тьдесят долларов, то менты  сдавали  задержанных  Семке  Колуну,
против коммерческих интересов собственного начальства.
   Ввиду всех этих событий долгов у "Ланки" едва наскреблось на три миллиона
рублей, и доктор Гертцки,  приезжая  в  областную  администрацию,  постоянно
разводил руками и спрашивал: "Как же так? Ведь мы им платим по сто  долларов
за сто долларов, а Колунов им платит по двадцать  за  сто".  Доктор  Гертцки
никак не мог постичь законов российской коммерческой арифметики,  в  которой
двадцать долларов могут быть суммой куда более выгодной, чем сто долларов, -
особенно если по продаже по сто долларов ты можешь получить пулю в лоб.
   Оно было б еще ничего, так как все это время губернатор клятвенно  уверял
"Ланку", что бюджетные  долги,  праведно  и  неправедно  насчитанные,  будут
голосовать на стороне "Ланки". Но теперь всем  было  известно,  что  "Ланке"
дана отставка, а в губернаторском кабинете сидит, задрав ноги на стол, Семка
Колун. Так что кандидат в управляющие от "Ланки" - сорокалетний толстячок  с
окладистой бородой - сидел в углу, откровенно махнув на суд рукой, и молчал.
   Заводские сели кучкой, отдельно от всех: Санычев,  Гаибов,  Чердынский  и
Нестеренко. У них было скуплено довольно много долгов, главным образом у тех
людей, которые были связаны с "Зарей" технологической цепочкой и  просто  не
могли отказать директору. Кроме этого, 70% задолженности "Зари"  приходилось
на "Фармэкспорт". Что же касается Чердынского, то он вот уже две недели  как
перестал быть генеральным директором "Фармэкспорта", потому что  именно  его
завод предлагал в арбитражные управляющие.
   К удивлению многих, на  заседание  приехал  сам  Колунов,  безукоризненно
одетый и почти без охраны. Так случилось, что Колунов и заводские  подъехали
к зданию суда одновременно, и у дверей возникла легкая заминка:  кто  войдет
первым?  Пацаны  Колуна  вздумали  задираться.  Ребята  Нестеренко  в  ответ
схватились было за пушки, и бог знает, что могло бы случиться, если бы Колун
не сверкнул белозубой улыбкой.
   - Демьян Михайлович, проходите.
   Зябко поежившись, Санычев вошел в здание. Теперь  бок  о  бок  с  Колуном
сидел глава областной ФСФО и что-то уважительно пояснял ему  на  ухо.  Судья
стукнула молоточком.
   -  Слушается  иск  ЗАО  "Бенарес"  о  введении  наблюдения   на   Тарском
химико-фармацевтическом комбинате "Заря". Интересы истца представляет...
   Судья, поправив очки, порылась в стопке возвышающихся на столе бумаг...
   - Вот...  представляет  Опанасик  Сергей  Никитич,  доверенность  от  ЗАО
"Бенарес",  зарегистрированного  в  городе  Тарске  22  ноября   1997   года
Октябрьским  райисполкомом,  регистрационный  номер   1946,   -   в   общем,
предоставлены полномочия на совершение всех процессуальных действий,  в  том
числе непосредственно участвовать в судебных процессах, изменять предмет или
основания исков, заявлять отвод... в общем, слушаю вас, Сергей Никитич.
   Опанасик - упитанный парень лет тридцати пяти, в костюме и с бородкой,  -
поднялся со своего места.
   - Ваша честь, - заявил он, - в общем-то, все изложено в  нашем  иске.  Мы
всегда честно и просто хотели получить причитающиеся нам деньги.  В  октябре
этого года мы приобрели три векселя Тарского химико-фармацевтического завода
"Заря" на общую сумму в 13 млн. руб. Когда мы попросили завод  заплатить  по
векселям, завод  отказался.  Мы  подали  в  суд,  выиграли  иск  и  выиграли
апелляцию. Завод по - прежнему  не  платил.  1  марта  этого  года  мы  были
вынуждены подать иск о банкротстве и введении временного управления. Я  хочу
сказать, что мы не являлись инициатором  банкротства.  Инициатором  являлась
фирма "Аре", связанная с хорошо известным криминальным авторитетом,  которая
попыталась обанкротить "Зарю" на основании поддельных векселей...
   - Которые вы же нам и продали, - заорал с места Ивяник.
   - Ваша честь, на фирму "Арс"  заведено  уголовное  дело  по  факту  этого
мошенничества...
