пытание,
потом по  каким-то  причинам  отменили,  шахту  законсервировали.  Если  это
случилось в девяносто первом, то полигон мог остаться на чужой территории. А
что происходит сейчас в "братских" республиках, вам не хуже  меня  известно.
Бардак полнейший...  Кто-то  продал  документы  о  заряде,  его  вытащили  и
доставили в Питер. К сожалению, за деньги можно провезти  все,  что  угодно.
Само по себе изделие невелико, умещается в небольшой транспортный контейнер.
   - Логичнее было бы везти в Москву, - секретарь Совбеза перекатил по столу
карандаш.
   - Это нас тоже настораживает, - согласился  Лазарев.  -  Отовсюду,  кроме
Прибалтики, до Москвы ближе. Я уж не говорю  о  том,  что  в  столице  лучше
проворачивать такое дело. Резонанс гораздо больше. Я не хочу вас обидеть, но
Питер - это все же не Москва.
   - Бросьте, какие могут быть обиды... Но в Прибалтике не было полигонов.
   - И тем не менее. Факты - штука упрямая. Если не Прибалтика, то  остается
только морской путь доставки.
   - Согласно, сводке за прошедший месяц, недавно в здании таможни произошло
убийство, - напомнил Штази.
   - Никак не привязывается к бомбе, - вздохнул кряжистый полковник. -  Убит
некий Орленко, старший инспектор. Как следует из материалов дознания, был по
уши замазан  в  криминале.  Вместе  с  ним  убиты  трое  сотрудников  службы
безопасности. Все говорит о столкновении интересов преступных групп.
   - Значит, крепкой версии пока нет?
   - Увы...
   Секретарь Совбеза бросил взгляд на часы.
   Пятнадцать тридцать две.
   Через двадцать  восемь  минут  у  него  назначена  очередная  встреча.  С
генерал-полковником Виктором Васисуальевичем Чаплиным.
   Штази недовольно передернул плечами.
   Чаплин был чрезмерно услужлив и льстив. Как только молодой  полковник  из
действующего резерва занял высокий пост директора ФСБ России, генерал тут же
начал искать к нему подходы и даже записался на аудиенцию. Боится,  гаденыш,
что  всплывут   прошлые   делишки:   купленные   по   балансовой   стоимости
двухсотметровые квартирки, подписи на сомнительных  документах,  оформленные
на жену офшорные фирмы по торговле цветными металлами. В  прессе  уже  пошли
намеки, которые в скором  времени  могут  вылиться  в  крупное  позорище.  И
генерал-полковник это чувствовал.
   Чаплин был секретарю - Совбеза неприятен.
   Но у  Штази,  как,  впрочем,  и  у  Президентов  России  и  Беларуси,  не
существовало   особого   выбора.   Приходилось   искать    кандидатуры    на
государственные посты не среди профессионалов, а выбирать из  кучкующихся  у
пирамиды власти подонков и жополизов. Нормальные люди открыто не желали идти
в кремлевские кабинеты.
   Хотя  подлецов  проще  удерживать  на   коротком   поводке   папочкой   с
компрометирующими документами...
   Но все равно противно.
   Секретарь Совбеза отогнал грустные мысли.
   - Жаль, что нет единой версии. Однако давайте-ка еще раз вернемся  к  той
самой "третьей силе", которая приняла участие в данном деле...
   - Как я уже говорил, это, по всей вероятности, профессионалы,  -  Лазарев
втянул голову в плечи. - Мгновенный удар,  достижение  поставленной  цели  и
стремительный отход. Минимум  затрат  при  максимальном  результате.  Но  не
совсем ясно, откуда у них информация о заряде.
   - Ведомственная конкуренция? - осторожно предположил Секретарь Совбеза.
   - Тогда бы они постарались зачистить местность и блокировать все подходы,
чтобы  никто  не  оспорил  их  успех.  -  полковник  вздохнул.  -   Подобное
мероприятие дорогого стоит...
   Штази согласно кивнул.
   Предотвращение убийства Главы Государства означает золотой дождь наград и
званий, который посыпался бы на ту спецслужбу, что провернула  столь  важную
операцию. И добровольно от поощрений никто не отказывается. Равно невозможно
сохранить все в тайне.
   - Независимая группа - это из области фантастики,  -  рассудил  Секретарь
Совета Безопасности.
   - Либо означает,  что  нам  перестали  верить,  -  грустно  констатировал
Лазарев. - Некто наваливается на террористов, гасит их и  уходит,  чтобы  не
связываться с государственными структурами. На самом деле, если  так  все  и
было, то ничего удивительного...
   - Вы серьезно?
   - Серьезней некуда, - тихо сказал полковник.

