трастью
к Нарциссу.
  В  соответствии  с  законом  цивилизации,
Психея  должна  принадлежать  исключительно
своему целомудренному  супругу, а Нарцисс -
не менее  целомудренной супруге.  Но  закон
притяжения (по  страсти) дает иной расклад.
Он гласит,  что милостями Нарцисса и Психеи
хотели бы  пользоваться 20  пар влюбленных.
Итак, если при распределении притяжений Бог
не руководствуется  произволом,  он  должен
изыскать средство  удовлетворить 40  людей,
которые  испытывают   желание  к  Психее  и
Нарциссу, причем  удовлетворить их  честным
путем,  возбудив   взаимный   энтузиазм   и
сентиментальное   обаяние,   без   которого
нельзя  обойтись   в  гармонии,   во   всем
стремящейся к  равновесию  материального  и
духовного. Короче,  нужно  найти  средство,
позволяющее прекрасной супружеской паре, не
теряя достоинства,  вступить в  связь с еще
20 парами,  которые питают  к ней  желание.
Ведь  если   добиться   этого   недостойным
образом,  исчезло   бы  духовное   и   сен-
тиментальное   очарование,   а   без   этих
элементов любовная  связь превратилась бы в
чисто   материальную,    в    разновидность
грубого, чисто животного наслаждения. Нужно
же, напротив,  чтобы  возбуждающая  желание
пара вызывала,  вступая в связь, самый воз-
вышенный энтузиазм...
  Задача эта  действительно непосильна  для
цивилизованных  умов.   Стремясь  найти  ее
решение, они  разродятся  одной  и  той  же
нелепостью,  гласящей:   если   Психея   по
очереди   отдастся    20   мужчинам,    она
превратится  в   презренную  проститутку  в
глазах  тех   же  влюбленных,  которым  она

                                         43

уступила, она  станет  позором  и  отбросом
Гнида. Поэтому  нужно,  чтобы  она  выбрала
одного из  этих  20.  Что  же  касается  19
остальных, им придется поискать себе другой
предмет любви.
  Ручаюсь, что  такой ответ  дадут все наши
Эдипы. Но им надо еще примирить свое мнение
с тремя  действующими причинами, с Богом, с
моралью, с самим собой.
  1. Бог распределил  притяжение по страсти
таким образом,  чтобы всем  было приятно, а
не фрустрировало  и  не  унижало  их.  Если
Психея отдаст  предпочтение  одному  из  20
претендентов  и   сохранит  ему   верность,
ожидания  19   остальных  будут   обмануты.
Следовательно,                     выявится
непоследовательность  Бога,  сделавшего  (в
данном случае)  любовный соблазн в двадцать
раз  более   сильным,  чем  это  нужно  для
всеобщего удовлетворения. С другой стороны,
если Психея удовлетворит всех 20 влюбленных
в нее  мужчин и  в  благодарность  за  свои
благодеяния пожнет  лишь  общее  презрение,
Бог даст  доказательство своего утонченного
недоброжелательства   потому,    что    он,
оказывается,  наделил   притяжения  властью
придавать  позору   ту,  которая  наилучшим
образом его  удовлетворяет, и  пожирать  на
глазах   20    претендентов   предмет    их
удовлетворенной страсти.
  2. Мораль противится  тому, чтобы  Психея
остановила  свой   выбор  на  одном  из  20
вздыхателей,  потому  что,  согласно  фило-
софии, в  вопросах любви благородная девица
должна подчиняться  воле  любимого  отца  и
любимой   матери.   В   результате   Психее
придется  выйти   замуж  за   какого-нибудь
престарелого прокурора, на совести которого

