Ищите и обрящете...
   - А зачем? - риторически спросил Влад. - У меня своих дел по горло.  Если
совсем уж надоест, уеду в Беларусь. Там спокойнее.
   Отец Арсений скептически посмотрел на биолога.
   - Ой ли?
   - Проверено. Лично разбирался.
   - У меня другое мнение насчет белорусского  режима,  -  осторожно  сказал
служитель культа.
   - Да нет там никакого режима! -  Рокотов  потянулся  и  размял  плечи.  -
Вполне пристойная страна. Порядок, естественно,  поддерживать  надо,  но  их
милиция вроде с этим справляется...
   - А разгоны демонстраций?
   - Ну  и  что?  Несанкционированные  митинги  и  в  России  разгоняют,  ив
цивилизованной Европе. В  этом  ничего  нет  удивительного  или  необычного.
Государство на то и существует, чтобы следить за соблюдением правил...  Иное
- анархия,  хаос.  Как  у  сатанистов.  Вы,  батюшка,  слегка  зазомбированы
страшилками по телевизору... Я там побывал,  посмотрел,  руками  пощупал.  И
могу с полной ответственностью сказать -  если  белорусы  не  станут  ломать
систему управления, а будут  ее  постепенно  реформировать,  то  у  них  все
получится. Лука, кстати, так  и  делает.  Не  старается  прыгать  через  три
ступеньки,  а  осторожненько  демократизирует  общество.  Сначала  обеспечил
продовольственную  безопасность,  теперь  занялся   промышленностью.   Пусть
бульбаши живут небогато, но зато голод им не грозит. Кто  хочет  работать  -
работает. И неплохо, хочу отметить. Да, есть перегибы, ошибки, однако они не
фатальны. И именно поэтому борьба с Лукой ведется не на  политическом  поле,
где требуются обоснования лозунгов и  экономические  программы,  а  методами
саботажа и прямых диверсий. Оппозиция создает нечто вроде штурмовых отрядов,
на  митингах  провоцирует  столкновения  с   милицией,   имитирует   пропажи
журналистов, в лоб нарушает закон, чтобы потом иметь повод поорать  о  якобы
политических преследованиях... Стратегия далеко не новая. Ошибка белорусских
псевдодемократов в том, что они считают ее своим собственным изобретением  и
думают, что против такого поведения - нет контрмер. Хотя другого от  сборища
психопатических  личностей  ожидать   сложно.   Им   бы   в   больничку   на
месяцок-другой, а не на демонстрации ходить. Может, подлечились бы...
   - Круто вы их, - улыбнулся Арсений..
   - Как умею, - настроение у Владислава немного улучшилось. - Ладно, что мы
вс„ о политике да  о  политике...  Давайте  лучше  поговорим  об  изречениях
блаженного Августина,  -  Рокотов  лукаво  подмигнул  священнику.  -  Или  о
доступных женщинах...

***

   В штабе Объединенной группировки войск  на  Северном  Кавказе  работа  не
прекращалась ни на минуту.
   Четыре раза в сутки проводились тридцатиминутные  совещания,  на  которых
уполномоченные офицеры докладывали командованию  оперативную  обстановку  за
прошедшие шесть часов, а раз в день - с шестнадцати до семнадцати тридцати -
проходило совещание в расширенном составе, на котором планировались рейды  и
зачистки на ближайшие день-два.
   Прикомандированные к штабу офицеры спали урывками. Пару  часиков  днем  и
столько же -  ранним  утром.  Потому  все  ходили  с  красными  воспаленными
глазами, вечно собачились друг с другом и из-за мелочей цеплялись к солдатам
из караульной роты - то ремень провисает, то форма не  выглажена,  то  честь
небрежно отдает.  Срочников  спасало  то,  что  в  условиях  ведения  боевых
действий каждый боец был на счету и наказание откладывалось "на потом".  Что
в российской армии равноценно "никогда". К тому  же  рота  охраны  формально
подчинялась коменданту района и у штабных офицеров не было реальных  рычагов
воздействия на солдат. Поорать можно, а вот что-то  сделать  -  нельзя.  Для
того чтобы наказать караульного, пришлось бы исписать гору бумаги  и  подать
рапорта на рассмотрение коменданту через командира  роты,  который  и  будет
решать, стоит ли кляуза того, чтобы дать ей ход и отправить-таки оборзевшего
срочника на "губу", или можно плюнуть  на  недовольство  "штабной  крысы"  и
ограничиться устным предупреждением.  В  девяноста  девяти  случаях  из  ста
командир  роты  выбирал  второй  вариант,  чем   несказанно   злил   пузатых
подполковников-штабистов и их свиту.