   - Не устраивайте перепалку в зале суда, - сказала  судья.  -  Арбитражный
суд не рассматривает вопрос об уголовной ответственности. Суд  рассматривает
вопрос о том, имеются ли основания для назначения временного управляющего на
основании всей совокупности исков, предъявленных суду. Я должна сказать, что
у нас есть еще  несколько  исковых  заявлений.  Есть  исковое  заявление  от
Пенсионного фонда по поводу задолженности в 1,4 млн руб. Есть  заявление  от
ЗАО "Арс",  сумма  иска  256  млн  руб..  предлагается  назначить  временным
управляющим Степана Ивяника, есть заявление от "Фармэкспорт  Лтд",  кипрская
компания, сумма задолженности 298 млн руб., предлагается назначить временным
управляющим Алексея Чердынского...
   Со своего места поднялся Ивяник.
   - Ваша честь, - заявил Степан Ивяник, - мы протестуем против того,  чтобы
"Фармэкспорт" состоял  членом  совета  кредиторов.  Задолженность  комбината
перед "Фармэкспортом"  носит  фиктивный  характер.  По  существу  дела  хочу
пояснить следующее.
   - Да как он смеет! - вскочил с места Санычев. -Ваша честь!
   - Демьян Михайлович, сядьте! - велела судья.
   - По существу дела хочу пояснить, - повторил Ивяник, - долг "Зари"  перед
"Фармэкспортом" складывается на шестьдесят процентов из долга за субстанции,
которые выращены на оборудовании, принадлежащем "Заре" и арендованном у  нее
"Фармэкспортом". Это все равно, как если бы я арендовал  вашу  кухню,  испек
там из вашей муки пирог, а потом бы еще продал этот  пирог  вам,  включив  в
цену пирога цену муки и ставки аренды.
   На сорок процентов долг "Зари" - это долги за  поставку  оборудования.  И
здесь мы имеем ту же картину. "Заре"  продают  то,  что  куплено  на  ее  же
деньги, и делают это по втрое завышенным ценам.  Этот  долг  не  может  быть
включен в общий реестр, а назначенный  судом  управляющий  должен  возбудить
дело о мошенничестве против "Фармэкспорта".
   Со своего места тяжело встал Гаибов.
   - Ваша честь,  -  сказал  он,  -  "Заря"  производит  свои  лекарства  по
уникальным технологиям, разработанным именно сотрудниками "Фармэкспорта".  К
сожалению, именно "Фармэкспорт", а не "Заря" продает наши лекарства в  Иране
или Чили. У "Зари" нет возможностей, связей  и  патентов  для  продажи  этих
лекарств в Чили. Мы сотрудничаем с "Фармэкспортом", потому что  он  является
одной  из  лучших,  если   не   лучшей,   компаний.   Если   "Заря"   должна
"Фармэкспорту", то это  просто  значит,  что  "Фармэкспорт"  работает  лучше
"Зари".
   Судья молча выслушала объяснения Гаибова.
   - У кого-то есть еще соображения по существу иска?
   Соображения по существу нашлись у ментовской "шестерки" Опанасика.
   - Ваша честь, - сказал он, - фирма "Арс" требует внести в реестр  долг  в
размере 56  млн  руб.,  образовавшийся  в  результате  невыполнения  "Зарей"
обязательств  перед  несколькими  фирмами,  купившими   с   предоплатой   ее
лекарства. Это мошеннические контракты, заключенные бывшим директором "Зари"
Корзуном непосредственно перед увольнением. Год  назад  Корзун  уже  пытался
получить по ним деньги. Тогда иск был отвергнут, а Корзун -  убит.  Учитывая
тот факт, что за "Арсом" стоит хорошо всем известный и присутствующий  здесь
Семен  Колунов,  у  наших  правоохранительных  органов   имеется   основание
полагать, что Корзун  был  убит  по  приказу  Колунова,  который  тогда  уже
присматривался к "Заре". Мы требуем  вычесть  сумму  этой  задолженности  до
завершения уголовного дела по факту убийства Корзуна.
   С места встал сидевший подле Колуна представитель ФСФО.
   - Ваша честь! - сказал он. - Это вообще не дело суда,  определять,  какой
долг считать, а какой нет. Это  дело  временного  управляющего,  которого  и
должен назначить суд.
   - В таком случае это касается и долгов "Фармэкспорту!" - заорал  с  места
Гаибов.
   - Кроме этого, - заявил представитель ФСФО, -  комбинат  "Заря"  является
градообразующим предприятием,  а  его  доля  в  доходах  областного  бюджета
составляет около одиннадцати процентов. Согласно  закону  о  банкротстве,  в
этих условиях временным управляющим "Зари" может  стать  только  человек,  у
которого есть лицензия арбитражного  управляющего  третьей  категории,  а  у
Чердынского и Опанасика таких лицензий нет...
