слышал, будто он сделал  афинян ленивыми, робкими, болтливыми и жадными к
деньгам, потому что первый установил давать за службу жалованье".(515, Е)
     Далее Сократ, то есть Платон,  приводит  доводы в  пользу именно  такой
оценки  деятельности   Перикла.   Как  видим,   оппозиция  солидная.   Среди
современников  она,  если и не была  представлена столь  блестящими именами,
носила,  надо  полагать, еще  более острый  характер. Не желая смешиваться с
простонародьем,  аристократы стали  уклоняться  от  занятия  государственных
должностей и участия  в выборных органах демократии. Их лидер, некий Фукидид
из Алопеки  (тезка историка), возглавил сопротивление  демократической линии
Перикла. По свидетельству Плутарха:
     "Фукидид  не  был таким любителем  войны,  как  Кимон; но он был больше
склонен к  жизни на форуме и к занятию политикой. Оставаясь в  городе и ведя
борьбу  с  Периклом  на  трибуне,  он  скоро  восстановил  равновесие  между
приверженцами  различных взглядов. Он не дозволил так называемым "прекрасным
и хорошим" рассеиваться и смешиваться с народом, как прежде,  когда блеск их
значения  затмевался толпою;  он отделил их,  собрал в  одно место; их общая
сила приобрела значительный вес и склонила чашу весов".(Перикл, XI)
     Что  касается "одного  места", то, надо полагать,  Плутарх имеет в виду
умножение   аристократических  гетерий.  В  последующие   годы  они  нередко
поставляли заговорщиков против демократии.  "Чаша весов" склонилась в пользу
аристократов,  когда  Фукидиду удалось в 444 г. добиться остракизма друга  и
учителя Перикла - Дамона. Это была, разумеется,  первая фаза атаки на самого
Перикла. Завязалась острая  борьба, окончившаяся, однако, победой Перикла  -
годом  позже   остракизму  подвергли   самого   Фукидида.  Аристократическая
оппозиция распалась, ее  умеренное большинство  перешло на сторону  Перикла.
Его  избрали стратегом-автократором.  Власть Перикла  в последующие  за этим
годы была велика. По словам Плутарха:
     "Когда  таким  образом  был совершенно устранен раздор и  в государстве
настало полное единение и согласие, Перикл сосредоточил в себе и  сами Афины
и  все дела, зависевшие от афинян, - взносы союзников, армии, флот, острова,
море, великую силу, источником которой служили как эллины, так  и варвары, и
верховное владычество, огражденное покоренными народами, дружбой  с царями и
союзом с мелкими властителями".(Там же, XV)
     Анализом    политического    смысла    этой     своеобразной    системы
"демократической диктатуры" мы займемся особо,  а сейчас  посмотрим,  какими
еще крупными  внутриполитическими акциями  было отмечено  время  практически
единовластного правления Перикла в Афинах. Сначала упомянем о том, что  было
начато до  Перикла.  Расширение  морской  торговли  и  рост богатства города
сохранили  свое  положение  ведущих тенденций его развития  в "погребальной"
речи Перикла есть по этому поводу такие строки:
     "Красивые  дома  и  их  обстановка  доставляют  наслаждение и  помогают
рассеять заботы повседневной  жизни. И со всего света в наш город, благодаря
его величию и значению, стекается на рынок все необходимое, и  мы пользуемся
иноземными   благами   не   менее   свободно,   чем   произведениями   нашей
страны".(Фукидид. История, II, 38)
     Теперь   о  дальнейших  инициативах   самого  Перикла.  Первая  (говоря
современным  языком) -  решение проблемы  занятости. Видимо,  Перикла  очень
тревожил   рост   числа  безработных  граждан  города   и  их  иждивенческих
настроений,  проявлявшихся  настойчивыми  требованиями   раздач  денег.  Сам
великий  труженик,  он   предпринял  ряд  мер,  чтобы  занять  работой  всех
сограждан.
     Перикл продолжил начатую еще Кимоном практику длительных военно-морских
маневров, постоянно занимавших часть гребцов и матросов. В плаванье ежегодно
отправлялось до 60 триер сроком на восемь месяцев. Моряки получали жалованье
от казны, упражнялись в своем искусстве сами и обучали молодежь, поддерживая
таким  образом  боеспособность  флота.  Еще   он  стал  широко  практиковать
поселение  неимущих афинян ("клерухов") на землях союзников  - либо до этого
пустовавших, либо отобранных в наказание за попытку восстания. В отличие  от
колонистов,  клерухи  сохраняли афинское гражданство, принадлежность к филе.
