или нет - меня не интересовало. Сан Саныча, впрочем, тоже. Мы оба понимали, что это всего лишь дань форме человеческого общежития.
     - Он отвечает за охрану вверенного ему объекта, - извиняющимся тоном пояснил Балашов, - ваш.., гм.., сотрудник был настолько молод, что никто на смог поверить, что он на самом деле журналист. А он, кстати, в штате? - Сан Саныч задал этот вопрос безразличным тоном, но врасплох меня не поймал. Не за что было ловить.
     - В штате, и давно, - напористо ответила я, не уточняя, впрочем, что по штатному расписанию Ромка числится всего лишь курьером. Нужно будет срочно перевести его в журналисты. Судя по нулевым результатам первого же дела, но уже получившего такой резонанс, мальчишка дорос до самостоятельной работы. Почти. Почти дорос и почти до самостоятельной.
     - Ну, значит, мы договорились, Ольга Юрьевна, - завершая наш тяжкий разговор, произнес Балашов, вставая со стула. - Коменданта я пришлю с извинениями, а вы лишнего шума поднимать не будете и создавать сенсацию на ровном месте тоже не станете.
     - Никогда этим не занимались, - честно призналась я и с облегчением увидела, как Балашов вышел и прикрыл за собой дверь.
     Прикурив, я вышла следом. Балашов уже прошел через комнату редакции и вышел в коридор.
     Я взглянула на Маринку.
     - Виктор пошел за мороженым, - доложила она, скромно добавив:
     - Моя идея. Принесет на всех.
     - Замечательно, - сказала я, чувствуя, что разговор с Балашовым утомил меня, как хороший футбольный матч, сыгранный мною лично от начала до конца.
     Сергей Иванович поднялся со своего места, снял очки, и тут из коридора вдруг донесся душераздирающий мужской крик.
     Наступившая после этого тишина оглушила и подействовала на нервы так же нехорошо, как и крик.
     Кряжимский сразу же плюхнулся на стул и растерянно заморгал глазами. Маринка открыла рот и затем прикрыла его ладошкой. Не знаю, как я выглядела, но сердечко у меня забилось в ритме фокстрота и даже еще быстрее.
     - Это еще что? - препротивно, дрожащим голосом прошептала Маринка.
     - А я знаю? - шепотом огрызнулась я.
     Кряжимский, вспомнив с очевидной неохотой, что он тут единственный мужчина, нацепил очки на нос, кашлянул и хрипловато произнес:
     - Надо пойти посмотреть.
     По его интонации явно читалось, что не надо ни смотреть, ни идти, и он был бы рад, если бы мы ему так и сказали. Но я тоже вспомнила, что я тут самый главный начальник, вот уж мне точно деваться некуда.
     - Надо, - не совсем уверенно сказала я, стараясь все же взять себя в руки, - пойдемте вместе, Сергей Иванович.
     Маринка застыла, как изваяние, и я, взглянув на нее, поняла, что оторвать ее от кресла не получится ни у кого. Даже у меня. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
     Я подошла к двери, ведущей в коридор, Кряжимский встал со мною рядом, но потом, все же решившись, толкнул дверь, и мы вышли, постоянно оглядываясь.
     Коридор был длинный и освещен не очень хорошо светильниками дневного света, расположенными под потолком. В конце коридора справа находился выход. Несколько металлических шкафов высотой в полтора метра стояли почти возле выхода. У двери на полулежал Балашов.
     Послышались поспешные шаги на лестнице.
     Я крепко вцепилась в руку Сергея Ивановича, ожидая, что сейчас в проходе появится убийца с автоматом в руках и в черной маске на голове, но в коридор вошел наш Виктор, держа в руках полиэтиленовый пакетик с мороженым.
     - Ты никого там не видел? - крикнула я, все-таки не выпуская рукав Сергея Ивановича. Так было спокойнее. Уютнее.
     Виктор качнул головой и наклонился над Балашовым. Я тоже подбежала к нему. Кряжимский подошел за мною следом, покашливая и вытирая пот со лба мятым платочком.
     Балашов лежал на спине, глаза его были закрыты. Кажется, он не дышал.
     Виктор приложил ладонь к шее Балашова.
     - Что? - шепотом спросила я, присаживаясь на корточки, но готовясь в любую секунду вскочить и бежать отсюда.
     - Есть пульс, - ответил Виктор и стал ощупывать грудь Сан Саныча под пиджаком.