   - Их вообще ни у кого нет, - опять закричал Гаибов.
   - Вот именно. Их нет ни у кого в России, и в этих условиях ФСФО полагает,
что временным управляющим "Зари" должен быть  назначен  представитель  ФСФО,
глава нашего регионального управления Виктор Шанев.
   Со  своего  места  поднялся  Александр  Белявский,  глава  "Тарскэнерго".
Комбинат всегда имел особое соглашение с энергетиками и платил им  деньгами,
но две недели назад Белявский  позвонил  Санычеву  и  сказал,  что  комбинат
задолжал энергетикам триста миллионов рублей.
   Санычев послал энергетиков куда подальше, и они немедленно подали на него
в арбитраж. И  тут  случилось  удивительное  дело:  Санычев  предъявил  суду
договор,  в  котором  черным  по  белому  было  сказано,  что  завод  платит
энергетикам 92 рубля за мегаватт-час, а суд  постановил,  что  этот  договор
нарушает законы Российской Федерации. Потому что  в  России  есть  закон  "О
тарифах на электрическую и тепловую энергию", который подобных договоров  не
предусматривает, а предусматривает одинаковые для всех  предприятий  области
тарифы, уставов ленные региональной  энергетической  комиссией.  И  так  как
тарифы в области составляли 220 рублей за мегаватт-час, то суд и постановил,
что  Санычев  должен  энергетикам  всю  разницу  между  девяноста  двумя   и
двумястами двадцатью рублями.
   "Заря" подала апелляцию, и  суд  высшей  инстанции  приостановил  решение
Тарского арбитражного суда. Приватно Белявский намекнул Санычеву, что  готов
снять все свои претензии, если тот  занесет  Белявскому  в  кабинет  семьсот
тысяч баксами, и дешевле нельзя никак, потому что уж больно  давит  на  него
губернатор. После тройственной встречи Белявский - Чердынский  -  Нестеренко
главный энергетик области, видимо, расстроился и суд отложил, но как  только
Колун примирился с губернатором, Белявский опять вылез.
   - Энергетики, со своей стороны, поддерживают позицию ФСФО, - сказал он. -
Господин  Щанев  -  независимый  кандидат,  в   отличие   от   Ивяника   или
Чердынского...
   - Да какое, к черту, независимый! - заорал Гаибов. - Он  для  Колуна  еще
Шакиру банкротил!
   - Да ты-то уж молчи! - сказал Белявский. - Довел завод до ручки...
   - Я? Я до ручки...
   Санычев, казалось, сидел безучастный к оглушительному бардаку. Только под
седой, коротко стриженной челкой выступили крупные капли пота.
   - Не растили, не строили, суки, - прошептал Санычев.
   Нестеренко положил ему руку на плечо.
   - Ничего, Демьян Михайлович, пусгь повякают. Это ж кабаре...
   С места внезапно поднялся доселе молчавший Фритьоф Гертцки.
   - Ваша чьесть, - сказал швед,  -  я  представлять  крупный  международный
концерн "Ланка-Гештальт". Я впервые присутствовать в арбитражном  суде,  где
каждый участник ссылается на уголовные обвинения. Я должен сказать, что я  и
наш русский партнер, адвокатское бюро "Смальков и К",  снимать  свой  иск  и
отказываться  участвовать  в  этом  цирке,  устроенном  по  приказанию  двух
гангстеров.
   И с этими словами, величественно кивнув, доктор Гертцки покинул зал.
   - У кого-нибудь есть еще заявления по существу?
   Все глаза почему-то обратились на Семку Колуна, сидевшего в  самом  конце
зала, у центрального прохода. Тот усмехнулся и встал.  Деревянные  скамьи  в
зале суда слишком близко  стояли  друг  от  друга,  а  по  старости  кое-где
рассохлись и пошли трещинами. В тот  момент,  когда  Семка  вставал,  правый
карман  его  щегольского  пиджака  невзначай  зацепился  за  одну  из  таких
деревянных заусениц. Послышался треск рвущейся ткани, карман оборвался, и  в
проход между скамьями, на обозрение всем присутствующим,  шлепнулся  дорогой
иностранный ствол, который Колунов на всякий случай притащил в кармане.
   Все повернули головы и уставились на ствол. Колун неторопливо наклонился,
сцапал ствол и сунул его за пазуху.
