таллургии.  На  захвате  Дании  и
Норвегии особенно настаивал адмирал Редер, который  видел  в  этом  наиболее
реальный путь для деблокады своего флота, пока Германия еще не разделалась с
Францией, Бельгией и Голландией.
     Операция  была  дерзкой.  Она   не   укладывалась   в   обычные   рамки
военно-морской стратегии. Немцам предстояло высаживать десанты  на  удалении
от своих баз до тысячи миль, не обладая даже временным господством на море и
в воздухе.
     Учитывая возможное столкновение  с  крупными  соединениями  английского
флота,  немцы  развернули  более  25  подводных  лодок   вдоль   норвежского
побережья. Редер считался с возможностью крупных потерь надводных  кораблей,
на которых перебрасывались первые отряды десантов. Для высадки в Нарвик была
выделена самая сильная группа кораблей: линкоры "Шарнхорст"  и  "Гнейзенау",
десять эсминцев. На них шли две тысячи специально подготовленных солдат. Для
захвата Осло были выделены  линкор  "Дойчланд",  тяжелый  крейсер  "Блюхер",
легкий крейсер  "Эмден"  и  несколько  малых  кораблей.  На  борту  кораблей
находилось также две тысячи головорезов. Эти  две  группы  выполняли,  таким
образом, самые ответственные задачи - захват самого удаленного порта  Нарвик
и столицы Норвегии - Осло.
     Одновременно три группы кораблей с войсками были направлены для захвата
Тронхейма, Бергена и Кристиансанда. Устаревший линкор "Шлезвиг-Голыптейн"  и
малые корабли обеспечивали захват столицы Дании - Копенгагена.
     Любопытно заметить,  что  тогда  же  готовились  к  высадке  десанта  в
Норвегии и англичане. Опасения дипломатического порядка и некоторые неувязки
вынудили английское командование отложить  операцию  на  двое  суток.  Этого
времени оказалось достаточно, чтобы немцы упредили англичан. Трудно сказать,
как сложилась бы обстановка в  случае  одновременного  выхода  английских  и
немецких соединений. Но немцам определенно повезло.  Легкая,  основанная  на
риске и, прямо скажем, нахальстве, победа гитлеровцев  в  Норвегии  и  Дании
круто изменила стратегическую  обстановку  в  пользу  Германии,  значительно
ускорила вторжение  немецких  армий  в  Бельгию,  Голландию  и  во  Францию.
Внезапность, от которой зависел успех  всей  операции,  удалась.  Английская
разведка  не  обеспечила  свое  командование  нужными  данными  о   замыслах
противника. Случайные встречи немецких кораблей с  английскими  эсминцами  8
апреля и линкором "Ринаун"  на  следующий  день  не  привели  к  решительным
столкновениям.  Ни  англичане,  ни  норвежцы  в  эти  дни  не  были   готовы
перехватить десантные силы немцев или организовать отпор во время высадки.
     Отдельные  случаи   самоотверженности   английских   моряков,   подобно
отчаянной  атаке  эсминца  "Глоууорм",  закончившейся  тем,  что  английский
корабль ценой своей гибели  таранил  немецкий  крейсер  "Хиппер",  не  могли
помешать развертыванию  операции.  Не  изменило  ход  событий  и  потопление
немецкого крейсера "Блюхер", когда он узкостыо прорывался к Осло.
     Тем  более  мало  шансов  на  успех  имели  запоздалые  и  недостаточно
решительные действия англичан в Нарвике,  в  районе  Тронхейма  и  в  других
пунктах норвежского побережья, после того как  им  удалось  там  высадиться.
Немцы, быстро перебросив  туда  авиацию  и  подкрепления  сухопутным  силам,
перешли в решительные контратаки.  Их  успеху  способствовало  предательство
норвежского правительства и засилье в  стране  фашистской  "пятой  колонны".
Начавшееся наступление германских войск против Бельгии, Голландии и  Франции
окончательно парализовало волю англичан к борьбе за  Норвегию.  Единственным
их помыслом теперь было скорее выбраться с норвежских берегов.
     Немецкий флот, ободренный успехами  и  малыми  потерями  (Редер  ожидал
потери половины своего надводного флота), начал противодействовать эвакуации
англичан. И небезуспешно: посланные в район Нарвика  линкоры  "Шарнхорст"  и
"Гнейзенау"  потопили  английский  авианосец  "Глориес"   и   два   эсминца,
пытавшихся спасти эскортируемый ими корабль.
