к бензина на ближайшей заправке. Я спешила  успеть  до
полудня к офису "Элко", нужно было посмотреть, что там произойдет.  Кажется,
Самурай задумал устроить Игорьку какую-то пакость.
   Я припарковала машину недалеко от входа, но не на стоянке фирмы,  которая
насквозь просматривалась видеокамерами, нацепила на нос свои темные  очки  и
стала ждать.
   На моих часах было начало первого, когда из офиса, не торопясь,  появился
довольный и веселый Игорек в сопровождении Симы. Благодушие так и  светилось
на его холеной физиономии. Я уставилась на эту  наглую  ненавистную  рожу  и
прозевала момент, когда рядом с крыльцом появилась задрипанная  "копейка"  с
облезлыми тонированными стеклами. На минуту она заслонила от меня парочку, а
когда, взвыв мотором, рванула прочь, Игорек уже лежал на тротуаре,  а  рядом
громко визжала Сима.
   Зрелище меня не потрясло, я нечто в таком  роде  и  ожидала.  Я  поскорее
отъехала и устремилась за "копейкой", та улепетывала недалеко  -  через  два
квартала остановилась, из нее выскочил неприметный блондин  в  перчатках  и,
как ни в чем не бывало, зашел в большой кондитерский магазин. Я знала, что у
магазина два входа и быстренько свернула за угол.  Киллер  не  обманул  моих
надежд - через пару минут он появился в дверях, оглянулся по сторонам и  сел
в старенький "Опель". За рулем "опеля"  сидел  Самурай.  Они  проехали  мимо
меня, - из открытого окна раздавалось довольное ржание,  бандиты  радовались
удачной работе.
   В глубокой задумчивости я вернулась домой. С одной стороны - хорошо,  что
с Игорьком разобрались без моего участия, с другой - плохо, ведь  оставались
еще Самурай, Митрофан и Седов. Слишком их много для  одной  слабой  женщины.
Очень мне не хотелось идти на контакт с Мурзой или  Проней,  но  пока  иного
выхода я не видела. Хотя... Что, если  Митрофан  занялся  самодеятельностью?
Чтобы получить ответ на этот вопрос мне просто необходимо  сунуть  нос,  нет
только кончик носа к бандитам. Было лишь одно препятствие - я совершенно  не
знала, где их искать.
   Переполненная этими мыслями, я открыла дверь дома и уже  хотела  войти  в
комнату, когда  услышала  доносящееся  с  веранды  громкое  чавканье.  Я  на
цыпочках подошла к проему, завешенному только ситцевой шторкой, и  заглянула
за нее.
   Прямо посередине веранды, по-турецки поджав ноги,  спиной  ко  мне  сидел
худенький мальчишка в трусиках и маечке. Перед ним стояла наполовину  пустая
двухлитровая банка варенья, и он сосредоточенно поедал его столовой  ложкой,
сопя и отдуваясь. Я не столько рассердилась, сколько испугалась за  здоровье
ребенка - такое количество варенья ему просто  вредно.  Мальчишка,  наконец,
почувствовал мое присутствие за спиной и вскочил на ноги. Ему было лет семь,
не больше, и выглядел он перепуганным воробьишкой  -  встрепанные  рыжеватые
кудри, руки в цыпках и перемазанная вареньем рожица. Бежать ему было  некуда
и он сжался от страха.
   - Слушай, как тебе удалось слопать столько варенья? - поинтересовалась я.
   Он озабоченно посмотрел на банку и вздохнул, но промолчал. Глазищи у него
были зеленые, разбойничьи.
   - Ну, рассказывай, откуда ты такой взялся? Имя у тебя есть?
   - Федька я, - неохотно буркнул он.
   - Так, Федор, значит. Знавала я одного Федора, тот тоже сладкое любил,  -
припомнила я одного нашего охранника, вечно жевавшего шоколадки и ириски.
   Мальчишка снова покаянно вздохнул, только в это  его  покаяние  я  ни  на
секунду не поверила. Просто взяла его за руку, отвела в комнату, достала  из
холодильника коробку с эклерами и персиковый сок. Можете  себе  представить,
он съел семь пирожных и скис только на восьмом! Отвалился от стола, погладил
округлившийся, словно у щенка, животик и расцвел широкой, до ушей,  улыбкой.
Во рту его не хватало двух нижних зубов. Я не удержалась и  засмеялась.  Так
мы некоторое время и сидели, хихикая. Потом я спросила:
   - Ты чей такой?
   - Был бабы Зоин и мамкин, а теперь ничей. Просто свой собственный.
