ствительны ко
всякого рода теплу...
  Среди них (женщин) нет непосвященных; ибо
каждая уже  всецело  таит  в  себе  любовь,
неисчерпаемую сущность  которой мы,  юноши,
можем лишь понемногу постигать и постепенно
ей учиться.  Раскрыта ли  она уже в них или
только  в   зачатке,  -  это  все  равно...
Поэтому в  женской  любви  нет  степеней  и
ступеней  воспитания,   нет  вообще  ничего
всеобщего; но сколько индивидов, столько же
неповторимых видов любви...







                                         55



                Метаморфозы

  В сладком покое дремлет ребяческий дух, и
поцелуй влюбленной  богини будит в нем лишь
неясные мечты.  Роза стыдливости расцветает
на щеках  его,  он  улыбается  и,  кажется,
раскрывает уста,  но он  не проснулся  и не
знает, что  с ним  происходит.  Лишь  когда
прелести внешней  жизни, умножены и усилены
внутренним  отзвуком,   пронизают  все  его
могущество, -  открывает он  глаза  свои  и
смотрит,   торжествуя,    на   солнце,    и
вспоминает теперь  тот волшебный  мир,  что
увидел он  в лунном  мерцании. Удивительный
голос, разбудивший  его, все  еще звучит  в
нем, но  звучит  теперь  вместо  ответа  от
внешних предметов;  и  если  он  с  детскою
застенчивостью стремится  убежать от  тайны
своего существования,  с милым любопытством
взыскуя неизвестного,  -  всюду  слышит  он
лишь отзвук собственного своего томления.
  Так и  в зеркале  реки  глаз  видит  лишь
отражение  синего  неба,  зеленых  берегов,
качающихся деревьев и лица самого погружен-
ного в  себя созерцателя.  Если душа, полна
бессознательной  любви,  находит  там,  где
надеялась встретить  любовь ответную,  лишь
самое себя, - она замирает от изумления. Но
вскоре человек  уж снова дает себя привлечь
и  обмануть  волшебству  созерцания,  чтобы
любить свою  тень. Тогда  наступает  момент
прелести:  душа  вновь  создает  над  собою
покров  и   вдыхает   последнее   дуновение
совершенства  очертаний.   Дух  теряется  и
блуждает в  ясных своих глубинах и, подобно
Нарциссу, вновь находит себя в цветке.

56

  Но любовь  выше прелести,  - и  как скоро
бесплодно  увял   бы   цвет   красоты   без
дополняющего творчества ответного чувства!
  Этот момент, поцелуй Амура и Психеи, есть
роза жизни, - Вдохновенная Диотима2 открыла
своему Сократу  лишь половину  тайн  любви.
Любовь есть  не только  молчаливое  желание
бесконечности,  -  она  есть  также  святое
наслаждение прекрасным  настоящим. Она есть
не просто  смешение, переход от смертного к
бессмертному,  -   она   есть   их   полное
единство. Есть  чистая любовь,  неделимое и
простое чувство  без малейших  помех беспо-
койных стремлений. Всякий дает лишь то, что
сам получает,  - как один, так же и другой,
- все  равно, цельно  и в себе совершенно в
вечном поцелуе божественных детей.
  Магия  радости   растопит  великий   хаос
соперничающих  форм  в  гармоническое  море
забвения... Вовсе не ненависть, как говорят
мудрецы,  а  любовь  разделяет  существа  и
творит этот  мир, и  лишь в  ее свете можно
найти и  увидеть его.  Лишь в ответе своего
Ты может  всякое Я  полноценно ощутить свою
бесконечность. Тогда  рассудок человеческий
жаждет раскрыть  в себе  глубинный  зачаток
богоподобия, все  ближе и ближе стремится к
цели и  полон серьезности в созидании души,
как художник  рядом  со  своим  единственно
любимым творением.  В  мистериях  созидания
дух видит  игры и  законы свободной  воли и
жизни.  Пигмалионово  творение  оживает,  и
восхищенного  творца  охватывает  радостный
трепет от  сознания  своего  бессмертия,  и
словно   орел    Ганимеда,   возносит   его
божественная надежда  одним взмахом мощного
крыла на Олимп.