Участки земли они получали в пожизненное пользование, но без права передачи.
Клерухии  представляли собой военно-земледельческие поселения, форпосты Афин
на территории их  союзников. В общей сложности на  острова Эгейского моря, в
Херсонес и  Фракию  Перикл переселил  около  10 тысяч  клерухов.  По  вполне
резонной оценке Плутарха:
     "Проводя эти мероприятия  он руководился желанием  освободить  город от
ничего не  делающей  и вследствие праздности  беспокойной  толпы, и в то  же
время  помочь  бедным  людям,  а  также  держать  союзников  под  страхом  и
наблюдением, чтобы предотвратить  их попытки к восстанию поселением афинских
граждан подле них" (Перикл, XI)
     Наконец, введение оплаты должностей существенно расширило сферу участия
малоимущих афинских  граждан в несении государственной службы. Это тоже была
работа - нужная и потому законно оплачиваемая.  Но главным средством решения
проблемы  занятости  стала  реализация  программы  грандиозных  построек  на
Акрополе и  в  городе. В  450  году по предложению Перикла Народное собрание
Афин  решило  тратить   ежегодно  одну  шестидесятую  часть  собираемого  от
"союзников" фороса на строительство в городе. Аристократическая оппозиция по
этому поводу вознамерилась дать бой Периклу. Любопытно, что она привлекает к
спору аргументы нравственного характера. Вот как их пересказывает Плутарх:
     "...  за  это,  более чем  за всю остальную  политическую  деятельность
Перикла,  враги осуждали его  и чернили  в Народном собрании. "Народ позорит
себя, -  кричали они, -  о  нем идет  дурная слава за то, что Перикл перенес
общую эллинскую казну  к себе из  Делоса...  Эллины понимают, что они терпят
страшное насилие и подвергаются открытой тирании, видя, что на  вносимые ими
по  принуждению деньги, предназначенные  для  войны,  мы  золотим и наряжаем
город,  точно  женщину-щеголиху,  обвешивая его дорогим  мрамором,  статуями
богов и храмами, стоящими тысячи талантов".(Там же, XII)
     Послушаем теперь в  изложении Плутарха логику возражений Перикла на эти
упреки:
     "Афиняне не обязаны отдавать союзникам отчет в  деньгах, потому что они
ведут  войну  в  защиту  их и  сдерживают  варваров, тогда  как союзники  не
поставляют ничего - ни коня, ни корабля, ни гоплита, а только платят деньги;
а  деньги принадлежат не  тому, кто  их дает, а тому,  кто получает, если он
доставляет то, за что получает..." (Там же)
     Прервем на  мгновение  речь  Перикла, чтобы отметить слабый пункт в его
аргументации. К  450  году война с Персией закончена, затем в течение 20 лет
до самой смерти Перикла не  возобновляется.  Ввиду  этого можно было бы сбор
денег с  союзников  и вовсе прекратить. Но деньги нужны для оплаты  афинской
администрации  и на  строительные работы,  обеспечивающие  занятость афинян.