44

немало преступлений, только из-за того, что
он,  благодаря   своему  богатству,   сумел
заручиться благорасположением  ее почтенных
родителей. Что  же касается  20 влюбленных,
им   не    останется   ничего   иного   как
рукоплескать этому  браку, чтобы не навлечь
на себя  обвинения в  безнравственности,  и
остерегаться бросить  на Психею  хоть  один
страстный взгляд,  следуя в  этом священной
заповеди, которая гласит: "не возжелай быка
ближнего своего, ни его жены, ни его осла".
  3. Каждый  из   них  презирает   женщину,
которая уступила 20 мужчинам, тогда как сам
он  в   период  своей   молодости   пытался
соблазнить 20,  а может  быть и 100 женщин;
причем  от  этого  он  отнюдь  не  перестал
относиться к  себе с уважением. Между собой
мужчины  превозносят  того,  кто  соблазнил
наибольшее  число   женщин,  так  что  если
Нарциссу удалось  бы тайком  и без  огласки
вступить в  связь с  20 влюбленными  в него
женщинами, он  всего лишь  составил бы себе
репутацию  милого   повесы.  Странная   не-
последовательность! Один  и  тот  же  образ
действий находят  "милым" у  одного пола  и
"отвратительным" у  другого,  хотя  женщины
вынуждены вести  себя  подобным  образом  в
силу того,  что  таково  поведение  мужчин.
Ведь мужчины  не могут  (если, конечно, это
не гарем)  последовательно вступить в связь
с 20  женщинами без того, чтобы эти женщины
не вступили в связь с 20 мужчинами.
  Эта    логическая    непоследовательность
цивилизованных людей  доставляет  нам  одно
весьма ценное  наблюдение: она  доказывает,
что общее  мнение наполовину одобряет образ
действий, который  я собираюсь  описать  (а
именно  любовь   разных  степеней),  и  что

                                         45

гармония   будет    в   этом   куда   более
последовательной, достраивая  его до целого
(поскольку   терпимость    к   многообразию
проявлений   любви    у   одного   пола   с
необходимостью подталкивает  к подобному же
поведению другой пол).
  Перейдем к изложению существа проблемы. Я
уже предупреждал,  что для  того, чтобы его
понять,  потребуется  некоторое  умственное
напряжение...
  Ошибочность   представлений    о    любви
цивилизованных философов связана с тем, что
их  спекуляции   в  этом  вопросе  касались
исключительно любви  пар: в  силу этого они
пришли  к  одному  и  тому  же  результату,
каковым   является    эгоизм,    неизбежное
следствие  ограниченности   парной   любви.
Поэтому  в  размышлениях  об  освобождающих
эффектах (любви) следует основываться на ее
коллективном характере,  и именно  по этому
пути я  намереваюсь следовать.  В противном
случае  не   было  бы   никакого   средства
побудить Психею и Нарцисса вступить в связь
с двумя  другими лицами;  это  означало  бы
двойную  неверность,  т.е.  страсть  весьма
отвратительную. Но  я  могу  доказать,  что
если  каждый   из  них   будет   отдаваться
множеству   искателей    при   определенных
условиях, применимых также к цивилизации, в
глазах   публики,    искателей   и    своих
собственных оба  они превратятся  в образцы
добродетелей, в  результате чего  возникнет
всеобщая  связь   (в  том   числе  связь  с
публикой -  влюбленной менее, чем искатели,
но охваченной таким же энтузиазмом при виде
филантропической жертвенности,  проявленной
ангелической парой).


46

  Не нужно ничего в этом вопросе предрешать
до  тех  пор,  пока  не  познаны  необычные
побуждения, с  которыми связан  этот  образ
действий.  В   гармонии  найдутся  средства
облагородить   то,   что   благоприятствует
мудрости, приращению богатств и добродетели
или   расширению   социальных   связей;   и
гармония же  дискредитирует то,  что делает
жизнь  людей  беднее,  ведет  к  сокращению
связей.
  Итак,  вступая   в  связь  с  20  лицами,
пылающими к  ним страстью, Психея и Нарцисс
способствуют    прогрессу     мудрости    и
добродетели. Необходимо,  чтобы эта связь в
глазах всего  общества  была  освященной  и
принимала максимально облагороженные формы,
прямо  противоположные   развратным  оргиям
цивилизованных.
  Какими причинами  может быть продиктована
благосклонность  Психеи   и  Нарцисса?  Чем
будет облагорожена  приносимая ими  жертва?
Такова  проблема  ангелической  связи;  она
поможет  нам   понять  то,  каким  образом,
благодаря  воздействию   чистой   любви   и
утонченности   трансцендентного   чувства*,
возлюбленные, прежде чем соединиться друг с
другом, вступают  в телесную  связь с теми,
кто  проявил   к  этому   пылкое   желание,
добившись этим  актом любовной  филантропии
блеска,   не    уступающего   тому,   каким
цивилизация окружает  Дециев,  Регулов**  и
____________________
*  Под   трансцендентным   Фурье   понимает
  возвышенное - примеч. пер.
** Деций - римский император III века н.э.,
  преследовавший христиан;  Регул - римский
  полководец III  века до н.э., погибший от
  пыток в плену карфагенян - примеч. пер.

