту  пору  афинский  народ еще ценил
честность более, чем выгоду.
     В  471  г.  Фемистокл был изгнан из Афин  остракизмом. Его  карьера как
государственного  деятеля  на  этом  закончилась.  Непосредственные  причины
изгнания остаются неясными. Плутарх утверждает, что
     "... Фемистокла  подвергли остракизму, чтобы уничтожить его авторитет и
выдающееся положение...".(Фемистокл, XXI)
     Но эта мотивировка  неубедительна  уже  хотя  бы потому, что,  как  нам
известно, авторитет Фемистокла в ту пору упал.
     Многие историки, склонные связать  остракизм Фемистокла с его попытками
установить  связи с Персией  в  интересах  будущего  союза против  Спарты. О
тайных  контактах Фемистокла с  Ксерксом, еще  во время нашествия персов, мы
уже знаем. Позднее он был привлечен  к суду по  обвинению в  государственной
измене.  Основанием  для  этого  обвинения  послужили  письма  и  документы,
найденные  спартанцами  у  казненного   ими   за   попытку  государственного
переворота Павсания. Но Фемистокл в это время уже  находился в изгнании. Так
что причину самого изгнания надо искать в чем-то другом.
     На суд в Афины Фемистокл не явился, а бежал в Персию, где был милостиво
принят царем и  даже пожалован правлением в трех городах малой Азии. Он умер
в  464 г.  Плутарх утверждает, что  Фемистокл покончил самоубийством,  когда
царь пригласил его выступить вместе  с ним против греков, но историк Фукидид
свидетельствует, что он умер естественной смертью.
     Незаурядная  личность  Фемистокла оставила противоречивое впечатление в
истории. Французский  биограф Перикла пишет  о Фемистокле,  как  о человеке,
"который  своей  гениальной  инициативой,  твердостью  в  минуты  опасности,
неистощимым изобилием  своих ресурсов преподал  (Периклу  - Л. О.) наилучшие
уроки  гражданской  доблести и политической дальнозоркости, о  каких  только
1954. p. 28)
     По поводу "гражданской доблести" можно было бы поспорить. Но нам сейчас
интереснее   другое.  Я   думаю,   что  судьба  Фемистокла  дает   некоторое
представление  о  нравственном  уровне  Афинской  демократии  того  времени.
Падение популярности, а затем и  изгнание  остракизмом  свидетельствуют, как
мне кажется, о том, что алчность Фемистокла и бесчестные приемы его политики
еще не могли быть приняты афинянами.  Время для преуспевания государственных
деятелей "нового типа"  не наступило. Нравственные принципы,  унаследованные
Афинской  демократией  от  ее  патриархальной предыстории и  закрепленные во
времена Солона, были еще живы.
     Об этом, пожалуй, свидетельствует и  уважение,  которым  пользовался  у
афинян до конца своих дней Аристид, хотя его заслуги перед государством были
куда  меньше,  чем  Фемистокла.  Аристид  умер в  Афинах  в  468 г.  Плутарх
утверждает, что умер он в бедности и был похоронен  за государственный счет.
Биограф даже приводит следующие его слова, будто бы сказанные родственнику и
богачу Каллию, предлагавшему ему помощь. Отказавшись от нее, Аристид сказал,
что...
     "...  ему  более  пристало  гордиться  своей  бедностью, чем  Каллию  -
богатством:  ведь богачей  на свете много, и  хороших  и дурных, а человека,
который  бы  с  достоинством  переносил  бедность,  встретить  нелегко,  ибо
стыдятся бедности те, кто нуждается вопреки своей воле".(Аристид, XXV)
     В  связи с изгнанием  Фемистокла,  можно поставить ряд важных и  вполне
современных вопросов. Разумно ли отказываться от  руководства лидера,  пусть
безнравственного,  но  талантливого?  И  вообще,  так  ли  уж  важны  мотивы
деятельности  лидера,  если  эта  деятельность  высокоэффективна  и  полезна
обществу? Он корыстолюбив? Но в масштабе государства прямой ущерб от этого -
ничтожен. Честолюбив?  Ради  бога  -  если  честь  заслужена!  Его  поступки
аморальны? Если в личном  плане, то, конечно, нехорошо. Но, как будто бы, не
так уж и страшно. Если в плане государственной политики, то... совместима ли
вообще мораль с политикой? Маккиавели считал, что несовместима.
     Вопросы трудные.  Следует признать, что в критические  моменты  истории
государства - такие как война, революция,  крупные реформы,  -  ум, талант и
воля лидера  важнее,  чем его нравственность. Решающую  роль  играет  фактор
времени.  От  вовремя  принятого   решения  может  зависеть  судьба  страны.
