я душа - потемки. К тому же было высказано мнение, что муж Юлии Николай Пузанов был мужем довольно-таки ревнивым, и у них часто происходили ссоры, и довольно громкие, по поводу ее гуляний и развлечений, так сказать. Вполне реально, что, увидев эту статью, ревнивый Отелло-Пузанов мог посчитать, что задета фамильная честь, и устроить супруге маленький скандал с заходом на неделю. Газета же, напоминаю, недельной давности. Ну вот, вследствие скандала она и не выдержала. Собственно, на этом соображении следователь и построил основную версию. Вот и все.
     Фима замолчал, взял бокал и начал пить сок.
     Мы тоже молчали, переваривая услышанное. Наконец Маринка спросила:
     - А что известно об этой Юлии? Сколько ей лет, чем занималась, ну и так далее. Может, она была психически неуравновешенной или алкоголичкой?
     Фима кивнул.
     - Я, разумеется, поинтересовался, но прежде всего хочу сказать однозначно. Оля, - Фима наклонился вперед и проникновенно взглянул мне в глаза, - никто, ты понимаешь меня, никто из работников отдела даже и не думает предъявлять тебе никаких обвинений, потому что сами они считают и статью безобидной, и причину, мягко говоря, не совсем адекватной для такого рода деяния.
     - Успокоил, - призналась я, - спасибо.
     - Я же понимаю, почему ты вдруг заинтересовалась этим случаем. Какие-то слухи дошли? - спросил Фима.
     - Дошли, - доложила Маринка, хотя Фима спрашивал меня, а не ее. - В буквальном смысле слухи дошли. Сегодня к нам завалился муж, сам Пузанов, и устроил погром в редакции.
     - Погром? - поморщился Фима. - Это нехорошо. Погром, - повторил он. - Много чего погромил?
     - Много-немного, а селектор он разбил и телефон почти разбил, - Маринка даже начала загибать пальцы и опростоволосилась - кроме двух пунктов, ничего больше назвать не могла.
     - Ты-то сама как, Оль? - спросил Фима, и впервые за все время в его голосе прозвучали нормальные человеческие нотки.
     - Виктор спас, - просто ответила я и, взглянув на Маринку, поспешно добавила, чтобы она потом не начала кровь пить:
     - С помощью Марины. Если бы она не позвала Виктора, не знаю, что и было бы.
     - Нужно быть осторожней, - выдал Фима бесполезный совет, - я и не думал, что такое может произойти. А что он хотел конкретно? Или это был всплеск эмоций?
     - Напрямую обвинял меня в смерти жены, - я развела руками, - представляешь?
     - Ка-ак?! - Фима был настолько потрясен этой новостью, что замолчал почти на целых полминуты. - Он это всерьез?!
     - Ну, в том смысле, что моя статья ее подвигла на этот поступок, - объяснила я.
     - Чушь, - отрезал Фима, - чушь обыкновенная. И куда он потом делся?
     - Виктор сдал его в милицию. Ты лучше расскажи нам про Юлию, - напомнила я.
     - Да нечего практически рассказывать, - Фима пожал плечами и сморщил губы, демонстрируя свое отношение. - Двадцать четыре года, детей нет и не было. Работала секретарем директора небольшой фирмы. Название фирмы, кажется, "Скат".
     Да, точно "Скат". Фирма занимается посредничеством при продажах больших партий продовольственных товаров. Одним словом, никелирует и хромирует детали для автомашин, гвозди, шурупы и прочие железяки. Небольшая фирма. Я не удивлюсь, если узнаю, что она еще, помимо работы секретарем, была там и уборщицей на полставки.
     На работе характеризуется нормально. Спокойная, уравновешенная, серьезная, ответственная...
     Стандартный набор для отписки. Ничего, за что можно было бы зацепиться.
     - Уравновешенная? - переспросила я.
     - Ну да, - подтвердил Фима, - я тоже обратил внимание, но это же женщина, а ты сама знаешь, какие они бывают.
     - Какие же? - с навязчивым кокетством спросила Маринка. - Какие бывают женщины, скажите нам, Ефим Григорьевич.
     - На работе - одни, дома - другие, в гостях - третьи. Вполне возможно, что на работе она и была тихой, а это назвали уравновешенностью. Вот, собственно, и все.