   - Ну что, - проговорил Семен Семеныч,  -  я  свое  слово,  считайте,  уже
сказал.
   В зале воцарилось мертвое молчание, а потом судья Гланская откашлялась  и
произнесла:
   - Суд удаляется на совещание. Всем просьба покинуть помещение.
   Когда Валерий вышел в коридор, тот уже  напоминал  муравейник.  Напротив,
привалившись к стене, беседовали двое - доктор  Гертцки  и  Михаил  Краснов.
Краснов   был   крупный   в   городе   бизнесмен,   у   которого    еще    с
сычевско-корзуновских времен осталось пять процентов акций  "Зари"  и  целая
куча ее долгов. Краснов ни то, ни другое не продал, а просто ждал, какая  из
сторон выиграет, чтобы примкнуть к победителям.  При  виде  Валерия  Гертцки
пошел было прочь, но Нестеренко его опередил, заступив дорогу.
   - Привет, док, - сказал Нестеренко, - давно не общались.
   - Но я вряд ли могу общаться с вами, - вежливо ответил иностранец.
   - Почему?
   - Потому что вы убиваете людей, Валерий Игоревич.
   Краснов слегка  развел  руками,  как  бы  извиняясь  перед  москвичом  за
наивность своего собеседника, а Валерий разинул рот  и  так  и  стоял,  пока
доктор Гертцки плавно повернулся и исчез за поворотом коридора.
   Спустя полчаса всех позвали обратно в зал.
   Елена Петровна Гланская, стройная  еще  дама  пятидесяти  лет  в  строгом
деловом костюме и блестящей кофточке, поправила взбитые, как  безе,  волосы,
откашлялась и произнесла:
   - Временным управляющим завода назначается Алексей Юрьевич Чердынский.
   Представитель ФСФО схватился за  сотовый  телефон,  как  за  коробочку  с
валидолом. Юристы  Колуна  обреченно  переглянулись.  Шавки  Молодарчука  аж
вспискнули. Колун встал, улыбаясь, как будто ничего не произошло.
   * * *
   Валерия Нестеренко арестовали спустя три часа. Он с Санычевым и Викторией
Львовной  сидели  в  ресторане  "БизнесменЪ",  отмечая   удачное   окончание
процесса, когда к  ресторану  подъехала  беленькая  гаишная  "шестерка".  Из
"шестерки" высадился толстенький капитан в сопровождении группы автоматчиков
и прошел в ресторан.
   - Ты Нестеренко? - спросил капитан.
   - Ну?
   Вместо ответа капитан ударил его  кулаком  в  рот.  Валерия  отбросило  к
стене, и тут же двое омоновцев заломили ему руки и принялись чистить им пол.
Оставшиеся стражи порядка в  том  же  духе  обрабатывали  случившихся  рядом
братков.
   После этого Валерия на глазах любопытствующей публики выволокли из здания
и усадили в "шестерку". Та взвизгнула и полетела по улицам, вереща мигалкой.
   На пустыре за часовым заводом "шестерка" притормозила, менты  вылезли  из
нее и вытащили  Валерия.  Его  подтолкнули  к  дереву,  и  напротив  Валерия
оказался толстый и низкорослый, как пень, милицейский капитан.  От  капитана
несло, как от бочонка с прокисшей капустой. Он был явно и давно пьян.
   - Тебе начальство велело передать, - сказал капитан, размахнулся и крепко
и страшно саданул Нестеренко ногой под ребра. Слегка оттаявший  пустырь  был
забросан мусором вперемежку с заледеневшей грязью. Валерия отбросило  спиной
на капот "шестерки".
   Пьяный капитан наклонился над ним и сцапал его за воротник.
   - Ты, сволочь бандитская, - сказал капитан, -  мы  вас  давили  и  давить
будем! По нашим домам шастают, наших детей грабят,  а  ты  думаешь,  мы  вас
будем терпеть?
   Валерий лежал, закрыв глаза.
   - Все понял? - сказал капитан.
   - Ага, - отозвался Валерий, - а правда, что Демьян вам два джипа подарил?
   - Ну, правда.
   - А правда, что вы один по пьянке разбили, а другой Спиридону отдали?
   Капитан снова ударил Валерия.
   Что было после этого - Нестеренко плохо  помнил.  Его  пнули  ногами  еще
несколько раз, посадили в "шестерку"  и  повезли.  "Шестерка"  дурно  ревела
двигателем, подскакивая на ухабах, кровь из рассеченной щеки Валерия  капала
прямо на модный, изгвазданный на пустыре плащ, и в какой-то  момент  Валерий
ненадолго потерял сознание.
