- Похоже, наш большой друг пользуется здесь немалым авторитетом.
   - Во времена Гражданской войны владельцы судов, прорывавших  блокаду,
тоже имели немалое влияние. Мэтт...
   - Да?
   - Прости. Я излишне погорячилась. Покорный слуга окинул  взглядом  ее
стройную фигуру в выделяющемся в ночи белом платье.
   - И что же тебе нужно на этот раз?
   Джина тихо рассмеялась.
   - Разве так отвечают человеку, смиренно признающему свою вину?
   - Именно так. Смирения особого я в тебе не вижу и виноватой  ты  себя
тоже не чувствуешь.
   Она облизала губы.
   -  Мне...  мне  просто  не  хотелось,  чтобы  остаток  ночи  ушел  на
бессмысленные обиды. Пошли, все эти размышления и разговоры разбудили во
мне нестерпимое желание!
   Я  старательно  избегал  смотреть  в  сторону   здания,   в   котором
располагались погруженная во тьму контора, туалеты и  телефоны-автоматы,
позволяя взять себя за руку и провести мимо. Джина задорно  рассмеялась,
делая нас похожими на детей, спешащих заняться игрой. Я пришел к выводу,
что в  данном  случае  стоит  довериться  своим  инстинктам.  Предстояло
передать  определенную  информацию,  но  интуиция  подсказывала,  что  я
добьюсь  большего,  поддерживая  тесные  отношения  с  этой  женщиной  и
позволив ей увести себя, нежели холодно отказавшись от ее предложения  и
настояв на немедленном звонке в Вашингтон. Разумеется, это подразумевало
и больший риск, но в определенных ситуациях последний неизбежен.  Темный
и неподвижный "Спиндрифт" покоился на своем месте. Я спрыгнул на  палубу
и помог спуститься своей спутнице, после чего мы остановились в  кокпите
для продолжительного и  достаточно  горячего  поцелуя,  который  угрожал
вот-вот вырваться из-под контроля.
   - Только не на этом каменном  сидении!  -  наконец  выдохнула  Джина,
неохотно  освобождаясь  из  моих  объятий.  -  Последний   раз   я   вся
исцарапалась!
   Я открыл замок и откинул  крышку  люка.  Потом  повернулся  и  увидел
Джину, стоящую предо мной в одних трусиках. Платье  было  переброшено  у
нее через плечо, туфли на высоком каблуке она держала в руках.
   - Давай твой пиджак, я повешу его вместе  со  своим  платьем.  -  Она
вновь поцеловала меня, на этот раз мимолетно, чтобы не разбудить во  мне
зверя. - Подожди минутку, пожалуйста.
   - Сколько угодно, - согласился я. - Только не дольше тридцати секунд.
   Джина рассмеялась и исчезла  в  каюте.  Я  избавился  от  галстука  и
рубашки, стянул с себя туфли и носки и стал ждать. В отличие  от  нее  я
недостаточно загорел, чтобы раздеваться дальше на открытом кокпите. Хоть
гавань и выглядела совершенно безлюдной.
   - Я готова, дорогой.
   Я бросил в каюту одежду  и  последовал  за  ней  сам.  Джина  .зажгла
тусклую лампу в камбузе и поджидала меня в  темной  гостиной,  если  так
можно назвать помещение, где едва помещаются две койки и складной  стол.
Мне удалось разглядеть, что она рассталась со своим последним покровом и
трансформировала сидение правого борта - мое - в койку, ожидающую нас.
   Джина упала в мои объятия и  вздрогнула.  Рассмеявшись,  нагнулась  и
нащупала хитроумную кобуру, достала из  нее  револьвер  и  отбросила  на
другое сидение.
   - Вступление как всегда затянулось! - прошептала она, вновь  припадая
ко мне, нагая, горячая и нетерпеливая.
   И прижавшись ко мне, с тихим щелчком  всадила  автоматический  шприц,
который извлекла из кармана моего пиджака, мне в  спину.  Я  лишь  успел
понадеяться, что  поспешно  действуя  в  темноте,  спутница  зарядила  в
коварное маленькое оружие нужную, зеленую ампулу. Потому что  красная  и
оранжевая убивают.

Глава 23

   Очнулся я уже засветло. В голове промелькнула расплывчатая мысль, что
она и вправду  оказалась  зеленой,  но  что  именно  оказалось  зеленым,
припомнить не удалось. Я лежал в неком подобии раскачивающейся  колыбели
и ощущал смутное беспокойство за свои непослушные конечности.  Последняя
мысль заставила меня полностью очнуться. Связанный по рукам и  ногам,  я
покоился на койке, а  высокое  брезентовое  ограждение,  не  позволяющее
выпасть во время шторма, было поднято.
