тывая и крутя на пальце связку ключей.
   Я последовала совету и заколотила в дверь пяткой. После пяти минут  таких
упражнений, когда я уже совершенно отбила себе ногу, за  дверью  послышалась
возня и она, наконец, распахнулась.
   Я сразу поняла, за что  девушку  прозвали  Пони  -  была  она  низенькой,
крепенькой и коротконогой.
   Густые темные волосы длинной челкой  свисали  ниже  бровей,  а  на  спине
лежали гривой до лопаток. Ну, натуральный  пони,  только  в  пижаме!  Из-под
челки на меня смотрели заспанные черные глазки в обрамлении пушистых ресниц.
Смешная девчонка, но симпатичная. Мы некоторое время изучающе пялились  друг
на друга, потом Пони отступила от двери, чтобы я могла войти.
   Квартирка, крошечная, как шкатулка, была очень  уютной  и  чистенькой.  В
комнате, куда мы прошли,  все  полки  и  кресла  занимали  плюшевые  котята,
собачки, зайцы и прочие звери. На полу лежал огромный лохматый лев  размером
почти  с  диван.  Девушка  пересадила  несколько   игрушек   с   кресел   на
незастеленную диван-кровать и усадила меня. Сама устроилась напротив. До сих
пор мы не перекинулись ни одним словом.
   Пока я  собиралась  с  мыслями  и  решала  с  чего  начать,  Пони  сладко
потянулась и спросила:
   - Кофе будешь?
   - Не откажусь, - кивнула я.
   Она исчезла и вернулась через пять минут с двумя чашками крепкого, хорошо
сваренного напитка.
   Мы пили кофе и болтали. Девчонка оказалась простой  и  доверчивой.  Через
десять минут я уже знала, что она детдомовская, родители пили и допились  до
смерти. После детдома она вернулась в чудом уцелевшую квартиру, жить было не
на что, торговала шмотками на рынке, потом  стала  проституткой.  Мечтает  о
семье и  детях,  копит  деньги  и  ждет  своего  принца.  Но  вместо  принца
встречаются только разные идиоты, наркоманы или бандиты. Сама Пони наркотики
не употребляет, пить и курить приходится в силу профессии, но она  старается
соблюдать меру.
   Только выложив все это девушка  сообразила  поинтересоваться,  кто  же  я
такая. К тому времени я уже сочинила нужную историю. Дескать,  есть  у  меня
парень, неплохой, но большой растяпа. Взял деньги в долг,  а  его  кинули  -
подсунули фальшивые доллары. Когда же он попытался возмутиться,  припугнули,
что сам Митрофан с ним разберется.  Парень  и  скис,  долг  отдавать  нужно,
проценты капают.
   А я вот думаю, что эти паразиты только прикрываются именем Митрофана,  на
понт берут. Зачем такому крупному бандиту суетиться из-за трех тысяч баксов,
авторитет ронять. Вот я и решила поговорить с ним, открыть ему глаза на  то,
что некие ребята, пользуясь его славой, денежки делают. Наверняка,  ему  это
не понравится и он  захочет  навести  порядок.  Но  вот  незадача,  как  мне
поговорить с ним? Я в ожидании уставилась на девушку.
   Она неторопливо поднялась, достала из сумочки  блокнотик  и  продиктовала
номер телефона. Так просто? Даже не спросила, откуда я узнала про нее и  про
Митрофана. Когда я попыталась всучить ей деньги, она только рукам замахала:
   - Ты что? Мне же ничего не стоит помочь тебе. Попробуй с ним  побазарить,
он мужик свирепый, но справедливый. Меня ни  разу  не  обидел,  не  то,  что
некоторые, - она грустно шмыгнула носом и проводила меня до дверей.
   В ближайшем магазине я  купила  огромного  пушистого  розового  слона  и,
вернувшись к квартире Пони, посадила  его  на  коврик  перед  дверью.  Потом
постучала и быстро убежала. Дай Бог тебе хоть немного счастья, простая душа!
   Звонить  Митрофану  время  еще  не  настало,  я  отправилась   на   улицу
Энтузиастов. Припарковалась в ее начале и  из  ближайшего  телефона-автомата
позвонила по знакомому номеру. Ответила Сима. Я  прижала  к  трубке  заранее
припасенный полиэтиленовый пакет и тихо произнесла:
   - Ну что, голубки, не добили Игорька? Теперь вам крышка, Митрофан в курсе
ваших делишек, так что советую заранее заказать друг другу похоронные венки!
- На том конце Сима, похоже, онемела.