                                         47

других    религиозных     и    политических
мучеников.
  Только  что  поставленная  мной  проблема
трудноразрешима. Есть  ли такой  город  или
такой кантон,  где не было бы своей Психеи,
к которой  пылают страстью двадцать мужчин,
и своего  Нарцисса,  составляющего  предмет
обожания  двадцати   женщин?  Добавим,  что
Деции    любви,     благородным     порывом
побуждаемые  уступать  всем  искателям,  не
должны принимать в соображение их возраст и
красоту, и  считать для себя честью оказать
милость  как   дряхлому  старику,   так   и
зеленому неоперившемуся юноше.
  Нужно показать,  что в  любви,  как  и  в
других страстях, человеческая природа имеет
не простой,  а сложный  характер,  что  она
обладает свойством  формировать из одного и
того же  зародыша нечто благое (благородный
тип в  его прямом  развитии) и нечто дурное
(извращенное    развитие     в     обратном
направлении). Приведу  здесь  свое  обычное
сравнение гусеницы и бабочки, развивающихся
в разных  направлениях из  одной и  той  же
куколки. Это сравнение помогает ориентации,
и его  надо постоянно  держать в уме, чтобы
приучить себя  мыслить каждую  страсть в ее
двойном развитии,  прямом  (благородном)  и
обратном  (отталкивающем).   Поскольку   мы
живем при цивилизации, любовь, как и другие
страсти,  подчинена  закону  извращенности,
сравнимому   с    состоянием   нравственной
гусеницы  с   ее  лживостью,  эгоизмом  или
другими отвратительными свойствами. Об этом
можно судить  по состоянию интересующей нас
проблемы.  Разве   общее  мнение  по  этому
вопросу   не    является   /свидетельством/
крайнего эгоизма?  Каждый из 20 вздыхателей

48

Психеи хочет ей насладиться, и вместе с тем
он же  хочет, чтобы  она  была  обесчещена,
если   окажет    милость    19    остальным
[претендентам]. Но разве он обладает на нее
большими правами,  чем эти  последние? Ведь
они все  ее одинаково  любят. Каждый из них
не уступает  ему, а  возможно и превосходит
его  красотой,   заслугами  и   правом   на
обладание Психеей.  По  справедливости  она
должна относиться  к другим  так же,  как к
нему, и если она согласится одарить их всех
своей благосклонностью,  она будет в 20 раз
щедрее, а  они -  в 20 раз несправедливей и
отвратительней.
  На это  каждый из искателей отвечает: моя
природа говорит  мне, что  Психея  поступит
гнусно, отдавшись 19 другим претендентам, я
хочу, чтобы  она принадлежала исключительно
мне. Но  того же  самого  хочет  каждый  из
двадцати. Как  же вас  всех  удовлетворить?
Нужно,  видно,   по   приговору   Соломона,
разрезать  ее   на  20  частей,  каждая  из
которых перейдет  в полное  владение одного
из вас. "Но нет, я хочу ее целиком и только
для себя".  Так же и каждая из претенденток
на Нарцисса  хочет его только для себя. Вот
она, справедливость цивилизованных: в любви
они не  сумели возвыситься до чего-то более
возвышенного, нежели  чистый эгоизм,  самая
гнусная из всех страстей, а после этого еще
хвалятся     своей      способностью      к
совершенствованию...
  Мы наделяем  любовь  именем  божественной
страсти. Но как же получается, что страсть,
которая  делает   нас  равными   Богу  и  в
некотором смысле дает нам приобщиться к его
сущности, ввергает  нас в  крайний эгоизм и
несправедливость?  Бог   был  бы   пределом