***

   Жанна Литвинович приехала  в  северную  столицу  всего  на  один  день  -
передать "демократическим"  журналистам  огромную  стопку  "свидетельств"  о
преступлениях  режима  Лукашенко  и  обсудить  совместную   пропагандистскую
кампанию по наращиванию напряжения между Минском и Москвой.
   Юлий Рыбаковский и Руслан Пеньков  приняли  белорусскую  гостью  в  офисе
санкт-петербургского филиала "Союза Правых Сил", где со стен на  посетителей
скалились  портреты  "отцов-основателей":  крысенка  Киндера,   толстомясого
Гайдара, похожей на ниндзю-неудачнипу  очкастсй  дамы  с  труднопроизносимой
фамилией Хамакада, манерного кучерявого Немцовича  и  Чубайсенко.  Последнее
фото будто сошло со стенда в горкоме комсомола. Чубайсенко  гордо  взирал  в
прекрасное будущее, откинув назад прядь волос с низкого лба и втянув щеки.
   С самого утра Жанна была раздражена.
   Купленная на Витебском вокзале доза героина оказалась  совсем  дерьмового
качества.  Вколов   себе   привычную   порцию,   Литвинович   через   минуту
почувствовала поднимающуюся из желудка тошноту  и  головокружение.  "Приход"
был безнадежно испорчен. Козел-наркодилер переборщил с добавлением в порошок
толченого мела и анальгина.
   Жанна еще не знала, что вместе с наркотиком ей посчастливилось  подцепить
гепатит С. Через это рано или поздно проходят все  наркоманы.  На  следующей
неделе желтую Литвинович доставят в инфекционное  отделение  второй  минской
больницы, где она проваляется до осени.
   Рыбаковский с Пеньковым, напротив, были веселы и общительны.
   Вчера они  наконец  пришли  к  соглашению  с  лидером  местного  "Яблока"
господином Михаилом Ароновичем Артемьевым о делении города на зоны  влияния.
Юго-запад и север отошли к "СПС",  остальные  районы  продолжали  оставаться
вотчиной Яблонского и компании.
   - Итак! - бодро заявил Рыбаковский и потер  руки.  -  Как  дела  у  наших
друзей?
   - Ни шатко ни валко, - Литвинович тупо уставилась куда-то в пространство,
- тиран опять хочет закрыть нашу радиостанцию...
   На самом деле Президент Беларуси был ни при чем. Он даже не знал  о  том,
что налоговая проверка обнаружила в офисе оппозиционного радио  документы  о
сомнительных коммерческих сделках, не предусмотренных  уставом  предприятия.
Но по привычке все валили на Батьку. Раз случились какие-то  неприятности  у
оппозиции, значит, торчат уши спецслужб.
   - Не позволим! - с пафосом воскликнул Пеньков.  -  Диктатору  не  удастся
зажать рот свободной прессе! Мы сегодня же соберем конференцию и выступим по
телевидению!
   Рыбаковский поморщился.
   - Успокойся,  Русланчик.  Оставь  свою  экзальтацию  на  потом,  когда  с
коллегами по цеху общаться будешь.
   - Да я ничего...
   -  Вот  именно.  Жанна,  есть  что-нибудь  конкретное  по  нападению   на
радиостанцию?
   Литвинович перевела взгляд со стены на обрюзгшее лицо Рыбаковского.
   - А как же. Есть. Только это не ко мне. Позвоните  Серевичу  и  спросите.
Это он эфирами занимается, - Жанна  хихикнула,  вспомнив  свой  подростковый
опыт вдыхания эфира. До него были бензин и дихлофос, после - клей  "Момент".
За свою короткую, но бурную жизнь Литвинович перепробовала  почти  все  виды
галлюциногенов, не исключая грибочки и жесткую химию.
   Юлик с сомнением посмотрел на собеседницу.
   Белорусская гостья пребывала в явно неадекватном состоянии.