   Я мерзко захихикала  в  трубку,  повесила  ее  и,  вернувшись  в  машину,
принялась ждать.
   Скоро появился знакомый "джип". Самурай пулей выскочил из него и  скрылся
в доме. Через полчаса он вышел, мрачный, как туча, и укатил. Сима  появилась
спустя еще полчаса.  Она  промчалась  мимо  меня  на  своей  "девятке"  и  я
торопливо завела мотор. На  ближайшем  перекрестке  она  свернула  налево  и
поехала в сторону пригорода.
   Я ехала  за  ней,  то  приближаясь,  то  отставая.  Пока  можно  было  не
беспокоиться, движение на трассе было насыщенным, и  заметить  преследование
она не могла. Но когда голубая  "девятка"  повернула  к  Мельничным  прудам,
машин поубавилось, и мне пришлось  отстать  метров  на  двести.  Я  едва  не
прозевала, когда она свернула около указателя "Парфеново" -  начался  лес  и
видимость была очень плохой, к тому же дорога постоянно петляла.  Я  съехала
на раздолбанный асфальт и попылила по ухабам. Хорошо,  что  дорога  шла  без
ответвлений, очевидно, кроме этого самого Парфенова, в конце ее ничего и  не
было.
   Километров    через    пять    я    выехала    к    деревушке,    главной
достопримечательностью которой была старая покосившаяся  церквушка.  Я  чуть
было на въехала в деревню, но заметила проселочную дорогу, уходящую  в  лес.
Остановившись, я вышла из машины.
   Задача была простая - если на двух дорогах имеются практически идентичные
лужи,  куда  поехала  идущая  впереди  машина?  Правильно,  туда,  где  лужа
разбрызгана! Я свернула на проселок и через пятнадцать минут он вывел меня к
одинокому строению. Похоже, это был  охотничий  домик,  бревенчатый,  в  два
этажа,  окруженный  крепким  забором,  он  стоял  в  самой  чаще  и   дорога
заканчивалась у его ворот. За воротами слышался лай и радостное повизгивание
собак.
   Я осторожно дала задний ход, надеясь, что в этом  гаме  шум  мотора  моей
машины не услыхали.
   Отъехав на несколько сотен метров, я спрятала машину между  двух  елок  в
зарослях кустов и почти бегом вернулась к дому.  Собаки  уже  не  лаяли,  но
слышно было, как они носятся по двору, сопят и поскуливают.  Я  обошла  дом,
стараясь держаться от забора  метрах  в  пятидесяти,  присмотрела  ветвистое
дерево и вскарабкалась на него.
   Видимость была отвратительная  -  часть  двора  скрывали  густая  листва,
остальное можно  было  рассмотреть  только  сквозь  ветки,  если  все  время
двигаться из стороны в сторону. Несколько раз  я  видела  худенькую  фигурку
Симы - она выгружала из машины какие-то сумки и коробки и таскала их в  дом.
Похоже, что кроме нее там больше никого не было,  потому  что  ей  никто  не
помогал.
   Когда она в очередной раз появилась около машины,  из-за  дома  выскочили
две  собаки.  Я  чуть   не   свалилась   вниз,   потому   что   в   огромной
рыжевато-коричневой туше мгновенно узнала увальня Спуна. Рядом с ним  прыгал
Вилли. Вот значит куда их увезли! Я  еще  немного  посидела  на  дереве,  но
больше  ничего  не  происходило  -  Сима  исчезла  внутри  дома,  а   собаки
развалились на солнышке и спокойно уснули.
   Ну, теперь держись, предательница! Оказывается, мстительные  планы  очень
хорошо обдумываются высоко над землей среди зеленой листвы.
   Слезала я с дерева гораздо  дольше,  чем  взбиралась  на  него.  В  конце
концов, я просто свалилась, как спелая груша, метров с двух, но, к  счастью,
не очень ушиблась.
   Возвращаясь в город, я остановилась  у  торгового  центра  "Альбатрос"  и
оторвалась по полной программе, даже  похищенные  из  сейфа  "Элко"  доллары
пришлось частично обменять.  Зато  я  могла  не  ограничиваться  собственной
грузоподъемностью - купила огромное количество еды,  комплект  из  одеяла  и
подушки для Федьки, постельное белье  к  нему,  а  также  массу  полезных  в
хозяйстве вещей, включая электрочайник, микроволновку и отличный велосипед с
регулирующейся высотой седла и руля.  Еще  я  приобрела  два  баллончика  со
слезоточивым газом, четыре метра белой кисеи и набор  светящихся  в  темноте
наклеек, очень популярных у тинейджеров. Но  чего-то  недоставало.  Пришлось
заехать в Покровский собор и пополнить арсенал самой большой,  какая  только
нашлась, погребальной свечой.