Перикл продолжает:
     "Но, если государство  снабжено в  достаточной мере предметами, нужными
для  войн, необходимо тратить его богатство на  такие работы, которые  после
окончания их доставят государству вечную славу, а во  время исполнения будут
служить тотчас же  источником  благосостояния,  благодаря  тому, что  явится
всевозможная работа и разные потребности, которые пробуждают всякие ремесла,
дают занятие всем рукам, доставляют заработок чуть ли  не всему государству,
так что оно на свой счет себя и украшает и кормит".(Там же)
     Оставим  пока на  совести Перикла (или  Плутарха?)  выражение  "на свой
счет" и  позволим биографу высказать свой комментарий  к "сконструированной"
им речи Перикла. Плутарх продолжает:
     "И  действительно,   людям   молодым  и  сильным  давали  заработок  из
общественных сумм походы;  а Перикл хотел,  чтобы рабочая масса,  не несущая
военной службы,  не была обездолена, но вместе с тем, чтобы она не  получала
денег в бездействии и праздности. Поэтому Перикл представил народу множество
грандиозных  проектов  сооружений  и  планов работ,  требовавших  применения
разных ремесел и рассчитанных на долгое время" (Там же)
     Парфенон и Пропилеи на Акрополе, храмы Ареса и Гефеста, театр Одеон - в
городе, храм Посейдона  на берегу  моря, перестройка Пирея и зала мистерий в
Элевсине...  Нет  смысла  пытаться  описывать  здесь  сами  эти  грандиозные
сооружения.  О  них написаны сотни книг -  специальных  и популярных. Но вот
одна  интересная цифра,  позволяющая  составить  некоторое  представление  о
размахе работ. Известно, что строительство Пропилей за 5 лет обошлось более,
чем в 2000 талантов. Это  -  вход на Акрополь. Статуи  в нем  не было. То есть, при
постройке не  было затрат на золото и слоновую кость.  Камень в Афинах свой.
Значит,  можно  полагать   хотя  бы  половину  расхода  на  оплату  рабочих.
Большинство  - подсобники.  Их  средний  заработок  известен.  Отсюда  легко
подсчитать, что на строительстве было занято порядка десяти тысяч человек. А
ведь   сооружение   Парфенона  по  своим  масштабам   намного   превосходило
строительство  Пропилей.   Не  говоря   уже  о   всех  остальных   стройках,
совершавшихся  примерно  в   то  же  время.  При  этом  каково  совершенство
исполнения!  Но  лучше  снова дать слово  Плутарху,  который видел созданное
афинянами   еще  почти   нетронутым  (за   полтысячелетия   существования  в
незагрязненной атмосфере). Вот что он пишет:
     "Между тем  росли здания, грандиозные  по  величине,  неподражаемые  по
красоте.  Все  мастера  старались друг  перед другом  отличиться  изяществом
работы; особенно же  удивительна  была быстрота  исполнения.  Сооружения, из
которых каждое, как думали, только в течение многих поколений и человеческих
жизней с трудом  будет доведено до конца - все они были завершены в цветущий
период деятельности одного мужа.
     ...  По красоте  своей  они с  самого  начала  были  старинными,  а  по
блестящей  сохранности свежи, как будто недавно  окончены: до такой  степени
они всегда блещут каким-то цветом новизны и  сохраняют свой вид  не тронутым
рукою времени, как будто эти произведения проникнуты дыханием вечной юности,
имеют не стареющую душу".(XIII)
     Мне  бы очень  хотелось  отдохнуть  душой хотя бы на  кратком  описании
Парфенона, его удивительных пропорций, скульптур, фронтонов, метоп  и фриза.
Попытаться представить себе впечатление,  которое производила  на  входящего
призрачно  отсвечивающая золотом и слоновой  костью из  глубины  полутемного
храма  гигантская Афина-Парфенос работы Фидия. Нарисовать великолепный взлет
к площадке Акрополя двух портиков Пропилей  или обсудить  волнующую проблему
истинной  формы  театра  Одеон...  Увы!  Я   должен  ограничить  себя   лишь
необходимой констатацией: в  строительстве на  Акрополе  и в Афинах V века в
течение доброго десятка  лет был занят  практически весь город и велось  это
строительство  - самоотверженно и вдохновенно! Неправильно было бы приписать
совершенство  памятников  древнегреческой  архитектуры  таланту   нескольких
зодчих, а остальных афинян считать лишь исполнителями заданных уроков. Сотни
фигур   в   барельефах  Парфенона  высекали   сотни   рядовых   каменотесов.
Общеизвестно,  что  "секрет" вечной красоты  греческих храмов в изяществе  и
чистоте линий, совершенстве пропорций  всех  архитектурных деталей. Это было
создано трудом  и талантом тысяч людей. Афиняне  эпохи  расцвета  демократии
проявили  в этих  трудах  удивительное  чувство  красоты.  Великое искусство
выразило дух свободного народа.
     Внимательный читатель в этом месте может упрекнуть меня в противоречии.
"Говоря  о  духе  свободного  народа,  -  скажет  он,  -  автору  неплохо бы
вспомнить, какими  мрачными красками описывал он  нравственное падение этого
народа и не далее, как в  начале этой главы". На  это я могу  возразить, что
новая нравственность  не вдруг  заменяет старую, а  вытесняет ее постепенно.
