м,  что   Иисус   отвернулся   от   своих
родителей, Евангелист  далее добавляет:  "И
они не поняли сказанных им слов. И он пошел
с  ними,  и  пришел  в  Назарет,  и  был  в
повиновении у  них" (Луки  II, 33,  41, 48-
51).


                                         29

  Спрашивается, у  кого в  повиновении, как
не  у  родителей?  Кто  именно  пребывал  в
повиновении, если  не  Иисус  Христос,  ко-
торый, будучи  образом Божиим,  не  почитал
хищением быть равным Богу?
  Итак, почему  был он в повиновении у тех,
которые гораздо  ниже образа  Бога, если не
потому, что не уничижил себя самого, приняв
образ раба  (Филип. II, 6, 7), коему образу
были причастны и его родители?
  Но хотя  Иисус не  был зачат от Иосифа, а
только  был  рожден  Марией,  конечно,  оба
родители не  были бы причастны Христу-рабу,
если бы  не были  соединены друг  с  другом
супружескими узами,  хотя в  браке их  и не
было плотского  соединения. Только для того
и доведен  ряд рождений от Давида до Иосифа
-  родители   Христа,   согласно   Писанию,
замыкают  цепь  продолжателей  рода  Давида
(Матф. I,  16 и  Луки III, 23), - чтобы оба
супруга,  Иосиф   и  Мария,  равны  были  в
отношении к Сыну своему, и не было бы обиды
и  несправедливости  полу  мужскому,  более
предпочтительному   в   супружестве,   ведь
предсказано было, что произойдет Христос из
семьи Давида.  Предсказание же сбылось бы и
без этого,  ибо Мария и сама принадлежала к
роду Давидову.
  Итак,  в   родителях  Христа  супружество
преисполнилось   всех    благ:   потомства,
верности и таинства.
  Мы знаем,  что потомком  Марии  и  Иосифа
является сам  Господь  Иисус;  верность  же
наличествует потому,  что не  было  в  этом
браке прелюбодеяния; таинство - ибо не было
расторжения брака.



30

                 Глава XII

      Всякий, рожденный из плотского
         сожительства, есть плоть
                греховная

  В супружестве  Марии  и  Иосифа  не  было
только лишь  плотского сожительства, потому
что в  плоти Сын  не мог  бы  родиться  без
вожделения,  а   это   постыдное   плотское
вожделение невозможно  без греха.  Но  тот,
кто намеревался  быть без греха, желал быть
зачатым не  в плоти  греховной,  но  только
лишь в  подобии плоти греховной (Рим. VIII,
3). Здесь  же сказано,  как  он  учил,  что
всякий,     рожденный      от     плотского
сожительства,   есть    плоть    греховная,
поскольку  не   является  плотью  греховной
только  одна-единственная   плоть,  которая
рождена не из низменного сожительства.
  Тем  не  менее  плотское  сожительство  в
браке, имеющее  целью продолжение  рода, не
является грехом,  потому  что  благая  воля
духа побуждает повинующееся тело, а не сама
повинуется возбуждающей  похоти плоти;  и в
супружестве воля  человека не  порабощается
грехом   плотского    соития,    так    как
справедливо, что  потребностью  продолжения
рода уменьшается урон, наносимый грехом.
  Плотское вожделение, наносящее этот урон,
господствует в  мерзостях  прелюбодеяния  и
разврата, а  также в  каком  угодно  другом
бесчестии и  мрази; это же самое вожделение
в супружестве находится в полном подчинении
у необходимости продолжения рода.
  Плотское соитие  является господином там,
то есть  в осуждаемом  за безнравственность
прелюбодеянии, но  оно же  является  слугой

                                         31

здесь,   то    есть   в    стыдящемся   его
добродетельном браке.
  Итак, это  вожделение является  не благом
супружества,    а     необходимостью    для
продолжения рода,  позорным  пятном  брака,
непристойностью грешащих, огнем распутства.
  Вследствие  этого,   разве  не  останутся
супругами те,  кто по  взаимному соглашению
прекращает  плотское   сожительство;   ведь
являлись супругами Иосиф и Мария, которые и
не вступали в плотскую связь?




