   Моя машина еле вмещала все покупки, даже на переднем пассажирском сиденье
пришлось поместить коробку  с  тортом,  глобус  и  два  волчьих  капкана.  И
конечно, тут же меня тормознул гаишник. Украдкой перекрестившись,  я  сунула
ему документы. К моему удивлению, он отнесся к ним нормально и  на  прощанье
вежливо козырнул мне, покосившись на капканы.
   Около моего дома никого не было, даже странно. Наверное, Коля с Лехой  на
работе. Я заехала во двор и Федька радостно кинулся ко мне. Мы стали таскать
в дом покупки и рассовывать  их  по  углам.  Велосипед  привел  мальчишку  в
восхищение и смущение - он не умел на нем ездить, но я пообещала его попозже
научить. Управляться с микроволновой печью он приспособился  тут  же  и  для
начала сунул в нее купленную мной пиццу  с  грибами.  К  пицце  имелась  еще
отварная картошечка, явно из чужого погреба, и клубничный компот. Хозяин  из
Федора получился на славу!
 
*** 
 
   После обеда Федька устроился на диване читать, а  я  принялась  кроить  и
шить. Когда шитье завершилось и я примерила длинный до  пят  балахон,  глаза
ребенка полезли на лоб. Пришлось его посвятить в мои планы. Федька взвыл  от
восторга и потребовал, чтобы я  непременно  взяла  его  с  собой.  Наверное,
воспитатель из меня никудышный, потому что я после долгих уговоров  все-таки
согласилась, взяв с него клятву вести себя тихо, как мышь.
   До вечера было еще далеко и я  решила  провернуть  еще  одно  рискованное
мероприятие. Дело в том, что деньги таяли быстрее,  чем  я  рассчитывала,  и
необходимо было пополнить их запас. Именно с этой целью я опять  отправилась
к своему особняку на улицу Энтузиастов. Время было подходящее - с работы еще
никто не возвращался, прислуга домой пока не спешила, а дети отдыхали  после
учебного  года  на  дачах  и  курортах,  так   что   окрестности   выглядели
относительно безлюдными.
   Я понаблюдала за домом минут двадцать и выбрав момент, когда  старушка  с
тремя таксами удалилась за поворот, а садовник у соседей  напротив  закончил
поливать клумбу, подошла к калитке. Для начала  я  позвонила,  но  никто  не
отозвался. Камера наблюдения тоже была отключена. Да  и  кого  теперь  здесь
охранять - Игорек в реанимации, а Сима сбежала в лес. Я  набрала  на  панели
кодового замка знакомый шифр и металлическая дверца распахнулась.
   Двор и дом казались вымершими. Около дверей я задержалась и  поежилась  -
если замок успели перекодировать, то мне несдобровать  -  ворота  и  калитка
заблокируются и завоет мерзкая  сирена.  Но  ежели  шифр  первого  замка  не
сменили, то и второй, наверное, оставили как есть. Я повторила манипуляцию с
кодом, потом прижала подушечку большого пальца правой руки к  засветившемуся
окошечку. Горизонтальный лучик сканера считал на ней узор и замок равнодушно
щелкнул.
   Я перевела дыхание  -  система  защиты  нашего  дома,  казавшаяся  раньше
излишне сложной, теперь была мне на руку -  в  прямом  смысле  этого  слова.
Войдя в знакомый холл, я захлопнула за собой дверь.
   Внутри сигнализация не была включена  -  не  горела  крошечная  лампочка,
вмонтированная в правое бра около зеркала.
   Странное чувство ирреальности происходящего охватило меня - все  до  боли
знакомые вещи, о многих из которых я  могла  рассказать,  когда  и  в  каком
магазине я их выбирала, казались теперь чужими и враждебными. В гостиной  не
журчал маленький фонтанчик, а  голубоватый  матовый  шарик,  раньше  забавно
плясавший в его струйке лежал рядом, мертвый  и  тусклый.  Большие  немецкие
часы у правой стены стояли, никто  не  потрудился  завести  их.  Раньше  это
ежедневно делал Севка перед тем, как лечь спать. Мебель дремала,  равнодушно
нахохлившись, а посуда за золотистыми стеклами большой  горки  не  сверкала,
как обычно, казалась пыльной, словно во дворце спящей царевны.
   "Ну и что ты стоишь столбом? - встряхнула я саму себя:
   - Ты вернешься сюда, и все оживет снова!"