   Мне  враз  расхотелось  смеяться.  Через  полчаса  я  выяснила  непростую
Федькину судьбу. Жил он в Шушановке с рожденья, без отца, только с мамой.  У
них с бабкой, которая была мальчишке на самом деле прабабкой, был старенький
домишко. Баба Зоя умерла два года  назад,  а  прошлым  летом  мать  нанялась
кассиршей куда-то, но ее обвинили в растрате и посадили аж на три года.
   За Федькой приходили много раз, хотели в детдом забрать, но ему  в  приют
ужасно не хотелось, и он всякий раз  умудрялся  спрятаться  или  убежать  от
дамочек из опекунского совета. Ловить мальца по  шушановским  задворкам  для
них было делом непосильным - Федька знал наизусть все закоулки и поймать его
было невозможно. Дважды на него милиция устраивала самые  настоящие  облавы,
но сердобольные шушановские жители прятали  мальчишку,  хотя  и  бранили  за
нежелание облегчить себе судьбу.
   Зиму Федька провел в домишке, топя печку чем попало и  питаясь  тем,  что
соседи дадут, или что удастся утащить. По шмыганью конопатого носа я поняла,
что ему пришлось несладко. Хорошо, что мать как-то научила его буквам, а как
складывать слова, он сообразил сам. Вот и прочел все старые книжки и  газеты
в доме. Газеты постепенно сжег, а  книжки  до  сих  пор  перечитывает,  ведь
электричество в доме отключено за неуплату и телевизор не работает.
   Весной жизнь стала веселее - народу стало побольше,  можно  искупаться  в
ручье, незаметно залезть в соседский погреб или нарвать чего-нибудь ночью на
огородах. Правда, за ним опять приходили пару раз. Но  соседи  молчали,  как
партизаны, и от него отстали, решили, что за зиму сгинул.
   А сегодня ему так захотелось полакомиться чем-нибудь вкусненьким, что  он
рискнул залезть в знакомый дом и утащить варенье. Галина Петровна  и  раньше
его подкармливала, даже звала к себе  жить,  но  он  не  очень  ей  доверял,
строгая больно. Он прожил в одиночку почти год  и  рассчитывал  продержаться
еще две зимы, до возвращения матери. Беспокоило его только одно -  школа.  В
прошлом сентябре он должен был пойти в первый класс, а  если  пропустит  еще
два года, то в школе ему придется учиться с малявками, стыдно будет. Тут  он
печально вздохнул и сцапал восьмую эклерину.
   Я сидела ошарашенная - мальчишке семь лет, а он  живет  совершенно  один,
ест что попало, спит, где придется... А одежда, обувь? На  все  мои  вопросы
Федька только плечами пожимал, потом признался, что пару раз на свалку ходил
- приоделся и обулся на славу. Земляничное мыло ему Настя подарила,  а  зубы
чистить не обязательно. Тут он снова улыбнулся, только улыбка получилась  не
уж такая веселая.
   Встав из-за стола, я принялась шагать по комнате. Жалость  к  маленькому,
никому не нужному человечку смешалась с уважением к его недетской стойкости.
В моих обстоятельствах глупо брать на себя еще и ответственность за  Федьку,
но разве у меня есть выход? В конце концов, мой собственный ребенок отдан на
попечение совершенно посторонним людям и я надеюсь, что с ним  все  будет  в
порядке... Может быть, этот вихрастый чертенок  послан  мне  судьбой,  чтобы
проверить меня на вшивость?
   Вшивость? Я вздрогнула и предложила Федьке вымыться теплой водой. К моему
удивлению, он тут же согласился и  даже  обрадовался.  Мы  нагрели  на  двух
конфорках воды и я принялась драить найденыша. И что же это за место, где  я
каждый Божий день кого-нибудь нахожу?
   Сначала Федька немного стеснялся, пришлось сообщить ему, что у  меня  сын
почти его ровесник, и он перестал смущаться. Вшей у него, к моей радости  не
обнаружилось,  я  трижды  намылила  ему  волосы  немецким  шампунем,   потом
ополоснула мальчишку чистой водой и завернула в полотенце.
   Весил он мало, почти как Егорка. Натянув мою футболку, которая  было  ему
до колен, он уселся за стол и принялся поглощать хлеб с ветчиной,  плавленые
сырки и творог со сметаной. Взяв с него клятву,  что  он  меня  дождется,  я
пулей помчалась в торговый центр, даже на манекены не взглянула. Второй  раз
за день я приобрела полный комплект для мальчишки - одежду и обувь,  включая
осеннюю и зимнюю, книжки, учебники за первый  класс,  электронный  тетрис  и
запас батареек к нему, конструкторы, несколько коробок со сборными  моделями
самолетов и парусников. Хотела купить ролики, но  в  Шушановке  отсутствовал
асфальт, и я вместо этого взяла несколько коробок  со  свечами,  витамины  с
минеральными добавками и детскую зубную щетку и пасту.
