ила сидящая рядом со мной девушка.  -
Если он не виновен, зачем было устраивать потасовку?
   Я покачал головой.
   - Знаете, мисс Барнетт, человеку, который привык сражаться, не так-то
просто  переделать  себя.  К  тому  же  вы  не  слишком  верите  в   его
невиновность, не так ли?
   - Но... но ведь они нашли  у  него  на  яхте  эту  мерзость,  правда?
Наркотики, подумать только! Как он мог? В подобных случаях  люди  всегда
заявляют, что их оклеветали, не так ли?
   - Возможно, оно и к лучшему, что мы с детьми так  редко  виделись,  -
промолвил я. - Это помогло мне сохранить некоторые иллюзии. Если они так
же склонны верить человеку, от  которого  унаследовали  половину  генов,
лучше об этом не знать.
   Девушка бросила на меня быстрый взгляд и открыла рот, чтобы ответить,
но передумала. Добравшись до места, мы увидели, что тюрьма расположилась
в массивном  здании,  снаружи  достаточно  современном  и  внушительном.
Внутри,  несмотря  на  аккуратный,  хоть  и  несколько   пообтрепавшийся
интерьер, сооружение ничем не отличалось  от  любого  другого  казенного
заведения. Вид множества  здоровенных  парней,  разгуливающих  вокруг  с
оружием и дубинками, почему-то неизменно вызывает у  меня  инстинктивную
враждебность.
   Мы уладили обычные бюрократические формальности и были  препровождены
в комнату ожидания. Я кивнул в сторону стула.
   - Отдохните. Вы говорили, что хотите встретиться с ним наедине, так и
будет. Но сначала, если не возражаете, с ним повидаюсь я. Надо  обсудить
некоторые деловые  вопросы.  После  чего  он  поступает  в  полное  ваше
распоряжение. Счастливчик.
   Появился мой сопровождающий, и я оставил Эми  напряженно  сидящей  на
стуле со сведенными вместе коленями  и  тщательно  расправленной  юбкой.
Пресные скромницы вроде нее обычно бросают вызов  мужскому  самолюбию  -
возникает желание добиться хотя бы искренней дружеской улыбки  от  столь
неприступной дамы - но сейчас интерес, вызванный у  меня  этой  довольно
привлекательной девушкой, быстро угасал. Мать чересчур хорошо  воспитала
ее.
   Покорного слугу провели в маленькую комнату для посетителей, и  дверь
плотно закрылась у меня за спиной. Вполне приличное  помещение.  Чистое,
со столом и достаточно удобными на  вид  стульями.  Освещение  позволяло
спокойно  снимать  кино,  даже  при  малой  скорости  пленки,  звук   же
обеспечили  бы  микрофоны,  несомненно  присутствующие  тут  в   великом
множестве. Окон не было. Когда я вошел, Дуг Барнетт сидел  на  одном  из
стульев. Он кивнул мне, однако не стал вскакивать  на  ноги  и  пожимать
руку. Мы не привыкли излишне эмоционально приветствовать друг друга.  Да
и прощаться тоже, если уж на то пошло. А  возможно,  ему  просто  трудно
было подняться. Я подошел к ближайшему стулу, слева от него.
   - Сюда, пожалуйста, Мэтт, если не возражаешь, - сказал он,  показывая
на такой же стул с другой стороны.
   - Конечно. - Я сел на указанный стул и произнес:
   - Меня просили поинтересоваться, хочешь ли ты, чтобы мы разнесли  это
заведение по кирпичикам до  основания  и  посыпали  почву  солью,  чтобы
ничего больше не могло расти, как римляне в  Карфагене?  Или  достаточно
будет просто взорвать его и оставить обломки в назидание другим?
   Дуг ничего не ответил. Он прекрасно понимал  смысл  сей  высокопарной
речи. Старая команда не оставит тебя в беде. Нельзя сказать,  будто  все
мы друзья закадычные, но в подобных  случаях  играет  роль  определенная
esprit de corps . Какое-то время  мы  критически
разглядывали  друг  друга,  как  и  пристало  людям,  которые  давно  не
встречались. В нашей организации  я  занимал  более  высокое  положение,
поскольку работал, по сути, с  самого  ее  основания,  зато  Дуглас  был
намного старше. Он перешел к нам из другой, не  менее  скверной  службы,
чего-то вроде старой УСС, после того, как она обзавелась новой  красивой
вывеской с надписью ЦРУ и жизнь тамошняя сделалась невыносимой. Дуг  был
крепким мужчиной, с плечами,  широкими  настолько,  что  заставляли  его
казаться ниже ростом. В действительности Дугу не хватало до шести  футов
не больше дюйма. Выглядел он лучше, чем я ожидал. Наверное, почувствовав
давление из Вашингтона, местные власти поспешно привели его в порядок. И
теперь он предстал  передо  мной  аккуратно  выбритый,  в  чистой  белой
рубашке и темных брюках, излишне  изящных  на  фоне  изрядно  поношенных
коричневых  судовых  "мокасин"  с  патентованными  нескользящими  белыми
подошвами.
