ередо мной или нет, - мы можем его обсуждать. Интенциональное отношение интенции значения не следует понимать как реляцию между моим сознанием и объективным внешним предметом, находящимся передо мной. Интенциональное отношение сказывается в том. что в интенции значения имплицировано отношение к подразумеваемому предмету, но именно к "мыслимому предмету". Ввиду этого Гуссерль говорит о лишь сигнитивной, символической, (зрительно) пустой интенции значения. Если я в состоянии обнаружить подразумеваемый предмет также и в конкретном восприятии, то можно сказать об этом, что поначалу остававшаяся пустой интенция значения созерцательно "исполняется" ("erfullt"), и в результате этого предметное отношение реализуется и в качестве фактического отношения. Предметное отношение актуализируется ввиду фактически воспринимаемого предмета.
     Таким образом, следует зафиксировать различие между (сначала) зрительно пустой интенцией значения и исполненной интенцией значения. Если речь идет об (эмпирическом) познании, мы, естественно, оказываемся вынуждены удостоверять наше Интенциональное мнение (интенцию значения) посредством исполняющих значение актов, либо подтверждать ее с той или иной степенью соответствия.
     Интенциональное переживание сознания
     После того, как "выражение" вместе с "психическим переживанием" было утверждено в качестве феноменального единства, встает задача первого феноменологического прояснения того, что означает понятие интенционального акта, соответственно, интенционального переживания сознания12. Предметом нашего рассмотрения в (феноменологической установке является акт сознания, насколько он подчинен интенции значения. Тем самым тематизируются конститутивные составные части, имеющие принципиальное значение для структуры мышления. Феноменологический вопрос: "Каким образом наше собственное переживание сознания доступно для рассмотрения?" - опирается на утверждение, что значение не считывается с внешнего предмета, а представляет собой результат нашего сознания, нашего мышления. Уже Гуссерлевы рассуждения о "придающем значение акте" указывают на это. Понятие "акт" призвано выразить продуктивный характер сознания. В этом смысле надлежит понимать следующий тезис: "акты" должны быть переживаниями значения, и в соответствующем единичном акте значащее (das Bedeutungsmassige) должно заключаться как раз в переживании акта, а не в предмете.
     Следует разъяснить, что именно делает этот акт интенциональным, направленным на предмет переживанием. Осуществляемый на опыте феноменологический анализ акта мышления, артикулируемого в охарактеризованной интенции значения, должен бы прояснить, в каком смысле в отношении мышления может идти речь о психическом переживании. Тогда была бы обретена ясность и в отношении того, почему Гуссерль метод своего исследования в одном и том же смысле характеризует один раз в качестве "дескриптивной психологии", а другой - в качестве "феноменологической психологии" или "чистой феноменологии". Эта множественность характеристик свой исток имеет в мышлении Брентано, благодаря которому Гуссерль ознакомился с сущностным определением психических феноменов. Их сущность Брентано описал посредством того, что они всегда отнесены к некоторому содержанию, всегда направлены на объект. В этом же смысле Гуссерль говорит об интенциональности как сущностной черте психической жизни. Хотя в нашем контексте на переднем плане стоят акты мышления, для Брентано к ним причислялись также такие акты как любовь и ненависть, для Гуссерля - оценивающие и практические акты. Соответственно, в феноменологических анализах речь идет о сущностных чертах, т.е. всеобщих структурах этих направленных на предметное актов мышления. Первый методический шаг феноменологического анализа состоит в том. чтобы не принимать во внимание фактические переживания и случайности эмпирического хода сознания: вторым шагом необходимо определить специфику мыслительного акта, его "идеальную сущность". Для того, чтобы постичь интенцию значения как результат акта мышления, мы направляем свое внимание на акт сознания, охарактеризованный в качестве "интенционального переживания".
     Дескриптивный анализ сущности, который должен выявить конститутивные моменты для каждого переживания сознания, лучше всего демонстрируется на примере восприятия. Восприятие, имплицирует то, что сознание в настоящий момент направлено на нечто, данное наглядно. Этот отправной пункт восприятия находится вне воспринимающего сознания и, следовательно, не переживается. В феноменологическом смысле переживаются совершенно конкретные чувственные впечатления и связанное с ними "осознанное содержание". О переживании говорится в том смысле, что чувственные (sensitiven) впечатления схватываются как нечто в некотором предметном смысле. Например, я имею визуальные чувственные впечатления цвета или определенных очертаний, которые я постигаю как чувственный опыт голубой книги. Моменты окраски или гештальт-качества подвергаются "объективирующему схватыванию" (objektivierende Auffassung)13. При помощи примера с восприятием можно зафиксировать два момента: комплекс ощущений (Ernpfindungskomplexioii) н объективирующее схватывание. Оба момента Гуссерль причисляет к "действительным составным частям" (reellen Bestandsstuken)14, соответственно к "действительным содержаниям сознания" (reellen Bewusstseinsinhalten) акта восприятия.
