ушку для рачков и аккуратно ссыпал содержимое
в поддон. Затем,  зажав  нос  и  отставив  подальше  руку,  большим  пальцем
приоткрыл  крышку  баночки  с  протухшим  мясом  и  вновь  наполнил  ловушку
приманкой. Садок  с  деликатесом  отправился  на  прежнее  место  в  глубину
ручейка,  удерживаемый  лишь  тонким  капроновым  шнуром,   привязанным   за
выступающий корень.
   Несмотря на свой, с человеческой точки зрения  странноватый  рацион,  все
ракообразные  предпочитают  чистую  проточную  воду;  малейшее   загрязнение
немедленно  приводит  к  исчезновению  вида   из   ареала   обитания.   Раки
просто-напросто перебираются в другое место. Почему экологи до  сих  пор  не
использовали эту данную самой природой возможность для  определения  чистоты
водоемов, Рокотов не понимал, ведь составить  шкалу  загрязнений  можно  без
лабораторных испытаний, буквально не сходя с  места,  ориентируясь  лишь  на
различные виды ракообразных! V Он  выбрался  на  относительно  сухое  место,
надел мощные бинокуляры и уставился на свою добычу. Среди копошащихся мелких
рачков обнаружился здоровенный экземпляр "авулите вульгарис", непонятно  как
попавший в чужую  колонию.  Владислав  осторожно  подцепил  его  пинцетом  и
пересчитал панцирные пластины - это была  самка.  Рачок  недовольно  шевелил
усами, и будь он наделен речью, крыл бы  исследователя  отборными  матюгами.
Биолог усмехнулся и стряхнул  жирного  "вульгариса"  в  воду,  где  тот  без
промедления опустился на дно и, перебирая лапками, отправился восвояси.
   Более чужаков не наблюдалось.
   Влад перелил содержимое поддона в кювету и  плотно  завернул  крышку.  До
полудня ему предстояло обойти еще четыре ручейка.
   Закончив работу, он сел передохнуть у огромного, поросшего мхом камня  на
опушке  леса.  Немного  ныла  спина:  сказывались  сидение  на  корточках  и
постоянные наклоны. Влад прогнулся, стараясь прижаться к  валуну  поплотнее,
ощутить каждый выступающий бугорок - согласно  древней  восточной  мудрости,
именно вросшие в  землю  камни  лучше  всего  помогают  снять  напряжение  и
идеально подходят  для  массажа  позвоночника.  Образцы  собраны,  можно  не
спешить и расслабиться. Все  равно  в  палатке  его  никто  не  ждет,  кроме
нескольких еще не прочитанных книг. Радиоприемник или портативный  телевизор
Рокотов с собой не брал из принципиальных соображений. Лучший отдых в поле -
чтение, а уж никак не изображение бубнящих изо дня  в  день  одно  и  то  же
политических комментаторов. Кроме того, пришлось бы дополнительно тащить  на
собственном горбу аккумулятор.
   "Вот придурки, - мысли вернулись к последней, слышанной им  перед  уходом
из основивго лагеря, передаче Белградского телевидения, - сами  не  могут  с
ситуацией справиться, так теперь с Россией намылились договор подписать. Они
что, думают, мы им чем-то помочь  сумеем?  Держи  карман  шире...  Самим  из
дерьма не выбраться. В экономике бардак, армия на ладан дышит,  а  туда  же!
Миротворцы хреновы!  Лучше  бы  воровать  перестали...  -  Владислав  сорвал
травинку и стал ее меланхолично жевать. - Ну  что  меня  угораздило  в  этой
стране родиться? Президент - бухарик, премьер - не  пойми  что,  министры  -
вообще паноптикум, полстраны ни хрена делать не хочет. Вот повезло-то! Слава
Богу, что границы открыли, а то сидел бы на девяноста рублях в  институте  и
не чирикал..."
   Университет он закончил средне, сдал госэкзамены  и  был  направлен,  как
молодой специалист, в  захудалый  НИИ.  Буквально  за  месяц  до  этого  сей
институт наконец-то, после пятнадцатилетней борьбы директора с министерскими
бюрократами, был переименован из Научно-Исследовательского  Института  Химии
Удобрений и Ядов в НИИ Химии Ядов и Удобрений  и  обрел  более  благозвучное
название.  Ибо  до  того  торжественного  момента  принятое  в   официальных
документах сокращение в лучшем случае вызывало язвительную улыбку у  любого,
кто хоть раз бросал взгляд на институтский бланк.