     Наша беседа закончилась, и мы всей дружной компанией поехали в РОВД на мою встречу со следователем. Поднялись к нему мы, разумеется, только вдвоем с Фимой; Маринка с Виктором остались ждать меня около выхода.
     Встреча со следователем прошла приблизительно так, как Фима и предсказывал, за одним только исключением: этот молодой, но уже уставший от жизни человек - я говорю про следователя - большую часть нашего получасового разговора посвятил выспрашиваниям у меня имен моих тайных недображелателей. Он был склонен в смерти Юли Пузановой, на всякий случай, увидеть еще и проявление козней против меня, но, к нашему взаимному облегчению, я никого назвать не смогла.
     Повторив на прощанье пожелание быть в следующий раз осторожней в выборе персонажей для статей, следователь заявил, что претензий ко мне не имеет.
     Когда я выходила из здания РОВД, Фима еще раз твердо заявил мне, что я ни в чем не виновата и абсолютно нет причин грызть себе печень. На том мы с ним и расстались.

Глава 3

     Мы расстались с Фимой. Не знаю, как Маринка, а я была все-таки достаточно успокоенная. Фима рассказал мне в подробностях, что я не могу себя считать виновницей самоубийства Юли Пузановой, а следователь подтвердил эту точку зрения с высоты своего официального положения. От этого стало легче, но ненамного. В глазах Коли и всех его соседей я была виновата и с этим мириться не хотела.
     - Я утешил тебя, мечта моя? - спросил Фима перед расставаньем.
     - Почти, - призналась я.
     - Ну смотри, ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня. Будь осторожна. Если этот парень окажется упертым, он сможет и еще раз прийти.
     - Ты услышишь обо мне в вечерних новостях как-нибудь, - пообещала я.
     - Ты это про что? Типун тебе на язык! - крикнул Фима и тут же выдернул из жилетного кармана свои часы. - Ну ладно, Оль, мне пора. В случае чего - звони. Но лучше звони без случая, а просто потому, что видеть меня захочешь.
     Я ничего не ответила и только молча кивнула, но Фима, похоже, и не ждал от меня ответа.
     Через секунду он уже убегал к своей ядовито-зеленой "Ауди", а, наш отряд направился к "ладушке".
     Виктор осмотрелся, открыл машину, заглянул в салон и только после этого пригласил нас с Маринкой на свои места.
     Я закурила и опустила стекло со своей стороны. Маринка, повертевшись, стукнула кулаком в спинку переднего сиденья.
     - Почему не едем, шеф? Или попутного ветра ждешь?
     Виктор поймал Маринкин взгляд в зеркале заднего вида и кивнул ей вправо.
     Мы обе повернулись и поняли, куда показывал Виктор. Около фонарного столба, буквально в двадцати шагах от нас, стоял Николай Пузанов собственной персоной и смотрел в нашу сторону.
     - Вот, блин, так и будет, что ли, теперь следить целыми днями? - прошипела Маринка. - И почему, интересно, его так быстро отпустили из милиции? Он же общественно опасный!
     Виктор медленно стронул "Ладу" с места, и мы, проехав немного по Радищевской улице, свернули направо на Советскую. При повороте мы с Маринкой обе оглянулись. Николая уже не было видно.
     - Ну вот, пусть походит пешком, полезно для здоровья, - зло пробормотала Маринка.
     - Зря ты так, - вздохнула я, - ему же кажется, что я на самом деле виновата в смерти его жены.
     - Ты мне это прекрати, - Маринка погрозила пальцем. - Ему кажется! А мне кажется, что у него просто чердак слетел на фиг! И что теперь? Если будем перечислять, кому что кажется, то никогда конца этому не будет. А вот что есть на самом деле, это важно. А есть то, что этот придурок довел своими истериками жену до самоубийства, а теперь, похоже, доводит и тебя. Только знаешь что, подруга, - Маринка положила руку мне на колено и похлопала несколько раз.
     - Что еще? - спросила я, подозревая какую-то гадость, и не ошиблась в предчувствии.
     - Когда решишь.., того, суицидной практикой побаловаться, - громким шепотом проговорила Маринка, - то я тебя очень прошу: не оставляй никакой записки про меня, а то твой Фима начнет за мной бегать и... - Маринка замолчала, обдумывая то, что она только что сказала.
     - А, впрочем, пусть бегает, - подумав, с напускным равнодушием сказала она.
     - А почему же Фима мой? - завозмущалась я. - Он не мой, он свой собственный и своей жены.