     - Воды, что ли, принести, - неуверенно произнес надо мной Сергей Иванович.
     - Да, пожалуйста, - сказала я и обратилась к Виктору:
     - Это ранение?
     Виктор пожал плечами и расстегнул на Балатцове пиджак.
     Кряжимский, громко топая, убежал в редакцию.
     Виктор приподнял голову Балашова, провел пальцами по его затылку и посмотрел на ладонь. На ней отпечаталось маленькое кровяное пятнышко.
     Вернулся Сергей Иванович и подал мне стакан с водой.
     - Что, брызнуть ему в лицо? - неуверенно спросила я.
     Виктор молча взял у меня стакан и выплеснул его содержимое на Балашова. Балашов вздохнул и открыл глаза.
     - Слава богу, вы живы, Сан Саныч, - произнесла я с облегчением, - ну что же вы нас так пугаете?
     Сергей Иванович с Виктором помогли Сан Санычу подняться. Тот вел себя очень неуверенно и, кажется, не совсем ориентировался в пространстве.
     - Что это было? - слабо спросил он, делая вялые движения руками.
     - Что именно? - ласково спросила я. - У вас был сердечный приступ, Сан Саныч?
     - Да, да... - ровно ответил он, оглядывая нас с непонятным выражением лица.
     - Вам нехорошо? - все так же бережно спросила я - а черт его знает, вдруг снова в обморок брякнется? - Пойдемте к нам в редакцию, Сан Саныч, посидите, отдышитесь...
     Балашов непонимающе осмотрел нас троих и, видимо, приходя в себя, провел рукой по лицу, потом по рубашке на груди.
     - Надо же, как вспотел, - тихо сказал он, - заработался я, наверное, вот оно и сказалось...
     У меня, понимаете, бабушка умерла позавчера... - Балашов снова посмотрел на нас и более неуверенно добавил:
     - Или вчера...
     Мы переглянулись с Сергеем Ивановичем. Балашов в этот момент мне показался маленьким-маленьким мальчиком, притворяющимся солидным взрослым дяденькой. Надо же так переживать!
     - Пойдемте к нам. Сан Саныч, - настойчиво повторила я, легко потягивая его за рукав пиджака. - У меня где-то валидол был.
     - Не-ет! - неожиданно резко чуть ли не вскричал Балашов и засучил ручками, отбиваясь от меня и от Виктора. - Нет-нет, я - к машине. К машине!
     Покачнувшись, он повернулся и тут же снова схватил Виктора за руку.
     - Проводите меня, пожалуйста, - шепотом попросил он, потом, оглянувшись на меня, попытался улыбнуться, но вместо улыбки у него получилась какая-то кривоватая гримаса. - Я сам не знал, что я такой нервный... Бабушка умерла, это на меня повлияло, даже показалось, что...
     - Что? - спросила я. - Что показалось?
     - Н-ничего, извините, - оборвал сам себя Балашов и повернулся к Виктору:
     - Пойдемте, мой друг, у меня машина во дворе стоит. К машине, к машине...
     Поддерживаемый Виктором, Балашов стал медленно спускаться по лестнице. Я повернулась и так же медленно пошла обратно в редакцию, напряженно ожидая, что вот-вот сейчас опять раздастся этот страшный крик и...
     Я даже не знала, как бы я отреагировала на него... А что? Может быть, и завизжала бы. Запросто.
     Однако все было тихо, и через несколько минут во дворе заурчал двигатель машины. Как раз я подошла к двери редакции. Представляете, сколько времени мне понадобилось, чтобы преодолеть это, в общем-то, небольшое расстояние? Спасибо еще Сергею Ивановичу, что он меня не подгонял, все равно я бы и не пошла быстрее.
     Маринка продолжала сидеть на том же месте, только успела закрыть рот и, увидев нас, моргнула и шипящим шепотом спросила:
     - Что там произошло? А то Сергей Иванович вбежал, как не скажу кто, налил воды и... Ч то случилось-то?
     Я промолчала, а Сергей Иванович ответил, и в его тоне послышалось искреннее недоумение.
     - Как я понял. Маринка, - сказал он, - гость Ольги Юрьевны упал в обморок прямо в нашем коридоре.
     - Слабонервный, что ли, оказался? - удивленно хмыкнула Маринка. - Или это ты его, мать, так напугала? Что ты ему сказала?