   Девятого августа к трем часам пополудни в штаб  явился  генерал-лейтенант
Колдунов и тут  же  собрал  расширенное  совещание.  Тринадцатого  числа  на
территории мятежной Чечни: намечались выборы депутата в Государственную Думу
России, и исполняющему обязанности командующего  группировкой  поставили  на
вид недостаточную подготовку данного важного  с  политической  точки  зрения
мероприятия.  Ставил  на  вид  лично  начальник  Генштаба  генерал-полковник
Кваснин, и его указания подлежали немедленному исполнению.
   Привыкшего к мягким коврам кремлевских кабинетов  Кваснина  не  волновала
реальная оперативная обстановка.
   Сказано "выборы", значит, выборы со всеми вытекающими  из  этого  понятия
последствиями  -   избирательными   участками,   урнами   для   голосования,
комиссиями, подсчетом голосов  и  бравурными  реляциями  премьер-министру  и
Президенту. Красиво оформленный доклад  стоит  того,  чтобы  на  обеспечение
бесполезного  в  условиях  военного  времени   "выражения   воли   населения
республики" были брошены все силы группировки. Доклад поможет  правительству
России на международной арене, а начальник Генштаба поставит себе  очередной
плюсик в  личное  дело,  а  таковой  отнюдь  не  повредит  в  борьбе  против
окопавшегося в кресле министра .обороны, очкастого старика-ракетчика.
   Колдунов примыкал к группировке Кваснина и понимал важность  поставленной
перед ним задачи. В случае успеха он мог рассчитывать на  скорое  повышение,
оставаясь при этом действительно крепким профессионалом  своего  дела  и  не
превращаясь в паркетного шаркуна.
   Генерал-лейтенант обвел тяжелым взглядом три  десятка  старших  офицеров,
раздвинул занавески на стене, скрывающие  крупномасштабную  карту  Чечни,  и
взял лежащую на подставке указку.
   - Я не буду повторять, насколько для нас всех важно тринадцатое число. Вы
и без меня знаете. Президент лично следит за процессом и  ежедневно  требует
подробного доклада об обстановке...
   - Лучше б он в Североморск вылетел, - тихо буркнул себе под нос  командир
отдельного батальона морской пехоты Тихоокеанского флота.
   -   Каждому   выделена   своя   зона   ответственности,    -    продолжил
генерал-лейтенант Колдунов. - Так что, товарищи офицеры, будете  докладывать
по порядку. Я называю квадрат, уполномоченный за него поднимается  и  кратко
докладывает сегодняшнюю ситуацию и планы до воскресенья  включительно.  Всем
ясно?
   Офицеры молча кивнули.
   - Начнем с Грозного. Александр Ильич, прошу.
   Во втором ряду поднялся толстый полковник.
   -  Обстановка  стабильна,  Владимир  Иваныч.  В  городе,  конечно,   есть
несколько небольших групп, но в целом серьезного влияния на развитие событий
они оказать не в состоянии. У нас уже со вчерашнего дня взяты под  усиленный
контроль кварталы, прилегающие к избирательным участкам. Дежурят снайпера  и
мобильные отряды спецназа внутренних войск. На самих участках -  милицейские
посты с собаками. Думаю, что с послезавтрашнего дня стоит отправить рейдовые
группы  по  подземным  коммуникациям.  Шансы  на  отлов  бандитов,  конечно,
невелики, но чем черт не шутит... В  дополнение  к  уже  принятым  мерам  мы
собираемся подготовить и  несколько  сюрпризов  тем,  кто  может  попытаться
вылезти в самый день выборов.
   - Какие именно сюрпризы?
   - Установка в  нерабочих  коллекторах  мин  с  механизмами  инфракрасного
реагирования  и  заливка  бетоном  трех  десятков  выходов  на  поверхность.
Заливать собираемся непосредственно в ночь перед воскресеньем, чтобы не дать
бандитам возможности сориентироваться.
   - Материал подготовлен?
   - Так точно. Десять бетономешалок и шестьдесят  тонн  цемента.  Гравий  и
песок тоже готовы. Каждая машина за ночь успеет сделать по три ходки.
   - Разумно, - похвалил Колдунов. - Насчет мин... Дети не нарвутся?