   Очнулся он уже в небольшом кабинете, на стуле  со  скованными  за  спиной
руками. Перед ним был простой стол и канцелярская лампа на гнутой  шейке,  а
за столом сидел тот самый капитан.
   Капитан (которого, как выяснилось, звали Родин), потребовал от Нестеренко
добровольного признания в убийстве оперуполномоченного Лесько.
   - Позови Молодарчука, - ответил Нестеренко.
   Но поговорить с Молодарчуком Валерию не дали, а вместо этого, привязав  к
стулу, нахлобучили ему на голову противогаз и пережали шланг. Дважды Валерий
терял сознание, а на третий раз его  вырвало  морским  гребешком  и  крабом,
которыми московский бандит угощался в "Бизнесмене".
   Валерия заставили вытереть за собой пол и сводили умыться, а после  этого
его опять усадили на стул, и капитан зачитал с листа следующее:
   "Я, Нестеренко Валерий Игоревич, добровольно признаюсь в нижеследующем:
   28 февраля, в 23.47, я подъехал на джипе марки "хаммер",  государственный
регистрационный номер  р-777-ну-77,  к  общежитию  завода  "Заря"  на  улице
Корсуновская, дом 4. Когда я остановил машину, ко мне подошел сотрудник 7-го
отдела милиции Лесько Андрей  Никитич,  представился  и  попросил  проверить
документы.
   Результатами проверки Лесько А. Н. не был  удовлетворен  и  приказал  мне
выйти из машины, с тем чтобы он мог осмотреть салон автомобиля Так  как  при
мне находилось несколько доз наркотика героина и  пистолет  "ПМ",  права  на
ношение которого у меня не было, я не мог  допустить  этого  обыска.  Ударив
Лесько, я вынул пистолет марки "Стар" и выстрелил в Лесько А. Н. Убедившись,
что Лесько от полученных ранений скончался на месте, я отнес труп Лесько под
кусты, окружавшие  общежитие,  и  вложил  в  его  руку  незарегистрированный
пистолет "ПМ", предварительно произведя из "ПМ" два выстрела  в  направлении
крыльца общежития Впоследствии я заявил, что Лесько стрелял  в  меня  первым
безо всякой причины, и вручил капитану Царькову Я.И. десять  тысяч  долларов
США за прекращение дела в связи с необходимой самообороной".
   - Перепиши от руки и распишись, - велел капитан Родин.
   - Капитан, - сказал Валерий слабым голосом, - я тебя по стенке размажу. Я
из тебя компот сделаю. Ты не понял, во что лезешь, чмо болотное...
   Валерий не успел докончить фразы - капитан поднялся со стула, обошел стол
и ударил Валерия ногой в грудь. Бандит отлетел в угол, а  капитан  навалился
на Валерия, в руке его блеснул одноразовый шприц.
   - Знаешь, откуда мы это взяли? - жарко зашептал капитан, обдавая пленника
вонью изо рта, - из притона спидюшников, вчера, ясно? Ща  вколем  эту  штуку
тебе и недельку на ней подержим. И будешь ты у нас наркоман  конченый  и  со
СПИДом, въехал?
   - Тебя закопают раньше, чем я умру от СПИДа, - пробормотал Валерий.
   Капитан ударил его так, что Валерий потерял сознание  -  и  на  этот  раз
всерьез и надолго.
   * * *
   Когда Валерий очнулся, он обнаружил, что лежит лицом вверх  на  шконке  в
маленькой трехместной камере и по противоположной стене ползет бледный,  как
корешок спаржи, луч от высоко стоящего солнца. Валерий  поднял  руку,  чтобы
посмотреть, который час, и обнаружил, что его "лонжин", естественно,  кто-то
помылил.
   Лежал Валерий недолго: дверь камеры отворилась, в нее  вошли  два  мента,
подхватили Нестеренко под  руки  и  поволокли  наружу  Пока  его  тащили  по
переходам, Валерий успел заметить свое  отражение  в  косом  зеркале:  мятые
брюки, небритая рожа и отодранный рукав рубашки от Версаче. Щетина была явно
однодневной, так что валялся без сознания  он,  по  крайней  мере,  не  двое
суток...
   В небольшом кабинете, чуть просторней вчерашнего, стоял такой же  стол  и
лампа на гнутой ножке, а  за  столом  сидел  полковник  Молодарчук.  Валерия
посадили напротив. Тот сел и, чтоб не упасть, откинулся к стене.
   - Ты чего-то сказать мне хотел, козлик, - проговорил М