   Похоже,  "Спиндрифт"  вышел  в  море.  Собственно  говоря,  судя   по
покачиванию, мы успели отойти довольно  далеко  от  берега.  Подгоняемая
хорошим ветром, яхта шла под полными парусами. Мы легли на правый  галс,
в результате  чего  моя  сторона  оказалась  вверху.  Натянутый  брезент
избавлял меня от полетов по каюте при резких порывах ветра" но в  то  же
время вызывал довольно неприятное чувство замкнутого пространства.
   Сосредоточившись на анализе движения яхты, я не  замечал  присутствия
моей спутницы, пока край брезента не опустился и я не увидел ее глядящей
не меня сверху вниз. На ней был все тот же морской наряд,  состоящий  из
короткой  майки  и  джинсов.  В  Нассау  мы,   помимо   всего   прочего,
воспользовались услугами прачечной,  точнее,  автоматических  стиральных
машин, так что теперь ее наряд вновь выглядел чистым и свежим. В  то  же
время с лицом  Джины  произошла  обратная  перемена:  оно  стало  серым,
погасшим и безжизненным. Бледные губы безвольно вздрагивали.
   - Черт бы тебя побрал! - прошептала женщина. - Черт бы тебя побрал!
   После  чего  внезапным  резким  движением  подняла  руку.  Я   увидел
блеснувший маленький пистолет и попытался  откатиться  в  сторону  в  то
самое мгновение, когда Джина выстрелила мне в лицо. Однако  путы  и  все
еще  не  прояснившееся  до  конца  сознание  не  позволили  сделать  это
достаточно эффективно. Что-то сильно ударило меня по  голове  прямо  над
левым ухом. Мир немедленно окрасился в ярко-красные  тона,  и  я  ощутил
странную дрожь в конечностях. После чего отказался от дальнейших попыток
увернуться и сосредоточился на том,  чтобы  сохранить  оставшиеся  крохи
сознания. Почему-то казалось чрезвычайно  важным  узнать,  куда  попадет
следующая пуля; я  изо  всех  сил  стремился  не  упустить  неповторимое
ощущение последних минут на этой земле.
   Какой-то предмет со стуком упал на тиковый пол каюты. Как ни странно,
я не ощутил облегчения, хоть и понял, что Джина выронила  оружие,  не  в
состоянии заставить  себя  нажать  на  спуск  еще  раз.  Но  меня  учили
чрезвычайно осторожно обращаться с огнестрельным оружием, поэтому  такое
проявление небрежности  вызвало  у  меня  только  испуг  и  раздражение.
Упустив  пистолет  подобным  образом,  она,   наверняка,   не   подумала
предварительно разрядить оружие или хотя бы поставить на предохранитель.
Тем не менее, вопреки моим ожиданиям, выстрела при падении не раздалось.
   Я ощутил, что она поднимает мне голову, которая, казалось,  находится
невероятно далеко от остального тела, и проводит рукой по лицу, вероятно
перепачкивая моей кровью свежевыстиранные джинсы. Какая жалость.
   - О, Господи, он мертв, я убила его! - простонала она, усаживаясь  на
койку и обхватывая меня руками. - Мэтт, пожалуйста! Мэтт, дорогой, я  не
хотела... Ну да, хотела, но пойми меня, дорогой. Ты должен меня  понять!
Мне пришлось сделать это! Ты все испортил, но мне так жаль... Господи, я
вся перепачкаюсь! Но у мертвецов не бывает такого кровотечения...  Мэтт!
Мэтт, очнись!
   Я заставил губы пошевелиться.
   - Зачем? - угрюмо поинтересовался я. - Чтобы ты меня добила?
   - Боже мой, сколько крови! - проговорила она. - Где у тебя аптечка?
   Все еще с определенным трудом, я произнес:
   - Сначала пистолет, пожалуйста. Пока он не  ударился  о  стену  и  не
выстрелил. По крайней мере, поставь его на предохранитель.
   - Я ничего не  имею  против  умышленного  убийства,  многие  пытаются
сделать это давным-давно, но глупо умирать от случайного выстрела. И еще
проверь пробоину от пули, хотя двадцать пятый  калибр  это  не  ружейный
заряд. Отверстие в четверть дюйма вряд ли потопит нас в ближайшее время.
А аптечка лежит в задней части рундука, рядом с ружьем. Но  сначала  дай
платок или полотенце, чтобы стереть кровь.