                                         57



                                    НОВАЛИС



                 АФОРИЗМЫ*

                        Всякий любимый нами
                     предмет           есть
                     средоточие      рая...
                     Миросоздания мало  для
                     чувств проницательных;
                     только Любящим сердцем
                     спасен  вечно  стремя-
                     щийся дух.


           София, или о женщинах

  С любовью  дело обстоит  так же,  как и с
философией - она является и должна являться
всем и  каждым для  всех. Итак, любовь есть
Я1 - идеал всякого устремления.
  Ты есть лишь только с тем, что любишь ты.
  Потребность в  любви  уже  выдает  в  нас
известное  раздвоение.  Потребность  всегда
выдает слабость.
  С  любовью   обстоит  так   же,   как   с
убеждениями -  сколь многие  полагают,  что
убеждены в чем-либо, а на деле не убеждены.
Только в  истинном можно быть действительно
убежденным;     только      милое     можно
действительно любить.

____________________
*  Novalis.  Briefe   und   Werke.   Bd. 3.
  B., 1943. Перевод А.Судакова.

58

  Все достойное  любви есть предмет (вещь).
-   Бесконечно    достойное   любви    есть
бесконечная вещь  - нечто  такое, что можно
обрести  лишь   непрестанной,   бесконечной
деятельностью. Лишь вещью можно обладать.
  Любовь есть конечная цель мировой истории
- вселенское Аминь.
  Объятие   есть    дифиранб   среди   всех
чувственных  действий.   Следовательно,   и
оценивать его нужно по законам его природы.
  Упоение чувств  так же относится к любви,
как сон относится к бодрствованию.
  Учение о  духах. Подлинная  невинность  -
есть  абсолютная   эластичность  -   ее  не
одолеть.
  Всякое   очарование   есть   искусственно
вызванное  безумие.   Всякая  страсть  есть
очарование. Всякая  привлекательная девушка
-  более  реальная  чаровница,  чем  обычно
думают.
  Этика. Всякой  добродетели  соответствует
специфическая невинность.  Невинность  есть
моральный инстинкт. Добродетель есть проза,
невинность  -  поэзия.  Грубая  невинность;
образованная   невинность   -   добродетель
должна вновь исчезнуть и стать невинностью;
  Иметь склонности  и  быть  их  господином
похвальнее, чем избегать склонностей.
  Мужчина полагает  себя всегда  в качестве
объекта, женщина  -  в  качестве  субъекта.
Мужчина должен  превращать свои  ощущения в
понятия,  женщина   же  -  свои  понятия  в
ощущения. Его  не  обманет  понятие,  ее  -
ощущение.
  Прекрасная  тайна   женщин,  делающая  их
столь  несказанно   привлекательными,  есть
предчувствие   материнства,    предугадание
будущего мира,  который  дремлет  в  ней  и

                                         59

развернется из  чрева ее.  Она  есть  самая
удачная аллегория будущего.
  Любовь возникла  вместе  с  женщинами,  а
женщины -  вместе с  любовью, -  поэтому-то
нельзя понять  одно без  другого. Кто хочет
найти  женщин,  которые  бы  не  любили,  и
любовь без  женщин, тот  поступает  подобно
философам, рассматривавшим  влечение помимо
объекта, а  объект -  без  влечения,  и  не
усмотревшим  единства   обоих   понятий   в
понятии действия.
  Брак есть  высшее таинство.  Брак  у  нас
стал     популяризированным      таинством.
Печально, что  у нас  есть лишь выбор между
браком и  одиночеством. Это ведь крайности,
-   но   как   мало   людей   способны   на
действительный брак, - сколь немногие могут
также вынести  одиночество.  -  Есть  самые
разные  способы   соединения.   Бесконечное
соединение есть брак. - Является ли женщина
целью  мужчины,  и  является  ли  она  сама
бесцельною?
  Брак обозначает собою новую, высшую эпоху
любви,   -    любовь   общения   -   любовь
принуждения  -   живую  любовь.   Философия
возникает вместе с браком.
  Гамизм2 есть основа патриотизма.
  Всякое    неправое    действие,    всякое
недостойное  восприятие   есть   неверность
своей любимой - есть прелюбодеяние.
  Страстная теплота - страстная холодность.
  Мужчины естественнее  всего могут  хорошо
развлечь разговором  женщин,  а  женщины  -
мужчин.
  Любовь может, через посредство абсолютной
воли, перейти в религию.
  Если мы  сделаем возлюбленную  богом, это
будет прикладная религия.

