ера дорогой полуспортивный
пистолет, Рокотов не узнал, хотя и спросил. Марко в ответ хитро сощурился и
выдал нечто невразумительное про "старые запасы". Можно было предположить,
что запасы одним пистолетом не ограничиваются.

Солнце склонялось к закату.

Влад обнял своих товарищей и пообещал, что обязательно вернется, когда
кончится война. Туристом. Сербы, не стесняясь, вытирали глаза: прошедшие
войну мужчины своих слез не стыдятся.

Срджан отвел биолога в сторонку.

- Слушай, - серб вытащил клочок бумаги, - у меня друг в Петербурге. Вот
адрес. Если тебе что-то потребуется, он всегда поможет. Только скажи, что
ты от меня.

- Ага, - улыбнулся Рокотов. - Да ты не переживай! В родном городе я
как-нибудь выживу. А к другу твоему зайду, привет передам.

- Адрес-то возьми...

- Я запомнил. Придорожная аллея, дом два, квартира два. Ничего сложного.
Найду, не беспокойся... Ну, давай пять!

Они пожали друг другу руки, и Владислав забрался на пассажирское сиденье
пикапа, за рулем которого уже гордо восседал старый Марко. Взревел
сдвоенный двигатель, Марко бибикнул, и машина, поднимая клубы пыли,
двинулась по дороге на Блажево.

Молодые партизаны стояли еще десять минут, пока автомобиль не скрылся за
холмом. Когда пикап в последний раз мелькнул на повороте, Джуро
всхлипнул...

Проехав два километра, Марко свернул направо. Пикап, подпрыгивая на ухабах,
переехал мост через Топлицу и спустя сорок минут достиг пологого склона,
заросшего орешником и дикой розой.

Машина остановилась.

- Дальше дороги нет, - с сожалением сказал Марко.

- А дальше - пешком, - Влад положил руку на цевье автомата. - Спасибо вам.

- Не за что, - буркнул старик. - Я не спрашиваю, куда едешь. Бог тебе в
помощь. Но смотри, и сам не плошай, на рожон не лезь.

- Не буду.

- Дело-то хоть серьезное?

- Серьезней некуда, - кивнул Рокотов. - И кроме меня, сделать его некому.
Вот так-то...

- Что ж, надо так надо. Если надумаешь, приходи в любое время.

- Обязательно, - Влад выбрался из машины. - Не поминайте лихом...

Забравшись на вершину хребта, Рокотов оглянулся. Маленькая фигурка рядом с
машиной прощально подняла руку. Он помахал в ответ, раздвинул ветви
орешника и шагнул под полог леса.

В трех километрах отсюда лежало Косово. Владислав опять начинал свою
собственную войну.

Глава 6. СНОВА ТУДА, ГДЕ МОРЕ ОГНЕЙ

В пять часов тридцать минут утра ракета общего назначения "АS.30L",
выпущенная с борта французского истребителя "Мираж F-1", поразила
психиатрическую клинику городка Сочаница.

Фугасная боевая часть ракеты массой двести тридцать килограммов прервала
жизни двадцати девяти человек из числа пациентов и обслуживающего персонала
и уничтожила две стены лечебного корпуса. Ударная волна обрушила забор,
окружающий клинику, и те больные, кто не был ранен или контужен при
взрыве,; разбежались по окрестностям.

Никто их не ловил.

Все силы пожарной охраны Сочаницы были брошены на тушение пламени, что
охватило два уцелевших корпуса. Из огня удалось спасти не больше половины
врачей и пациентов. Остальные находившиеся в этих корпусах люди сгорели
заживо - перепуганные больные прятались по углам, не в состоянии адекватно
оценить происходящее, а медперсонал пытался их вытащить - даже ценой
собственной жизни.

В полетном задании французского "Миража" было указано, что целью являются
казармы югославской полиции. Карты составлялись на основе данных с
разведывательных спутников США.

За сутки Влад преодолел около двадцати километров. Путь его лежал мимо горы
Шаторица, и биолог изрядно намучился, обходя отвесные скалы и крутые
песчаные осыпи.