   - Нам что-нибудь просили передать на словах?
   - Да ничего, - Жанна зевнула, продемонстрировав давно нелеченные коренные
зубы, - Серевич че-то там с Требуховичем крутит, че-то готовится...
   - Что готовится? - вкрадчиво поинтересовался Рыбаковский.
   - Говорят, скоро все по-другому будет.
   - Где?
   - У нас. Где еще?
   - А кто говорит? - вмешался Пеньков.
   - Ходят слухи...
   Литвинович уже сама не помнила, кто первый намекнул  ей  о  скором  уходе
Лукашенко. То ли Трегубович, то ли Богданкович, то ли Таня  Прутько,  то  ли
Потупчик... Не суть важно.
   - Слухи - это слухи, - Рыбаковский пожал плечами, - у нас тоже  регулярно
поговаривают об отставке Бориса.
   - Точно, - подтвердил Руслан.
   - Посмотрим, - Жанна напустила на себя таинственный вид.
   Рыбаковский с Пеньковым переглянулись.
   Эта наркоманка что-то знает, но  не  говорит.  Либо  забыла  детали,  что
немудрено в ее состоянии, либо не хочет раньше времени раскрывать козыри.
   - Между друзьями не может быть тайн, - осторожно намекнул бородатый  Юлик
и  подмигнул  своему  манерному  коллеге  по  борьбе   за   "демократические
ценности".
   - Мы ведь друзья? - Пеньков склонился поближе к Литвинович.
   - Ну-у, друзья...
   -  Друзья  помогают  друг  другу,  -  Рыбаковский  старался  не  спугнуть
неадекватную Жанну, - и мы всегда готовы прийти на помощь борцам за свободу.
Так что скоро должно случиться?
   - Ой, ну я не знаю деталей...
   - А в общих чертах?
   - Да уйдет Лука! Сам уйдет... Пеньков поднял подкрашенные брови.
   - В это сложно поверить.
   - Ну и не верь! - У наркоманов смены настроения всегда внезапны.
   Литвинович надулась и отвернулась от Руслана.
   - Он не хотел тебя  обидеть,  -  засуетился  Рыбаковский,  -  просто  уже
столько раз об этом говорили. А ваш диктатор все не уходит. Сидит и сидит...
Мы самые серьезные  усилия  прилагаем,  чтобы  его  убрать.  И  здесь,  и  в
Европейском парламенте, и в Конгрессе выступали...  Недавно  Леночка  Гоннор
целый доклад подготовила о положении в Беларуси. Ты же знаешь, как мы за вас
переживаем...
   Жанна успокоилась:
   - Проехали...
   - Так чего же все-таки ожидать?
   - Перемен к лучшему, - Литвинович,  сама  об  этом  не  подозревая,  была
близка к разгадке. Полунамеки, которые она услышала месяц назад от одного из
активистов "Белорусского  Народного  Фронта"  и  которые  касались  создания
автономной боевой группы из молодых оппозиционеров, трансформировались в  ее
изъеденном наркотиками мозгу в схему, близкую к той, по которой  действовали
заговорщики.   Правда,   с   изрядной   толикой   детективных   штампов    и
фантастическими  предположениями  самой  рассказчицы,  в  которых   терялось
золотое зерно истины.
   Расшифровка самой секретной  операции  всегда  начинается  с  мелочей.  С
одно-го-единственного необдуманного слова...
   Но Пеньков с Рыбаковским Жанне не поверили.
   Выслушав ее сбивчивое повествование  и  проводив  гостью  до  такси,  они
решили, что у белорусской наркушницы окончательно  съехала  крыша.  Какие-то
террористы,  лагеря  подготовки,  участие  в  заговоре  чуть  ли  не   всего
правительства республики, варианты силового устранения  Президента,  стоящие
на границе батальоны НАТО, внедренные в службу охраны агенты ЦРУ... Бред.
   Докайфовалась, идиотка. Совсем мозги набекрень встали.