   "Но захочешь ли ты сюда вернуться? - вышел из затяжной спячки  внутренний
голос. - Захочешь ли жить в этом склепе прежней любви и доверия?"
   "Немедленно заткнись!" - одернула я его и быстро вернулась в холл. Оттуда
лестница вела наверх  к  спальням.  Я  не  посмела  заглянуть  в  опустевшую
детскую, потому что Сима, конечно же, убрала оттуда Егоркины вещи и игрушки.
В нашей спальне ничего не изменилось, только исчезли  с  туалетного  столика
моя косметика и безделушки. Я открыла верхний ящик комода - так и есть,  все
лежало там, сваленное как попало.
   Проверять сейф, вмурованный в  стену  справа  от  кровати  и  скрытый  за
офортом, изображающим венецианский канал, смысла не было - Сима  знала,  как
его открыть. Отсюда она брала, при необходимости,  деньги  на  хозяйственные
расходы.
   Но она не знала о втором сейфе, и именно он был моей  целью.  Я  включила
лампу в гардеробной - большой темной  комнате,  где  располагались  шкафы  с
бельем и обувью и длинные вешалки для одежды.
   Правую сторону гардеробной занимали вещи мужа, левую - мои.
   Знакомый запах - смесь моих духов и Севкиного одеколона  -  подействовал,
словно удар по лицу.
   Стараясь не дышать  носом,  чтобы  не  расплакаться  от  воспоминаний,  я
ринулась к шкафу с Севкиной обувью, нащупала внутри него крошечный  шуруп  и
нажала на него. Нижняя треть шкафа сдвинулась в сторону. В полу под шкафом и
находился сейф. Открывался он набором сложного шифра, который тем  не  менее
легко запоминался - 10 - 1 -9 -2 -8 -3 -7 -4 -6  -5.  Нужно  было  брать  по
одной цифре с каждого края десятка, вот и все. Но не знающий этого, вряд  ли
бы сразу додумался, да еще и  сейф  нужно  сначала  найти...  Вот  почему  я
надеялась разжиться тут деньгами.
   Мои надежды оправдались, и я выгребла, не считая, всю наличность, а также
несколько коробочек с  моими  самыми  ценными  украшениями  -  изумрудным  с
жемчугом гарнитуром, бриллиантовой брошью мамы и  колье  из  синих  топазов,
которое папа подарил мне к восемнадцатилетию. Все это я  положила  в  сумку,
вернула шкаф на прежнее место и вывалилась из гардеробной.
   Когда  я  спускалась  по  лестнице,  мне  показалось,  что  внизу  кто-то
разговаривает. Я замерла от неожиданности на одной ноге.  Неужели  вернулась
Сима? Ведь кроме нее войти в дом могли теперь  разве  что  охранники,  а  им
здесь делать совершенно нечего. Отпечатков же других  людей  в  компьютерном
замке не было. Или могли появиться?
   Тут я сообразила, что слышу чье-то сообщение на  автоответчик,  и  встала
наконец на обе ноги.
   Интересно, кто это звонил? Я бросилась к телефону.
   В доме было три аппарата - в холле, в  спальне  и  в  Севкином  кабинете.
Автоответчик находился в холле, и я нажала кнопку прослушивания. Запись была
всего одна - та, что напугала меня минуту назад.
   "Серафима, возьми трубку! Возьми трубку, твою мать! - требовал Самурай, я
сразу узнала его по голосу. - Митрофан  ничего  не  знает,  успокойся  и  не
вздумай дурить. Пока этот тормоз очнется, мы уже будем далеко, хрен  отыщет!
Но если ты вздумаешь дурить, то я тебя..." Далее следовал ряд непонятных мне
идиоматических выражений  и  многоцветная  нецензурщина.  В  завершение,  он
пообещал с утра приехать к Симе с каким-то Вадиком.
   Ура! Я все правильно рассчитала - Самурай действовал  самостоятельно,  не
поставив шефа в известность. На эту мысль меня натолкнул тот  факт,  что  он
принимал непосредственное участие в покушении на Игорька, причем в  качестве
группы поддержки. Слишком мелко для такого высокопоставленного бандита  -  у
Митрофана людишек для этих целей наверняка  предостаточно,  не  стал  бы  он
своего зама подставлять. А вот если проворачивать собственное дельце,  тогда
волей-неволей захочешь, чтобы об этом знало как можно меньше народа. Не  зря
я детективчики почитывала, какая стала сообразительная!