   Мгновение она  не  двигаясь  смотрела  на  меня.  Затем  поднялась  и
остановилась,  глядя  на  меня  сверху  вниз.  Лицо  ее   вновь   обрело
человеческие черты, губы слегка искривились, но на этот раз насмешливо.
   -   Жертва   несостоявшегося   убийства   распоряжается   на    месте
преступления, - пробормотала она.
   - Кто-то же  должен  этим  заняться,  раз  уж  несостоявшаяся  убийца
оказалась такой неумехой, - отозвался я.
   Она  протянула  руку  на  камбуз  -  на  двадцатифутовой   яхте   все
расположено  очень  близко  -  отыскала  чистое  посудное  полотенце   и
протянула его мне. Неуклюже орудуя связанными руками, я приложил  его  к
нужному месту. Джина еще какое-то время нахмурившись, смотрела на меня.
   Затем медленно произнесла:
   -  В  старину,  когда  люди  еще  серьезно  относились   к   вопросам
достоинства, существовало такое понятие,  как  слово  чести.  Узник  мог
пообещать не пытаться сбежать  или  не  нападать  на  стража  в  течение
определенного времени. Если я развяжу тебя... Скажем, на  час,  пока  мы
тебя перевяжем и приведем в порядок каюту?
   - Час в твоем распоряжении, - сказал я, протягивая запястья.
   Джина несколько натянуто рассмеялась.
   - Со стороны можно подумать, это ты делаешь мне одолжение...
   Мы управились  со  всеми  делами  за  три  четверти  часа.  Маленький
пистолет исчез в неизвестном мне укрытии. Оставалось  только  надеяться,
что Джина не забыла поставить его на предохранитель.  Мы  выяснили,  что
пуля не пробила яхту насквозь. Задев мой череп, пронизав матрац и  полку
койки, она остановилась в одной из хранившихся внизу банок с консервами,
что добавило нам еще немного работы. От крови пришлось  отмывать  прежде
всего меня и деревянную конструкцию. Постельное  белье  и  одежду  Джины
оставили  отмокать  в  ведре  с  холодной  водой  на   кокпите.   Просто
удивительно, сколько крови способно вылиться из пустяковой  царапины  на
голове. Поскольку я все еще оставался обнаженным по пояс, то есть, в том
виде, в котором накануне  поджидал  свою  возлюбленную,  одежда  моя  не
пострадала. Трещину в моем черепе залатали пластырем.
   - Нелепее  ничего  и  не  придумаешь!  -  возмутилась  Джина,  когда,
покончив  с  делами,  мы  присели  на  кокпите,  где  прохладный  воздух
предположительно должен был уменьшить мою головную боль. - Сидим  здесь,
как добрые друзья... Ведь я же пыталась убить тебя!
   - Не ты одна такая, - отозвался я.
   - Это представлялось единственным логическим выходом, - сказала  она.
- Собственно говоря, это и сейчас единственный логический выход.
   Управляемый автопилотом "Спиндрифт" спокойно рассекал  морскую  гладь
под голубым багамским небом.  Судя  по  цвету  воды,  темно-голубому,  с
редкими белыми  вкраплениями,  места  тут  были  довольно  глубокие.  Мы
направлялись на восток. С юга виднелась земля, ничем неприметный  низкий
островок, а на  севере  проходил  корабль,  по-видимому,  направляясь  к
оставшемуся позади нас Нассау, за кормой оставшемуся, если  пользоваться
морской терминологией. Джина облачилась в  свои  широкие  плиссированные
штаны цвета хаки и кофточку в красную и белую  полосы.  Соски  отчетливо
проступали сквозь тонкую вязаную ткань. Хотя последнее не имело  к  делу
ни малейшего отношения.
   -  В  таком  случае,  как  скоро   я   получу   очередную   пулю?   -
поинтересовался я.
   Джина посмотрела на меня широко раскрытыми темными глазами.
   - Нет, - сказала она. - Сделать это еще раз я не смогу. Не смогу  еще
раз это пережить! Почти всю ночь просидела здесь, пытаясь убедить  себя,
что  это  единственно  возможное  решение.  Убедить  себя,  что  я  была
вынуждена, обязана сделать это. Убедить, что выбора  не  оставалось.  Не
оставалось после того, как...
   - После чего? - спросил я, когда она замолчала.