     Так   закончилась   норвежская   операция   немцев.   Мы    всесторонне
анализировали ее. Авантюрная по своему духу и замыслу, она все же увенчалась
успехом. Вот что значит внезапность.  Вывод  мы  сделали  один:  нужно  быть
готовыми к любым неожиданностям.
     При изучении  действий  воюющих  сторон  бросалось  в  глаза,  что  для
англичан расчет сил всегда был основным критерием для  принятия  решения  на
операцию. Немцы же нередко планировали и проводили операции, основываясь  на
крайнем риске. Правда, когда англичанам пришлось срочно эвакуировать  войска
из Дюнкерка, они не посчитались с канонами, а быстро, без  особых  расчетов,
мобилизовали все, что могли, - от боевых кораблей до спортивных  яхт.  Всего
было привлечено 861 судно, на которых эвакуировалось 338226  человек.  Около
полумиллиона английских и французских офицеров,  солдат  и  гражданских  лиц
было эвакуировано из других французских портов, когда во  Франции  сложилось
безнадежное положение.
     Быстрое завоевание  Бельгии,  Голландии  и  Франции  разожгло  аппетиты
Гитлера. Он всерьез уверовал в свою непогрешимость.
     16 июля 1940 года Гитлер подписал директиву на операцию по вторжению на
Британские острова, получившую название "Морской лев". Директива  готовилась
в армейских кругах, опьяненных победами и недостаточно  ясно  представлявших
военно-морские проблемы. Авторы  ее  рассматривали  переброску  армии  через
Ла-Манш подобно форсированию широкой реки,  и  не  больше.  Поэтому  вопросы
обеспечения операции  не  были  продуманы  серьезно.  Директивой  намечалось
произвести высадку на английском побережье  в  полосе  протяженностью  свыше
двухсот миль - от Мамсгейта до острова Уайт. Адмирал Редер узнал об этом уже
после утверждения директивы.
     Он  стал  решительно  возражать,  доказывая,  что  немецкий   флот   не
располагает таким количеством десантных средств и кораблей, которые могли бы
обеспечить высадку войск на таком широком фронте. По  мнению  Редера,  самым
подходящим местом для десанта являлся район между  Дувром  и  Бичи-Хедом.  В
этом случае он считал, что флот сможет обеспечить как форсирование  пролива,
так и снабжение высаженных частей. Произошел резкий диалог между армейским и
флотским командованием. Выслушав возражения Редера,  начальник  генерального
штаба сухопутных войск заявил: "С таким  же  успехом  я  мог  бы  пропустить
высадившиеся войска через мясорубку". На это начальник военно-морского штаба
ответил: "А я хочу высадить войска на берег, а не на морское дно".
     В спор пришлось вмешаться Гитлеру,  который  заявил,  что  не  позволит
отклоняться от подписанной им директивы.
     Но операция "Морской лев" не состоялась. Поэтому нет нужды и  описывать
ее подготовку. Месяц-два спустя  расчеты  подтвердили  сложность  или  почти
невозможность броска через пролив без хотя бы временного господства на  море
и в воздухе в районе высадки. Намеченный сначала срок  высадки  28  сентября
1940 года был отложен на неопределенное  время.  С  этого  момента  операция
"Морской лев" приобрела смысл пугала для Англии.  Гитлер  грозил  ею,  чтобы
склонить британцев к миру. Фашистские правители все  внимание  направили  на
осуществление своей заветной цели - "дранг нах Остен" - походу на Восток.
     Помню, зимой 1942 года, когда я был на Северном флоте, мы с А.Г.Головко
проходили по пирсу, где ошвартовались три  английских  эсминца,  только  что
прибывшие в Полярный  после  эскортирования  очередного  конвоя.  Указав  на
корабли союзников, Арсений Григорьевич сказал:
     - А немцы высадились бы, пожалуй, на Британских островах, если бы у них
хватило решительности.
     - Едва ли, - ответил я. - Для такой операции одной дерзости мало.
     На этот раз здравый смысл взял верх  даже  у  такого  авантюриста,  как
Гитлер. Немцы могли бы, может быть, попытаться высадиться на плечах англичан
в июне 1940 года, когда те бежали из Дюнкерка. Но тогда гитлеровцы  не  были
готовы к этому, а потом было уже поздно:  их  руки  были  связаны  войной  с
Советским Союзом. Можно смело сказать,  что  стойкость  наших  войск  спасла
Британские острова от фашистского вторжения.