     - Ага, - кивнула Маринка, - рассказывай, как будто я ничего не вижу, ничего не слышу, и так каждый день!
     Виктор кашлянул, взглянул на меня через зеркало заднего обзора и спросил:
     - Куда?
     - В редакцию, - сказала я.
     - Ну и правильно, - мерзким ехидным тоном одобрила мое решение Маринка, - как раз к окончанию рабочего дня и успеваем. Все люди как люди, уже с работы собираются уходить, а мы на работу, как рыжие. Правильно, молодец, Ольга Юрьевна!
     - Если хочешь домой, можешь выходить прямо сейчас, - резко бросила я.
     Мне уже начали надоедать Маринкины замечания. И с Фимой она вела себя слишком уж бесцеремонно. Как говорится: на чужой.., но не буду об этом.
     - Короче, я попрошу Виктора остановиться, - сказала я.
     - Ты что, шуток не понимаешь, что ли? - засуетилась Маринка, поняв, что немного перегнула. - Я просто так сказала. А зачем мы едем на работу?
     - Я хочу узнать подробности про фирму "Скат", и если получится, то, может быть, уже сегодня встречусь с директором.
     - С директором "Ската"? - переспросила Маринка. - Ну ты даешь!
     - А что такое?
     - Да ничего, ничего. - Маринка решила больше не давить и стала разговаривать со мною ласково, как с дурочкой. - Ты, похоже, до того прониклась всей этой херью, что решила заняться расследованием причин самоубийства этой истерички?
     Тебе самой не смешно, Оль?
     - Не смешно, - сухо ответила я.
     - Ну-у давай, флаг тебе в руки. То есть я имею в виду - успехов тебе! - пожелала мне Маринка, отворачиваясь к своему окну.
     В это время Виктор, снова поймав мой взгляд в зеркале заднего обзора, качнул головой. Давно уже привыкшая к его языку, даже не жестов, а, точнее было бы сказать, трех жестов: кивку, пожиманию плечами и еще раз кивку, я внимательно посмотрела на него и тут же повернулась к заднему стеклу.
     - Что ты там увидела? - Маринка лениво покосилась на меня. - Разминаешься? Профилактика остеохондроза? Не поможет, если шея скрипит и заклинивает, это навсегда. Мне так по ящику доктор Брандт объяснил. Правда, он классный?
     Такой пухленький...
     - Виктор, - не обращая внимания на Маринкины вялые приколы, позвала я, - ты имеешь в виду вон ту белую "девятку" или бежевую "десятку"?
     - Слежка? - встрепенулась Маринка и тоже повернулась.
     Виктор снова сделал малоуловимый жест головой, и я поняла, что его интересует вторая из названных мною машин.
     - Слежка или нет? - Маринка потребовала от нас ясности, да где ж мы ее возьмем?
     - Дожили! - сказала она. - Вот теперь и глюки уже пошли! Поздравляю, господа! Когда вешаться начнете, не забудьте предупредить! Я срочно возьму отгулы, чтобы не видеть вас.
     - Прекрати немедленно! - не выдержала я. - Человек погиб, а ты так легко об этом говоришь!
     - Она сделала свой свободный выбор! - крикнула Маринка. - Ее только уважать за это нужно!
     Не всякий решится, между прочим, не всякий!
     Мы повернули направо, потом снова направо.
     Бежевая "десятка" не отставала, и сомнений больше не оставалось - точно следят. Но кто?
     - Самоубийство - это ведь такая сложная штука, - начала развивать свою мысль Маринка, - думать об этом можно, а вот когда действительно дойдет до дела, то тут ты и.., озябнешь.
     А ведь, похоже, и на самом деле следит, сволочь! - заметила она, прерывая саму себя.
     Виктор, плавно увеличивая скорость, резко свернул под запрещающий знак, въехал на какую-то строительную площадку и развернулся на ней.
     Не теряя времени, он сразу же выехал обратно на дорогу.
     Теперь мы уже ехали навстречу бежевой "десятке". Стекла у нее были тонированные, и как я ни старалась рассмотреть того, кто в ней ехал, но, увы, увидела только, как за окном водителя мелькнул мужской силуэт, но кто это был, я не поняла.
     - Пузанов, - убежденно сказала Маринка, - больше просто некому. Точно, он.
     - Ты разглядела? - засомневалась я.