Безнравственность лидера найдет, наверное, подражателей среди его ближайшего
окружения, но не успеет сказаться на моральном климате общества в целом.
     Иное  дело - в спокойные периоды политической жизни. Здесь  уже  решают
долговременные факторы. Среди них  один из  важнейших -  нравственный пример
лидера.  Пусть  даже истинный характер  его личности  и неприглядные  мотивы
деятельности  удастся  скрыть  от   народа   под  маской  некой   "легенды".
Аморальность лидера  будет воспринята  его непосредственными помощниками,  а
затем   по  нисходящим  ступеням  государственной   лестницы,  как   зараза,
распространится  на всех граждан.  И сами  помощники лидера, и все "ступени"
этой  лестницы будут отбираться по образу  и подобию вышестоящих, то  есть в
конце концов  самого лидера.  Все  это не может  не способствовать глубокому
нравственному  падению  общества,  что,  как  мы  увидим  на  примере  Афин,
губительно для демократии.
     Тем не  менее, делать  государственную  политику  "в  белых перчатках",
наверное,  невозможно  и в спокойное  время. К примеру, приходится  засылать
шпионов в лагерь потенциального военного противника.
     Но  важно  не утратить  строгости  моральных  оценок,  не  привыкать  к
отклонению  от  норм   нравственности,   тяготиться   необходимостью   таких
отклонений,   поставить  для  них  какие-то  предельные  границы,  постоянно
стремиться к сужению этих границ. Если продолжить пример, шпионить за своими
согражданами - недопустимо!
     К  сказанному  стоит   добавить,  что  безнравственных  людей  все-таки
нежелательно избирать лидерами даже в критических ситуациях. Ведь они  затем
не склонны бывают расстаться со своим положением и властью.

Глава 4
     МОРСКАЯ ИМПЕРИЯ. КИМОН
     Кимон
     Последующие 15 лет отмечены дальнейшими военными  успехами  афинян. Они
были достигнуты  под  предводительством  Кимона, которому  Аристид уступил и
военное  командование,  и  положение  лидера  аристократии.  В 476 г.  Кимон
овладел Черноморскими проливами, очистил Эгейское море от пиратов и захватил
их базу  -  остров  Скирос. Десять лет  спустя у южных берегов Малой Азии он
наголову  разбил  вновь собравшиеся  сухопутные  и  морские  силы  персов. В
следующем году совершил еще один успешный поход в Херсонес и Фракию.
     Кимон  был  профессиональный военный, человек  мало образованный  и  не
слишком искушенный  в  политике.  Он  не  скрывал  своего восхищения военной
организацией   и  образом   жизни   спартанцев.   Вместе   с  тем   богатыми
пожертвованиями  на  украшение  города,  денежными  раздачами,   бесплатными
обедами для неимущих и простотой общения с народом он старался укрепить свое
положение лидера.
     Любопытно  отметить, что  обогащение  командующего  за  счет присвоения
военной  добычи  в  это  время  уже  не  вызывает  возмущения  афинян.  Ведь
прославившийся щедротами Кимон начинал свою карьеру человеком небогатым - он
не мог выплатить  штраф,  наложенный  на Мильтиада, своего отца. Плутарх  по
этому поводу замечает, как само собой разумеющееся, что...
     "Военные труды Кимона возместились сторицей, и это богатство, по общему
мнению, было им добыто с честью - на войне от врагов; еще с большей для себя
честью Кимон тратил его на сограждан...".(Кимон, X)
     Политика Кимона в отношении  остальных участников Делосского союза была
направлена  на  усиление  военного  превосходства  Афин.  По   свидетельству
Плутарха:
     "С течением времени союзники, продолжая вносить деньги в союзную казну,
стали, вопреки принятым обязательствам, воздерживаться от поставки  кораблей
и  людей и отказались  от участия в  походах. Теперь, после того, как  персы
удалились  и больше их не тревожили, они не  видели никакой нужды в  войне и
желали жить мирно, занимаясь земледелием...".(Там же, XI)
     Первоначально  афиняне  требовали  от  союзников  соучастия  в  военных
приготовлениях и действиях...