   - После этого, - сказала она,  извлекая  из  кармана  маленький  лист
бумаги. Тот показался мне знакомым. - Когда ты вернулся к  Григу,  когда
он позвал тебя одного, я поняла, что  он  придумал,  как  доставить  мне
неприятности. Несмотря на то, что он получил свои  деньги,  мои  деньги,
наши деньги, он по-прежнему жаждал отыграться. И я оказалась  права,  не
так ли? А мы не можем допустить,  чтобы  местоположение  Ринг-Кей  стало
достоянием гласности. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней. - Не
сводя с меня взгляда, она разорвала лист на мелкие кусочки, подняла руку
и позволила им высыпаться за борт.
   - Вот так! - проговорила она и вздохнула. - Хотя, разумеется, это  не
выход. Ты вполне мог запомнить координаты.
   Собственно говоря, координаты я не запомнил,  потому  как  просто  не
успел этого сделать. Я сказал:
   - Вовсе ни к чему было устраивать спектакль со стрельбой. Похоже,  ты
довольно неплохо разбираешься в  моих  препаратах  и,  предположительно,
по-прежнему держишь их  под  рукой.  Снадобье  там  вполне  смертельное,
можешь не сомневаться. Дождешься, пока я усну и тихонько уколешь. Тихо и
чисто.
   - Прекрати издеваться! - Джина поморщилась. - Ты прекрасно понимаешь,
что я исчерпала свои резервы. Мне не удастся  заставить  себя  проделать
это еще раз. Дурацкие сантименты!  Подумать  только,  всего  лишь  жизнь
одного человека! Который способен все разрушить. И дело вовсе не в  моем
непреодолимом человеколюбии. В конце концов,  я  бы  не  стала  нанимать
Альберта Поупа, будь я столь щепетильной в вопросах жизни и смерти!
   - Я знавал одного пилота, который во время второй  мировой  войны  на
своей "летающей крепости" сеял смерть и  разрушения  по  всей  Германии.
Однако, в  конце  концов,  его  самолет  сбили,  и  парень  выпрыгнул  с
парашютом. На земле наткнулся на немецкого солдата. Парень  извлек  свой
верный пистолет и, скорее всего, ему удалось бы спастись, но он не  смог
заставить себя убить человека, стоя с ним лицом к лицу. И  это  несмотря
на то, что от его руки погибло множество людей. Но  бедолаги  находились
далеко.
   - И что с ним случилось?
   - Конечно же, немец выстрелил. Раненый попал в лагерь  военнопленных,
вернулся домой калекой и остаток дней уже не жил, а доживал.
   - Пытаешься уговорить меня покончить с тобой? Ситуация и в самом деле
сложилась глупейшая. Мы сидели  и  вели  дурацкий  разговор,  тогда  как
управиться с ней Мне мешала разве  что  пронзительная  головная  боль  и
расплывчатое обещание. Однако я вряд ли много бы добился, захватив ее  в
качестве пленницы, разве что прибегнув  к  весьма  неприятной  процедуре
допроса, но и в этом случае на то, чтобы узнать координаты интересующего
меня места, ушло бы немало времени. Поэтому я предпочитал добираться  до
цели, оставаясь ее пленником, но чтобы она не догадалась о моем замысле,
следовало устроить как можно более густую дымовую завесу.
   -  Нет,  всего  лишь   пытаюсь   продемонстрировать   границы   твоих
возможностей, чтобы между  нами  не  оставалось  никаких  неясностей,  -
сказал я. - Кстати говоря, я не слишком хорошо разбираюсь в  координатах
и не успел запомнить цифры.
   Ей предлагался выход. Если мне не известно, где  находится  Ринг-Кей,
меня вовсе не обязательно убивать. Видно было, что ей  хочется  поверить
мне. Тем не менее, она подозрительно произнесла:
   - Я должна поверить тебе на слово?
   - Ты уже испытала мое слово.
   Джина посмотрела на часы.
   - Да, и твое время почти  истекло.  Надеешься,  что  я  забуду?  Будь
умницей и спускайся вниз, чтобы я снова могла тебя связать.
   Лежа на своей койке со всеми надлежащими путами, я спросил:
   - Так что же произойдет в ближайшие несколько дней? Ты  сказала,  что
никто не должен узнать о Ринг-Кей еще несколько  дней.  -  Джина  упрямо
покачала головой, не проронив ни слова, и  я  попробовал  задать  другой
вопрос:
   - Между прочим, что вообще представляет из себя этот самый  Ринг-Кей?
Жемчужная лагуна, посреди идеально круглого острова?