     Однако наряду с актом восприятия существуют также такие акты сознания, которые не направлены на что-либо зримо данное, например, представления фантазии или понятийное мышление. По этой причине было бы целесообразным говорить о "репрезентирующих содержаниях", которые в случае восприятия представляют собой ощущения, при фантазии - фантазируемое ощущение ("фантазм"), при понятийном, соответственно, символическом мышлении - знак. "Репрезентирующие содержания" посредством постигаемого смысла (Auffassungssinn) подвергаются объективирующему схватыванию. В Идеях это схватывание репрезентирующих содержаний Гуссерль называет "ноэзисом". Так как в отношении ощущений Гуссерль употребляет также такие обозначения, как гилетическое данное (hyletisclies Datum) или чувственное данное (Sinnesdatum), нетрудно подпасть эмпирическому представлению, будто сами эти чувственные впечатления можно еще раз воспринять в качестве гилетических данных в реальном смысле. Манера Гуссерля говорить о гилетических данных - в особенности в Идеях. - крайне рискованна, поскольку склоняет к подобным ассоциациям. Ощущения не имеют статуса объекта восприятия. Феноменологический анализ устанавливает акт мышления в качестве единства сознания, которое конституировано своими действительными (reell) составными частями. Таким образом, если речь о переживании сознания идет в феноменологическом смысле, тогда характер переживания присущ обеим действительным составным частям или, как это еще обозначает Гуссерль, "действительному феноменологическому содержанию" (den reellen phanomenologischen Inhalt).
     На примере акта восприятия должен удостовериться еще один аспект интенционального сущностного характера (Wesenscharakters). По ходу толкования слова в качестве феноменального единства уже было сказано, что одни и те же материальные знаки могут постигаться различным образом: как слово, как символ, как неизвестная литера. При теперешней стадии рассуждения, ссылаясь на мыслительный акт, это можно разъяснить следующим образом: те же самые ощущения (объективируясь) постигаются в различном смысле. Различные схватывания не следует сводить к перемене в ощущениях. Скорее, через различные схватывания становится очевидной такая сущностная черта сознания, как единство мышления, которую Гуссерль называет "характером постижения" (Auf'assungscharakter) или "апперцепцией" (Apperzeption). В сравнении с простыми ощущениями апперцепция представляет собой нечто "большее". То, что речь при этом идет о сущностном структурном моменте интенциональности сознания, может стать очевидным благодаря и иным ситуациям восприятия. Достаточно только занять позицию наблюдателя, перед которым на вращающейся платформе движется коробка. Наблюдатель воспринимает вращение коробки и одновременно, в зависимости от перспективы, переживает различные ощущения. Эти комплексы ощущений постигаются им одним и тем же объективирующим способом, а именно в качестве коробки, хотя и в различных боковых перспективах. Из изменения комплексов ощущений идентичность коробки, соответственно, сознание идентичности одной и той же коробки, дедуцировать невозможно. Оба проиллюстрированных аспекта, как различное постижение, так и сознание идентичности, указывают на то, что в качестве необходимых составных частей сознания следует признать два компонента: презентирующие ощущения и постигаемый смысл ("апперцепцию").
     Термин "переживание сознания" имеет в виду характер переживания, который присущ этим двум компонентам.
     Интенциональный предмет
     Наряду с этим действительным (reell) содержанием, комплексом ощущений и апперцепцией, Гуссерль устанавливает еще и "интенциональное содержание". Этим он тематизирует отношение значения и предметности, иллюстрированное примером равностороннего-равноугольного треугольника. С двумя различными по значению описаниями мы относимся к одной и той же предметности. Этот, связующий смысл (Bezugssinn) Гуссерль называет "материей"15: она представляет собой в интенционалыюм сознании то, что только и придает ему обозначение предметного. Посредством "материи" описывается, что отношение к предметному заключает в себе, во-первых, определенное значение предметного, во-вторых, определенный способ схватывания, в котором значение проявляется. Материя устанавливает значение и определения предметного. Различные ннтенциональные отношения могут касаться одного и того же предметного, хотя и с иных точек зрения. Для иллюстрации Гуссерль приводит историческую личность, - Наполеона, который в одном смысле воспринимается как победитель при Йене, в другом как побежденный при Ватерлоо.