                                         49

эгоизма,  если   бы   он   действовал   как
приведенные выше  влюбленные, желающие быть
единственными обладателями  блага,  которое
Психея соглашается  разделить  между  ними.
Допустим, некий милосердный человек, Дамон,
хочет  раздать  20  экю  20  беднякам.  Что
подумал бы  он об  этих несчастных, если бы
каждый из  них предложил  ему исключить  19
остальных и  отдать всю  сумму  только  ему
одному? Он ответил бы им: вы все - эгоисты,
и не  только не заслуживаете всей суммы, но
и одной  двадцатой, которую  я  намеревался
вам дать, я не дам вам ни единого обола.
  Мы, без  сомнения, стали  бы рукоплескать
такому решению  Дамона и наказанию, которое
он назначил  этим жадным  нищим.  И  каково
было бы  наше удивление,  если бы каждый из
этих бедняков  по очереди заявил следующее:
этот  Дамон  -  ужасный  человек,  мерзавец
самого последнего  разбора; кроме меня, он,
видите ли,  хочет подать  милостыню 19 моим
товарищам.  Нас,   конечно,  возмутило   бы
подобное  бесстыдство.   Наконец,  если  бы
после уговоров Дамон их простил и роздал им
20 экю,  после чего  все  они,  приняв  эту
милостыню, принялись  бы... изрыгать против
него    оскорбления    и    называть    его
презреннейшим из людей. Каково было бы наше
негодование   на   этих   20   разбойников,
являющихся, тем  не менее, точным слепком с
наших 20  влюбленных с  их притязаниями  на
исключительное /обладание/...
  Допустим, Психея  и Нарцисс влюблены друг
в друга.  Они самые красивые молодые люди в
городе Гниде,  так что  40 претендующих  на
них мужчин и женщин находят вполне нормаль-
ным,   что    они   отдают    друг    другу
предпочтение.    Однако,    если,    следуя

50

непостижимому  при   наших  нравах  порыву,
Психея и  Нарцисс  согласятся  принадлежать
друг другу  лишь после того, как по очереди
вступят в связь с каждым из 20 соискателей,
благородная     самопожертвенность     двух
влюбленных,  лишающих  себя  близости  ради
друзей,  станет   столь  же  почетной,  как
презренна обычная  проституция.  Но  какие,
собственно говоря,  мотивы  могут  побудить
наших влюбленных  принести  себя  в  жертву
удовольствию   сограждан?   Это   и   будет
объяснено при  разборе степеней  любви  или
чистого в  высшей  степени  чувства.  А  до
этого признаем, что современной любви чужда
эта прямая  и либеральная направленность, и
она развивается  в  прямо  противоположном,
эгоистическом направлении.  Об этом будущем
нововведении мы  рассуждаем, как ребенок 10
лет,   утверждающий,   что,   ухаживая   за
женщинами и  девушками,  его  старший  брат
поступает очень  глупо и что гораздо больше
удовольствия заключено  в игре с мраморными
шарами; такому ребенку обычно отвечают, что
когда  ему  будет  20 лет,  он  запоет  по-
другому  и  будет  предпочитать  дам  своим
детским играм,  на что  он улыбается только
снисходительной  улыбкой.   Столь  же  мало
понимают в  этих делах цивилизованные люди,
кичащиеся своей  эгоистической  любовью.  В
ней, не  спорю,  есть  свое  очарование,  и
немалое, но зная неизвестную цивилизованным
теорию движения,  я вправе заверить их, что
гармония  посеет   семена   либерализма   в
вопросах любви, которые будут развиваться в
направлении, противоположном развитию наших
нравов. Это  даст ангелическим парам и тем,
с кем  они вступают  в  связь,  возможность
возвышенного и  святого опьянения, высокого

                                         51

сладострастия, столь  же превосходящего наш
нынешний эгоизм, сколь очарование юношеской
любви превосходит игры мальчишек 10 лет.
  А  если   добавить,  что   в  устройстве,
которое я  собираюсь описать, эгоистическая
или цивилизованная  любовь будет  разрешена
всеми  на  совершенно  законном  основании,
станет  очевидным,  что  новое  устройство,
которое введет  зародыш  всеобщей  связи  и
удовлетворения,      является      воистину
божественным и  что мы  жестоко  ошибались,
принимая за  божественную страсть современ-
ный  способ   любви   или   исключительную,
нелиберальную  любовь,   склонность   чисто
человеческую, исполненную  эгоизма и  отме-
ченную печатью порока, свидетельствующую об
отсутствии божественного духа.






