   Сейчас он пристально приглядывался ко мне, слегка  склонив  голову  в
сторону. Загорелое, гладкое лицо,  по  которому  трудно  было  судить  о
возрасте, ничем особым не  выделялось.  Ему  удалось  сохранить  большую
часть волос. Там, где они не успели поседеть,  волосы  были  значительно
темнее, чем у дочери. Небольшой выбритый участок покрывала белая лента -
предположительно, там поработала полицейская дубинка. Других травм я  не
заметил, но местные специалисты умеют отлично продемонстрировать  узнику
недовольство  его  поведением,  не  оставляя   следов,   которые   можно
предъявить в суде. Не подумайте, будто я их критикую. Они применяют свои
методы точно так же, как мы используем свои.
   - Передай Маку мою благодарность, - сказал Дуг, -  Мне  не  следовало
впутывать его в эту историю.
   - Брось, - ответил я. - Ты же знаешь, никто не увольняется  из  нашей
сумасшедшей организации по-настоящему. Между прочим,  если  когда-нибудь
понадобишься опять, тебя позовут.
   - Знаешь, я очень долго раздумывал, прежде  чем  набрать  "аварийный"
номер, да,  похоже,  меня  тут  собирались  закопать  так  глубоко,  что
впоследствии никому не удалось бы  извлечь.  И  я...  -  Он  замолчал  и
глубоко вздохнул. - Я слышал, меня разыскивает моя девочка. Хотелось  бы
повидаться с нею, Мэтт. С моей малышкой. Всего один раз,  прежде  чем...
Она здесь?
   Ничего не поделаешь, дети делают людей сентиментальными.  Даже  самых
крепких людей.
   - Эми ждет снаружи, - сказал я.
   - Значит, пришла!
   - Поубавь восторг, amigo, - быстро произнес я. - Ей  промывали  мозги
почти всю сознательную жизнь.  Ты  для  нее  негодяй,  злой  и  жестокий
человек,  который  зверски   избил   полдюжины   беспомощных   маленьких
полицейских и служащих Береговой Охраны и промышлял контрабандой ужасных
наркотиков. Ничего другого она  от  тебя  и  не  ожидала.  Разве  только
удивилась, что ты не прихватил с собой кокаина или героина.
   Дуг насмешливо улыбнулся.
   - По-моему, ты сгущаешь краски. Я пожал плечами.
   - Сам увидишь. Просто не хотелось, чтобы  ты  питал  пустые  надежды.
Грубо говоря, твоя дочь совершенно невозможная,  сухая  и  самодовольная
тупица. Тем не менее, пришла.
   - Да, - сказал  он.  -  Но  если  со  мной  что-нибудь  случится,  ты
присмотришь за этой невозможной, сухой и самодовольной тупицей.  Ибо  ты
мой должник, и я тебя об этом прошу.
   Я кивнул. Некогда он спас мне жизнь и в этом  состоял  второй  личный
момент этой истории.
   - Тебе не стоило об этом говорить.
   - Прости. Я должен был убедиться. После смерти моей праведной жены  у
нее никого не осталось.
   - Считай, что я поставил свою подпись  и  печать.  Но  Мак  нажал  на
нужные кнопки и через несколько часов тебя должны  выпустить.  Возможно,
тебе удастся с ней помириться и приглядывать за ней самому.
   Дуг покачал головой.
   - Хотелось бы надеяться, но боюсь, наших  отношений  не  изменить  за
один день после того, как мамаша обрабатывала ее столько лет. К тому  же
не исключено, что у меня осталось  не  так  уж  много  времени,  поэтому
предпочитаю на всякий случай вкратце рассказать тебе  обо  всем,  что  я
приготовил для нее. - Закончив, он произнес:
   - Вот, пожалуй, и все. Теперь скажи мне, что с яхтой?
   - Тут дело обстоит посложнее.  Береговая  Охрана  уперлась  крепко  и
уступать не хочет. На них слегка нажали, и мы пытаемся отыскать подонка,
которого  ты  по  глупости  пустил  на  борт,  чтобы  вытрясти  из  него
признание. Но на это уйдет, по меньшей мере, еще несколько дней.