     Но   вернемся   к   сороковому   году.   После   захвата   гитлеровцами
военно-морских баз в Норвегии, Голландии, Бельгии и Франции  война  на  море
вступает в новую,  более  активную  фазу.  Немецкий  флот  получит  выход  в
Атлантику и расширил операции на  английских  коммуникациях.  Адмирал  Редер
оставался приверженцам надводных кораблей. Осенью 1940 года  он  выводит  на
океанские просторы "карманный" линкор "Шеер"  и  тяжелый  крейсер  "Хиниер".
"Шеер", потопив 16 судов, благополучно  возвращается  в  базу,  а  "Хипперу"
снова не везет. Около Азорских островов его настигли английские крейсера,  и
после короткого боя он вернулся ни с чем.
     С  весны  1941  года  действия   германских   рейдеров   на   океанских
коммуникациях еще больше усилились. Немецкое верховное  командование  хотело
этим не только парализовать английское судоходство, во в отвлечь внимание от
подготовки нападения на СССР, создать видимость, что  своим  главным  врагом
Германия по-прежнему считает Англию. Редер направляет в  Атлантику  линейные
корабли "Шарнхорст", "Гнейзенау" и тяжелый, крейсер "Хиппер".
     Англичане встревожились. Их беспокойство еще более возросло, когда  они
узнали, что на Берген" вышли линейный корабль "Бисмарк"  и  тяжелый  крейсер
"Принц Ойген".  "Бисмарк"  тогда  являлся  самым  мощным  кораблем  в  мире.
Вооруженный восьмью 380-миллиметровыми орудиями главного калибра, защищенный
сильной броней и хорошими средствами противовоздушной  обороны,  он  наводил
страх в океане.
     Правительство Англии, потребовало от своего адмиралтейства приинять все
меры, чтобы уничтожить этот корабль.
     24 мая  в  районе  юго-западнее  Исландии  "Бисмарк"  и  "Принц  Ойген"
встретились с английскими линейным  кораблем  "Принц  оф  Уэлс"  и  линейным
крейсером "Худ". Произошел бой. Немецкие корабли сосредоточили свой огонь по
"Худу", в который сразу же попало несколько снарядов. Уже  через  минуту  на
верхней палубе "Худа" возник пожар, на пятой  минуте  последовал  чудовищный
взрыв, и корабль  разломился.  После  этого  немцы  сосредоточили  огонь  по
"Принцу оф Уалсу", в который за  короткий  промежуток  времени  попало  семь
крупнокалиберных снарядов. Они произвели большие разрушения, но  английскому
кораблю удалось выйти из боя.
     "Бисмарк"  и  "Принц  Ойген",  получившие  незначительные  повреждения,
повернули на юг.
     Гибель "Худа" - гордости британского флота - ошеломила  адмиралтейство.
Оно стягивало к месту  боя  все  новые  корабли.  Над  океаном  не  смолкали
орудийные залпы. Преследование длилось несколько часов.  И  вдруг  англичане
увидели:  "Бисмарк"  устремился  на  них.  Даже  у  самых  хладнокровных  не
выдержали нервы. Чтобы не попасть под страшные снаряды  линкора,  английские
корабли спешно отошли. Этого и добивался  командир  "Бисмарка".  Его  смелый
маневр помог "Принцу Ойгену", который не  представлял  для  англичан  особой
угрозы, а сам мог легко стать ах добычей,  выйти  из  боя  в  направиться  в
Бреет, Когда англичане опомнились, они не обнаружили и "Бисмарка".  Немецкий
линкор исчез.
     На командном пункте английского  адмиралтейства  могли  только  строить
предположения,  куда  делся  стальной  исполин.  Он  мог   вернуться   из-за
повреждений в Германию, уйти в  один  из  французских  портов  -  Брест  иди
Сен-Назер и, наконец, скрыться в океанских просторах для действий  на  путях
сообщений.
     Англичане бросили на поиски и уничтожение "Бисмарка" все, что они имели
в водах Атлантики и даже Средиземного моря. Несколько  соединений  надводных
кораблей и самолеты с авианосцев день и ночь вели безуспешные поиски. И лишь
26 мая в 10 часов 30 минут самолет береговое обороны обнаружил "Бисмарка"  в
750 милях западнее Бреста. Курсом 150 градусов он шел со скоростью около  20
узлов. Несмотря на свежую погоду, самолеты с  авианосца  "Арк  Ройял"  после
ошибочной атаки своего крейсера нанесли два  удара  по  кораблю  противника.