   Нужно бы еще приобрести теплое одеяло, но руки у меня всего две, а  когда
я  еще  добавила  пару  куриц  и  несколько   упаковок   мясных   и   рыбных
полуфабрикатов, об одеяле пришлось на время забыть. Вот ведь судьба у меня -
таскать  через  проклятый  овраг  всякие  тяжести,  включая   травмированных
мужиков!
   Вернувшись домой, я не обнаружила Федьку в комнате. Пакеты  вывалились  у
меня  из  рук.  Расстроенно  махнув  рукой,  я  принялась  собирать  с  пола
укатившихся куриц и тут услышала сопенье, доносящееся  из  спальни.  Там  на
кровати, разметавшись во сне точно так же, как прошлой  ночью  Егорка,  спал
Федор. Отмытые кудри отливали медью, на  лице  -  безмятежное  выраженье.  Я
тихонько распаковала покупки и поставила курицу вариться в большой кастрюле.
   Когда суп и зразы с черносливом были готовы, я  разбудила  разоспавшегося
Федьку. Он спросонок подскочил испуганно, но потом узнал меня и  рассмеялся.
Когда он чистенький, в новом голубом костюмчике  и  босоножках  сел  обедать
(или ужинать?) на него было любо-дорого смотреть. Что я и  делала,  пока  он
сметал еду с тарелок. У моего сына сроду не было такого отменного  аппетита,
но ведь он и не жил целый год впроголодь.
   Поев, он набросился на  книги  и  игрушки,  что-то  бормоча  под  нос.  Я
показала ему, как играть в тетрис, и он тут же впился в  него.  Потом  вдруг
положил игрушку на стол и  задумался.  Я  домыла  посуду,  села  напротив  и
поинтересовалась, отчего он такой грустный. Федька поднял  на  меня  зеленые
кошачьи глаза.
   - А ты правда не из милиции? - тихо спросил он.
   - С чего ты взял?  -  удивилась  я.  Потом  поняла  -  он  решил,  что  я
поселилась здесь нарочно, чтобы приручить его и отдать в ненавистный детдом.
   Пришлось долго его убеждать, что к органам  власти  я  не  имею  никакого
отношения, даже наоборот - сама прячусь тут от нехороших людей. После  этого
он немного повеселел и снова защелкал кнопками тетриса.
   Мы договорились, что он пока он поживет у меня.
   - Чтобы дом сторожить? - надул он щеки.
   - Чтобы дом сторожить и клубнику собирать, - уточнила я.
   - А как мне тебя называть? Тетя Ира - можно?
   - Можно, - согласилась я.
   - А твой сын - он где? -  задал  он  видимо  страшно  интересовавший  его
вопрос.
   - Он далеко, - вздохнула я. - Уехал.
   - С твоим мужем?
   - Слушай, тебе бы самому в милиции работать! Там  главное  дело  -  уметь
вопросы задавать.
   - Ты же все про меня знаешь! - возмутился он и даже насупился.
   Пришлось мне, чтобы не раздувать обиду, рассказать ему про мою  жизнь.  И
совершенно незаметно для себя,  я  выложила  ему  и  про  свои  приключения.
Конечно, далеко не все, но  он  и  так  слушал  с  круглыми  глазами.  Потом
вздохнул:
   - Вот это да! И ты совсем не боишься?
   - Очень боюсь, - призналась я.
   - Ты очень неосторожная, - рассудительно сказал он, прямо как Купавин.  -
Они же запросто могут за тобой проследить.
   - Этого я и боюсь. Так что если увидишь  здесь  кого-нибудь  незнакомого,
сразу прячься. И сиди, носа не высовывай.
   - Это я и так всегда делаю, - перебил он меня.  -  Горшок  видишь?  -  он
указал на кустик алоэ на окне.
   - Если его на подоконнике не будет, домой не заходи.
   - Ты что, про кино про Штирлица насмотрелся? - засмеялась я.
   - Ага. Давно только. А ты почему телевизор не смотришь? Сломался?
   Я спохватилась, и включила древний аппарат. Работал он вполне прилично, я
даже не ожидала. Мы посмотрели по ОРТ мультики, потом начался концерт,  и  я
переключила на местную  программу.  Федька  с  пониманием  отнесся  к  моему
желанию посмотреть криминальные новости. Но вначале  мы  долго  пялились  на
нашего  губернатора,  обещавшего  населению  манну   небесную,   если   оно,
население, переизберет его, любимого и достойного, на новый срок.