   Дуг поморщился.
   - Шайка пиратов! Интересно, что они делают со всеми  этими  крадеными
судами? Ох, простите! Не  крадеными,  а  конфискованными.  За  пригоршню
травы, которая на улице стоит несколько сотен долларов -  даже  если  бы
она принадлежала мне  -  прибирают  к  рукам  яхту,  стоящую  не  меньше
пятидесяти тысяч. Хорошенькая справедливость, даже  если  бы  я  виноват
был! Узаконенный грабеж!
   - Не кипятись. Вовсе ни к чему переживать все заново. Кстати, похоже,
ты потерял былую хватку? - Я пристально посмотрел на него.  -  Согласен,
удар по горлу, судя по всем отчетам, получился вполне приличный, к  тому
же ты не мог знать, что под рукой окажется хирург-самоучка из  Береговой
Охраны со своим ножом. Но в остальном - всего  лишь  мелкие  переломы  и
царапины. Роняешь престиж фирмы. Окружающие должны считать нас  парнями,
встреча с которыми опасна для жизни, мистер Барнетт.
   Дуг спокойно встретил мой взгляд, удерживая голову  под  все  тем  же
странным углом.
   - Ты и сам знаешь ответ, Мэтт. Знакомство с этой  проклятой  дубинкой
не лучшим образом сказалось на зрении. Я до сих пор не оправился,  да  и
вряд ли оправлюсь. Полицейский мерзавец!
   Я кивнул.
   - Просто хотелось убедиться. Могу чем-нибудь помочь?
   -  Ничем.  Равно  как   и   кто-либо   другой.   Врачи   давным-давно
предупреждали меня об этом. Советовали избегать резких ударов по  голове
- смешно, правда? - собственно, поэтому я и ушел на пенсию,  хоть  мы  и
избегали разговоров  на  этот  счет.  Но  все  равно,  спасибо.  Теперь,
пожалуйста, позволь мне поговорить с дочерью.
   - Приглашаю нашу самодовольную девицу.
   - Мэтт...
   - Да?
   - Не рассказывай ей о моих глазах, черт побери. Во всяком случае,  до
того, как я с ней поговорю.
   - Думаешь, это честно по отношению к ней? - Не дождавшись его ответа,
я сказал:
   - Ладно, раз тебе этого хочется. Будь паинькой.
   - Уже пытался, а в итоге лишился яхты и угодил сюда.
   - Что ж, тогда будь осторожен.

Глава 3

   Отсутствовала Эми Барнетт меньше получаса. Когда она появилась вновь,
бледное, укоризненное лицо  свидетельствовало:  семейное  примирение  не
состоялось. Она вежливо попрощалась  с  сопровождающим  ее  полицейским,
после чего мы вышли из комнаты, спустились на лифте и шагнули  под  лучи
весеннего флоридского солнца. До тех  пор,  пока  мы  не  отъехали,  она
молчала. В Машине она распахнула  аккуратно  застегнутый  пиджак  своего
фланелевого костюма и повернула к себе одну из трубок кондиционера.
   - Останься я  во  Флориде,  наверное,  пришлось  бы  покупать  одежду
полегче.
   - Но вы не останетесь?
   - Нет. Я возвращаюсь в гостиницу  и  постараюсь  заказать  на  завтра
билет в Цинциннати. Сегодня уже слишком поздно, - Она  бросила  на  меня
несколько вызывающий взгляд. - Здесь мне незачем оставаться. Сегодняшний
визит помог это понять.
   - Он оказался в  точности  таким,  как  вы  и  предполагали?  Никаких
неожиданностей? Тот самый  зловещий  тип,  о  котором  рассказывала  вам
мать?
   - Не хочу об этом говорить.
   - Вам не  кажется,  что  он  неплохо  сохранился  для  своих  лет?  -
поинтересовался я. -  Симпатичный  мужчина,  со  здоровым  цветом  лица.
Плавание пошло ему на пользу.  Или  вы  были  так  заняты  перечислением
материнских обид, что даже не посмотрели на него?
   Девушка удивленно посмотрела на меня.
   - Что вы хотите сказать, мистер Хелм?
   - Проклятие, вы провели с ним целых двадцать минут. Почему я должен о
чем-то вам говорить? Вы умная девушка и сами  способны  все  разглядеть.
Если пожелаете видеть. - Не дождавшись ее ответа, я спросил:
   - Где вы сидели?
   Она нахмурилась.
   - Я собиралась сесть на ближайший стул, но он попросил  меня  перейти
на другую сторону. - Она озадаченно посмотрела  на  меня.  -  Это  имеет
некое мистическое значение?