32



                                ШАРЛЬ ФУРЬЕ



            НОВЫЙ ЛЮБОВНЫЙ МИР*

                (Фрагменты)

  Чтобы  удовлетворить   наклонности  людей
всех возрастов  и доставить  им  совершенно
новые  удовольствия   в  любви,  я  сначала
должен   по   всем   пунктам   опровергнуть
предрассудки   цивилизованного   состояния,
чьим следствием является порядок вещей, при
котором  невозможно  реализовать  различные
вкусы. Так что читатель сам заинтересован в
том, чтобы  я вооружился  против него и его
предрассудков, перенеся  его в  новый  мир,
где неслыханные  до  сих  пор  установления
породят для  всех возрастов  и полов  новые
удовольствия.  Повторяю,  продиктовать  мне
это условие  в интересах  самого  читателя;
мое же дело - его выполнить.
  Прежде всего избежать догматического тона
важно именно  в делах  любви. Этот предмет,
однако, столь  запутан, смесь предрассудков
и философии укрепила здесь такое количество
заблуждений, что  для того,  чтобы  вернуть
людей к  природе, нужно  предпринять особые
усилия.  Впрочем,  каждый  является  врагом
предрассудков,  на   которые  я   собираюсь
____________________
*  Перевод выполнен по изданию: Fourier Ch.
  Oeuvres completes. T. 7: Le nouveau monde
  amoureux.  P.: Anthropos, 1967.   Перевод
  М.Рыклина.

                                         33

напасть; ведь их устранение наделило бы его
благами, которых  он желает.  В силу  всего
этого  читатель   должен  заранее   принять
сторону  моего   учения  и   хотеть  своего
собственного поражения.
  Нам  предстоит   разобраться  и   вынести
решение  по   крайне  затянувшемуся   делу.
Имеется в  виду спор  любви  чувственной  и
любви   сентиментальной.   Все   единодушно
отдают пальму  первенства этому  последнему
виду любви,  но получается  как-то так, что
повсеместно побеждает  любовь  чувственная;
очерняемая   в    теории,   эта   последняя
господствует  на   практике.  Поэтому  поэт
Бернар имеет  все  основания  обращаться  к
нашим красавицам  с такими  словами:  "Если
вас попросят сделать выбор между Гераклом и
Адонисом,  вы   покраснеете,  но   выберете
Алкида".
  Материальная  любовь  по  рангу  уступает
первенство любви  сентиментальной,  но  при
этом  ее  можно  уподобить  визирю,  власть
которого  больше   власти  самого  султана.
Такое положение  противоречит цели природы,
стремящейся к  равновесию обоих компонентов
любви, чувственного и сентиментального. Нам
предстоит изложить законы этого равновесия,
от  которых  пользы  куда  больше,  чем  от
воображаемых законов  равновесия,  которыми
(не доказывая  ни один  из них) нас потчует
политика. Мы  еще и  наполовину не  познали
сентиментальную  любовь,  существо  которой
постигли,  как  им  казалось,  романисты  и
влюбленные.   Нам    не   известны    самые
феерические повороты,  на которые  способна
этого рода  любовь, и  вскоре мы  откроем в
ней   наслаждения    столь   же   новые   и


34

девственные, как  рудники Колоса  к моменту
прибытия европейцев.


 Удовольствия при режиме гармонии являются
           государственным делом

  Этот        предмет        представляется
цивилизованным   людям,   которые   относят
любовь к числу вещей бесполезных, превращая
ее (со  ссылкой  на  авторитет  Диогена)  в
занятие   праздных,   легкомысленным.   Они
признают любовь  лишь в качестве гарантиру-
емого      конституцией       удовольствия,
освященного институтом брака. Иначе обстоит
дело в  гармонии, где  удовольствия  стано-
вятся   государственным    делом,    частью
целенаправленной социальной политики; там с
необходимостью придают  любви,  которая  по
праву занимает  в числе удовольствий первое
место, большую  важность. Речь  в  гармонии
идет о  том, чтобы  обеспечить  лицам  всех
возрастов  наслаждение   благами  любви  не
меньшее, чем  то, каким  в настоящее  время
пользуются люди  в расцвете сил. Разрешение
этой необычной  проблемы потребует  от  нас
некоторых  новых  ходов  мысли,  не  стоит,
однако,  пугаться  отдельных  шипов,  когда
дело   идет   о   проникновении   в   новое
устройство любовного  мира. Кроме  того, на
пути туда  нас будут  ждать  не  тернии,  а
всего  лишь  ученые  споры,  притом  скорее
приятные, нежели утомительные.
  В теории  любви, как  и  во  всех  других
видах  теории,   цивилизованным   людям   -
преисполненным  самодовольства   при   нич-
тожности их реальных достижений - без труда
удается  убедить  себя,  что  они  достигли