В своем решении отправиться на поиски подпольной лаборатории, где
проводились медицинские опыты над детьми, Рокотов ни разу не усомнился.
Война есть война, и каждый участник ее по мере сил должен способствовать
поражению неприятеля. Конечно, можно сказать, что русскому биологу негоже
лезть в разборки между Милошевичем и НАТО, но сам Владислав так не считал.
Военная машина Запада уничтожала не режим югославского президента, а
перемалывала сотни и сотни жизней мирных сербов, цыган, венгров, албанцев,
египтян, греков, македонцев, ассирийцев. Всех тех, кто волею судеб
оказывался на выбранных для бомбардировки объектах. И не важно, принадлежат
объекты военному ведомству Югославии или нет.

Эта война стала войной и русского ученого. Войной за не всегда ясное для
цивилизованного мира понятие справедливости. За давным-давно позабытое
большинством славянское братство, за ценности православия, за право
именоваться порядочным человеком. Войной не против ислама, как пытаются
представить американские и европейские аналитики от политологии, а наоборот
- за него. За право каждого придерживаться своих собственных религиозных
убеждений.

На пути домой ждало очередное испытание...

На рассвете Влад выскользнул из зарослей мисканта и оказался на окраине
небольшой деревушки. Стояла тишина, прерываемая лишь далекими криками
лесных птиц.

Рокотов достал бинокль.

Пятнадцатиминутное наблюдение за поселком результатов не дало. Улицы были
пусты, ни в одном окне не пошевелилась занавеска, над трубами не клубился
дымок.

И ни единого звука.

Впрочем, не было видно и следов разрушений - все дома оставались
чистенькими, без пулевых отметин, без проломов от попадания снарядов, без
подпалин после пожара. Создавалось впечатление, что жители тихо собрались и
покинули деревушку, оставив машины, вывешенное для просушки белье и
разложенные во дворах инструменты.

Но забрав с собой всех животных.

Владислав осторожно подобрался к крайнему забору и заглянул во двор.

Никого.

Биолог взял автомат наизготовку и обошел дом по периметру. Его шаги были
единственным звуком, нарушающим вязкую тишину.

Он подергал дверь. Заперто.

Рокотов пробрался между теплицей и забором, отделяющим один дом от другого,
и проник на соседний участок.

Та же картина. Деревня будто вымерла.

"Ерунда какая-то, - Влад поскреб пятерней затылок. - Если жителей насильно
депортировали, то остались бы следы. Выбитые стекла, узлы с вещами возле
домов, собаки, коровы..."

Он осторожно приоткрыл калитку и выглянул на улицу. Метрах в тридцати из
придорожной травы торчали подошвы сапог.

"Ну вот! Абориген. Либо набрался, либо его грохнули. Хотя ни то, ни другое
странностей этой деревни не объясняет. Если б тут была стрельба, я бы
заметил сразу..."

Владислав прокрался вдоль забора к сапогам и увидел тело, лежащее головой в
канаве. Человек наполовину погрузился в воду; в волосах на затылке
запуталась проплывавшая по канаве веточка. Человек явно был мертв.

Рокотов опустился на корточки, еще раз внимательно огляделся и пощупал
труп.

"Уже окостенел. Но непонятно, как этот бедолага погиб... Внешних
повреждений не видать... Утонул в пьяном безобразии? Это вряд ли. Давно бы
вытащили. Тут что-то другое. А ну, давай, дружочек, мы тебя осмотрим..."

Биолог подтянул тело за ноги и перевалил на обочину.

Мужчина лет сорока, обыкновенная внешность. Судя по лицу, хоть и
искаженному гримасой боли, алкоголем не злоупотреблял. И не мог по пьянке
утонуть в канаве глубиной по колено.

Рокотов расстегнул на трупе овчинную поддевку и рубашку, проверил тело под
брюками.

Никаких следов удара. Кости грудной клетки не повреждены, позвоночник в
порядке. Крови тоже нет, что однозначно указывает на отсутствие ножевых и
пулевых ранений.

Глаза у трупа прищурены. Влад пальцами разлепил веки. Склера была в
порядке, лишь зрачки расширены до того, что почти перекрыли всю радужную
оболочку. Но такое происходит и при болевом шоке.

"Непонятно. С виду - совершенно здоров. А передвижной прозекторской под
рукой не имеется. Тем более что тут, видимо, требуется гистология, а не
примитивное вскрытие... Хотя кто мне мешает? Живых в этой деревне нет. И
налетать с криками: "Что ж, ты, сволочь, глумишься над трупом?!" - никто не
станет... А почему он отбросил лапти, узнать надо. Из соображений
самозащиты. Мало ли что..."