     "...  Но Кимон, занимая должность стратега, - продолжает Плутарх, - шел
по  пути совершенно  противоположному:  силой никого из греков ни  к чему не
принуждал,  а от не желающих  отбывать  военную  службу принимал  деньги или
порожние  суда, предоставляя тем, кого  прельщала спокойная жизнь, проводить
время  за хозяйственными делами и,  безрассудно изнеживаясь, превращаться из
людей  воинственных  в  мирных  земледельцев  и  торговцев. Афинян же он  по
очереди сажал  многочисленными отрядами на корабли, закалял их в походах и в
скором  времени  сделал  их,  благодаря  денежным средствам,  поступавшим от
союзников на содержание войска, господами  самих плательщиков. Ибо, находясь
постоянно  в  плавании,  не  выпуская  из  рук  оружия,  афиняне,  благодаря
нежеланию  союзников  служить,  получали  в  походах  военное  воспитание  и
подготовку, а союзники,  приучившись  бояться афинян и льстить им, незаметно
превращались в данников и рабов".(Там же)
     С  461 по  451 гг.  Кимон  находился в ссылке.  Афинский  демос  изгнал
остракизмом своего бывшего кумира за его симпатии к Спарте.
     Между  тем  афиняне ввязались  в  весьма  неудачную  военную  кампанию,
поддержав  восстание Египта против Персии.  В 454  году  под  Мемфисом персы
разгромили  афинский  флот и  армию. Это  поражение  было ("ввиду персидской
угрозы") использовано для оправдания  переноса в том же году союзной казны с
острова  Делос в  Афины. Кимон  после возвращения  из ссылки наголову разбил
военный флот  персов  и восстановил  пошатнувшиеся позиции  Афин  в Эгейском
море.
     Также  не  очень удачным  оказалось произошедшее  в  начале 50-х  годов
первое столкновение  афинян  со  своими  соседями и  конкурентами: Коринфом,
Фивами и Эгиной. В качестве членов Пелопоннесского союза эти города вовлекли
в конфликт Спарту. В 457 году спартанцы разбили сухопутное войско афинян, но
понесли и сами большие потери,  ввиду чего  вернулись в Спарту.  Через  пару
месяцев  Афины  отыгрались  на  Эгине  и фиванцах. Начальный  этап этой, так
называемой I-ой Пелопоннесской войны окончился вничью. Кимон  воспользовался
своими спартанскими связями и сумел в 451 году заключить мир со Спартой на 5
лет. Он умер в  450 г.  от раны, полученной на Кипре во время его последнего
сражения с персами.
     "Морская империя"
     Фемистокл впервые посадил афинян на военные корабли, а к  середине века
Афины уже превратились в могучую морскую  державу.  Эволюция военного дела в
те  времена  определяла  социальные,  а  вслед  за  ними  и  государственные
преобразования. Когда слаженные действия отрядов  крестьян-пехотинцев пришли
на смену единоборству героев,  демократия при Солоне сменила  власть родовой
аристократии.   Теперь  произошла   новая   трансформация   военного   дела,
последствия  которой  нам надлежит  оценить.  Для  этого  уместно  подробнее
познакомиться  со структурой сухопутных сил и  военного  флота Афин середины
века.
     Военнообязанными были  все  мужчины в  возрасте от 18 до 60 лет. Список
военнообязанных ("каталог")  составлялся  по филам  с  учетом имущественного
ценза.  Каждая  фила выставляла отряд тяжеловооруженных гоплитов. Призывы на
регулярную службу происходили  по возрастам. В случае военной необходимости,
мобилизации подлежало несколько возрастов. При поголовной  мобилизации Афины
в то время могли  выставить до  30 тысяч  гоплитов. Из  граждан  двух первых
категорий формировались отряды конницы, насчитывавшей до тысячи всадников.
     Вооружение и методы ведения  боя гоплитов  и всадников не изменились со
времен Марафонской битвы. У гоплитов - большой  щит, длинное копье  и меч. У
всадников  - латы вместо щита.  Седла  и стремян  еще не  знали. На поле боя
гоплиты действовали сомкнутым строем, колонной в  несколько рядов.  Всадники
прикрывали их с флангов или беспокоили  неприятеля отдельными налетами. Были
и вспомогательные  отряды: лучников и метателей  дротиков  (из фетов). Новым
для  сухопутных  войск было,  пожалуй,  только  то, что  теперь их  к  месту
сражения нередко доставляли военные корабли.
     Военный флот Афин насчитывал  до  4000 крупных боевых судов  - "триер".
Триера несла  пять парусов  на двух мачтах, но  маневрировать  под  парусами
греки,  видимо, еще не  умели и парусная оснастка использовалась  только при
попутном  ветре.  В  отсутствие  ветра  судно  шло на  веслах.  180  гребцов
располагалось в  три  яруса по  бортам триеры.  Экипаж дополняли десятка два
матросов  при  парусах. Ритм гребцам  задавал  флейтист. От  них требовалась
высокая  слаженность  действий, особенно во время боя. Носовую часть корабля
укрепляли  окованными медью мощными бревнами.  Боевой маневр был нацелен  на
то, чтобы носом протаранить борт вражеского судна.
     Военные корабли строились на государстве