     С материей акта связано определенное качество акта. Это значит, что любое предметное отношение квалифицируется в особой установке, в зависимости от того, утверждаю ли я что-либо, сомневаюсь ли, ожидаю и т.д. Качество акта характеризует модальность отношения в качестве очевидного, сомнительного, возможного и т.д.
     Только там правомерно говорить об интенции, где имеет место отношение к чему-то предметному. Об ннтенциональной предметности, которая представляет собой этот отправной пункт, ранее уже шла речь, разумеется, лишь в предварительном смысле, когда я указал на то, что термин "предметность" следует понимать в широком смысле, следовательно, не только в качестве вещно-реального и пространственно воспринимаемого предмета, но и в смысле некоторого положения дел, логического закона, короче, в логическом смысле, когда субъекту приписывается предикат.
     На примере этого многообразия разновидностей того, что может быть избрано в качестве предмета, уже становится ясным, что когда Гуссерль говорит об интенциональном предмете, речь идет о мыслимом предмете. Было бы естественным обозначить этот последили в качестве "имманентного предмета". Однако эту формулировку, равно как и манеру речи об имманентном существовании предмета, Гуссерль отклоняет. Хотя подобные формулировки способны наглядным образом пояснить, что дело при этом идет о мысленно представленном предмете, они, во-первых, все же противоречат собственной терминологии Гуссерля. Ибо об имманентном Гуссерль говорит лишь в отношении действительных составных частей переживания, а именно в отношении комплекса ощущений и апперцепции. А во-вторых, эти формулировки внушают наличие реального отношения между переживанием сознания н предметом, что совершенно не соответствует феноменологическому положению дел. Речь, как о существовании, так и о не существовании в отношении интенциональных предметов лишена смысла.
     Гуссерль разъясняет это на примере римского бога Юпитера следующим образом: если я представляю себе бога Юпитера, то Юпитер со всеми своими предикациями есть представленный предмет. Существует при этом единственно переживание представления. Существует ли представленный предмет фактически или нет, может ли он быть зрительно обнаружен во внешней реальности или нет, для сознания, соответственно, данного акта мышления, в структурном отношении ничего не меняется. Отношение к интенциональному предмету осуществилось, предмет ннтенционально присутствует. Предмет подразумевается, в случае Юпитера - всего лишь подразумевается, т.к. в реальности ему нет соответствия. В случае же Кельнского собора как интенционального предмета для данного "мнения" (Meinung) можно было бы предоставить также и реальный предмет в действительности.
     Безразлично, в каком смысле и на каком основании речь идет о "бытии" интенционального предмета, - реальный он или идеальный, возможный ли, невозможный или действительный, - "акт", как интенциональное переживание сознания на него направлен. В иной, весьма близкой Брентано терминологии, Гуссерль формулирует положение дел так: интенциональное переживание вообще обретает свое отношение к чему-то предметному лишь вследствие того, что в нем присутствует переживание акта представления, делающее для него предмет явленным.
     В этой связи касательно термина "содержание" приводится следующее понятийное разъяснение: вместо интенционального предмета Гуссерль говорит также об интенциональном содержании, имманентном интенциональном содержании. От последнего следует отделять так называемые "истинно имманентные содержания", а именно те. которые принадлежат действительному составу интенциональных переживаний и не являются интенциональными. Они создают акт, в качестве основания делают интенцию возможной, однако, сами не ннтендируются. Они - не предметы, которые представляются в акте.
     Ноэма
     В Логических исследованиях (часть II) интенциональное сознание тематизировалось в двух отношениях. Во-первых, речь шла о конститутивных частях переживания сознания: ощущениях и связанном с ними постигаемом смысле. Этот присущий постижению смысла характер осуществленного действия Гуссерль впредь называет "ноэзисом" (греч.: восприятие, понимание, мыслительное усилие, разум). Другие аспекты анализа сосредоточивались на связи "материй акта" с интенциональным предметом. Эту связь сознания и интенционального предмета Гуссерль подвергает новой рефлексии. "Интенциональный предмет" не следует путать с реальным предметом, к которому я, поскольку он дан, могу относиться в совершенно конкретном смысле и который, таким образом, может быть воспринят в качестве реального предмета. Возобновляются скорее гуссерлевские размышления о значении в его отношении к предметному. То, что посредством различных значении я могу относиться к одному и тому же предмету, должно теперь тематизироваться по-новому.