   - И вам не бросились в глаза никакие странности в его поведении?
   - Он слегка склонял голову в сторону и как-то слишком  уж  пристально
смотрел на меня, но я решила,  что  это  всего  лишь  нервная  привычка,
которую отец приобрел за  прошедшие  годы...  Мистер  Хелм,  пожалуйста,
прекратите! Скажите, к чему вы клоните!
   - Есть и некоторые другие странности. Вас  поразило,  как  сильно  он
изувечил своих противников. Нас же  поразило  то,  насколько  легко  они
отделались. Видите ли, мы никогда не деремся  ради  забавы.  Мы  колотим
насмерть, и все же противники вашего отца остались в живых. На удивление
плохие результаты, даже принимая во внимание  то,  что  агент  вышел  на
пенсию  и  последние  годы  занимался  яхтой,  а   не   оттачивал   свое
человекоубийственное мастерство.
   Эми Барнетт вздрогнула.
   - Невероятно! Вы укоряете человека за то, что он не стал убивать!
   - Знаете, меня тошнит от вашего показного милосердия. Особенно нелепо
оно звучит в устах особы, которая не удосужилась даже  поинтересоваться,
почему отец ушел на пенсию. Если уж вы столь гуманны, то почему  бы  вам
не начать со своих близких, мисс Барнетт? - Удерживая руль одной  рукой,
я извлек из внутреннего кармана пиджака лист бумаги и протянул его ей. -
Пока я ждал вас, мне встретился один из наших людей. Тот,  что  хлопочет
об освобождении Дуга. Он оставил мне это. Почитайте.
   На  какое-то  время  воцарилась  тишина.  Наконец  девушка  изумленно
уставилась на меня.
   - Но в этом медицинском свидетельстве говорится...
   - Судя по всему, какое-то время назад разбился легкий  самолет.  И  я
думаю, что Дуг намеренно разбил его. Только так он  мог  выполнить  свое
задание, свое последнее задание. Не знаю, в чем оно состояло, собственно
говоря, раньше я вообще не знал подробностей этого дела, кроме того, что
он ушел на пенсию по инвалидности год или  два  назад.  Но,  похоже,  во
время катастрофы Дуг потерял сознание. Какое-то время находился в  коме.
Врачам пришлось делать операцию, чтобы  убрать  избыточное  давление  на
мозг или что-то в этом роде. Затем извлекали осколки кости. И все  такое
прочее.  Вам,  как  будущей  сиделке,  медицинский  жаргон  должен  быть
понятен. После чего залатали дыру и отправили Дуга  поправляться  в  наш
центр на западе. Он уже должен был выйти и вновь  приняться  за  работу,
когда начались неприятности.
   Эми отрыла рот, чтобы заговорить, но передумала. Взгляд ее вновь упал
на документ, который она сжимала в своей руке.
   Не отрываясь от управления машиной, я продолжал:
   - Там все написано. Частичная потеря зрения левым глазом.  Сильнейшие
головные боли. Кратковременные повторяющиеся головокружения, практически
равнозначные  полной  потере  сознания.  Дуга   подвергли   всевозможным
хитроумным исследованиям и анализам.  Можно  было  попытаться  повторить
операцию, если бы не риск навредить еще больше. Да и  вряд  ли  операция
помогла бы. В результате рекомендация: немедленная отставка.  Совет:  не
волноваться, вести правильный образ жизни, избегать повторных ударов  по
голове.  Прогнозы:  протянет  два  года,  может  пять.  Хоть  к  гадалке
обращайся...
   - Ох, Боже мой! - прошептала Эми Барнетт.
   - По-видимому, он решил  осуществить  планы,  которые  вынашивал  уже
давно: приобрести яхту,  отремонтировать  и  проплыть  на  ней  столько,
сколько удастся. Во всяком случае, это лучше, чем просто сидеть и  ждать
кончины. - Я раздраженно покачал головой. - И думаю, в последней  стычке
все остались в живых лишь потому, что он слишком  плохо  видел,  получив
дубинкой по голове. Наверное, удар оказался настолько сильным,  что  Дуг
почувствовал: у него отобрали даже несколько последних обещанных  зрячих
лет.  Пребывая  наполовину  в  тумане,  он  инстинктивно  расправился  с
обидчиком, находившимся в пределах досягаемости. После чего ему,  скорее
всего, стало совсем плохо, и  ваш  отец  продолжал  драться  с  неясными
тенями, приближавшимися к нему.
   - Но по его поведению не скажешь... Я хочу сказать, сейчас-то он явно
видел меня.