                                         35

максимальных   познаний.   Впрочем,   этому
эгоизму   поддались    не   все,    о   чем
свидетельствует  Жан-Жак   Руссо,  один  из
самых     умелых      живописцев     любви,
заслуживающий  в   этом  плане   некоторого
доверия. В  воображении ему  предстали виды
любви более чистые, чем те, которые реально
существуют в цивилизованных обществах. Если
Руссо  и   не  был   их  первооткрывателем,
заслугой  его   является  то,  что  он,  по
крайней мере,  сумел  их  предвосхитить;  в
этом смысле  он превосходит Сервантеса, ко-
торый, высмеяв сентиментальность, как будто
это  не   более  как  вздор,  способствовал
удушению одного  из самых  распространенных
видов  страстного  влечения,  какие  только
породила современная  цивилизация, а именно
селадонизма*.
  По правде  говоря,  этим  видом  влечения
беззастенчиво     злоупотребляли.      Так,
прикрываясь     возвышенными     чувствами,
странствующие рыцари занимались распутством
самого  низкого  свойства,  а  иногда  даже
разбоем.  Тем   не  менее,   очевидно,  что
присущее рыцарям  маниакальное стремление к
сентиментальной  экзальтации  было  как  бы
глыбой  драгоценного   камня,  из  которого
умелый  резчик   мог   бы   изваять   нечто
____________________
*  Селадонизм -  от  имени  Селадон,  герой
  пастушеского романа Оноре д'Юрфе "Астрея"
  (начало   XVII в.),    тип   совершенного
  сентиментального возлюбленного. В русском
  языке слову "селадон" был придан в XVIII-
  XIX вв. несколько  иной смысл:  так стали
  называть   человека,   обычно   пожилого,
  который  любит  ухаживать  за  женщинами,
  волокита - примеч. пер.

36

внушительное. Цивилизации  не удалось найти
ключ к  этой загадке,  и, удушив в зародыше
данный вид  влечения, Сервантес,  вероятно,
оказал услугу  своему веку,  но он поступил
бы куда лучше, если бы послужил всем векам,
исследовав то,  какие новые  формы способен
принять     селадонизм      или      чистая
(сентиментальная)     любовь.     Покажется
удивительным,   что    эти   формы    любви
осложняются   полигамией    и    омнигамией
(являющимися с  точки зрения  морали смерт-
ными грехами),  но крайности, как известно,
сходятся.


Полное удовлетворение в плане материальном
                     -
 единственное средство возвышения чувства

  Поскольку природа  стремится к равновесию
двух   компонентов    любви,   чувственного
(плотского) и  сентиментального,  принижать
материальное* -  то, что  у нас  называется
цинизмом,  вожделением  и  похотливостью  -
значит  оказывать   делу   чувства   плохую
услугу. Я сказал бы, что чистая любовь, то,
что называется  чувством, есть не более чем
греза  или   лицемерие  у   тех,   кто   не
удовлетворен в  материальном плане; чувство
нельзя  возвести   в  превосходную  степень
иначе,  как  посредством  полного  удовлет-
ворения  материальной  стороны  любви.  Эта
поправка, против  которой,  я  полагаю,  не
станет возражать  ни одна  женщина, откроет
____________________
*  У   Фурье   "материальное"   -   синоним
  "чувственного", карнального,  плотского -
  примеч. пер.