   Почти без перехода диктор  с  воодушевлением  сообщил  о  новом  заказном
преступлении - покушении на  заместителя  недавно  убитого  директора  фирмы
"Элко" Всеволода Бушуева - Игоря Пестова. Я  едва  не  подавилась  крекером,
который грызла в этот момент. Операторы показали распростертое  на  тротуаре
тело, потом машину скорой помощи, с воем уносящуюся вдаль.
   Значит, Игорек остался жив? "Жив, но в тяжелом  состоянии,  -  подтвердил
диктор. - Врачи борются за жизнь Игоря Пестова". Тут же услужливо  сообщили,
что раненый находится в реанимационном отделении областной клиники  и  около
его палаты выставлена охрана.
   На  этом  удивительные  новости  не  закончились.  На   экране   появился
встрепанный капитан  милиции  и,  слегка  заикаясь,  сообщил,  что  убийство
предпринимателя  Бушуева  и  его  жены  успешно  расследуется,   вчера   уже
арестованы трое подозреваемых, среди которых  близкий  друг  убитого  банкир
Суповский. В доме банкира при обыске обнаружен  автомат,  из  которого  была
расстреляна машина Бушуевых. Имена остальных  двоих  арестованных  мне  были
неизвестны.
   Вот это да! Значит, кто-то подбросил оружие  бедному  Вовчику,  а  потом,
наверняка, настучал в  милицию.  Я  представила  белобрысого,  розового  как
поросеночек, Суповского, вечно страдающего от аллергического насморка. Нашли
тоже козла отпущения, да из Вовчика убийца, как из меня архиепископ! В конце
капитан с умным лицом сообщил, что, очевидно, сегодняшнее покушение является
не иначе как попыткой выгородить подозреваемых. Стало  ясно,  что  следствие
вцепилось в банкира, и просто так не отцепится. Федор сидел, брови  домиком,
слушал всю эту ерунду. Потом спросил:
   - Ты знаешь этого, которого арестовали? Он кассир?
   - Банкир, - вздохнула я. - Это гораздо круче. Знаю я его очень хорошо.  И
он тут совершенно ни при чем.
   - Ну и что ты делать будешь?
   -  Придется  что-нибудь  придумать.  Ладно,  давай  посмотрим  что-нибудь
повеселее и спать ляжем, - пожала я плечами, переключая программы.
 
*** 
 
   Утром я проспала дольше обычного. Хотя, что теперь для меня стало обычным
- трудно сказать.
   Федька уже вскипятил чайник и ждал  меня  у  стола,  посередине  которого
красовалось блюдо алой сочной клубники. Ну надо же - спозаранок не поленился
собрать ягоду!
   После завтрака я принялась за  макияж,  а  мальчик  не  отрывал  глаз  от
захватывающего процесса.
   Наверняка, раньше он такого никогда не видел. Когда  я  нацепила  цветные
линзы и превратилась в голубоглазую шатенку (вчера купила еще один  паричок)
с алым пухлым ротиком, Федька ахнул. Я затолкала за щеки ватные  тампоны,  к
которым уже привыкла и обернулась к нему:
   - Ну как?
   - Штирлиц рядом не стоял, - пробормотал потрясенный маленький мужчина.  -
Ты совсем другая.
   Даже страшно сделалось. И такое все тетеньки могут?
   - Конечно все, - заверила я его, быть может, на всю жизнь поселив в  юной
Федькиной душе сомнения в подлинности женской красоты.
   Одев широкие брюки с просторной блузой  и  туфли  без  каблука,  я  стала
выглядеть приземистой и даже полноватой. Пистолет я украдкой сунула в сумку,
не рискуя оставить его в доме - Федор мог случайно найти.
   На всякий  случай  я  нацарапала  на  бумажке  номер  своего  пейджера  и
объяснила, как передавать сообщение.
   Горсть мелочи для телефона он сунул в карман и проводил меня  до  машины.
Поведение мальчишки радикально изменилось - вместо  затравленного  волчонка,
вернее, зайчонка, появился степенный хозяин дома. Я  помахала  ему  рукой  и
выехала на улицу.
   Добравшись до знакомого "Зуба акулы", я убедилась,  что  он  уже  открыт,
несмотря на ранний час.