***

   Рокотов брезгливо отбросил мокрые кусачки.
   - Вы меня, граждане террористы, уже достали... Из-за  таких,  как  вы,  я
превратился в доморощенного Терминатора. Ни минуты  покоя.  Одно  закончу  -
другое начинается... Козлы вонючие. Не можете жить нормально. К тому  же  вы
все трусы. Но если ты думаешь, что я тебя не допрошу по полной программе, то
глубоко ошибаешься. Все расскажешь. Даже то, о чем сам  не  помнишь.  Можешь
тут хоть все обгадить. Разрешаю... Тебе надо четко усвоить - я не  садист  и
удовольствия от мучений людей не получаю. Но для тебя это скорее минус,  чем
плюс. Информацию я буду выбивать безэмоционально  и  до  конца.  Как  робот.
Потому что, если не я, вас  никто  не  остановит.  Сразу  предупреждаю  -  я
догадываюсь о том, что нынешний захват базы - это только часть  операции.  И
ты мне подробненько опишешь, кто еще задействован и что именно готовится.  С
фамилиями, адресами и мелкими нюансами. Время у меня  есть,  -  Влад  присел
рядом с  Федуничем  на  перевернутый  ящик,  -  твои  дружки  сейчас  заняты
спасением собственной шкуры...
   - Кто ты вообще такой? - истерично выкрикнул пленник.
   - Кто? - биолог усмехнулся. - Человек, которого жизнь заставила  идти  по
следу таких уродов, как ты. Видит Бог, я к этому не стремился. Но мне выпала
карта, и я начал играть. И буду играть до конца. Мне плевать на политику, но
небезразлично, что было бы с теми, на кого вы пытались  направить  ракеты...
Так что выбора у тебя нет. В любом случае ты расскажешь все. Решайся.
   Федунич презрительно посмотрел на своего визави.
   Интеллигент...
   Только и может, что языком трепать. Другой на его месте уже  давно  резал
бы Георгия на кусочки. А этот сидит, покуривает и философствует. Без  крика,
без мата, без попыток дать сапогом под ребра.
   Кусачки были дешевым понтом. Потому  он  их  и  отбросил,  когда  пленник
обмочился.
   Он  сам  боится.  Надеется  своим  словоблудием   склонить   Федунича   к
откровенности. Придурок... Изображает из себя  доброго  следователя.  Скорее
всего те, кто выбил половину отряда, сейчас заняты. Поэтому и поручили этому
сопляку провести разъяснительную беседу.
   А он и облажался.
   Не смог переступить  через  себя  и  начать  пытать  заложника.  Пощелкал
кусачками да и сдулся. Трусло...
   Рокотов докурил сигарету и аккуратно затушил ее о бетонный пол.
   - Ну что, надумал?
   - Иди ты...
   - Как знаешь, -  Владислав  подошел  к  куче  инструментов,  покопался  и
вытащил плоскогубцы с длинными узкими жалами, - придется изменить тактику...
   Федунич осклабился.
   - Подотри нос, детка...
   - Слова не мальчика, но мужа, - Рокотов пальцем надавил на шею террориста
и, прежде чем тот успел опомниться, сунул в широко открывшийся рот слесарный
инструмент, - сейчас будет немного не по себе...
   Плоскогубцы дернулись, раздался хруст,  и  Федунича  выгнуло  в  приступе
страшной боли. Верхний  левый  клык  был  сломан  у  самого  основания,  рот
заполнила солоноватая жидкость.
   - А ты сомневался, дурилка картонная, - Влад  строго  посмотрел  в  глаза
приходящему в себя террористу.

***

   - Пет! - В дверной проем просунулась голова Фишборна.
   Профессор Брукхеймер оторвался от бумаг на столе и удивленно взглянул  на
коллегу.
   Фишборн заговорщицки подвигал бровями и молча помахал  каким-то  листком.
Игра в шпионов пятидесятисемилетнему доктору биологии несомненно  нравилась.
Чего нельзя было сказать об уставшем за день профессоре.
   Ричард Брукхеймер вышел в коридор и прошаркал к окну.
   - Да?..
   - Смотрите, - Фишборн с  победоносным  видом  сунул  под  нос  профессору
распечатку,  в  правом  верхнем  углу  которой  стоял   компьютерный   адрес
"www.al-phaproteinuiTi@spb.ru", - есть первый контакт...
   - Откуда это у вас?
   - Пришло по  электронной  почте.  Запрос  из  России  по  поводу  методик
производства сложных протеинов.
   - Ну и что?
   - Как - что? Посмотрите на требуемые характеристики...
   Брукхеймер быстро проглядел строчки анализа и причмокнул.
   - Один в один с нашим.
   - Вот именно, - жарко зашептал Фишборн,  -  я  тоже  сначала  не  обратил
внимания. А потом, когда до меня дошло...
   - Вы хотите сказать, что некто... вернее, этот  адресат...  обладает  тем
самым препаратом прямо с места производства?
   - Или распечаткой анализа.
   - А почему вдруг Россия?
   - Вопрос не ко мне, а к отправителю. Судя по всему, этот русский поставил
автоматическую программу поиска по ключевым словосочетаниям. На интересующие
его сайты отправляется его собственное письмо. Кто в курсе  дела  -  поймет,
для остальных же подобная переписка укладывается в обычные рамки.
   - Давно вы получили это?
   - Вчера, - Фишборн довольно улыбнулся, - и сразу к вам...
   - Письмо не может быть провокацией?
   - Исключено. Посмотрите на параметры  "ви"  и  "игрек".  Белковые  группы
полностью совпадают.  Это  образец  именно  из  тех  самых  партий,  которые
приходили к вам в лабораторию. Про совпадения можно забыть. Если бы материал
был взят из иного источника,  характеристики  вышли  бы  другими...  И  еще.
Насколько я понимаю,  адрес  в  Интернете  принадлежит  частному  лицу.  Мой
любимый племянник зашел  на  тот  сервер,  где  зарегистрирован  абонент,  и
полистал внутреннюю документацию провайдера. Имени там не оказалось,  однако
оплата была произведена наличными, о  чем  есть  соответствующая  запись.  И
пользование сетью предоставлено на год вперед.
   - Что вы намереваетесь делать?
   - Для начала выждать недельку. Вы  правы,  надо  соблюдать  осторожность.
Сделаю вид, что это письмо для меня стоит в одном  ряду  со  всей  остальной
корреспонденцией. Дней через десять отправлю ответ.  Мол,  тема  интересная,
готов обсудить. И приложу часть своего анализа...
   - Только аккуратнее, - насупился Брукхеймер.
   - Вне всякого сомнения. Буду предельно внимателен.