     - Да ничего особенного, - ответила я, открывая дверь своего кабинета, мне срочно захотелось перекурить все происшедшее.
     - Как это "ничего особенного"? - возмутилась Маринка. Она выскочила из-за стола и встала рядом со мною. Ее глаза горели боевым азартом, лучше всего выражаемым названием старого киножурнала "Хочу все знать". - Это что за дела еще?
     Нормальный мужик падает в обморок после разговора с тобой, а ты говоришь, что "ничего особенного". Не влюбился же он в тебя с первого взгляда?
     - А почему бы и нет? - моментально взъелась я. - Почему ты думаешь, что такого не может быть?
     Да, упал, да, после разговора со мною. А у тебя такое бывало?
     - После тебя-то? А вот шиш тебе, у меня с психикой все в порядке! - довольно заявила Маринка и обратилась к Сергею Ивановичу:
     - Может, вы мне, наконец, скажете, что там произошло с этим меном?
     - Мне кажется, он просто-напросто упал в обморок, - повторил Кряжимский, садясь на свое рабочее место.
     - На самом деле? - изумилась Маринка, упирая кулаки в бедра. - Без шуток юмора? Ну и мужики, блин, пошли какие-то изнеженные. И давно это с ним, он не сказал?
     - Мне показалось, что он сам удивился своей реакции, - сказал Сергей Иванович. - Видок у него был уж очень потрясенный. Правда, еще он сказал, что у него недавно умерла бабушка. Два раза...
     - Два раза умерла?! - воскликнула Маринка и, вконец обалдев от наплыва такой неординарной информации, всплеснула руками. - Сергей Иванович, дорогой, а вы...
     - Я хотел сказать, что он два раза упомянул об этом, - морщась, пояснил Кряжимский, досадуя на корявость собственной фразы.
     - А-а-а, понятно, - задумчиво протянула Маринка, - все равно он размазня, а не мужик. Что за дела такие? Бабушка умерла, а он среди белого дня в обморок падает!
     Я зашла в свой кабинет, постояла немного и, захватив пачку сигарет и пепельницу, вышла к народу. Всем хорош мой кабинет, но после фокуса, выкинутого психом Балашовым, мне здесь стало неуютно. Сегодня, по крайней мере.
     Я снова вышла в комнату редакции, и тут из коридора вошел Виктор.
     - Отправил гостя? - спросила я.
     Виктор кивнул и усмехнулся.
     - Что с тобой? - тут же спросила его Маринка и потребовала:
     - Не молчи, не молчи, объясняй, что произошло еще?
     - Крендель все про покойников говорил, - ответил Виктор, снова усмехаясь.
     - Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша, - проговорила я. - Вот так люди и надрываются на честной работе в правительстве.
     - А он из правительства, да? - спросила Маринка, пытавшаяся все всегда знать в самом полном объеме.
     - Из городской администрации, - сказала я, - помощник мэра или вице-мэра, не помню точно.
     Я протянула руку к Маринкиному столу, чтобы поставить на него пепельницу, как вдруг из коридора послышался еще один резкий мужской крик:
     - Еб твою мать!!!
     От неожиданности я уронила пепельницу.
     - День придурка, - прошептала я и, наклонившись, подняла пепельницу с пола.
     Растворилась дверь, и в редакцию медленно вошел знакомый мне седой комендант нехорошего дома. На его лице застыло странное выражение удивления и испуга. Он был бледен, но, слава богу, хоть в обморок не падал.
     - Ну, бля, мозги вовсю парятся, - тихо проговорил комендант, обводя нас всех невидящим взглядом, - всякая хрень мерещится... Вы бы это.., того... - Комендант нахмурился и чмокнул губами. - Вы бы попа, что ли, позвали, чтобы, значит, помахал вам здесь и побрызгал, а то, бля... да-а...
     Комендант замолчал, кашлянул и уже более осмысленно взглянул на меня и на Маринку:
     - Ну вы, значит, женщины, не пылите на меня, я не со зла, а, типа, по службе. Без обид?
     Я переглянулась с Маринкой, мне показалось, что каждая из нас молча попросила другую обеспечить хотя бы примерный перевод сказанного. Не дождавшись перевода, мы посмотрели на коменданта и почти синхронно кивнули ему.
     - Ну, значит, лады, - сказал комендант и, повернувшись, направился к выходу. В дверях он обернулся и сказал:
     - А попа надо звать, не тасто у вас тут. Нечисто.

