ожет  оказаться   менее
комфортабельным, чем я вам обещал. Возможно, придется плыть дальше,  чем
я рассчитывал, так что  приходится  прибавить  скорость.  -  Он  перевел
взгляд на меня.  -  Впереди  патрулирует  стодесятифутовое  судно  "Кейп
Марч". Оно направляется на перехват.
   - Попросите их держаться на расстоянии, когда прибудут  на  место,  -
сказал я.
   Мгновение он пристально смотрел на меня.
   - Найти и  взять  под  наблюдение  яхту  "Сивинд".  Ждать  дальнейших
указаний. Устраивает?
   - Пока - да.  Однако,  позвольте  немного  вас  познакомить  с  нашей
организацией, Сандерсон. Возможно, вы уже заметили, что все  мы  немного
помешанные. Некоторые понятия попросту недоступны для нас; нас  научили,
- заставили, если хотите, - забыть о них. Вроде естественного почтения к
человеческой жизни, включая и наши собственные. Иными словами, нам вбили
в головы: если уж суждено отправиться туда, откуда не возвращаются,  так
тому и быть, остается лишь обзавестись компанией. Понимаете?
   - Более или менее. - Голос его прозвучал сухо. - Вы  напоминаете  мне
стаю взбесившихся волков, мистер Хелм.
   - Отлично, главную мысль вы  ухватили.  Теперь  представьте,  что  на
улице вам встречается такой затравленный волк. Пасть у него вся в  пене,
и он слепо мчится прямо на вас. Полагаю, вы  примите  во  внимание,  что
болезнь уже  полностью  подчинила  себе  это  существо,  от  смерти  его
отделяет какая-то пара шагов, и не станете вставать у него на пути.  Дуг
Барнетт сейчас тоже стоит  на  пороге  смерти.  Благодаря  вам  и  вашим
друзьям полицейским видеть он сможет лишь одним глазом, да и то недолго.
А головные боли запросто могут довести человека до  помешательства.  Дуг
понимает: для него все кончено, что-то непоправимо сломалось в голове, и
впереди ждет жалкий конец в беспроглядной тьме. Не забывайте, вся  жизнь
этого человека была наполнена насилием, так что ваши  мундиры  для  него
ничего не значат. Старое правило профессионала гласит: возможно,  иногда
и приходится подставлять себя под пулю или удар, но никому  -  повторяю,
никому! - нельзя позволить предпринять вторую попытку. В случае с  Дутом
Барнеттом вы уже исчерпали свой лимит.
   Эми  Барнетт  попыталась  что-то  возразить,   но   спокойный   голос
Сандерсона перебил ее:
   - Что, по-вашему, он может предпринять, мистер Хелм?
   - Не знаю. Но могу сказать, как поступил бы я на его месте.  Находясь
на борту яхты, где-то впереди вас,  я  бы  спокойно  дождался  появления
самоуверенных стражей закона.  Выждал,  пока  вы,  упиваясь  собственным
превосходством и  правотой,  окажетесь  в  пределах  досягаемости.  И  с
хохотом разрядил бы в вас все имеющиеся v меня магазины, наплевав на то,
что мы якобы работаем  на  одно  и  то  же  правительство.  Вы  ведь  не
стеснялись, когда дали мне дубинкой по голове, арестовали и  бросили  за
решетку, так почему я должен проявлять большую снисходительность? И  еще
я постарался бы как можно лучше целиться. В конце концов,  это  вынудило
бы вас убить меня. Возможно, Дуг рассуждает иначе, но надеяться на это я
бы не стал.
   - Понятно.
   Какое-то время Сандерсон, нахмурившись, смотрел на меня, потом быстро
повернулся и вновь направился вперед переговорить с  капитаном,  который
взял в руки микрофон. И вновь мне не удалось расслышать  сказанного,  но
теперь в этом не было необходимости: участники операции предупреждались,
что преследуемый вооружен, умственно неуравновешен и чрезвычайно опасен.
Некоторое  время  Сандерсон   оставался   впереди,   переговариваясь   с
капитаном. Катер мчался на север. Трясло нас не слишком сильно, и все же
я не переставал удивляться, сколь твердой становится  вода  на  подобной
скорости; казалось, мы  ударяемся  о  бетон.  Я  попытался  придерживать
девушку, но она движением плеча оттолкнула мою руку.