                                         37

нам совершенно  новые способы использования
сентиментальной     связи,      значительно
превосходящие все  то, что изобрело вообра-
жение романистов.
  Начнем  с   констатации  того,   что  при
цивилизации эта связь не существует вообще.
Одного этого  зияния, если  оно будет дока-
зано, достаточно  для  того,  чтобы  лишить
силы все  теории  цивилизованных  людей  по
поводу любви.
  Для начала дадим краткие определения пяти
порядков любви:
  1) простой   или    радикальный   порядок
(сочетание   простого    материального    и
простого сентиментального);
  2) сложный или  сбалансированный  порядок
(включающий в себя два элемента любви);
  3) полигамный     или     трансцендентный
порядок,  относящийся  к  множеству  союзов
сложной любви;
  4) омнигамный   или   унитарный   порядок
(включающий в  себя  сложные  или  особенно
распущенные   оргии,    вещи,   цивилизации
неизвестные);
  5) двусмысленный или  смешанный  порядок,
включающий   в   себя   виды   [любви],   к
настоящему   времени   вышедшие   из   упо-
требления.
  В   этой    классификации   нет    ничего
произвольного, она  отражает поступательное
развитие природы.  Нам  известны  лишь  два
первых  порядка,  а  легально  мы  признаем
исключительно второй порядок.
  Наши  обычаи   не   допускают   открытого
отправления  ни   чистого  селадонизма,  ни
чистого  цинизма.   Законодательно  у   нас
утвержден   только   второй   порядок   или
предполагаемая   смесь    материальной    и

38

духовной  связи.   Оба   эти   вида   связи
освящаются конституцией  и религией в форме
брачных уз,  в которых часто видят не более
как материальную связь.
  Третий  и  четвертый  порядки  у  нас  не
допускаются. Полигамия  разрешена  пятистам
миллионам  варваров,   но  распространяется
только  на   мужчин;  им   равным   образом
разрешена и омнигамия или оргия, потому что
любой варвар  имеет право предаваться оргии
хоть с двадцатью купленными им женщинами. В
гармонии используются  все пять  порядков,-
простой, сложный,  полигамный, омнигамный и
смешанный - и нам предстоит подумать о том,
как   все    эти   порядки   установить   и
гарантировать   применительно    ко    всем
женщинам и  мужчинам, как  в любви, так и в
любой другой страсти.
  Лишение или  страх  лишения  необходимого
минимума  материального   (удовлетворения),
доводя до  крайности  тайное  сладострастие
женщин, извращает их суждения обо всем, что
связано  со   страстью  и   сентиментальной
любовью.    Несмотря    на    инстинктивное
стремление к  любви, они имеют на этот счет
расплывчатые или раздутые представления: по
видимости,   поддерживая   культ   чувства,
женщины  косвенно   освящают  тиранию   ма-
териального  начала.   Известно,  насколько
лишение какого-либо  наслаждения или запрет
на  него  усиливают  стремление  к  нему  и
делают нас неспособными судить о том, каким
правилам   надлежит   следовать   при   его
достижении. По этой причине такая приманка,
как обильное  пиршество и  крепкие напитки,
заставляют  изголодавшуюся   чернь   терять
всякое представление  о чести и увлекает ее
на путь  преступлений. Как же наши дамы, со

                                         39

времени  полового   созревания,  приученные
получать чувственные  удовольствия  втайне,
могут не  испытать на  себе их влияние и не
заразиться  предрассудками,   делающими  их
неспособными отличать  материальное  начало
от  сентиментального?  Именно  это  я  хочу
продемонстрировать  в  кратком  трактате  о
трансцендентном использовании чистой любви,
т.е. о предмете, который считался изученным
до конца,  но к которому на самом деле даже
не приступали.
  Поскольку этот  спор рассчитан на женщин,
я постараюсь  сделать его  доступным для их
понимания. Не  сомневаюсь, что  они простят
мне суровость моей критики, потому что в ее
основе   лежит    признание   необходимости
обеспечить им  все материальные наслаждения
с целью исправить их суждения и укрепить их
души в том, что касается чувств.
  Сквозь      эти      ложные      принципы
просматривается      вполне      похвальное
устремление -  сплав  религиозного  духа  с
любовью. Любовь  берется в них как входящая
в   компетенцию    одного   только    бога,
следовательно,   выходящая    за    пределы
законодательства, создаваемого людьми. Так,
никакая суеверная  догма не может побуждать
женщин раскрывать на исповеди свои любовные
похождения, о  которых они  говорят  "тайна
женщины есть  тайна  божья".  К  сожалению,
оказывается, что божья тайна не совпадает с
тайнами  женщин,   для   которых   остается
неизвестным то,  к чему  их побуждает Бог в
любовных вопросах.  Они имеют столь смутное
представление о  своем предназначении,  что
повсеместно позволяют  распускать  слухи  о
своем непостоянстве,  защищая себя  в  этом
вопросе наихудшим  образом. Стоит  им  дать