Рокотов прошелся по улице, заглядывая в каждый двор.

Пусто.

"Хорошо. Приступим, помолясь..."

Владислав разместил тело на ровном участке обочины и вытащил свои
инструменты - набор скальпелей, узкий десантный нож и тесак. К тесаку он
присоединил ножны, и получились клещи.

Конечно, можно было, обойтись и без вскрытия. Просто выложить тело. на
дорогу и уйти. Рано или поздно жители вернутся, мертвеца опознают и
похоронят. Но Владу мешала его привычка доводить до конца любое дело. В
каждой проблеме он старался добраться до сути.

Рокотов сделал продольный разрез натруди трупа от горла до пупка, развел
ткани в стороны и клещами перекусил ребра. Обнажились внутренности. Биолог
закатал рукава куртки и, орудуя скальпелем, по порядку извлек сердце,
печень, почки, селезенку и желчный пузырь. Желудок и кишечник решил не
трогать, чтобы не задохнуться от запаха: респиратора-то нет.

"Со стороны я, наверное, похож на каннибала, свежующего добычу и
выбирающего кусочек посочнее. Реализм на грани обморока... Так, внешне
сердце в порядке. Ни разрывов, ничего. Печень и почки - тоже. А что у нас с
селезенкой?"

Влад ощупал селезенку, почему-то ставшую твердой, как камень. Это было
необычно - внутренние органы человека деформируются подобным образом только
при хроническом заболевании. Или при использовании боевой химии.

Биолог тщательно вымыл руки в проточной воде, ополоснул инструмент и,
поднявшись, внимательно осмотрелся по сторонам. Вскрытие было завершено за
двадцать минут, но, как это часто случается, старые { вопросы остались. Да
еще и новые добавились.

Уже не скрываясь, Рокотов направился к ближайшему дому, ногой выбил входную
дверь, зашел в комнату и остановился в раздумье. Худшие предположения
подтвердились: хозяева были мертвы. Лежали на своих кроватях.

В соседней комнате десятилетняя девочка распласталась на полу, а маленький
мальчик сжался комочком у окна.

Влад вышел во двор. Обходить соседние дома смысла не имело, там он
наткнется на то же самое. Вся! деревня в течение нескольких минут была
поражена! сильнейшим химическим оружием. По всей вероятности -
нервно-паралитическим.

Остаточных явлений биолог не боялся. Боевой газ рассчитан на моментальное
действие, чтобы у ничтожить неприятеля и не повредить собственным войскам.
Через тридцать-сорок минут он разлагается на безопасные составляющие.

"Нечто вроде зарина или фосгена, - устало подумал Рокотов. - Распылили
взрывом контейнер, и все дела. Пустая железяка валяется где-нибудь в поле.
Естественно, без опознавательных знаков. Полный аут! Каком же уроду такое в
голову пришло? Или это из той же категории, что и уничтожение Ибарицы?
Доказательство этнических чисток... Если так, то в самом скором времени тут
будет толпа западных журналистов в сопровождении косоваров. И мне придется
туго... Но! В любой деревне есть телефон. Пусть не в каждом доме, но есть.
Так, номер Марко я помню..."

Влад быстрым шагом добрался до центральной площади, прикладом разбил окно
административного здания и залез внутрь.

Телефон, к счастью, работал.

- Да-а, - после трех гудков раздался голос тетушки Ангелины.

- Утро доброе, это Владислав. - Биолог представил себе удивление пожилой
женщины и продолжил: - Тетя Ангела, позовите, пожалуйста, Марко. И сделайте
вид, будто звонят какие-нибудь родственники. - Он всерьез опасался, что
Ангелина завопит от радости и к телефону бросятся его бывшие подчиненные. А
объяснять перевозбужденным сербам, где он и что с ним, времени нет.

Спустя минуту трубку взял Марко.

- Слушаю тебя.

- Здравствуйте. У вас есть знакомые в военном ведомстве?

- Да. Племянник в комендатуре Крушеваца.

- Можете с ним связаться?

- Безусловно. - Старик ничего не спрашивал. Если Влад захочет что-то
сообщить о себе, сам скажет. Если нет - то и болтать попусту нечего.

- Ага... Значит так. Я примерно в пяти километрах к востоку от Сочаницы. В
деревне. Как называется - не знаю.