     - А что мне глядеть? Делать, что ли, больше нечего, как только высматривать этого полудурка? - гордо заявила Маринка. - Точно, этот псих сидел за рулем, я тебе говорю. Точно. Больше некому.
     Мы переглянулись с Виктором. Было ясно, что он, как и я, не успел узнать водителя. Виктор свернул еще раз, убеждаясь, что мы оторвались от хвоста, и повел "Ладу" к редакции.
     Не доезжая до нее нескольких кварталов, я позвонила по сотовому и спросила у Сергея Ивановича, все ли нормально.
     - Все в порядке, Ольга Юрьевна, - сказал он, - никто не приходил, никто не звонил, все тихо. Вот сейчас собираемся с Ромкой кофе пить.
     Вы нам разрешаете это? - в шутку спросил он, голосом имитируя неуверенность.
     - Пока нет, - серьезно сказала я, принимая игру, - мы будем через несколько минут, вот тогда вместе и попьем.
     Виктор поставил "Ладу" на обычное место, и мы поднялись в редакцию.
     Пройдя в свой кабинет, я подошла к окну и выглянула. Так и есть. Получилось то, что я и ожидала. Вычисленная нами бежевая "десятка" проехала мимо здания редакции и, прижавшись к бордюру, остановилась у перекрестка.
     В это время открылась дверь кабинета сзади меня, и я оглянулась. Зашла Маринка.
     - Ну что, вумен-босс, кофе пить будем? - спросила она.
     - Будем, - сказала я, снова поворачиваясь к окну. Рядом с "десяткой" стоял Николай Пузанов и смотрел на дорогу перед собой. Пропустив мимо себя несколько машин, он перешел дорогу и направился к зданию редакции.
     - Зови Виктора! - в панике крикнула я Маринке. - Он снова сюда идет!
     Маринка уже почти вышла из кабинета, но при этих словах словно подпрыгнула и вцепилась обеими руками в косяк.
     - Кто идет? Псих?! - взвизгнула она.
     - А кто же еще! - разозлилась я. Тут снова намечается встреча с сумасшедшим, а она еще информацию скачивает в полном объеме! - А ты думала, Санта-Клаус?! Где Виктор?!
     - Он здесь! В редакции! - ответила Маринка и крикнула, оборачиваясь:
     - Виктор! Псих опять идет! Мы его из окна увидели!
     Я услышала торопливые шаги по комнате редакции, потом хлопок закрывающейся входной двери. Это Виктор вышел на перехват.
     Я подошла к столу, взяла из сумки сотовик и, развернув его, вышла из кабинета. Мне навстречу снова попалась Маринка с кофеваркой в руках.
     - Куда это ты собралась, мать? - спросила она и загородила мне дорогу. - Оставь, пусть мужики сами между собой разбираются, нечего туда лезть!
     - А вдруг он Виктора ударит чем-нибудь или выстрелит? - спросила я. - Пусти! Посмотрю, что там, и вызову милицию, если будет нужно.
     Обойдя Маринку, я направилась к выходу, чувствуя, что моя решимость заколебалась. Однако виду я не подала.
     - Подожди меня, Оль! - крикнула Маринка, поставила кофеварку на стол и скомандовала Ромке:
     - Ты, сын полка, все ставь в кабинет, мы сейчас придем!
     - И я с вами! - Ромка выпрыгнул из-за своего стола и подбежал ко мне. - И я с вами, Ольга Юрьевна!
     - Я сказала: все ставь в кабинет и жди руководство! - совсем по-офицерски рявкнула Маринка и, наверное, даже сама растерялась от того, как это у нее грозно получилось.
     - Извини, Ромка, - пробормотала она, - но ходить никуда не нужно. Сергей Иванович, проследите за подростками! - и побежала вслед за мной.
     Я уже успела выйти в коридор и быстро шла к лестнице. Виктора здесь не было.
     Маринка мчалась за мной, для чего-то вооружившись длинной линейкой, словно она собиралась здесь устроить ристалище, сиречь побоище или, как сейчас говорят, мочилово.
     Дождавшись Маринку, я крепко взяла ее за руку и спустилась вниз. Виктор стоял в тамбуре около закрытой двери, ведущей на улицу, и курили - Ну что? - спросили мы у него одновременно. - Где он?
     Виктор сделал знак, означающий, что ничего не произошло и все пока тихо.
     Мы помолчали и попереминались рядом с ним.