Глава 5

     После ухода коменданта в помещении редакции повисла пауза, которая сильно затянулась.
     Я прикурила и молча переваривала чушь, которую произнес седой гоблин. Сергей Иванович защелкал клавиатурой компьютера, Виктор снова пошел в мой кабинет, откуда вернулся с кофеваркой. Маринка, как всегда, первой нарушила молчание, потому что молчать у нее уже просто не было сил.
     - Вы хоть понимаете, что здесь происходит? - задала она риторический вопрос в пространство.
     Ей никто не ответил, но Маринка в этом и не нуждалась. Она властно отодвинула Виктора от кофеварки, занялась приготовлением кофе сама и на какое-то время затихла. Однако затишье это было ненадежным и скоротечным.
     Через минуту последовало продолжение.
     - Оля! - напористо высказала Маринка. - Это кладбище!
     - Где? - рассеянно спросила я, честно говоря, подумывая на ту же тему, но не признаться же в такой слабости всем сразу!
     - Под домом, вот где! - громко и четко, словно диктуя мне телеграмму на неизвестном языке, продекламировала Маринка. - Под тем гадским домом! Мы вляпались в это дело, и вся чертовщина постепенно переходит на нас! - Маринка обвела взглядом всех присутствующих, но восторженных аплодисментов не последовало. Не сдавшись, она продолжила:
     - Нужно вызвать попа-батюшку!
     Пусть отмаливает все наши помещения и нас вместе с ними.
     - С кем - с ними? - терпеливо попросила я уточнений и бросила быстрый взгляд на Сергея Ивановича. Тот все продолжал щелкать, но, кажется, ритм вроде бы изменился и замедлился.
     - С помещениями! Ты что, не понимаешь, что ли? - Маринка, отскочив от стола, встала напротив меня. Вид у нее был достаточно угрожающ.
     Я даже заопасалась этого внезапного приступа псевдорелигиозного фанатизма. - Я-то все поняла! - продолжила Маринка. - Этот твой тип из правительства не просто так бабушку свою покойную вспомнил! Она к нему пришла! А рожу у коменданта ты видела? Ты видела его рожу, я тебя спрашиваю?
     Чтобы только избавиться от обвинений, что ее не слушаю, и застраховаться от повторений, я, не подумав, проговорила:
     - Как.., тебя...
     - Что? - с мгновенно упавшей интонацией спросила Маринка, но, так как я решила, что лучше уж промолчать, она продолжила:
     - И ему тоже какая-то бабка привиделась!
     - Или дедка, - задумчиво вступил в разговор Сергей Иванович, не прекращая, впрочем, своей работы.
     - Перестаньте вы шутить! - потребовала Маринка. - Мне не до смеха! Я не хочу однажды поднять голову и увидеть здесь какого-нибудь графа Дракулу с крылышками...
     "...как у прокладок", - подумала я, но, видно, сама не заметив, прошептала это вслух, потому что Сергей Иванович хмыкнул и склонился еще ниже над клавиатуре и.
     - Не-ет, здесь явный сумасшедший дом! - наконец-то поняла Маринка и вернулась к захлюпавшей кофеварке. - Вы все психи, одна я нормальная. Короче, как хотите, а я звоню в церковь какую-нибудь и приглашаю священника. Самого главного. Игумена! Или архимандрита!
     - Зачем, позвольте узнать? - мягко спросил ее Сергей Иванович, поднимая глаза от клавиатуры. Несмотря на его серьезное лицо, я по глазам поняла, что к ситуации он относится с нормальным юмором, как и положено неэкзальтированному человеку.
     - Да я все объяснила! - искренне удивилась Маринка такому вопиющему факту, что вокруг нее еще остался кто-то в чем-то ее не понявший. - Устроим здесь молебен, и после этого атмосфера очистится, и работать станет легко, и воздух будет свежим. В духовном плане, я имею в виду. Сергей Иванович! Диктуйте телефон церковного управления! - Маринка решила перейти к действиям и, как всегда, вместо реального дела стала раздавать приказы. - Я буду звонить!
     - Не смеши людей, Марина, - тихо сказала я.
     - Я никого не смешу, я забочусь о нашей общей духовной безопасности! Не знаю, как тебе, Оля, а мне, точно говорю, всю ночь будут сниться кошмары! - Маринка выжидательно посмотрела на Сергея Ивановича, который, по ее мнению, уже должен был зарыться в телефонный справочник.