   По истечении какого-то времени Эми не выдержала  и  выдала  все,  что
накипело у нее на душе.
   - Как вы можете так говорить о моем отце? Послушать  вас,  он  просто
сумасшедший!
   - Так-так, вот и внезапный прилив дочерней любви!  Не  поздновато?  А
ведь стоило  вам  вчера  протянуть  ему  руку,  снизойти  до  понимания,
помириться, и сегодня он не плыл бы на  поиски  смерти.  -  Эми  Барнетт
побледнела и отвернулась. Я быстро продолжал:
   - Как бы там ни было, по-моему, еще большим  сумасшедшим  выглядел  я
сам.  Если  вы  немного  призадумаетесь,  вместо  того,   чтобы   делать
свойственные вам поспешные выводы,  то  возможно  поймете...  чем  более
опасным и безумным покажется им ваш отец, тем меньше  вероятность  того,
что на него с ходу обрушатся с безоговорочными ультиматумами, способными
вывести из себя и самого мягкого из людей.
   Девушка глубоко вздохнула и пристально посмотрела на меня.
   - Понятно. Простите. Я не поняла, что вы намеренно преувеличиваете...
- Голос ее оборвался. Она вновь отвела взгляд. -  И  я  не  замечала  за
собой привычки делать поспешные выводы, мистер Хелм.
   Последнее   заставило   меня   улыбнуться.   Девушка   одарила   меня
укоризненным взглядом и надолго замолчала.  В  прозрачном  голубом  небе
ярко светило солнце. Мы пересекали Флоридский пролив.  Как  уже  говорил
Сандерсон, последний протянулся на пятьдесят  миль  меж  густонаселенной
Флоридой на материке и  многочисленными  рифами  вперемешку  с  зачастую
необитаемыми островами и островками Багамской  гряды.  Земля  уже  давно
исчезла из виду.
   Я обратился к девушке:
   - Дуг поручил вас моим заботам. Он не говорил вам об этом? Если с ним
что-нибудь случится, место вашего отца займу я.
   Эми Барнетт вознамерилась что-то  сказать,  возможно,  возразить,  но
передумала и только улыбнулась. Улыбка получилась довольно злорадной.
   - В таком случае вам придется  не  прожигать  взглядом  мои  чулки  в
надежде улучить благоприятный момент. На так ли, мистер Хелм? Во  всяком
случае тогда, когда на мне надеты чулки. Ввиду наших  новых  родственных
связей это почти равнозначно кровосмешению, правда? - Улыбка  исчезла  с
ее лица, и девушка быстро встряхнула головой. -  Знаете,  большую  часть
своей жизни я обходилась без  отца.  И  уж  если  надумаю  выбирать  ему
замену, то ни в коем случае не остановлюсь на вас.
   - Вас никто  и  не  спрашивает.  Где  это  слыхано,  чтобы  родителей
выбирали? Нет уж, сделайте милость, заткнитесь и слушайте,  пока  у  нас
есть немного свободного времени. Мне поручено вам сказать, что, позвонив
по известному вам вашингтонскому номеру, в любое время получите в полное
свое распоряжение двадцать пять тысяч долларов. Можете накупить  на  них
бриллиантов, мороженого или спортивных машин. Как вам заблагорассудится.
Хотя изначально ваш отец предполагал, что эти деньги будут  использованы
в крайнем случае. Например, если вы заболеете, потеряете  работу  или  с
вами случится какая-либо другая неприятность, пока он будет  в  отлучке.
Далее. После его смерти вы получите около двухсот тысяч, немного  больше
или  немного  меньше,  в  зависимости  от  того,  как   гористы   уладят
формальности с налогом. Вам надлежит обратиться к "Бэбкоку и Филлипсу" в
Санкт-Петербурге, штат Флорида.  Запомните?  Хотя,  если  забудете,  они
свяжутся с вами сами. Девушка облизала губы и холодно произнесла:
   - Денег этих я не возьму.