60

  Среди  людей   нужно   искать   Бога.   В
человеческих делах, в человеческих мыслях и
ощущениях  отчетливее   всего  заметно  от-
кровение духа  небесного... Религию  нельзя
проповедовать   иначе,    чем   любовь    и
патриотизм.
  Искусство все  превращать  в  Софии  -  и
наоборот.































                                         61



                           АРТУР ШОПЕНГАУЭР



         МЕТАФИЗИКА ПОЛОВОЙ ЛЮБВИ*

  ...Мы  привыкли  видеть  поэтов  занятыми
изображением  половой   любви.  Именно  она
составляет, как  правило, главную тему всех
драматических    произведений,     -    как
трагических,   так    и   комических,   как
романтических,  так   и  классических,  как
индийских, так  и европейских. Является она
и предметом лирической, а равно и эпической
поэзии, особенно  если причислить к ней вы-
сокие   штабеля    романов,   которые   уже
несколько веков  являются на  свет во  всех
цивилизованных  странах  Европы  с  тою  же
регулярностью, что  и плоды земные. Все эти
произведения,   по   основному   содержанию
своему,   суть    не    что    иное,    как
разносторонние, то  краткие,  то  подробные
описания рассматриваемой  страсти. А  самые
удачные из  этих описаний,  как,  например,
"Ромео и  Юлия", "Новая  Элоиза", "Вертер",
обрели бессмертную  славу. И  если, тем  не
менее,  Рошфуко   полагает,  что  страстная
любовь все  равно что  духи, -  все  о  них
говорят, но  никто не видел1, - и если даже
Лихтенберг2;  в  своем  сочинении  "О  силе
любви" оспаривает  и отрицает  реальность и
____________________
*  Перевод сделан А.К.Судаковым по изданию:
  Schopenhauer A. Sammtliche  Werke / Hrsg.
  von       P.        Deussen.       Bd. 2.
  Munchen: Piper, 1912. S. 605-639.

62

естественность этой страсти, то это большая
ошибка. Ибо  невозможно, чтобы нечто чуждое
и  противное  человеческой  природе,  нечто
эфемерно  шутовское,   неустанно  изображал
гений поэтов  всех времен,  а  человечество
принимало с неизменным одобрением; ведь без
истины  не   может   быть   прекрасного   в
искусстве:
  
         Прекрасна  истина,  она  лишь  нам
         мила"3.
  
  И в  самом  деле,  опыт,  пусть  даже  не
повседневный,     свидетельствует,      что
предстающее обычно  лишь мимолетной,  легко
укротимой   склонностью    при    известных
обстоятельствах  возрастает   до   страсти,
превосходящей любую другую и преодолевающей
все опасения, все препятствия с невероятной
мощью  и   выдержкой,  так   что   для   ее
удовлетворения не колеблясь рискуют жизнью,
и даже  прощаются  с  нею,  если  это  удо-
влетворение       остается       совершенно
недоступным. Вертеры  и Якопо Ортисы4 суще-
ствуют не  только в  романе  -  каждый  год
обнаруживается их  в Европе  не  менее  чем
полдюжина; sed  ignotis perierunt  mortibus
illi5; ибо  их страдания  не  находят  себе
иного летописца,  кроме конторского  писаря
или газетного  репортера. И все же читатели
уголовной   хроники    в    английских    и
французских  газетах   подтвердят  верность
моего замечания.  Но еще  более числом тех,
кого  эта   же  самая  страсть  приводит  в
умалишенный  дом.   Наконец,   каждый   год
обнаруживается то  один, то  другой  случай
самоубийства  пары   влюбленных,  на   пути
которых встали  внешние  обстоятельства,  -