   Учреждение с  двусмысленной  аббревиатурой,  сидящее  на  государственном
коште, разрабатывало пестициды и нитраты, а молодой биолог  потребовался  на
должность лаборанта во вновь созданную структуру, где изучались  последствия
от практического применения достижений отечественной органической химии.
   Спустя три недели начинающий биолог, узнавший о реальном положении дел  в
аграрном секторе экономики, отказался  от  магазинных  овощей  и  фруктов  и
перешел на продукты с рынка.
   Однако  стоимость  рыночных  деликатесов   стала   противоречить   уровню
зарплаты.  Уголовный  Кодекс  Влад  чтил  и  потому   взялся   подрабатывать
переводами.
   С детства он неплохо знал сербско-хорватский, английский  и  французский.
Его папик, будучи  представителем  Министерства  тяжелого  машиностроения  в
застойные годы вместе с семьей провел по четыре года в Югославии и Канаде, а
дети оказались восприимчивы к языкам. В десятом  классе,  уже  вернувшись  в
СССР, Влад подумывал о поступлении на филологический факультет,  но  тяга  к
биологии пересилила.
   Работа в НИИХЯУ явилась логическим  продолжением  "сколачивания  груш"  в
Университете. С утра до ночи сотрудники всех без исключения  отделов  гоняли
чаи, сплетничали и  рыскали  по  окрестным  магазинам.  Некоторое  оживление
наступало лишь к лету, когда по выходным научные работники  отправлялись  на
свои  "фазенды".  Там,  на  выделенных  шести  сотках,  они  месили   глину,
надрывались под мешками навоза, растягивали мышцы тяпками и лопатами - и все
ради  того,  чтобы  по  осени  выкопать  мешок-другой  мелкой,  похожей   на
горох-мутант желтоватой картошки да снять с яблонь полведра плодов  с  явным
привкусом дичка.
   О науке никто не вспоминал, а редкие энтузиасты, пытавшиеся было  взяться
за дело, принимались коллективом в штыки и путем интриг и  кляуз  быстренько
низводились до общего уровня.
   В НИИ Влад проваландался почти шесть лет. Другой работы по  специальности
не находилось, а опускаться до общего уровня и заниматься наладкой  водочных
заводиков у носатых "предпринимателей" в соседних гаражах Влад не хотел.
   Святым Рокотов, конечно, не был, ибо жить  в  России  и  не  использовать
вверенные тебе производственные мощности может только полный кретин, каковым
Влад себя не считал. Оглядевшись по сторонам, он, помимо нерегулярных  и  не
небольшую,  но  прибыльную  нишу  рынка  -   стал   потихоньку   изготовлять
флюоресцентные краски для самостийных художников. Пейзажики, писанные такими
колерами, улетали в Катькином садике со скоростью горячих пирожков,  и  Влад
ежемесячно клал  в  карман  три-четыре  сотенные  бумажки  с  суровым  ликом
американского Президента. Что в условиях хронических невыплат зарплаты  было
неплохим подспорьем.
   Когда югославы включили Рокотова  в  международную  экспедицию,  Институт
лихорадило с месяц, заместитель директора по  научной  работе  даже  ушел  в
отпуск, чтобы по сто  раз  на  дню  не  выслушивать  жалобы  и  нашептывания
подчиненных. Времена изменились, парткомы и месткомы канули в небытие, и  на
подметные письма уже никто не обращал внимания. Так что  молодой  специалист
собрал вещички, получил командировочные, отдал ключи от квартиры  соседям  и
благополучно  отбыл  в  Югославию.  Где  с  первого  дня  стал  общаться   с
гостеприимными сербами, ловить разную мелкую  членистоногую  живность  и  по
утрам избивать многострадальный мешок с песком...
   Влад сменил позу, снова прижался к валуну и  прикрыл  глаза.  "И  все  же
более  неразумного  явления,  чем  межнациональный  конфликт,  трудно   себе
представить... - Во времена отдыха Рокотова частенько тянуло на  философские
раздумья и обобщения. - Если взглянуть непредвзято, то разделение  людей  на
народности - чушь собачья. Сепарация по косвенному признаку... Как ни крути,
мы все произошли от чернокожих Адама и Евы. Сие есть факт, мсье Дюк... И  не
надо лохматить бабушку! А политиканов следует стерилизовать, дабы  избегнуть
вредных генетических последствий. Иначе они всех нас друг с другом  стравят,
а сами будут купоны стричь. Как тот же Милошевич унд компани. Развели бодягу
про Ко-сово поле, притянули за уши левые факты - и все в угоду  политической
необходимости... Интересно, а если б ты им правду-матку резанул про  Косово,
когда визу получал, дали бы разрешение  на  въезд  или  нет?  Сто  процентов
гарантия, что - нет. Вот то-то и оно. Когда  в  дело  вмешивается  политика,
наука отдыхает..."