   -  Вы  и  в  самом  деле  порядочная  дрянь,  мисс  Барнетт!  Боитесь
порадовать отца тем, что он позаботился о финансовом благополучии  своей
дочери? Деньги эти - надбавка за риск, которую  Дуг  получал  в  течение
многих лет. Тратить их ему было не на кого, разве что на яхту.  Кому  же
их  оставить,  как   не   единственному   родному   человеку?   Или   вы
предпочитаете, чтобы он  истратил  их  на  дешевую  благотворительность?
Попытайтесь хоть один раз забыть о своей мелкой гордости и самолюбии, да
подумать об отце.
   Эми Барнетт глубоко вздохнула.
   - Особо тактичным вас не назовешь. Все это он  рассказал  перед  тем,
как встретился со мной? - Когда я кивнул, она еще раз вздохнула. -  Если
его беспокоит мое... благополучие, почему он так невозможно  повел  себя
во время нашего разговора всего несколько минут спустя.
   - Думаю, по прошествии стольких лет никто из вас не мог надеяться  на
легкое примирение.
   - Ладно. Я поговорю с адвокатами, когда...  если  не  найдется  более
достойных претендентов на эти деньги.
   - Дуг заверил, что таковых не имеется.
   - Можете считать, что исполнили свой долг и ввели меня в  курс  дела.
Пора вновь стать самим собой и предаться незамысловатым утехам.
   Я улыбнулся.
   - Никак не пойму, вы и в самом деле стыдитесь своих  красивых  ножек?
На беду, я не до конца исполнил свой долг. Остается кое-что еще.
   - Что именно?
   Я заговорил, осторожно подбирая слова:
   - Помните, я рассказывал,  что  старался  держаться  от  своих  детей
подальше, дабы никому не пришло в голову использовать их против меня или
наказать за  какое-нибудь  мое  деяние?  Это  профессиональный  риск,  с
которым имеют дело все мои коллеги. А поскольку  вы  все  же  дочь  Дуга
Барнетта, то любой, затаивший на него обиду, может  отыграться  на  вас.
Поэтому, если почувствуете даже малейшую угрозу,  столкнетесь  с  чем-то
необъяснимым, немедленно звоните нам. По тому же номеру. Если я  буду  в
пределах досягаемости, приеду сам; если  нет,  меня  заменит  кто-нибудь
другой. То же относится к любым неприятностям, не связанным напрямую  со
сферой нашей деятельности.
   Она нахмурилась.
   - Что вы имеете в виду?
   - Уверен, при обычных обстоятельствах вы сумеете устроить свою  жизнь
и без нашей помощи. Но вот с насилием вам сталкиваться  не  приходилось.
Если вы почувствуете исходящую от кого-либо физическую  угрозу,  скажем,
от отвергнутого поклонника, который не смирился со  своей  участью,  или
какого-нибудь мафиозо, которому пришлось не по душе то, как  вы  в  суде
выступили; на худой конец, от уличной компании, мимо которой  приходится
проходить на пути к автобусу или метро, не  колеблясь  набирайте  номер.
Наконец, если просто попадете в неприятное положение и  вам  понадобится
поддержка. Кто-нибудь обязательно  поможет  вам.  Используя  дипломатию,
деньги и прочие способы. Если окажусь под рукой, это буду я. -  Покорный
слуга помолчал, не сводя с Эми взгляда. - Иными словами, своих людей  мы
не бросаем. Помните,  вы  не  одиноки.  Вне  зависимости  от  того,  что
случится здесь, у вас останется своего рода  семья.  Можете  не  слишком
хорошо к ней относиться, но в семье такое  не  редкость.  Имейте  это  в
виду.
   Девушка заколебалась.  Я  чувствовал,  что  первым  ее  порывом  было
отказаться от нас и всего с нами связанного  так,  как  это  сделала  ее
мать. Тем не менее, Эми сдержала эмоции и кивнула.
   - Благодарю вас, - серьезно сказала она. - Трудно  вообразить,  чтобы
мне   когда-либо   представилась   возможность   воспользоваться   вашим
предложением, но... тем не менее, благодарю.
   В рубке опять заработала рация. Сандерсон вернулся, придерживаясь  за
поручни.
   - Барнетта обнаружили, - обратился он ко мне: ему не удалось уйти так
далеко, как вы предполагали. "Кейп Марч"  вышел  на  него  менее  чем  в
десяти милях впереди. Они приближаются к яхте, но делают это  осторожно,
так, как вы советовали.