   - Исключено. Практически все они находятся сейчас вне  Чечни,  а  которые
остались, сидят по домам. Мины будут поставлены в глубине тоннелей, не менее
чем в полукилометре от ближайшего выхода на поверхность. Дети так далеко  не
заходят. Если и играют, то непосредственно в колодце и в десятке  метров  от
него.
   - Под вашу ответственность, - предупредил генерал-лейтенант.
   - Естественно.
   - Тип заряда?
   - Пластид в экранированной  оболочке.  Миноискателем  не  обнаруживается.
Зоны поражения рассчитаны так, чтобы уничтожить объекты в  радиусе  двадцати
пяти - сорока метров. Зависит от изгиба тоннеля. Шрапнель - керамическая.
   - Годится. Садитесь. Квадрат семь, Черноречье-Калиновка...
   Встал сухощавый подполковник в очках.
   - По данным разведки, в этот квадрат были  попытки  проникновения  отряда
Абу Джафара, но по неизвестным нам пока причинам поход был отложен.  Видимо,
численность слишком мала. В поймах рек Асса и Аргун мы сосредоточили секреты
мотострелков  и  разведывательный  батальон   Псковской   дивизии.   Главное
направление возможного прорыва перекрывает шестая рота сорок  пятого  полка.
Мышь не проскочит. Блокпосты усилены тяжелыми пулеметами и личным  составом.
Население в основном настроено спокойно, там много родственников Гантамирова
и  Сайдуллаева,  так  что  порядок  сохраняется.  Неделю  назад  мы   начали
строительство военного городка в пяти километрах к востоку от  Айвазовского,
привлекли две сотни строителей из числа местных жителей. Аванс уже выплачен,
люди остались довольны... Мне думается, что лояльность сохранится и  впредь.
Завтра-послезавтра ждем транспорт с мукой,  будем  распределять  в  субботу.
Сорвать поставку продовольствия старейшины не позволят, этот вопрос  с  ними
оговорен заранее.
   - Хорошо. Как с контролем дорог?
   -  Неприятностей  не  предвидится.  После  недавних  подрывов  машин   мы
поставили бетонные надолбы в ста метрах в обе стороны  от  поста.  Население
предупреждено, что пост пересекается исключительно с открытыми багажниками и
распахнутыми задними дверями. Эксцессов не возникало, все вс„ понимают...  В
процессе зачисток  задержано  шестнадцать  подозрительных  лиц,  сейчас  ими
занимается ФСБ. Следующий рейд - в пятницу, восемнадцатого. Сектора  "дэ"  и
"е".
   Колдунов  провел  указкой  по  карте  и   остановил   ее   на   названных
подполковником секторах.
   - Ага...  Что  ж,  действуйте.  Садитесь.  Следующий  -  квадрат  четыре,
приготовиться ответственному за шестой.
   Сидевший крайним справа в первом ряду широкоплечий полковник  неторопливо
поднялся.
   - Мобилизованы три  батальона  мотострелков.  На  десятое-одиннадцатое  -
рейды вдоль Фортанги до Ключевого. Немного беспокоит зеленка, но, по  данным
разведки, там сконцентрировано не более  пятидесяти  боевиков.  Их  основные
силы немного дальше  к  югу.  Будут  они  спускаться  в  долину  или  нет  -
неизвестно. Двенадцатого  я  намерен  провести  прочесывание  с  востока  на
северо-запад  квадрата  силами  спецназа  и  провести  упреждающий   обстрел
предгорья.  С  вертолетчиками   вопрос   решен.   Две   эскадрильи   "Ми-24"

перепахивают сектора "эн" и "ка", затем  повтор  с  захватом  сектора  "цэ".
Минные поля проверены, пока попыток нарушения не было...
   - Ваш прогноз?
   - На рожон чичики лезть не будут. Хоть и место вроде удобное.  Но  и  нам
оно дает хорошие возможности для маневра. Вечером двенадцатого отправим  еще
одну бронеколонну по западному краю участка, как  раз  наперерез  возможному
выходу ребятишек Гелаева.
   - Вы считаете, что он может попытаться высунуться? - прищурился Колдунов.
   - Маловероятно, но  предусмотреть  подобное  не  мешает.  У  него  сейчас
проблемы с Бараевым, вс„ славу поделить не  могут.  Как  стало  известно  из
оперативных источников, со дня на день грядет крупная разборка. Что-то там с
деньгами связанное... В  принципе,  небольшой  успех  Гелаеву  не  помешает.