***

   Оставшиеся в живых террористы собрались в столовой  -  семеро  белорусов,
четверо украинцев, двое литовцев и молчаливый татарин-ваххабит Муса  Самаев.
Всего четырнадцать человек.
   Неделю назад их было больше полусотни. Где-то по тоннелям все еще бродила
группа, возглавляемая Ежи Ковальским, а возле  основного  выхода  в  секрете
засели трое чеченцев с двумя датскими крупнокалиберными  пулеметами  "Madsen
MK 3" .  Выйти  наружу  через
главные ворота не  было  никакой  возможности.  Чеченцы  подчинялись  только
приказам погибшего Тамаза, по-русски почти не говорили и открыли бы огонь по
любому, кто попытался бы пройти сквозь их кордон.
   Пятеро террористов бесследно исчезли:
   Габонис, Пановны, Либман, Федунич, Костыко.  Еще  шестеро  были  намертво
замурованы в ракетной шахте и должны  были  медленно  умирать  от  голода  и
жажды. Все попытки вскрыть двадцатисантиметровую стальную дверь  закончились
провалом. Куда-то делись Петерс и его соплеменники...
   Обсуждение сложившейся ситуации не заняло много времени.
   Собравшиеся пришли к выводу, что их  цинично  подставили.  Кто  именно  -
поляки или братья-прибалты - не  суть  важно.  Оставалась  одна  возможность
спасти свои шкуры - бежать через запасные выходы. Но до них  надо  было  еще
добраться и разблокировать люки.
   Трое боевиков во главе с Мусой отправились на разведку.
   Остальные до половины завалили проемы дверей обеденного  зала  мешками  с
песком и ощетинились стволами в темноту коридоров...

***

   В полутора километрах от забаррикадировавшихся террористов Влад отложил в
сторону плоскогубцы, взял в  руки  напильник  и  выразительно  посмотрел  на
Федунича, которого колотила крупная дрожь.
   Напильник был крупнозернистый,  с  полированной  деревянной  рукоятью,  и
произвел на пленника сильное впечатление.
   Если такой железкой один раз провести по зубам, то клиент будет  вынужден
несколько месяцев кушать исключительно протертую пищу. Пока  не  обзаведется
протезом.
   Об ощущениях можно и не говорить. Федунич едва не лишился чувств.
   - Ну? - строго спросил его мучитель. - Будешь отвечать или продолжим наши
игры? У меня, как я уже говорил, времени мно-ого...
   - Буду, - выдохнул деморализованный террорист.
   - Вот и славно. Поступим так - я ставлю конкретный вопрос, ты четко и  по
существу .даешь ответ. Если мне покажется, что ты  что-то  скрываешь,  то  я
ломаю тебе следующий зуб. На тридцать один вопрос у тебя зубов хватит. Потом
перейдем к другим частям тела. Пояснить, к каким?
   - Не надо...
   - Хорошо. Итак, сколько человек в вашей группе?
   - Было около шестидесяти. Сколько осталось сейчас - не знаю.
   Федунич сообразил, что лучше отвечать честно.  Он  страшно  боялся  боли.
Как, впрочем, любой, кому доставляет удовольствие причинять боль другим.
   - Кто у вас был за старшего? Учти, несколько  имен  я  знаю.  К  примеру,
Войцех Пановны. Или Зигги...
   - Вы меня не убьете? - лицо экс-террориста перекосила гримаса.
   - Ого, уже на "вы"! - х