- М-гм... Я понял.

- Требуется немедленно направить сюда войска. Деревня полностью уничтожена.
Видимо, химическим оружием с воздуха.

- Боже! Ясно. Сейчас же звоню...

- Только обо мне не упоминайте. Придумаете как?

- Не беспокойся, это мои проблемы.

- Все. Конец связи, - Владислав положил трубку.

Теперь надо уносить ноги. И как можно быстрее.

Рокотов не сомневался, что через час-другой патрули югославской армии
войдут в поселок.

Полного майора и худощавого капитана из отдела "Т" Главного
Разведуправления Генерального Штаба друзья называли Толстый и Тонкий. Те не
обижались и иногда даже поддерживали беззлобные шутки в свой адрес.

Толстый первым обнаружил странности, имевшие место в точке приземления
пилота со сбитого американского "стелса", и увязал их с гипотезой, будто бы
в том квадрате, возможно, находился российский биолог, о судьбе которого не
было никаких достоверных сведений. Согласно официальным документам, он был
благополучно вывезен самолетом МЧС России в самом начале войны, а потом
трагически погиб в авиакатастрофе. Его квартира была тут же оформлена на
подполковника внутренней службы из питерского ГУВД -. не имеющего с
Рокотовым никаких родственных связей.

В официальную версию Толстый не верил ни на йоту. И Тонкий был с ним
солидарен. Негласная проверка выявила еще большие несуразности. Но жестких
доказательств подделки документов и совершения преступлений со стороны
высоких должностных лиц пока не находилось.

По служебной необходимости Тонкий съездил на неделю в Петербург, где
проживал пропавший биолог, и параллельно со своей работой навел кое-какие
справки по этому делу.

В воскресенье Толстый и Тонкий встретились в парке: они договорились не
обсуждать на работе тему собственного расследования.

- Ну? - нетерпеливо спросил Толстый, когда приятели двинулись по аллее
вдоль пруда.

- Веселье продолжается, - Тонкий огладил бородку. - Квартира перешла в
собственность родного племянника Ковалевского.

- Что за птица?

- Ковалевский Николай Ефимович, пятьдесят седьмого года рождения, уроженец
Брянской области. В Питере живет с девяносто пятого года, - на память
Тонкий никогда не жаловался, - женат вторым браком, от первого имеет сына.
Был прописан у первой жены. Прошлое темное - привлекался за вымогательство,
которое потом переквалифицировали в самоуправство...

- Бандит? - уточнил Толстый.

- Да нет, дерьмо мелкое... Типа бизнесмен. На пару с дружками из ментовки
пытались получить деньги с левого человека. Под видом взыскания долга.
Труслив, заложил всех своих поделыциков.

- Почему не сидит?

- Дал на лапу следователю и прокурору района. Обычная история.

- Где теперь?

- Вот это малость поинтереснее. Наш Колюня нынче - главный защитник прав
обездоленных граждан Питера. Возглавляет движение "За права очередников".
Соображаешь? Кредиты-шмедиты, ипотека-фига-тека, расселение общежитии,
членские взносы и так далее. В ба-алышие люди метит. Избирался депутатом,
но провалился. Денег не хватило. Теперь мышкует по очередникам на жилье.

- Грамотно, - хмыкнул Толстый. - У племяшки - контакты в жилищном фонде, а
дядюшка ему освободившиеся квартирки подыскивает. Семейный подряд,
понимаешь.

- Угу, - Тонкий поддал носком ботинка пустую банку из-под джин-тоника. -
Судя по всему, этот случай у них не первый. Племяш раскатывает на новой
"вольво", а мент достраивает себе коттедж под Рощино.

- Я вот чего не пойму: как они в такое короткое время смогли это дельце
прокрутить? И кто им сообщил, что Рокотов не вернется?

- Вопрос... А если он жив? И через месяц явится к себе домой? В этой
истории что-то многовато допущений. Проворачивать подобную схему можно,
только если объект гарантированно мертв. То есть - владелец квартиры. Но
Рокотов был в Югославии, и никаких подтверждений его гибели ни старший
Ковалевский, ни младший получить оттуда не могли. Иначе их придется
перевести в разряд суперагентов... Но ведь агенты не станут заниматься
кражей имущества. Или они готовы пойти на устранение Рокотова, если тот все
же объявится? Опять чушь выходит...