Бараев давно уже  не  проводил  активных  акций,  его  авторитет  постепенно
падает. Удачное нападение поможет Гелаеву  выдвинуть  претензии  на  большую
долю арабских денег.  Но  из-за  того,  что  Арби  Бараев  уже  окончательно
раздружился с головой, без разборки не обойдется, я уверен...
   - Стычка нам на руку, - изрек сидящий в  первом  ряду  майор  из  особого
отдела ФСБ.
   - Верно, - подтвердил полковник. - Обе стороны понесут потери...
   -   Приблизительное   время   контакта   известно?   -    поинтересовался
генерал-лейтенант.
   - Пока нет, но сейчас над этим работают.
   - Постарайтесь не упустить момент. В идеале следует ударить с воздуха  по
месту стычки.
   - То в идеале, - задумчиво произнес особист.
   - Будем надеяться, что разведка на этот раз сработает как надо, -  подвел
черту  Колдунов.  -  Благодарю  вас,  садитесь.  Михаил   Викторович,   ваша
очередь...

***

   Рокотов облокотился о забор и,  вытянув  шею,  пригляделся  к  тому,  что
происходило во дворе через улицу.
   Кузьмина, братьев Славиных, Веселовского, Лукашевича  и  Гречко  окружали
родственники, преимущественно мужского  пола,  и  что-то  тихо  втолковывали
бойцам ударного  отряда.  Среди  вышедших  проститься  с  уходящими  в  горы
казаками были даже двое милиционеров -  старший  брат  Данилы  и  двоюродный
дядька Анатолия. Все вели себя достаточно спокойно, женщины не ломали руки и
не вешались на шею сыновьям, хотя любому было понятно, что исход мероприятия
непредсказуем и, возможно, они видятся в последний раз.  Тут  уж  как  карта
ляжет.
   Сто  пятьдесят  лет  противостояния  с   абреками,   воровавшими   коней,
угонявшими  скот,  резавшими  зазевавшихся  землепашцев  и  нападавшими   на
одиночных путников, воспитали в казачестве философское  отношение  к  жизни.
Станичники твердо  усвоили,  что  абсолютного  мира  с  соседями  из  горных
деревень быть не может, и радовались каждому дню, прошедшему без  эксцессов.
Так было при царском режиме, так было и при советской власти, так оставалось
и  в  демократизированной  России.  Небольшую  передышку  дало  послевоенное
переселение чеченцев  и  ингушей  в  Казахстан,  но  оно  было  временным  и
неполным.
   А "ярлык на княжение", данный тупоголовыми и  вороватыми  бюрократами  из
Кремля  генералу  Дудаеву,  и  последовавшие  за  этим  две  войны  накалили
обстановку до крайности казачеству надо было либо драться, либо сниматься с
насиженных мест и уходить куда-нибудь за Волгу, оставляя  возделанные  земли
на разграбление ордам обкуренных  чучмеков,  как  горские  народы  частенько
именовали в документах Российской Империи.
   Иной альтернативы федеральная власть своим гражданам не оставила.
   При этом даже не всегда было понятно, на чьей стороне выступают чиновники
из правительства - то ли  на  стороне  законопослушных  казаков,  то  ли  на
стороне боевиков, рассылавших по российским городам своих  гонцов,  дабы  те
организовывали сбор денег  в  помощь  воюющим  отрядам.  Судя  по  действиям
федеральных министров, ичкерийские  бойцы  пользовались  в  стране  большими
правами,  чем  остальные  граждане.  Их  чаще  отпускали  под  залог,   чаще
прекращали уголовные дела, буде ловили с незарегистрированными стволами  или
на месте преступления, обменивали осужденных  на  российских  военнопленных,
словно все происходило не в современном мире, а в пору расцвета феодализма.
   Однако у каждого явления всегда есть оборотная сторона.