   В свое время Влад увлекался историей европейского  средневековья,  и  ему
смешно было слушать рассуждения политиков и тележурналистов  как  в  России,
так и  в  Югославии,  которые  с  пеной  у  рта  верещали  об  "исторических
параллелях", "особом пути" славянских народов и  великой  битве  на  Косовом
поле, где, по мнению радикалов и большинства оболваненного населения,  сербы
противостояли "исламской экспансии".
   Ничего подобного в реальной истории, естественно, не было.
   В 1389 году на месте нынешнего Косова поля действительно схлестнулись две
армии, сербская и турецкая, но дело-то в том, что Турция и прилегающие к ней
земли являлись тогда составной частью Великой Монгольской Орды.  Именно  так
на Западе называли Русское Царство со столицей в Ярославле.  Соответственно,
"в пятак" сербскому воинству отгружали не мифические  османы,  а  регулярные
части казаков, подчинявшиеся приказам русского государя. И драка шла  отнюдь
не  за  мусульманское   "владычество",   а   против   европейских   королей,
устраивавших набеги на пограничные области Российской Империи. Сербия  в  те
времена тяготела к Венгрии, и  ни  о  каком  "панславянизме"  даже  речи  не
заходило.
   Албанцами в четырнадцатом веке и  не  пахло,  они  появились  значительно
позже, только к восемнадцатому веку,  и  уж  никак  не  могли  сражаться  на
стороне  турок,  как  это  старались  представить  патриотично   настроенные
журналисты. Ибо не существовали как отдельный народ.
   Визгливые  рассуждения   о   "православно-мусульманском   противостоянии"
Рокотова раздражали. Сам он, что естественно для любого, у кого  в  паспорте
значится "русский", не мог с точностью ответить, к какому народу принадлежит
и сколько кровей  в  нем  намешано.  Он  знал  свою  родословную  только  до
прадедов. На Руси племена и  народы  во  все  времена  жили  бок  о  бок,  а
переселения, смуты и войны только добавляли сумятицы.  И  вообще,  разделять
людей по расовому признаку - несусветная глупость, все дело не в форме носа,
а в воспитании и культурных традициях...
   Тонкий лучик солнца  пробился  сквозь  застилавшие  с  самого  утра  небо
пушистые облачка и скользнул по полуприкрытым векам.
   Рокотов потянулся, разминая мышцы, и оторвался от камня. Сел  по-турецки,
достал сигареты и зажигалку. Курил он мало, по пять-шесть сигарет в день,  в
охотку. Непреодолимой тяги к табаку у него не  было,  а  задай  кто  вопрос,
зачем он вообще травит свой организм продуктами горения высушенной  травы  и
тратит на это деньги, Влад вразумительно не сумел бы ответить.
   Курит, и все тут.
   Зато не употребляет алкоголь. На слова своего отца, считавшего,  что  как
раз рюмочка сухого вина или коньяку не повредит, а сигарета по сути своей  -
наркотик, Владислав возражал просто  и  резонно:  после  сигареты  никто  по
улицам не ходит и не дебоширит, а вот после рюмки - сколько угодно.  Поэтому
он предпочитает алкоголю курение, так безопаснее для окружающих.  А  что  до
занятий рукопашным боем - многие известные спортсмены курят, и ничего.
   Он щелкнул зажигалкой,  с  удовольствием  затянулся  ароматным  дымком  и
умиротворенно оглядел  окрестности.  Солнышко  осветило  рощу,  заиграло  на
открытых участках болотца,  куда,  словно  конькобежцы,  истосковавшиеся  по
первому льду, тут же вылетели на своих слюдяных ножках водяные жуки.
   Боковым зрением Влад отметил какое-то движение справа и поднял голову. По
другому берегу болотца, пригибаясь, гуськом продвигалась группка  людей.  До
них было метров  двести,  в  продолговатых  рюкзаках  угадывались  оружие  и
амуниция.   Группа   была   одета   в   камуфляж,   двигалась   слаженно   и
целеустремленно.