   Поразмыслив, я вытащила кассетку из  автоответчика,  сунув  на  ее  место
первую попавшуюся из валявшихся в ящике столика, на котором  стоял  аппарат.
Кассетку же положила в заметно потяжелевшую от добычи сумку.
   Без проблем я покинула дом и немедленно отправилась в банк,  где  сложила
почти все в арендованный сейф. На расходы оставила то, что было в  рублях  -
триста тысяч. Пока хватит. Кассету я оставила в сумке.
   Выйдя из банка,  я  позвонила  по  телефону,  оставленному  Купавиным,  и
договорилась с его коллегой встретиться через полчаса у  входа  в  городской
парк. Потом набрала тот номер, который узнала у Пони. После  целой  вечности
ожидания в трубке раздался ленивый сочный баритон:
   - Слушаю.
   - Слушай, Митрофан, - хрипло пробубнила я. -  Твоя  правая  рука,  похоже
собралась в отрыв.
   Поинтересуйся у нее, зачем мочит парней из  "Элко",  и  сколько  с  этого
имеет.
   - Поинтересуюсь, не волнуйся, - так же лениво ответил баритон и я тут  же
прервала связь.
   Коленки у меня дрожали. Жутковато все-таки выступать в роли  Немезиды.  А
ведь мне  еще  предстояла  ответственная  операция,  от  результата  которой
зависела судьба несчастного Вовчика  Суповского  Детектив  по  имени  Матвей
Сусин уже ждал меня на условленном месте. В руках он держал не  традиционный
журнал или цветок, а воздушный шарик - так мы  условились.  Шарик  выглядел,
мягко говоря, странно - черный  и  на  нем  белый  череп  с  костями.  Очень
знаменательно. Сыщик выглядел вполне в стиле шарика - черный костюм и  белая
бабочка. По-моему, в июне это чересчур. Но он пояснил, что сразу после нашей
встречи идет с дамой в театр, и я несколько смягчилась.
   На этот раз мне не пришлось подписывать договор - я просто  отдала  ключ,
чтобы он узнал, в каком банке подобные используют. Он назвал гонорар  -  сто
пятьдесят долларов,  задаток  не  взял,  записал  номер  моего  пейджера  и,
пообещав сообщить результаты через пару дней, мгновенно испарился.  Дурацкий
шарик остался в моих руках и пришлось отпустить его в небо, чтобы не смешить
публику. Да, похоже Валентин Сидорович страдает  излишней  педантичностью  -
вон как оперативно  действуют  его  коллеги.  А  может  быть,  Сусин  просто
опаздывал на встречу со своей дамой?
   Размышляя об этом, я опять помчалась в Шушановку, прогнала от ворот  Колю
с  Лехой  (на  этот  Леха  был  облачен  в  новехонький   псевдоадидасовский
спортивный костюм и туфли на толстом протекторе), загрузила в машину  Федьку
и нужный реквизит и двинулась в сторону Парфенова.  По  дороге  мы  накупили
горячих хот-догов и наелись вредной пищи до отвала.
   К Парфенову подъехали еще засветло,  чтобы  провести  рекогносцировку.  В
знакомом лесу я спрятала машину на прежнем месте и мы  осторожно  подкрались
поближе к домику.
   Федор  выбрал  удобное  дерево,   гораздо   удобнее   моего   предыдущего
наблюдательного поста, и мгновенно влез по стволу. Мне бы в жизни не  удался
такой трюк, мне подавай ветки от  самой  земли.  Сидя  наверху,  он  громким
шепотом сообщил мне, что во дворе стоит машина, но никого не видно. Потом он
заметил собак. "Одна - здоровая, просто боров!" -  обеспокоенно  предупредил
он, имея ввиду безобидного, как улитка, Спуна.
   Когда, наконец, стемнело, в окошке второго этажа загорелся свет.  Даже  с
земли мне был виден женский силуэт, беспокойно  двигающийся  внутри  -  тень
ложилась на занавески. Больше никого в доме явно не было.
   Подождав еще немного, я вернулась в машину и для начала  смыла  водой  из
пластиковой бутылки дневной макияж. При этом  тушь  сошла  не  до  конца,  а
размазалась чернотой вокруг глаз - пусть остается.
   Потом я зеленовато-серыми и голубыми тенями покрыла  лицо  и  кисти  рук,
кое-где наставила коричневых пятен и напялила балахон. Парик пришлось  снять
и сбрызнуть волосы пенкой. Не дожидаясь,  пока  она  высохнет,  я  встрепала
шевелюру и склеила из нее торчащие  мерзкие  пря