40

себе немного труда изучить выдвигаемое мной
положение о трансцедентном чувстве, как они
удостоверятся, что  самые возвышенные  виды
любви..., как  правило, неотделимы от этого
столь   раскритикованного    непостоянства.
Вооружившись этой  новой  теорией,  женщины
смогут, наконец,  заткнуть  рот  молодым  и
старым болтунам, которые неустанно упрекают
женщин за  их непостоянство,  забывая,  что
это  обвинение   само  по   себе  абсурдно,
поскольку  с   необходимостью   затрагивает
одновременно два  пола, -  ведь один из них
не может проявлять непостоянство без помощи
другого.  Для   того,  чтобы  с  основанием
обвинять в непостоянстве один из них, нужно
допустить существование,  как минимум, трех
полов.
  Так  что   цивилизованные   люди   веками
благодушно  принимают  мнения  абсурдные  и
лишенные   смысла   настолько,   что   даже
желторотый обитатель  гармонии не  удостоил
бы их  и минутного обсуждения: ему бы сразу
стало ясно,  что если  женщины непостоянны,
то  это   лишь  доказывает,  что  столь  же
непостоянны   и    мужчин.   А   обвинение,
распространяющееся на  весь род,  на  самом
деле    падает     на    непоследовательных
краснобаев,  которые   в  качестве   упрека
человечеству выдвигают  то, что  составляет
природу человека: обвинять род человеческий
в  непостоянстве   -  это   все  равно  что
упрекать лань  в том,  что она предпочитает
жить в  лесу. Почему,  собственно, ей этого
не любить, если она создана для того, чтобы
там жить?
  Мужчинам нравится женское непостоянство и
они нашептывают  об этом  на ухо  женщинам,
так что любой хорошенькой женщине на одного

                                         41

обладателя, мужа  или  любовника,  призыва-
ющего  ее   к   верности,   попадаются   20
искателей [претендентов  на  нее],  которые
склоняют ее  к  неверности  [точно  так  же
поступал и  ее муж в отношении 20 женщин до
нее];  не   подлежит  сомнению,  что  19/20
любителей любовных  похождений  в  расцвете
сил, т.е.  в возрасте  от  25  до  30  лет,
поощряют неверность  и что  женщины  должны
изменять, чтобы  привести свое  поведение в
соответствие  с  поведением  мужчин,  с  их
тайным  подстрекательством   к  неверности,
разительно отличающимся  от  их  публичного
лицемерия  и   напыщенного  морализма,  над
которыми  они   сами  же   втайне  смеются.
Следовательно, на  самом деле непостоянство
относится  к  природе  человеческого  рода,
поэтому его  надлежит любить  не просто как
участь (за редкими исключениями) всех, но и
как залог самых возвышенных добродетелей. В
части 4  будет  доказано,  что  в  гармонии
непостоянство в  любви превращается в залог
возвышеннейших социальных добродетелей.
  Чтобы дать преставление об этом предмете,
приведу  пример,  когда  любовь  сильнейшим
образом  отклоняется   от  цели   страстей,
состоящей  в   образовании  связей   и   их
максимальном расширении.  В  каждом  городе
или  кантоне   есть,  как   правило,   лицо
мужского  и   лицо   женского   пола,   чья
совершенная красота  возбуждает едва  ли не
всеобщее вожделение  и многие  из известных
страстей. Нарцисс и Психея являются лучшими
украшениями   города    Гнида,    множество
(сограждан) домогается  их и можно привести
имена  по  меньшей  мере  двадцати  жителей
Гнида, которые  испытывают явную  страсть к
Психее  и   стольких  же   жительниц  этого

42

города, которые пылают аналогичной с