     - Ну его к черту! - наконец сказала я. - Пойдемте обратно. Если он пока не пришел, значит, или не придет, или придет позже. Так и будем, что ли, его ждать? Запремся у себя в редакции, и пусть дверь сокрушает, а мы тем временем милицию вызовем.
     - Правильно, - одобрила меня Маринка, - перспективное предложение, точно говоришь. - Она взяла Виктора под руку и потянула его к лестнице. - Пошли, пошли, нечего здесь торчать тополем на Плющихе. Может, он и не придет еще, а там у нас кофе остывает.
     Мы потоптались еще в нерешительности несколько секунд и, постоянно оглядываясь, но не от страха, ни в коем случае, а так, на всякий случай, вернулись обратно в редакцию. Маринка сама заперла входную дверь и вздохнула с облегчением.
     Мы все собрались в моем кабинете, чтобы обсудить сегодняшние события за чашкой горячего кофе.
     Я вкратце пересказала Сергею Ивановичу и Ромке наш разговор с Фимой, а также поведала им о маленьком приключении около дома, где повесилась Юля Пузанова.
     - Не знаю, что вы скажете, Сергей Иванович, - такими словами я закончила свой рассказ. - Мнение Маринки мне уже известно, она его высказала, но я решила покопаться немного в этом деле. Если все окажется так, как оно представляется, ну что ж, будем считать, что Юля на самом деле была неуравновешенной истеричкой. Хотя после общения с Пузановой в ночном клубе она показалась мне нормальной девчонкой. Короче, я решила взяться и попробовать нарыть все, что возможно. Для очистки совести.
     - Это опасная мотивация, - заметил Сергей Иванович, - можно увидеть и то, чего и в помине не было.
     - Не обижайте меня, Сергей Иванович! Не обижайте! - сказала я. - Несколько человек или даже несколько десятков человек: сам Николай и его соседи, похоже, на самом деле считают меня виновной в смерти Юли. Мне нужно доказать им всем, что я тут ни при чем, или... - я задумалась, - или, по крайней мере, то, что моя вина минимальная.
     - Да какая там минимальная! - воскликнула Маринка. - Козе понятно, что ты ни при чем, и если ты собираешься тратить время и нервы, главное нервы, на всякого психа, то никакой жизни не хватит!
     - Одним словом, я решила, - твердо заявила я.
     - Ну, значит, и говорить больше не о чем, - подвел итог Сергей Иванович. - Я думаю, вы понимаете, что и в этом деле мы ваши верные помощники. Обвиняя вас, обвиняют и нас, и мы тоже этого терпеть не собираемся. Верно я говорю, Мариночка?
     - Да верно, верно, - проворчала Маринка, - хотя и зря! Не переубедите вы меня. Все это пустая трата времени.
     - Пусть так, - неожиданно вылез мне на защиту Ромка, - но надо же разобраться!
     - В чем?! В чем разобраться?! - вскричала Маринка, не выдерживая и начиная немного нервничать. - Ой, отстань ты от меня, пионер - всем ребятам пример, туда же лезешь!
     Маринка, очень недовольная, встала со стула и подошла к окну.
     - Вон он, ваш придурок, на той стороне улицы сшивается. Кто хочет поглядеть? Можете ему еще и ручкой помахать!
     - Желающих нет, - сказал Ромка, - эту рожу я видел и, кажется, сегодня.
     Маринка вернулась и села на свой стул.
     - Ну и какая будет диспозиция, фельдмаршал? - обратилась она ко мне.
     - Фирма "Скат"! - сказала я. - В этой фирме из милиции никого не было, это точно. Если следователь решил, что это самоубийство, то глубоко не копал. Запросил характеристики, поморщился на то, что Юлия была нормальным человеком, и обвинил во всем Николая.
     - Он псих, - упрямо повторила Маринка, - его обвиняй, не обвиняй, один черт - изолировать нужно. И кормить через решетку, а то укусит.
     - Ну и пусть. Он псих, а мы не будем дураками. Одним словом, навещаем фирму "Скат". Кто со мною?
     - Ну, кто с тобою? - переспросила Маринка. - Угадай с трех раз! Наверное, с тобой потащится твоя лучшая подруга и твой верный бодигард. Кто же еще?
     Я удовлетворенно кивнула. Маринка, конечно, любит поскандалить и пошуметь, но это не со зла и не от вредности характера. Просто у нее такой стиль поведения. Но ког