   Я кивнул.
   - Разумеется, до некоторой степени, хоть ему, несомненно, приходилось
прикладывать  для  этого  немало  усилий.  Думается,  что  на  этот  раз
пострадали оба глаза, но левый гораздо больше  правого.  Вот  почему  он
предпочитает, чтобы посетители не садились с этой стороны. - Последовала
непродолжительная пауза. Эми Барнетт оглянулась через плечо и попыталась
порывисто заговорить, но я ее оборвал:
   - Нет, я не повезу  вас  туда.  Вы  что,  собираетесь  выразить  свое
сочувствие, слоняясь вокруг и завязывая Дугу шнурки?
   - Почему вы мне ничего не сказали? - прошептала она.
   - Дуг попросил об этом. Думается, хотел учинить небольшую проверку  и
посмотреть,  что  представляет  собою  дочь  -  согласится  ли   принять
единственного оставшегося родителя, хоть он и оказался за решеткой,  или
же явилась  лишь  затем,  чтобы  выразить  свою  неприязнь.  И  Дугу  не
хотелось, чтобы вы руководствовались дешевым сочувствием.  Вы  провалили
экзамен,  так  что  можете  покупать  билет  и  отправляться   домой   в
Цинциннати. Как вы сами сказали, здесь вас больше ничто не удерживает.
   Последовала короткая пауза. Наконец Эми Барнетт тяжело вздохнула.
   - Вы меня просто ненавидите!
   Слова ее повергли покорного слугу в изумление.
   - Не говорите чепухи! Я и знаю-то вас  каких-то  два  часа,  с  какой
стати мне...
   - Ненавидите! - выдохнула она. - И чрезвычайно рады,  что  наконец-то
нашли человека, на которого можно излить свою ненависть. После того, как
столько  лет  заставляли  себя  проявлять  понимание  и  великодушие  по
отношению к бросившей вас семье. Вы были таким добрым  и  терпеливым,  а
сами скрипели зубами.  Но  вот  подвернулась  я,  и  мне  достались  все
накопившиеся в вас боль и гнев. И при  этом  еще  пытаетесь  утверждать,
будто поступаете так исключительно из  сочувствия  к  моему  несчастному
отцу, которого мы с мамой предали точно так же, как ваша  семья  предала
вас!
   Автоматически  управляя  машиной  в  густом  транспортном  потоке,  я
попытался уверить себя, что  Эми  предприняла  типично  женский  маневр,
следуя  принципу:  лучший  способ  защиты  -  нападение.  Хоть  у   нее,
разумеется, не было ни малейшего права нападать на меня.  Согласиться  с
этой утешительной мыслью мешало лишь то, что  дело  обстояло  не  совсем
так. И даже совсем не так. По правде говоря, Эми попала в  "яблочко":  я
излил на нее всю накопившуюся злость и обиду. Полагаю, это характеризует
меня не с лучшей стороны, но особенно удивляться не приходится. В то  же
время проницательность Эми свидетельствовала: я недооценил эту  девушку.
Случайно или намеренно?
   В результате покорный слуга довольно холодно произнес:
   - Весьма точное наблюдение, мисс Барнетт. Эми Барнетт облизала губы.
   - Простите. Мне не следовало этого  говорить.  Но  вы  обидели  меня.
Правда, я это заслужила.
   - Ладно. Сдаюсь. Не бейте, больше не буду, сударыня. - Я посмотрел на
часы. - Но отвезти вас назад  я  сейчас  все  равно  не  могу:  человек,
оставивший мне этот документ, сказал, что его  готовятся  освободить,  а
наше  посещение   затянет   процедуру.   Вы   же   знаете,   что   такое
бюрократические  формальности.  Но  если  вы  пожелаете  задержаться   и
увидеться с ним утром, я подскажу, где его  можно  найти.  Кажется,  его
отвезут в отель "Коралловый  берег".  Номер  комнаты  я  уточню.  Но  не
рассчитывайте, что он  бросится  вам  на  шею.  Дуг  человек  гордый  и,
конечно, поймет, что передумали вы лишь узнав о его состоянии.
   - Гордости тут у всех хватает с избытком, в том числе и у меня. - Эми
тяжело сглотнула. - Мне хотелось сказать ему, как одиноко  мне  было,  и
как я нуждалась в близком человеке, в нем, но я не  нашла  нужных  слов.
Потом мы почему-то заговорили о маме. Он отзывался о ней  высокомерно  и
презрительно, я не выдержала и... - Она быстро встряхнула головой. -  Не
следовало так ершиться. Представляю, сколько накипело у него на ду