52



                            ФРИДРИХ ШЛЕГЕЛЬ



              ИЗ "ЛЮЦИНДЫ"*1

  Женский дух,  как и женское платье, имеет
перед мужским  то преимущество,  что  может
одним-единственным    смелым     сочетанием
преодолеть  все   предрассудки  культуры  и
гражданской условности  и оказаться,  одним
рывком, в  состоянии  невинности,  в  самом
лоне природы.
  К кому же тогда может обратиться риторика
любви  со   своей   апологией   природы   и
невинности, если  не к  женщинам, в  нежных
сердцах которых  глубоко  затаен  священный
огонь  божественного   наслаждения,   -   и
никогда не  гаснет он совсем, как бы сильно
он  ни  был  запущен  и  осквернен?  Затем,
конечно, также  и  к  юношам,  к  мужчинам,
которые остались  еще юными.  Но между ними
нужно сделать большое различие. Всех юношей
можно разделить  на имеющих  то, что  Дидро
называет ощущением плоти, и не имеющих его.
Редкостный    дар!    Многие    талантливые
проницательные живописцы  тщетно  всю  свою
жизнь  стремятся   обрести  его,  и  многие
виртуозы мужественности  окончили жизненный
путь свой,  так и  не получив  об  этом  ни
малейшего  представления.   Обычным   путем
этого не  достичь. Либертэн, может, и умеет
____________________
*  Перевод А.Судакова  по изданию: Schlegel
  F. Lucinde.  Munchen: Dietrich,  1918. 1.
  25-27, 27-28,93-95.

                                         53

развязывать  поясок  с  некоторым  подобием
эстетического      вкуса,      но      тому
художественному   чувству    сладострастия,
которое  только   и  делает   мужскую  силу
красотой, -  только  любовь  может  научить
юношу. Это  электричество  чувства,  и  при
этом душа  тихо, молчаливо  внемлет, внешне
же все  как-то явственно  прозрачно, как  в
тех светлых  точках на живописных полотнах,
которые  так   живо  чувствует   глаз.  Это
чудесное смешение и гармония всех чувств, -
так  ведь   и  в   музыке  есть  совершенно
безыскусные, чистые,  глубокие  акценты,  -
ухо  человеческое,   кажется,   не   просто
слышит,  а  воистину  пьет  их,  если  душа
жаждет любви.  Но вообще-то  ощущение плоти
не  поддается  дальнейшему  определению.  В
этом нет  необходимости. Довольно того, что
для  юношей   оно   есть   первая   степень
искусства  любви,  хотя  оно  -  врожденное
дарование   женщин,    благосклонностью   и
милостью которых  его только и могут узнать
и  воспитать   в   себе   юноши.   С   теми
несчастными, кому  оно неведомо, не следует
и говорить  о любви,  - ибо  у  мужчины  от
природы есть хотя и потребность в любви, но
не предчувствие ее.
  Вторая степень уже заключает в себе нечто
мистическое, и, как всякий идеал, она легко
может показаться  противоразумною. Мужчина,
который не  может утолить  и  удовлетворить
внутреннего  желания  его  возлюбленной,  -
такой мужчина  не умеет  быть тем,  чем  он
является и  должен являться. Он, собственно
говоря,  бессилен,  и  не  может  заключить
действительного брака.  Хотя  и  наибольшая
конечная     величина     исчезает     пред
бесконечностью, а  поэтому одной лишь силой

54

проблему при всем желании не решить. Но кто
имеет фантазию, тот может научить фантазии,
и где  она есть,  там влюбленные  с  охотою
терпят временные  лишения ради  того, чтобы
быть  потом  щедрыми  и  расточительными  в
своем чувстве;  их  путь  ведет  в  глубины
души, их  цель - интенсивная бесконечность,
неразделимость без  меры и  числа, - да им,
собственно, и незачем в чем-либо нуждаться,
- это  волшебство может заменить им все. Не
молчите об  этих таинствах! Третья и высшая
степень  искусства  любви  есть  постоянное
чувство   гармонического    тепла.   Юноша,
постигший это,  любит  уже  не  только  как
мужчина, но  одновременно  и  как  женщина.
Человеческая  сущность   в   нем   достигла
совершенства, и он взошел на вершину жизни.
Ибо очевидно,  что мужчины  от природы лишь
горячи или  холодны; тепло  в них нужно ещё
только воспитать.  Но  женщины  от  природы
теплы чувством  и духом, и чув