   И безнаказанность одних выливалась в издевательства над  другими.  Власть
предержащие, неспособные справиться с боевиками в горах или  договориться  с
вменяемыми  главами  равнинных  тейпов,  переориентировали   удары   силовых
структур на смуглых и горбоносых жителей городов Центральной России, которых
не надо было отлавливать с привлечением  воинских  подразделений  и  которые
имели совершенно определенные места жительства. Под гребенку пошли все  -  и
чеченцы, и азербайджанцы, и осетины, и кабардинцы, и  дагестанцы.  Все,  чья
внешность вызывала раздражение у патрульного милиционера с восемью  классами
образования, делавшего по полсотни грамматических  ошибок  на  каждом  листе
протокола и видевшего смысл службы в проверке карманов задержанного.  Расчет
власти   полностью   оправдался.   Подавляющее   большинство   населения   с
удовольствием наблюдало  за  крутыми  парнями  в  масках,  укладывающими  на
асфальт "лиц кавказской национальности", рукоплескало  ударам  дубинками  по
почкам этих самых "лиц" и призывало  свежеизбранного  Президента  "закрутить
гайки".
   Страна постепенно скатывалась в яму  местечкового  расизма,  когда  любой
некоренной житель априори воспринимается как преступник или, на худой конец,
как ненадежный человек. Оставалось сделать всего несколько шагов до введения
комендантского часа для всех  брюнетов  и  оснащения  муниципальной  милиции
циркулями для измерения формы черепа...
   Влад поправил закрутившийся уголок воротника куртки, отлепился от  забора
и сорвал вишенку с ближайшей ветки.
   "Да-с...  Если  кто-то  не  вернется,  отвечать   придется   мне   лично.
Естественно, что никто меня укорять не будет, но  в  душе  проклянут...  Вот
такая вот петрушка. И ни фига с этим не поделать, - биолог тяжело  опустился
на  врытую  у  калитки  скамью.  -  Кто-то  всегда  должен  брать  на   себя
ответственность. Как за успех, так и  за  поражение.  И  я  знаю  имя  этого
человека... У которого много амбиций, но совсем мало мозгов. А  что  делать?
Кто-то ведь должен..."
   Вишенка оказалась кислой.
   Владислав сплюнул  косточку,  нащупал  сигареты  в  нагрудном  кармане  и
уставился в темнеющее небо.

***

   На место приземления "Ми-8" группа прибыла за сорок минут до назначенного
времени в кузове МАЗа, принадлежащего семейству Чубаровых.  Грузовик  сделал
короткую остановку у развилки дороги, казаки сгрузили оружие  и  рюкзаки  со
снаряжением и двинулись через реденький лесок к оставленному под паром полю.
   На черно-синем небе ярко горели крупные звезды.
   Руд ометов и Соколов, подхватив мощные фонари, отправились к  оговоренной
точке приземления вертолета, чтобы подать тому сигнал с земли,  а  остальные
устроились передохнуть.
   - Хороший чичик  -  мертвый  чичик,  -  вполголоса  заявил  Вася  Славин,
выщелкивая из пачки сигарету.
   -  Чтоб  я  больше  этого  не  слышал,  -  мгновенно  отреагировал  Влад,
перетягивающий ремни на скатке со специальной формой.
   - Да ла-адно...
   - Нет, не ладно! - Рокотов повернулся к  чиркающему  колесиком  зажигалки
бойцу. - С таким отношением к делу тебе в горах делать нечего.  Кстати,  еще
есть время передумать и остаться...
   - Да что я такого сказал? - Вася недоуменно поднял брови.
   - Сам знаешь, - Владислав затянул последний ремень  и  уселся  верхом  на
скатку. - Как говорит один мой бритоголовый друг - "Фильтруй базар!". Ибо от
твоей фразочки один шажок до дремучего национализма... Я этого не  люблю.  У
нас не зондеркоманда по зачистке "лиц кавказской национальности",  а  боевой
отряд. И мне плевать, у кого какая форма черепа и кто на каком языке думает.
Одно дело - мочить боевиков, другое - настраивать себя на то,  чтобы  валить
всех направо и налево. Ясно?
   - Ясно, - уныло согласился Славин.
   - Когда доберемся до аула, одними боевиками не отделаться, - ни к кому не
обращаясь, заявил Рядовой.
   - Если доберемся, - поправил Рокотов. - Туда еще дойти  нужно...  Что  же
касается членов семей этих самых боевиков, то, на мой взгляд, они сами  свой
выбор сделали. И, ежели попадут под замес,  это  будет  не  наша  вина...  а
своеобразная расплата за желание держать дома русских или  нерусских  рабов.
Suum cuique...
   - Чево? - не понял Семен.
   - Это по-латыни. Каждому свое.
   - А-а, - кивнул Рядовой.
   - Можно сказать, что  сие  высказывание  есть  лозунг  нашего  маленького
отряда.
   - У фрицев вроде то же самое