Некоторое время  обе они  могут сосуществовать в душе человека, да и в целом
обществе. Какая нравственность доминирует, зависит от  обстоятельств личной,
или,  соответственно, общественной  жизни.  И,  в  частности,  - от  примера
поведения и нравственного влияния  других людей, особенно лидеров  общества.
На некоторое  время  Периклу удалось восстановить  в Афинах былую  атмосферу
свободного и самоотверженного сотрудничества граждан.
     Попутно  обратим  внимание  на  одно,  на  первый  взгляд  малозначащее
обстоятельство.  К  работам на  Акрополе  Перикл не  привлек  замечательного
афинского скульптора Мирона (автора  широко известной скульптуры Дискобола).
Мирон был  старше Фидия и к  450 году уже  знаменит.  Объяснение этому факту
может быть и банальным, например, Перикл мог по каким-нибудь личным причинам
недолюбливать  Мирона. Но представляется вероятным и другое. Б. Р. Виппер  в
своей книге  "Искусство древней  Греции"  (Наука, М., 1972) пишет о  Мироне,
заключая эстетический анализ его прославленного творения:
     "Так  статуя Дискобола  полностью  подтверждает  характеристику Мирона,
данную античной критикой:  эта статуя полна удивительной органической жизни,
выражает максимальную  физическую энергию, но она ничего не  говорит зрителю
на языке мыслей и чувств".(с. 173)
     В  той  же книге,  говоря  о Фидии, Виппер ссылается  на  свидетельства
Цицерона:
     "Для Цицерона Фидий был совершенным воплотителем  божественных образов,
не  заимствовавшим формы своих  статуй  из натуры,  а в своей душе  носившем
идеал божественной красоты".(с. 189)
     Думается,  что выбор  Перикла  не  случайно пал на  Фидия.  Начатое  им
великое строительство, помимо названной  выше утилитарной  цели, имело,  как
мне  кажется,  и другой,  более глубокий смысл. Приобщением  к  возвышенному
искусству Перикл надеялся воздействовать  на нравственность  афинян. Сама по
себе греческая религия, как мы помним, не несла в себе нравственного начала.
Однако, любуясь величественными  и гармоническими пропорциями Парфенона  или
благородно-прекрасными творениями Фидия, восприимчивые к красоте греки, быть
может, отрешались от житейских забот и низких интересов - в них пробуждалось
устремление к чему-то, достойному этой красоты. Виппер  цитирует слова Диона
Хрисостома, в которых тот  выражает  свое  впечатление  от  скульптуры Зевса
Олимпийского работы Фидия:
     "Если  человек, испытавший в своей жизни  много  несчастий  и забот,  с
душой, полной горечи, предстанет перед статуей Зевса, то он забудет обо всем
тяжелом и страшном, что несет с собою человеческая жизнь".(с. 189)
     Как   свидетельство  стремления  использовать   облагораживающую   роль
высокого  искусства  можно  оценить  еще  одну  важную  сторону деятельности
Перикла -  энергичное  покровительство  поэзии,  музыке  и  театру.  А также
введение в быт  афинян общенародных музыкальных празднеств. Эти  празднества
служили  и  для   сплочения   населения   города   вопреки   все   растущему
имущественному  неравенству. Выше было описано торжественное шествие  афинян
во  время  праздника  Панафиней.  В  дополнение  к  традиционным  для  этого
праздника спортивным состязаниям Перикл ввел музыкальные конкурсы. Для них и
был построен театр Одеон. Плутарх свидетельствует:
     "Перикл   тогда  впервые  добился  народного  постановления,  чтобы  на
Панафинеях происходило музыкальное состязание:  выбранный судьей состязания,
он сам установил правила, которыми  участники состязания должны руководиться
при игре на флейте, пении и игре на кифаре".(Перикл, XIII)
     Конкурсы певцов-рапсодов  проводились и ранее. Перикл ввел соревнования
хоров. "Светское" хоровое  пение издревле было  популярно во время застолья.