                                         63

причем одно  кажется мне  необъяснимым: как
люди,  уверенные   во  взаимной   любви   и
предвкушающие  в   наслаждении  ею   высшее
блаженство, не  предпочтут крайними  мерами
избавиться от всех условностей и претерпеть
любые беды, - тому, чтобы утратить вместе с
жизнью и то счастье, выше и больше которого
для них немыслимо ничто на свете. Что же до
низших  степеней  и  простых  порывов  этой
страсти,  то   они   у   всякого   человека
ежедневно перед  глазами и,  пока он еще не
стар, чаще  всего также  и в  сердце. Итак,
после всего  здесь упомянутого,  невозможно
сомневаться ни  в реальности, ни в важности
нашего  предмета,   и  вместо  того,  чтобы
удивляться,  что  и  философ  делает  своею
темой эту  вечную тему  всех поэтов, стоило
бы  подивиться  тому,  что  вещь,  играющая
повсюду   в    человеческой   жизни   столь
значительную роль,  до сих  пор почти вовсе
не рассматривалась  философами  и  остается
для  них  неразработанным  сюжетом.  Больше
всех  этим  занимался  Платон,  особенно  в
"Пире" и "Федре": однако то, что он говорит
на эту  тему,  остается  в  области  мифов,
шуток  и   притч,  а  кроме  того,  большей
частью, касается  греческой любви к мальчи-
кам. То  немногое, что говорит о нашей теме
Руссо    в     своем     "Рассуждении     о
неравенстве"...6,          ложно          и
неудовлетворительно. Кантовское  обсуждение
вопроса, в  третьем  разделе  сочинения  "О
чувстве возвышенного и прекрасного"7, очень
поверхностно и  написано без знания дела, а
потому отчасти  также неверно. Наконец, то,
как Платнер обращается с этой темой в своей
"Антропологии",  э 1347   и  след.,  всякий
признает плоским  и  неглубоким.  Напротив,

64

определение   Спинозы    своей   чрезмерной
наивностью  заслуживает   того,  чтобы  его
привести:   "Любовь    есть   удовольствие,
сопровождаемое  идеей   внешней  причины"8.
Следовательно,    мне    нет    нужды    ни
опровергать,    ни    использовать    пред-
шественников, - предмет сам напрашивался ко
мне и сам собою вступил в общую связь моего
миросозерцания.  -  Менее  всего  ожидаю  я
одобрения от  тех, кем самим повелевает эта
страсть  и   кто  в   силу  этого  пытается
выразить свои  бурные чувства  в тончайших,
эфирнейших  образах,   -  им   мой   взгляд
покажется   слишком   физическим,   слишком
материальным;  как   бы  метафизичен,  даже
трансцендентен он  ни был  в основе  своей.
Пусть они  для начала обдумают вот что: тот
предмет,   что   сегодня   вдохновляет   их
мадригалы   и    сонеты,   -    родись   он
восемнадцатью годами  раньше, не привлек бы
ни   единого   их   взгляда.   Ибо   всякая
влюбленность, каким  бы  эфирным  созданием
она ни  представала,  коренится  всецело  в
половом влечении,  да и  сама она есть лишь
точнее   определенное   половое   влечение,
специфицированное, индивидуализированное (в
самом точном  смысле этого  слова). И если,
памятуя  об   этом,  взглянуть   теперь  на
важность той  роли, которую  играет половая
любовь, во  всех ее  оттенках и нюансах, не
только в  романах, но  и  в  действительной
жизни, где она является могущественнейшим и
активнейшим из  всех мотивов,  кроме  разве
любви к  жизни, - где она владеет половиной
сил   и    помыслов   младшего    поколения
человечества, составляет  конечную цель по-
чти  всякого   человеческого   устремления,
оказывает  в   конце  концов  отрицательное

                                         65

влияние на  важнейшие дела, всякий час пре-
рывает серьезнейшие  наши занятия,  смущает
временами даже величайшие умы, осмеливается
вмешиваться   со    своими   пустяками    в
переговоры государственных  мужей и  поиски
ученых, умело  подбрасывает  свои  любовные
посланьица, свои  заветные локончики даже в
министерские  портфели  и  философские  ма-
нускрипты,  что  ни  день,  затевает  самые
путаные, самые  скверные  интриги,  требует
себе в  жертву иногда жизнь или здоровье, а
подчас,  богатство,   положение  и  счастье
человека, -  да что там, делает честного во
всем другом  человека бессовестным, верного
- предателем, - и значит, в целом предстает
неким злокозненным демоном, стремящимся все
исказить, запутать  и низвергнуть, - это ли
не повод  воскликнуть: из  чего  шум?9  Для
чего  мольбы   и  неистовства,   страхи   и
бедствия? Речь  ведь идет  лишь о том,чтобы
каждый петушок нашел свою курочку*: чего же
ради  такая   мелочь  должна  играть  столь
важную роль и беспрерывно нарушать и путать
столь хорошо  налаженную жизнь человека? Но
пред серьезным  исследователем  дух  истины
мало-помалу откроет  ответ: то, о чем здесь
идет речь - не мелочь; более того, важность
дела совершенно  соразмерна  серьезности  и
рвению занимающихся  им. Конечная цель всех
любовных интриг,  разыгрываются ли  они  на
котурнах  или  на  цыпочках,  действительно
важнее всех  прочих  целей  в  человеческой
жизни, а потому всецело достойна предельной
серьезности, с  которой всякий  стремится к
____________________
*  Я не  смел здесь  выразиться  буквально;
  поэтому читатель  при желании  может  сам
  перевести эту фразу на Аристофанов язык.