   Джина рассмеялась
   Лагуна там, разумеется, есть, в этом-то все и дело, но  она  довольно
узкая и вытянутая. Название острову дали массивные старые  металлические
кольца, вделанные в скалы с обеих сторон. К  ним  крепились  "штормовые"
цепи, которые проходили по дну и удерживали якорь судна,  чтобы  сильный
порыв ветра не бросил его на берег. Цепи,  конечно,  со  временем  съела
ржавчина, но кольца на берегу сохранились.
   ( Если Ринг-Кей на самом деле  расположен  вдали  от  морских  путей,
странно, что его использовали в качестве укрытия от штормов
   ( Да,  но  пользовались  им  люди,  которых  это  вполне  устраивало.
Говорят, однажды там был пират Черная Борода.  Разумеется,  в  то  самое
время в лагуне стоял корабль капитана Блада.
   Джина пожала плечами
   - Не спорю, возможно, это всего лишь еще одна легенда о Тиче.
   - Вот ты себя и выдала. Никто не знал, что Черную Бороду звали Тичем
   Джина мимолетно улыбнулась, после чего лицо ее вновь стало серьезным
   - Мэтт
   - Да?
   - Мы ведь выяснили, что я не в состоянии тебя убить, правда? Поэтому,
пожалуйста, не толкай меня на крайности.  Мне  достаточно  не  позволить
тебе связаться со своими на случай, если ты  покривил  душой,  говоря  о
своей памяти, до тех пор, пока ты не сможешь  ничему  помешать.  В  этом
случае я постараюсь устроить все так, чтобы  ты  не  пострадал.  Только,
пожалуйста, не  пытайся  выкинуть  один  из  своих  трюков,  о  которых,
уверена, ты подумываешь  прямо  сейчас.  Договорились?  ?  Джина  быстро
оглянулась. ? Господи, ветер сменился! Будь  молодцом  и  лежи  спокойно
дорогой
   Она почувствовала перемену раньше меня и уже  ус  пела  подняться  до
середины трапа, когда яхта выпрямилась, и паруса  бешено  захлопали  над
головой Я услышал постукивание  блоков  грота  и  поскрипывание  лебедки
кливера ? Джина опытной рукой подставляла паруса новому ветру
   Женщиной она была  незаурядной,  но  у  меня  не  выходил  из  памяти
безумный череп,  смотревший  на  меня  не  более  часа  назад,  и  пуля,
посланная прямо в лицо. И еще я не мог забыть человека, которого съели ?
вернее, на  половину  съели  акулы;  изувеченной  женщины  в  инвалидной
коляске, попавшей туда по вине человека, теперь  работающего  на  миссис
Джорджину Уиллистон и ее друзей. Все это не позволяло излишне полагаться
на ее обнадеживающие обещания относительно моего будущего
   Я обратил внимание, что  она  не  стала  пользоваться  синтетическими
канатами,  в  изобилии  имеющимися  на  борту,   чтобы   связать   меня.
Современные корабельные тросы делают исключительно из нейлона и дакрона,
нейлона - там, где требуется эластичность, и дакрона - там, где без  нее
можно обойтись. Поэтому нынешние тросы гораздо более скользки и  упруги,
чем те, которыми пользовались в былые времена. Это делает их  прочнее  и
долговечнее, но вот  узлы  на  них  удерживаются  гораздо  хуже.  Гудини
освободился  бы  от  таких  пут  даже  не   просыпаясь.   Однако   Джина
использовала в качестве пут материал, идущий на крепление парусов мягкую
белую  дюймовую  ленту  из  грубо  скрученного  и  чрезвычайно  прочного
материала, сохраняющего узлы  на  натянутых  парусах  даже  в  штормовых
условиях Молодчина Одна ко при всем  своем  знании  судовых  материалов.
Джина не удосужилась тщательно меня обыскать. На случай необходимости, у
меня оставалась пара запасных вариантов, но  пока  я  предпочитал  вести
себя как образцовый узник.
   В течение полудня мы управились с неуклюжей  процедурой  кормления  и
неловкой процедурой посещения туалета. Чуть погодя  я  заметил  перемену
курса. На палубу меня не приглашали, но я изловчился  бросить  взгляд  в
ближайший иллюминатор Положение солнца свидетельствовало, что теперь  мы
направляемся на юг. Вокруг не было видно ни  единого  острова,  но  вода
утратила прежний  темно-голубой  оттенок.  Несмотря  на  рябь,  поднятую
подгоняющим нас свежим ветром,  я  заметил,  что  она  стала  светлее  и
несколько более пестрой, повторяя цвета  дна,  меняющегося  от  светлого
песка до темных водорослей. Дно казалось  опасно  близким,  мы  беспечно
рассекали  море,  едва