Одна торпеда попала в рулевое  отделение.  Поврежденный  линкор,  управляясь
машинами, вынужден был идти против  волны  во  избежание  затопления  других
помещений. Английский крейсер "Шеффилд" неотступно следовал  за  ним.  Ночью
подошли пять британских эсминцев. По очереди они  устремлялись  в  торпедные
атаки. Но успеха не достигли. "Бисмарк" яростно отстреливался  и,  как  мог,
маневрировал с помощью машин.
     Чтобы помочь своему линкору, адмирал  Редер  приказал  вступить  в  бой
подводным лодкам, находившимся в том районе. Одна из  них  очутилась  совсем
рядом с английским авианосцем "Арк Ройял". Но торпед у нее уже  не  было,  и
она оказалась не в состоянии что-либо сделать о  такой  крупной  и  завидной
целью. На войне бывают всякие случайности!
     Утром 27 мая к "Бисмарку" приблизились английские  линкоры  "Родней"  и
"Кинг Джордж V".  Около  9  часов  противники  обменялись  первыми  залпами.
Тяжелые снаряды один  за  другим  попадали  в  немецкий  корабль.  "Бисмарк"
продолжал упорно отбиваться. Но превосходство в силах было явно  на  стороне
англичан. Наконец три торпеды, выпущенные английскими крейсерами "Дорсетшир"
и "Норфолк", довершили дело. Стальной колосс сначала медленно лег  на  борт,
потом опрокинулся и скрылся под водой.
     Гибель "Бисмарка" - самого новейшего и сильнейшего корабля  германского
надводного флота - окончательно подорвала авторитет адмирала  Редера  с  его
концепцией приоритета надводных рейдеров. Гитлер  решил  поручить  борьбу  с
торговым судоходством подводным лодкам. Акции адмирала  Деница  резко  пошли
вверх. Подводные лодки получили "зеленую улицу", но время было уже потеряно.
Англичане, пополнив свой флот противолодочными средствами, ввели  испытанную
ими  систему  конвоев,  оснастили  корабли  "аздиками"   -   приборами   для
обнаружения лодок под водой - и достигли такого положения, что кривая потерь
союзных  транспортов  поползла  вниз,  а   потери   немецких   лодок   стали
увеличиваться.
     Бесспорно, неудачные операции надводного флота Германии в какой-то мере
сказались на решении Гитлера не привлекать крупные соединения  кораблей  при
нападении на Советский Союз. Немецкое верховное командование  не  осмелилось
рисковать основными силами своего флота. Оно полагало, что выиграет блицкриг
и без их участия.

НА МОРСКИЕ ПРОСТОРЫ
     Как только началась война в Европе, наше правительство стало еще больше
заботиться об укреплении западных границ. Мне думается, хотя И. В. Сталин  и
излишне верил в силу договора с Германией, в целом он  не  очень-то  доверял
Гитлеру. Поэтому в сентябре  1939  года  начались  переговоры  с  тогдашними
буржуазными правительствами Эстонии, Латвии и Литвы о возможности размещения
на их территории наших войск и базирования флота.
     Уже в конце сентября  кораблям  Балтийского  флота  было  предоставлено
право базироваться в Таллине,  Либаве  и  Виндаве.  Чтобы  прикрывать  места
базирования, немного позднее мы получили и право размещать на островах Эзель
и Даго авиацию, строить береговые батареи.
     Все это было очень важно для  флота,  который  долгое  время  оставался
запертым в Кронштадтской гавани. Открылся выход на морские просторы Балтики.
Однако обстановка на северном берегу Финского залива по-прежнему  заставляла
советских людей постоянно быть настороже. Все попытки улучшить  отношения  с
соседом, граница с которым проходила возле самого Ленинграда, не  увенчались
успехом. Правители Финляндии, подстрекаемые Лондоном и Парижем, вели себя по
отношению к нам все более враждебно. Дошло до того, что в конце ноября  1939
года они решились на прямой вооруженный конфликт.