66

ней.   А    именно:   в    этих    интригах
определяется,  ни  больше  ни  меньше,  как
композиция следующего  поколения. Здесь,  в
этих столь  фривольных  любовных  интригах,
решаются  существование   и  свойства   тех
dramatis personal, которые выйдут на сцену,
когда мы  уже  сойдем  с  нее.  Как  бытие,
existentia,   этих    персонажей    всецело
обусловлено нашим половым влечением вообще,
так и  сущность их,  essentia, опреляется и
во всех отношениях фатально устанавливается
индивидуальным выбором при его удовлетворе-
нии, т.е.  половой любовью.  Таков  ключ  к
проблеме:   применяя    его,    мы    ближе
познакомимся  с   ним,  когда  пройдем  все
степени   влюбленности,    от    мимолетной
склонности до  сильнейшей страсти, - причем
мы узнаем, что различность их происходит от
степени индивидуализации выбора.
  Все любовные  интриги нынешнего поколения
вместе    взятые     суть    поэтому    для
человеческого рода  серьезнейшее  meditatio
compositionis generationis  futurae, e quae
iterum  pendent  innumerae  generationes10.
Именно  на   этой   чрезвычайной   важности
дела...   основаны   весь   пафос   и   вся
возвышенность  в   делах  любви,  трансцен-
дентность ее восторгов и страданий, которые
уже веками неустанно представляют нам поэты
во множестве  примеров; ибо  никакая, самая
интересная  тема   не  сравнится   с  этой,
затрагивающей родовое  благо и  несчастье и
относящейся к другим, которые касаются лишь
блага индивидов, как тело относится к плос-
кости. Именно  поэтому так  трудно  сделать
драму интересной  без любовной  интриги,  -
поэтому же,  с другой  стороны, эта тема не


                                         67

изнашивается    даже     от     ежедневного
употребления.
  То,   что   в   индивидуальном   сознании
проявляется как  половое влечение  вообще и
не  направлено  на  определенного  индивида
другого пола, то в себе и вне сферы явления
есть  просто  воля  к  жизни.  Но  то,  что
является в  сознании как  половое влечение,
направленное на  определенного индивида, то
в себе  есть воля  к жизни в некоем, строго
определенном индивидуальном  воплощении.  В
этом случае  половое влечение,  хотя в себе
оно  есть  лишь  субъективная  потребность,
умеет очень  искусно скрываться  под маской
объективного   восхищения   и   тем   самым
обманывать  сознание;   ибо  такая  военная
хитрость нужна  природе для  достижения  ее
целей.  Но,   -  каким   бы  объективным  и
возвышенным ни  казалось это  восхищение, -
то, что  при всякой  влюбленности,  тем  не
менее,   в   виду   имеется   исключительно
порождение индивида определенного свойства,
подтверждается  прежде   всего   тем,   что
существенна здесь  не  ответная,  например,
любовь,  а   обладание,   т.е.   физическое
наслаждение. Поэтому  достоверность  первой
не может  утешить при  отсутствии  второго;
более того,  не один уже человек в подобном
положении покончил  с собой. Напротив, люди
сильно  любящие,  если  не  могут  добиться
взаимности, довольствуются обладанием, т.е.
физическим наслаждением. Это доказывают все
браки по  принуждению, а  равно и те, когда
благосклонность   женщины,    вопреки    ее
отвращению, покупается  большими дарами или
иными  жертвами;   и  даже  случаи  изнаси-
лования.    Пор