   Я кивнул.
   - Видать, недооценил Дуга. Знал: он не подумает бежать, но  посчитал,
что постарается уйти как можно дальше, прежде чем его обнаружат.  Однако
в обычных условиях, несмотря на слабый ветер, он не стал бы использовать
мотор, не так ли? имея в своем распоряжении  попутный  Гольфстрим,  этот
отрезок пути  предпочтительно  пройти  под  парусами,  чтобы  сэкономить
горючее для настоящего штиля. Вот он, видимо, и решил, что  не  позволит
вам заставить себя двигаться даже  на  узел  быстрее,  чем  при  обычных
обстоятельствах... Господи, это что еще, взрыв?
   Даже в наполненной вибрирующим гулом мощных двигателей рубке  все  мы
услышали или почувствовали это: короткий, резкий и сильный холопок. Все,
не сговариваясь,  устремились  к  двери,  ведущей  на  палубу.  Капитан,
сжимающий в руке микрофон, быстро обернулся.
   - Адмирал, это "Марч"! - воскликнул он. Сандерсон рванулся вперед.  Я
помог Эми Барнетт выбраться наружу  и  придержал  ее  на  узкой  боковой
палубе. Сначала мы ничего не увидели, потом я разглядел и показал ей  на
маленькое круглое дымовое облако,  оторвавшееся  от  горизонта  впереди,
медленно,  как  отпущенный  воздушный   шар,   поднимающееся   вверх   и
одновременно расползающееся вширь. В дверях  рубки  появился  Сандерсон.
Лицо его было мрачным.
   - Взрывчатка у Барнетта на борту  имелась?  Какое-то  время  я  молча
смотрел на него, потом передернул плечами.
   - Однажды нам пришлось иметь дело с яхтой, которую  использовали  как
самодвижущуюся мину. Собственно говоря, этим делом занимался я,  но  Дуг
вполне мог слышать о нем, а яхту он доделывал  самостоятельно.  Так  что
мог встроить в нее что угодно.
   - Прекратите! - отчаянно воскликнула  Эми.  -  Прекратите  рассуждать
так, как будто это невинная беседа за чашкой чая... Что произошло?
   - Очевидно, Дуг  взорвал  яхту,  когда  увидел,  что  его  настигают.
Надеюсь, при этом ему удалось прихватить с собой и проклятый катер.
   Девушка умоляюще посмотрела на Сандерсона.
   - Ответьте мне!
   - Хелм прав, мисс Барнетт. Мне очень жаль. - Он окинул меня  холодным
взглядом.  -  Но  вынужден  вас  разочаровать,  Хелм.  Барнетт  даже  не
попытался повредить "Кейп Марч". Когда увидел, что корабль заходит ему в
кильватер, он связался с ними по рации и заявил, что  ждал  их,  но  все
равно  доволен  своей  прощальной  прогулкой.  Потом  предложил  отплыть
немного подальше и зажать уши. Они видели его  сидящим  в  проеме  трапа
главной каюты; у него имелось гироскопическое  приспособление,  из  тех,
которые позволяют не управлять яхтой. Улыбнулся через плечо и насмешливо
помахал рукой. Потом спустился в каюту  и...  прогремел  взрыв,  который
разнес яхту вдребезги. Видимо, у него был установлен чрезвычайно  мощный
заряд.
   После короткого молчания, я выразительно произнес:
   - Ума не приложу, как он мог упустить  такую  возможность!  Уж  я  бы
постарался причалить к вашему окаянному крейсеру, прежде чем  нажать  на
кнопку. Что ж, Дуг всегда отличался излишним мягкосердечием.
   Некоторое время мы смотрели друг на друга молча. Эми Барнетт издавала
всхлипывающе-негодующие звуки. Меня она так и не поняла.  Не  исключено,
что в следующем столетии борцы за освобождение женщин  научат  всех  нас
рыдать и причитать в минуты горя: считается, будто сие  очень  помогает.
Пока же мальчики и девочки выражают свои  чувства  по-разному,  и  мы  с
Сандерсоном явно попадали в число мальчиков.
   И он понял, что я хотел сказать. Понял, что означает для меня  смерть
Дуга Барнетта. И еще понял, как я теперь к нему отношусь.