     С этой целью Гуссерль вводит понятие "ноэмы" (греч.: мысль). Каждому переживанию сознания принадлежит предметный смысл. Последний артикулируется в наших "объективирующих" выражениях, когда мы говорим о свойствах или закономерностях предмета. Конечно, ноэма нуждается в более подробном дифференцировании, ибо за ней скрываются два аспекта интенционального предмета. Полная ноэма обнаруживает в себе оба аспекта, содержательный и предметный, то, что Гуссерль обозначает в качестве ноэматического смысла и ноэматического предмета. При помощи этой дифференциации Гуссерль намеревается сделать впредь ясным, как следует понимать то, что одному предмету в различных мыслительных актах могут приписываться различные предикаты. При тематизации постигаемого смысла, следовательно, апперцепции ощущений, было показано, что различные чувственные впечатления могут постигаться в одном и том же смысле. В корреляции с ноэмой это означало бы следующее: соответственно чувственным впечатлениям, которые апперципируются в направлении интенционального предмета, я признаю за предметом определенные предикаты. Если предположить, что в случае других, отличающихся от предыдущих, ощущений я говорю в том же самом схватываемом смысле, это означает, что я тому же самому предмету приписываю иные предикаты.
     Возможно, это станет яснее на примере физических состояний. Если мы характеризуем воду в качестве субстанции, которая известна в жидкой форме, но также и в твердой форме, а именно в качестве льда, и в газообразной форме, в качестве водяного пара, в таком случае обнаруживается, что мы допускаем общий субстрат, которому могут приписываться эти различные формы явления в качестве предикатов: жидкий, твердый или газообразный. В подобном же смысле Гуссерль говорит о том, что ноэматический предмет является носителем и связующим пунктом для предикатов. Многообразие предикатов относится к одному предмету. Для того, чтобы функцию "носителя" и связующего пункта терминологически зафиксировать, Гуссерль привлекает понятие "ноэматическое ядро". Предмет при этом рассматривается только в качестве определимого единства. Содержательное определение, артикулирующееся в форме свойств и предикатов, "Как" определенностей предмета, составляет "ноэматический смысл".
     Некоторые формулировки Гуссерля, касающиеся ноэматического ядра, затрудняют однозначное понимание его объяснений. Возможно, что в этом отражаются также и перемены в его мышлении. Ибо высказывание, что ноэматическое ядро является носителем предикатов, позволяет прояснить два аспекта.
     Во-первых, ноэматическое ядро может пониматься таким образом, что с ним идентичное "нечто" устанавливается независимо от того, какие отдельные определения приписываются этому последнему, стало быть, независимо от "Как" способов его данности. Общие понятия, - такие как растение, животное, человек - могут проиллюстрировать, что я в состоянии обсуждать с различных точек зрения каждое единичное, относящееся к этим родам. Несмотря на различия, я всегда говорю об одном и том же предметном. Этим допускалась бы идентично-идеальная "подразумеваемость" ("Vermeintheit"). Такая трактовка следует также из понимания Логических исследований.
     Во-вторых, если мышление понимать в качестве процесса и отказываться от сосредоточения на одном мыслительном акте, - в таком случае обнаруживается, что предикаты могут меняться. Мышление, как развивающийся процесс, так объединяет различные способы сознания предметного, что образуется связный смысл. Такое "согласованное смысловое единство" охватывает многообразие способов, какими мы определяем предмет. В таком случае акцент ноэматического смысла заключен в полноте различных определении и способов данности.
     Подобно тому, как во второй части Логических исследований наряду с материей акта имело место качество акта, в Идеях Гуссерль говорит о "тетическом характере" каждого ноэматического смысла. С процессом восприятия наглядно присутствующей вещи связывается присущая восприятию достоверность. Полагающий, или тетический, характер в этом случае выражал бы бытийную модальность "это действительно". Данная бытийная модальность, в свою очередь, могла бы модифицироваться в "сомнительно", "возможно", "проблематично" и т.д.
     Вместе   с   расширением   интенционального   предмета  на основе ноэматического аспекта наступают изменения феноменологического мышления. Прежде чем останавливаться на этом подробнее, целесообразно вернуться к более охватывающей  постановке   вопроса.   С  анализом  структурных   черт переживания   сознания  связывался   вопрос,   как   надлежит понимать объективность, соответственно истину в качестве критерия любого познания, т.е. каким образом истина могла бы быть ясно доказана. То, что мы на данный момент узнали от  Гуссерля,   является  ответом  на  вопрос,   как  возможны предметные   единства,   прояснение   которых   оказывается предпосылкой для подлинного ответа.
     Различие между мнением (Meinung)  и познанием16
     Гуссерль исследовал предметность в аспекте ее способов данности для интенционального сознания. Термин "предметность"  должен  был  указать,   что вместе с  тем  еще не принималось никакого предрешения относительно ее действительного существования или реа