   "Интересно,  что  здесь  вояки  делают?"  -  лениво  подумал   биолог   и
автоматически пересчитал идущих.  Семеро.  Один  тащил  на  себе  объемистый
сверток.
   Одетого в серую куртку Влада на фоне камня заметно не было, и он решил не
открывать свое присутствие. В  конце  концов,  в  собственной  стране  армия
занимается собственными делами и далеко не всегда рада приветственным воплям
гражданского, внезапно появляющегося в районе  передислокации.  А  увиденная
Рокотовым группа явно не желала быть обнаруженной. Спешила куда-то:
   Идущий первым жестами  подгонял  строй.  До  административной  границы  с
Косово километров тридцать, обстановка там  была  неспокойной,  и,  приводив
взглядом направляющуюся к лесу группу сербских военных, Владислав  укрепился
во мнении, что они принадлежат к каким-то  специальным  частям  и  выполняют
некое неафишируемое задание. Тогда тем более, его поведение  было  разумным:
не хватало еще объясняться с военной полицией.
   "Ладно, это их личное дело, куда  идут  и  зачем...  М-не-то  что?  -  Он
приподнялся и взвалил на плечо сумку с образцами и инструментом.  -  Палатку
мою они обойдут стороной, явно топают на север, в  район  Прибоя  ...  а  мы  на  западе  расположились.  Черт,
тяжеловато сегодня! Перебрал ты, братец, с образцами. Надо  лямку  на  сумке
поменять. Давно, между прочим, пора, а то плечо режет..."
   По тропинке Владислав поднялся на холм и  глянул  в  сторону,  куда  ушла
группа сербов. Малюсенькие, еле видные фигурки двигались, не снижая темпа.
   "Шустрые! - удивился Рокотов. - Я бы в два раза медленнее шел. Ну, на  то
они и вояки..."
   Он вздохнул, поправил сумку и отправился через рощицу  к  себе,  по  пути
прикидывая, что приготовить на обед. После десятиминутных  размышлений  Влад
остановился на овощном рагу и консервированном цыпленке.
   Когда "F-117A" капитана ВВС  США  Джесса  Коннора  по  прозвищу  Кудесник
  достиг
высоты в 25 тысяч футов, автоматически включился  бортовой  радар  кругового
обзора, и операторы на авиабазе, откуда только что поднялся в  небо  "Ночной
Ястреб", стали наносить на экраны своих  компьютеров  воздушную  обстановку,
подкорректированную взлетевшей боевой машиной.
   Кроме  Кудесника,  в  радиусе  двадцати  миль   барражировали   еще   два
истребителя морского базирования  "F-14  Томкэт".  Они  находились  почти  у
границы зоны аэродрома и поджидали летающий танкер  "КА-6",  который  в  эти
минуты заходил со стороны побережья.  Заправившись,  "Томкэты"  должны  были
совершить заход на учебную цель и  спустя  полчаса  приземлиться  на  палубе
авианосца "Эссекс", курсировавшего в западной Атлантике.
   Джесс выровнял машину на крейсерской высоте, на этот раз определенной ему
в сорок тысяч футов, убавил тягу двигателя и  повел  "невидимку"  в  сторону
Уилмингтона. Через час "F-117A" должен был пересечь границу между Северной и
Южной Каролинами, выйти над полигоном вблизи городка Флоренс и  сбросить  на
цель две сверхточные бомбы. Учебной целью служил  старый,  приготовленный  к
уничтожению ангар, а  в  бункере  полигона  результатов  бомбометания  ждала
представительная комиссия в лице  нескольких  высших  офицеров  Пентагона  и
парочки сенаторов из Вашингтона.
   Коннор обожал тренировочные полеты, на которых ему удавалось использовать
боевое оружие. Отработки элементов пилотажа без бомбометания были скучны.  В
конце концов, "F-117A" - исключительно военный самолет, предназначенный  для
незаметного проникновения сквозь электромагнитные заслоны вражеских  радаров
и поражения важных стратегических объектов. А маневры  можно  и  на  учебном
истребителе совершать. К тому же из-за неудачной конструкции несущего  крыла
"Ночной Ястреб" летал средненько, и слитные фигуры на нем не выполнялись.