     Бои сразу приняли упорный характер.  В  первые  же  дни  боев  балтийцы
успешно высадили десанты на островах Гогланд, Сескар и Лавенсари. В схватках
с противником участвовали авиация  Балтфлота,  расположенная  в  Эстонии,  и
подводные лодки,  базировавшиеся  в  Таллине  и  Либаве.  Крупные  надводные
корабли обстреливали береговые объекты противника.
     Молодому   командующему   Балтийским   флотом   В.Ф.Трибуцу    помогали
заместители Наркома ВМФ Исаков и Галлер.  Исаков  даже  выходил  на  линкоре
"Марат" для обстрела береговых батарей на острове Биорке. В боевых действиях
приняли  участие  писатели  Леонид  Соболев  и  Всеволод  Вишневский,  тесно
связанные с флотом.
     В штаб Ленинградского военного округа приехали Л.3.Мехлис и  Г.И.Кулик.
Они вызвали Галлера и  Исакова  и  стали  давать  им  весьма  некомпетентные
указания. Необоснованные претензии к флоту с их стороны  обострились,  когда
кампания  на  суше  стала  затягиваться.  Свои  рекомендации  они   пытались
проводить, минуя наркомат и Главный морской штаб. Позднее адмирал И.С.Исаков
мне  рассказывал,  как  его  вызвали  в  Смольный  и  предложили  послать  в
Ботнический залив подводные лодки типа "М". Исаков стал возражать: ведь  эти
лодки имеют малый радиус плавания...
     Когда я прибыл в штаб Ленинградского военного округа,  меня  тоже  стал
атаковать Мехлис - человек удивительной энергии, способный работать днями  и
ночами, но мало разбиравшийся в  военном  деле  и  не  признававший  никакой
уставной организации. Мехлиса я тогда знал мало, но твердо попросил его: без
моего ведома приказов флоту не отдавать.
     Жаркие стычки происходили у меня и с Г.И.Куликом.
     Л.3.Мехлис  был,  пожалуй,  самым  неподходящим  человеком   для   роли
представителя центра на фронте.  Обладая  широкими  полномочиями,  он  всюду
пытался подменить командование, все сделать по-своему, подавлял всех и в  то
же время не нес никакой ответственности за исход  боевых  операций.  В  1940
году на апрельском совещании Сталин прямо сказал ему:
     - Вы там, на месте, имели привычку класть командующего к себе в  карман
и распоряжаться им как вам вздумается.
     Мехлис принял этот упрек скорее  как  похвалу.  Он  и  в  годы  Великой
Отечественной войны действовал так же.
     Приведу хотя бы такой случай. В апреле 1942 года наши войска готовились
к наступлению на Керченском полуострове. По  указанию  Ставки  туда  вылетел
С.М.Буденный. Мне тоже нужно было побывать в Керчи, и мы оказались с  ним  в
одном самолете. Фашистская  авиация  висела  над  проливом  н  городом.  Наш
самолет, управляемый известным летчиком В. Грачевым, проскочил через  пролив
на бреющем полете, у высокого берега сделал горку и плюхнулся на аэродром. И
вот мы в штабе фронта. Там царила неразбериха. Командующий Крымским  фронтом
Д.Г.Козлов уже находился "в кармане" у Мехлиса, который вмешивался буквально
во все оперативные дела. Начальник штаба П.П.Вечный  не  знал,  чьи  приказы
выполнять - командующего или Мехлиса. Маршал С. М. Буденный тоже  ничего  не
смог сделать. Мехлис не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что  получает
указания прямо из Ставки.  Побывав  в  Керченской  базе  и  бригаде  морской
пехоты, я выехал в Новороссийск, а оттуда в Поти, где стояла эскадра  флота.
Здесь меня застало известие о наступлении врага на Керченском полуострове  и
критическом положении, в котором оказались наши войска. После я  узнал,  что
Мехлис во  время  боя  носился  на  газике  под  огнем,  пытаясь  остановить
отходящие войска, но все было напрасно. В  такой  момент  решающее  значение
имеют не личная храбрость  отдельного  начальника,  а  заранее  отработанная
военная организация, твердый порядок и дисциплина. Когда положение  в  Керчи
стало  катастрофическим,   Мехлис   пытался   свалить   ответственность   за
случившееся на командира Керченской базы  А.С.Фролова.  Он  позвонил  мне  и
потребовал, чтобы я отдал Фролова  под  суд,  иначе  расстреляет  его  своим
приказом.
     - Этого вы не посмеете сделать, -  ответил  я.