- Может, на шару решили проехать?

- Может, - Тонкий опять пнул банку, - однако это не объясняет их
информированность... Думаю, есть некто третий, кто стоит за всем делом.
Тот, кто дал Ковалевским отмашку и уверил их в гибели владельца квартиры.
Кто имеет доступ к документам МЧС в Москве. Вероятно, именно этот третий и
подчистил данные по нашим специалистам в Югославии.

- Круг таких людей достаточно узок...

- Ага, - развеселился Тонкий, - и страшно далеки они от народа.

- Надо бы племянника пощупать. Эх, вернуть бы на денек старые времена, -
Толстый мечтательно поднял глаза к небу. - Послали бы за ними спецгруппу,
да вытрясли все за час. И кто, и что, и сколько это стоит.

- И надо выйти на мужика, у которого он деньги вымогал, - добавил Тонкий. -
Мужик у Ковалевско го в фирме по недвижимости работал, может кое-что знать.

- У тебя есть знакомцы для этого?

- Есть. Один следак по особо важным. Как раз в Питере обосновался. В
следующий раз навещу его... У тебя как?

- Тоже кое-что. Пилота с "невидимки" зовут Коннор, капитан ВВС. Бортовой
номер машины - четыреста восемьдесят шесть. Наш премьер обломки сюда
приволок...

- Знаю.

- Ну вот. Живет этот пилот тихо-мирно, никого не трогает, к психоаналитику
ездит. Журналисты пытались у него интервью взять, да не тут-то было. Всю
информацию по этому случаю закрыли, с пилотом встречаться запрещено.

- Вот как! - удивился Тонкий. - Странно... Он ведь герой, по штатовским
меркам ему положено с экрана не вылезать, про свои подвиги рассказывать.

- Именно. А подвиг засекретили. Но это еще не все. Летчика, когда его
сшибли югославы, искал специальный отряд некоего майора Ходжи. Он у нас в
ориентировке проходил как инструктор по диверсионной работе.

- Не помню, - нахмурился Тонкий.

- Я тоже не помнил, пока в файлах не наткнулся. Короче, отряд этого Ходжи
был полностью уничтожен всего за неделю. Но в столкновениях с югославской
армией не участвовал. Вывод?

- Конфликт с более подготовленным противником.

- А что в это время делал пилот "стелса", пока его спасателей кто-то
методично вырезал? Ответ: находился в том же районе.

- И те, кто расправился с Ходжи, летчика почему-то не тронули?

- Или летчик был на их стороне. И они вместе гасили албанцев.

- Смысл?

- Не знаю. Но как версия подходит.

- Хорошо, - согласился Тонкий. - Однако какое это имеет отношение к
Рокотову?

- Самое прямое. Если помнишь, биолог пропал где-то рядом.

- Фантастика получается. Как Рокотов вышел на летчика?

- Случайно, - Толстый достал сигареты. - Шел-шел и наткнулся. Расстояния
там - тьфу. Вся интересующая нас зона - сорок на сорок километров. И не так
уж много дорог...

- С определенной натяжкой принять можно, - согласился Тонкий. По опыту
своей работы он знал, что самые невероятные совпадения случаются в жизни
гораздо чаще, чем это представляется обывателю. - Но по-прежнему непонятно,
как им удалось справиться с албанцами. В армии Рокотов не служил, армейских
навыков не имеет.

- Предположительно не имеет! - Толстый предостерегающе поднял палец. - Его
биографию еще предстоит изучить. И насчет армии не ясно. Ты же в курсе, что
службу в некоторых частях легендируют.

- И все равно я не понимаю, какого хрена его там бросили? - обозлился
Тонкий. - Спец он или не спец, неважно. Сообщили бы официально - дескать,
да, один наш гражданин пропал, надо искать. Югославы послали бы полицию,
прочесали район. И нет проблем!

- По-моему, дело в следующем, - грустно заявил Толстый. - Кто-то наверху
поспешил отрапортовать о законченной эвакуации. Нынешний премьер мыслит
коммунистическими категориями, понятия "я не смог" для него не существует.
Вот и пошло-поехало... Одно вранье зацепилось за другое, доку ментики
быстро подчистили, инсценировали автокатастрофу. А Ковалевские тут с боку
припеку, квартирка им случайно дост