   Странно для такого заведения, хотя, похоже, оно вообще не закрывалось.  В
зальчике за столиками маялся похмельем задрипанный мужичонка с опухшей рожей
и клевала носом девица чахоточного вида. Бармен  меня  не  узнал,  без  слов
налил стакан минералки и возобновил чтение  журнала  "Хакер".  Я  присела  у
стойки, прижала ладонью двадцатидолларовую купюру, пододвинула  ее  под  нос
парня и тихо произнесла:
   - Требуется информация.
   Он украдкой посмотрел на мою руку и кивнул на дверь подсобки.  Оказавшись
в знакомом помещении, я вручила бармену деньги:
   - Спасибо за наводку на Чухонца.
   Он вздрогнул и с изумлением уставился на меня, не узнавая. Я  рассмеялась
и достала еще одну бумажку.
   - Теперь мне нужно  знать,  как  выйти  на  Митрофана.  А  за  номер  его
мобильного телефона заплачу еще сотню баксов.
   - Ты с ума сошла! Чухонец, мелочь, шестерка, а  Митрофан  летает  высоко.
Зачем он тебе? - до судорог испугался парнишка.
   - Да не бойся,  стрелять  я  в  него  не  стану,  и  тебя  не  подставлю.
Поговорить мне с ним нужно, - попыталась  я  его  успокоить,  но  он  только
трясся и моргал белесыми ресницами.
   Пришлось похлопать его по щеке и  достать  еще  двадцать  баксов.  Только
после этого он тяжело вздохнул и пробормотал:
   - Спроси у Зинки, что в зале сидит, у нее подружка есть, Пони. Она, вроде
бы, крутила с Митрофаном, но это было полгода назад.
   Оставив бармена тосковать в подсобке, я  вернулась  в  зал  и  подсела  к
девице. Та была в прострации и не прореагировала на мое появление.
   Пепельница перед ней ломилась от окурков и я  для  начала  достала  пачку
сигарет и ткнула ей под нос.
   Она, не выходя из транса, выгребла три штуки и разложила  перед  собой  в
ряд. Потом погрозила им пальцем, взяла среднюю и сунула в рот. Пришлось дать
ей прикурить. Дымила она, не выпуская сигарету изо рта, только  перекатывала
ее по нижней губе. Наконец она подняла на  меня  стеклянные  глаза  и  криво
улыбнулась.
   - Привет, Зина, - улыбнулась я в ответ, но она уже блуждала  взглядом  по
стенам.
   Пришлось вытаскивать к стойке бармена. Он глянул на Зинку, пожал  плечами
и набухал полстакана водки. Я принесла напиток  девушке  и  она,  не  глядя,
хлопнула его одним глотком. После этого ее взгляд,  наконец,  сосредоточился
на мне, и она совершенно трезвым голосом радостно выпалила:
   - Привет, сто лет тебя не видела!
   - Слушай, Зин, ты не знаешь, где найти Пони?  -  немедленно  спросила  я,
опасаясь ее новой отключки.
   - Почему не знаю? - удивилась она. - А зачем тебе Пони? Клиента денежного
для нее нашла?
   - Ага, - радостно подтвердила я. - Очень нужна Пони. Где мне ее искать?
   - Чего ее искать? Она с восьми вечера у  причала  шарахается.  Приходи  к
причалу, не ошибешься.
   Так как я понятия не имела, где в нашем городе, лишенном  крупных  рек  и
водоемов, можно найти причал, то решила быть понастойчивей.
   - Ты, Зина, не поняла, мне Пони нужна срочно, до вечера  ждать  не  могу.
Где она может быть сейчас?
   - А ты дома ее искала? В доми-и-ишечке? - пропела Зинка  опять  стекленея
глазами.
   - Скажи мне адрес! Где Пони живет?  -  заорала  я,  переполошив  испитого
мужичонку.
   - З-з-заводская, дом три,  квартирка  тоже  три,  -  хрюкнула  девушка  и
ткнулась носом в свою худосочную грудь. Сеанс реанимации был закончен  и  я,
кивнув бармену на прощанье, поспешила уйти.
   С трудом найдя искомую улицу, я остановилась у  мрачной  хрущевки,  фасад
которой украшала огромная цифра "три",  выполненная  коричневой  краской.  В
подъезде воняло мочой и кошками. Третья квартира была на первом этаже.
   Я долго нажимала кнопку звонка, пока не сообразила, что он не работает, и
принялась стучать. Никто не открывал. Только из соседней квартиры  вывалился
здоровенный детина, скептически оглядел меня с ног до головы и посоветовал:
   - Да ты ногами стучи, иначе не услышит. Дрыхнет она после трудовой  ночи.
- После чего удалился, весело насвис