   Кудесник чуть тронул педаль, и "Стелс" мягко  завалился  набок,  открывая
пилоту картину внизу. Вдали под самолетом рассыпались  огоньки  городов,  на
страже которых Джесс и парил в ночном небе. С высоты земля  казалась  черным
бархатом с россыпью жемчужин света. Тишину в кабине нарушало  только  мягкое
гудение систем вентиляции  двигательного  отсека,  да  попискивал  компьютер
оповещения, когда "F-117A" проходил границы зон ответственности американской
ПВО и передавал на землю сигнал "свой".
   На подлете к полигону Кудесник связался  с  командной  вышкой  и  получил
добро на сброс бомб. Подсвеченное  с  земли  лазерным  лучом  здание  ангара
смотрелось на экране боевого компьютера великолепно.
   Джесс заложил вираж, опустился до семи тысяч  футов  и  понесся  к  цели,
продолжая  снижаться.  Он  предпочитал  вынырнуть  черным  треугольником   с
неожиданной для противника стороны, сбросить груз и уйти "свечкой" в  темное
небо, сбивая  с  толку  неприятельских  зенитчиков.  Несмотря  на  опасность
маневра, начальство поощряло Коннора, ибо  такое  исполнение  боевой  задачи
сводило  к  минимуму  вероятность  попадания  в  тиски  вражеских   ракетных
комплексов.  Тем  более,  что   "F-117A"   был   оснащен   весьма   надежной
четырехуровневой системой контроля полета на  малых  высотах,  разработанной
фирмой "Хьюз", и продублированными гидроприводами рулей высоты. Безопасность
пилоту гарантировала катапульта "ACES II", безотказная, совершенная  машина,
которая подрывала пиропатроны, отбрасывающие  фонарь  кабины,  и  заряд  под
креслом, если чужая ракета класса "воздух-воздух" оказывалась  ближе  чем  в
ста футах.  Или  если  машина  на  слишком  большой  скорости  снижалась  до
критической высоты.
   Две двухтысячефунтовые "умные" бомбы, вышедшие из створок бомбового люка,
сразу  "зацепились"  за  цель  инфракрасными  головками  наведения.  Система
прицеливания "Пейвуэй З" сообщила о  готовности  на  основной  компьютер.  и
летчик в точно рассчитанный момент нажал клавишу сброса. Бомбы  сорвались  с
подвески и понеслись к земле по баллистической траектории, на ходу  выпуская
корректирующие полет треугольные хвостовые стабилизаторы.
   В пяти футах от крыши ангара криотронные переключатели  дали  импульс  на
сдвоенные детонаторы, и наполненные октолом емкости среагировали  за  четыре
наносекунды, разметав здание в радиусе сотни  ярдов.  Наблюдатели  на  вышке
занесли в свои блокноты литеру "А" - идеальное попадание в центр мишени.
   Кудесник вновь выровнял самолет, ставший легче на четыре  тысячи  фунтов,
немного снизил подачу  топлива  в  двигатель  и,  развернув  машину  на  160
градусов, лег на курс 095. Через три минуты он сменил направление на  040  и
по прямой полетел к своей базе.
   Задание, как и следовало ожидать, было выполнено на "отлично".
   Владислав наклонился над ручейком и вытащил из воды градусник. Всего плюс
двенадцать. За ночь резко  похолодало,  ракообразные  попрятались  по  своим
норкам или ушли в придонный  ил.  В  расставленные  ловушки  теперь  попадет
мелкая рыбешка, которая не сможет самостоятельно из  них  выбраться  и  сама
станет приманкой.
   Он разогнулся и вытер мокрую руку  о  штанину.  Исследовательская  работа
застопорилась на неопределенный срок.
   "Да уж, весело. Теперь минимум дня три  ждать.  Завтра  Гойко  с  Миланом
явятся, может, и мне с ними на базу  сходить?  Все  равно  сидеть-здесь  без
толку... С Миленой пообщаюсь. А то одичал совсем, поговорить не с кем,  а  с
самими собой - неинтересно... - Влад улыбнулся. - Не скажи.  Всегда  приятно
пообщаться  с  умным,  тонко  чувствующим  и   феноменально   интеллигентным
человеком. Таким, как я. Гы-гы-гы.  Лучшего  собеседника,  чем  ты  сам,  не
найти. Особливо, если зеркало напротив себя поставить.  То-то  смеху  будет,
когда тебя за этим  занятием  кто-нибудь  поймает.  Раз  -  ив  дурку!  Нет,
подобным мы заниматься не  будем,  и  не  проси.  Лучше  книжечку  почитаем,
выспимся, по окрестностя