     Я взглянула на Маринку и поняла, что угомониться она не сможет. Даже наоборот - только укрепляется в своем решении.
     - Сергей Иванович, вы нашли номер телефона? - потребовала она.
     - Нашел, Мариночка, - приветливо отозвался Кряжимский и полюбопытствовал:
     - А вы в синагогу позвонить не хотите?
     - А зачем в синагогу? - опешила Маринка. - А вы думаете... А, это для вас... - Маринка задумалась и смешалась. Ее убежденность в собственной правоте была поколеблена одним только вопросом. Браво, Сергей Иванович!
     - Сергей Иванович, - поддержала я инициативу Кряжимского, - а, помнится, мы что-то изучали там по курсу истории религий.., вроде как между нашими религиями существует антагонизм?
     - Есть такое дело, Ольга Юрьевна, в какой-то степени они даже враждуют, - подтвердил Сергей Иванович и защелкал клавиатурой быстрее.
     - Вот устроим тут битвы в духовном плане, и как бы еще хуже не стало, - задумчиво произнесла я, ни к кому персонально не обращаясь.
     Маринка, вытаращив глаза, посмотрела на меня, потом на Сергея Ивановича и, не желая сдаваться сразу, неуверенно спросила:
     - Сергей Иванович, а с муллой у вас антагонизма нет?
     Я, чтобы не рассмеяться, напрягла изо всех сил мышцы рта и еще, на всякий случай, прикрылась ладонью, стараясь, однако, чтобы взгляд у меня оставался серьезным-серьезным.
     - А кто у нас тут мусульманин? - медленно спросила я. - Ты, что ли? И давно?
     - А что такого? Бог-то один! Вот пусть он один всем нам и помогает! - заявила Маринка, но по ее тону было ясно, что она уже сдается.
     - Прекрати, даже слушать неинтересно, - откровенно отмахнулась я. - У меня вот какое предложение...
     - Ну-ну, - энергично закивала Маринка и попробовала поехидничать:
     - Буддистов пригласить, да?
     - Ай, прекрати наконец! - прикрикнула я. - Я предлагаю, если уж мы занялись делом Будникова, быть логичными. Не мешало бы нам съездить на место аварии. Вы как думаете, Сергей Иванович?
     - Для репортажа это, конечно, имело бы смысл, - ответил Кряжимский и подмигнул мне.
     - Значит, надо ехать, - решила я. - Кто со мною?
     - Я! - крикнула Маринка и тут же выключила кофеварку. - А кофе можно будет попить и потом, завтра, - сказала она и тут же принялась обеспечивать себе спокойное будущее:
     - Только я без Виктора не поеду! Черт его знает, что еще может случиться, если уж пошли такие непонятки!
     - Да, я тоже думаю, что Виктора придется пригласить поехать с нами, - согласилась я.
     Я всегда поддерживала здравые Маринкины предложения, вот такие, как это, например.
     - Поедешь, Виктор? - спросила я нашего молчаливого фотографа больше из любезности, чем из действительного желания узнать его мнение. Все равно и так было ясно, что он с нами поедет куда нужно и на сколько нужно.
     Виктор молча кивнул, что и следовало ожидать.
     - Значит, собираемся! - сразу же загорелась энергией Маринка, вскочила со стула и начала наводить порядок на своем столе.
     Сергей Иванович, не поднимая головы от клавиатуры, кашлянул. Мне показалось, что я поняла его правильно.
     - А вы, Сергей Иванович, - спросила я его, - вы поедете с нами?
     - А надо? - Он поднял глаза, и особенной страсти к путешествиям я в них не увидела. - Конечно, поеду, только...
     - Да, действительно, - кивнула я. - День сегодня выпал утомительный, наверное, езжайте домой и отдохните.
     - Уже вечер начинается, - заметила Маринка, поглядывая в окно, - а может быть, мы все разойдемся, а к тому месту поедем завтра с утра, а?
     Я с удивлением взглянула на нее:
     - Тебе же понравилось мое предложение.
     - Да мне любое предложение понравится, лишь бы уйти отсюда поскорее. Не нравится мне здесь.
     Нечисто тут. Вот.
     - Ну, хватит, - отрезала я, - чисто-нечисто, надоело, честное слово! Маешься тут херью прилюдно, и самой не смешно. Не хочешь ехать к мосту, езжай домой, мы с Виктором вдвоем смота