Теперь оно поднялось на уровень общественно значимого искусства. Каждая фила
выставляла  по одному  хорегу  из  числа состоятельных  граждан. Он подбирал
участников  хора  и  его  руководителя,  содержал  их  во  время  длительной
подготовки  к состязанию.  Хоры участвовали и  в театральных представлениях.
При Перикле греческий театр достиг своего наивысшего расцвета. На его  сцене
шли    трагедии    Софокла    и    Еврипида.     Театр    выполнял    важную
нравственно-воспитательную функцию. Поэтому Перикл ввел "феорикон" - раздачу
денег неимущим в дни театральных представлений (они были платными).
     В этой книге уже  использовались и будут еще  использоваться в качестве
иллюстративного материала отрывки из древнегреческих трагедий и  комедий. Но
какой  бы  то ни было обзор  или анализ  греческой  драматургии V века здесь
неуместен.  Переводы  греческих  пьес  и   посвященные  им  исследования   -
общедоступны. Однако  имеет смысл  дать краткое описание того, как проходили
театральные представления.  Это, быть может,  сообщит  еще  одну живую черту
облику Афин того времени.
     Древнегреческий  театр  -   равно  трагедия  и  комедия  -  ведет  свое
происхождение от процессий, хоровых песен и плясок в честь  Диониса. Поэтому
важная  роль в  нем  отводится  хору. Хор имеет  свое  лицо. Это могут  быть
всадники,  горожане,  женщины, старики, птицы, осы  и т.д.  Хор участвует  в
действии, комментирует его, излагает мотивы  поступков героев или сообщает о
событиях,  происходящих  за  сценой.  Актеры,  числом не  более трех,  ведут
диалоги между собой и с хором, осуществляют сценические действия.  Играют на
круглой  площадке  - орхестре.  Женские  роли  исполняют мужчины. Актеры - в
полотняных  масках,  изображающих  соответствующие  эмоции. По ходу действия
маски меняют.  Это  необходимо  еще  и потому, что  при  трех  актерах число
действующих  лиц  в  пьесе  может  оказаться  более  трех.  В  маску встроен
небольшой рупор. Одежда  актеров -  длинные туники -  указывает положение их
героев. Счастливые - одеты в  туники  с  яркими  полосами,  для  неудачников
подбирают  серые и  синие тона. Боги и богини носят соответствующие эмблемы.
Головы  актеров украшают  высокие  парики, на  ногах  обувь с очень  толстой
подошвой ("котурны"). Все это  для того, чтобы зрителям, сидящим на  большом
удалении, было  видно и понятно,  что происходит на сцене. А также и потому,
что  герои мифов  должны  быть  выше, чем  обыкновенные люди.  Старый  театр
Диониса  с деревянными  скамьями вмещал 17 тысяч человек  (новый,  каменный,
построенный уже в IV веке  -  30 тысяч). Ясно, что с задних рядов амфитеатра
мимика актеров не могла быть видна. Поэтому - маски и условные цвета одежды.
Мало того. Сюжет трагедии зрителям предварительно излагал глашатай.
     Первые ряды  амфитеатра  отводились  для  архонтов,  жрецов, стратегов,
членов Совета и  граждан, оказавших  важные услуги государству.  В центре  -
кресло жреца  Диониса. Перед началом представления он приносил очистительную
жертву. По большим праздникам театральные представления шли три  дня подряд.
С  утра -  три трагедии  (одного и того же автора),  после  обеда - комедия.
Места  не нумерованы, но  каждая фила  располагается в своем  секторе.  Рабы
разносят  пирожки  и  вино. Угощает зрителей хорег  - постановщик  трагедий.
Вечером третьего дня  избранная по жребию комиссия из 10 судей (по одному от
каждой филы) решает вопрос  о распределении мест между тремя  состязавшимися
авторами (и их хорегами). Архонт возлагает  венки из  плюща на победителей и
вручает награду.
     Главные театральные "премьеры" в Афинах давались во время двух наиболее
пышно  отмечавшихся  праздников:  Панафиней и  Великих  Дионисий.  Последние
отмечались особенно широко. Ежегодно в конце  марта со всех концов  Эллады в
Афины  приезжали  гости  (привозили  форос).  Вся  деловая  жизнь  в  городе
прекращалась, аресты не разрешались,  узников отпускали  на поруки. В первый
день процессия переносила деревянную статую Диониса  из  храма в