Глава 5

   Молокососа звали Эрнест. Эрнест Лав, если верить его словам. Хотя  не
исключено, что так оно и было. Уж слишком неестественно он выглядел.  То
ли неестественно хорошим, то ли неестественно плохим.  Чахлая  рыжеватая
бородка, по-видимому, должна  была  в  какой-то  степени  компенсировать
скудость таких же рыжеватых волос, которые, несмотря на его  двадцать  с
немногим лет, ретировались в сторону макушки, оставляя над лбом изрядную
розоватую лысину.  Последняя  придавала  ему  не  по  годам  взрослый  и
несколько болезненный вид.
   У него были  маленькие  зеленоватые  глазки,  длинный  тонкий  нос  и
крупные испорченные зубы с  широкими  щелями  между  ними.  Наряд  парня
состоял из мятых джинсов, грязной зеленой майки, грязные буквы на  груди
которой гласили: "Нет атому" и потрепанных кроссовок. Последние,  как  и
следовало  ожидать,  представляли  собой  изделие  фирмы  "Адидас",  или
достаточно убедительную подделку. На мой взгляд, Эрнесту  Лаву  отчаянно
требовался душ, сам же он склонялся к тому, что информация важнее.
   - Да кто вы такие, черт вас побери? - первым делом возмутился  он.  -
Что вы себе позволяете?
   Надо сказать, особой оригинальности гаденыш не  проявил.  Люди  вроде
него всегда задают такие вопросы и, как правило, в том же тоне.  Джером,
наш представитель в Майами, который отыскал и привел парня в мой  номер,
сжимал ему запястье. Рядом с оборванной и неприглядной  фигурой  Эрнеста
Джером выглядел надежным и непоколебимым, несмотря на такие же джинсы  и
кроссовки, - крепкий обитатель побережья со смуглой от  загара  кожей  и
золотистыми кудрями, почти не уступающими по длине  рыжей  шевелюре  его
пленника. Рядом с ними я почувствовал себя  невероятно  старым  реликтом
канувшей в прошлое эпохи "Сниккерсов" и коротких стрижек.
   Хотя  последнее,  разумеется,  не   имело   особого   значения.   Мне
припомнилось маленькое круглое  облако  дыма  на  горизонте,  я  перевел
взгляд на Эрнеста Лава и подумал об иронии судьбы, по  которой  отличный
агент, уцелевший во множестве опаснейших  передряг,  умер  из-за  такого
ничтожества. Мы с Дугом не слишком дружили, он был  ершистым  субъектом,
но теперь это не имело никакого значения. Я смотрел на  Эрнеста  Лава  и
испытывал сильнейшее  желание  слегка  врезать  ему  по  челюсти,  потом
ласково пнуть в промежность и малость, самую  малость  попинать  ногами,
покуда будет валяться, вопя от боли. Остановила меня мысль  о  том,  что
цивилизованные  люди,  вроде  покорного  слуги,  не  прибегают  к  столь
жестоким  и  варварским  методам.   Во   всяком   случае,   без   особой
необходимости.
   - Я друг Дугласа Барнетта, мистер Лав, -  представился  я.  -  Кто-то
злонамеренно обвинил его в контрабанде наркотиков, а в результате  моему
другу пришлось покончить с собой. Вам случайно  не  доводилось  об  этом
слышать, мистер Лав?
   -  Барнетт?  В  жизни  не  слыхал  ни  о  каком  Барнетте!  -   Голос
рыжебородого кипел праведным негодованием. Затем до  него  дошел  полный
смысл  сказанного,  и  уверенности  поубавилось.  -  Что...  что  значит
"злонамеренно обвинил"?
   - Некий аноним позвонил в Береговую Охрану и предложил  им  проверить
тридцатидвухфутовую яхту "Сивинд". И в точности  подсказал,  где  именно
искать.
   Парень нервно облизал губы.
   - Боже мой! Эту яхту?
   - Эту самую.
   - Попробуй упомни все эти имена. Какую фамилию вы  назвали,  Барнетт?
Послушайте, ничего такого я и представить не мог. Проклятие, этот парень
напакостил мне, вот и я отплатил  ему  той  же  монетой.  И  все.  Чтобы
неповадно было корчить из себя праведника только потому,  что  обзавелся
паршивой скорлупкой!  Избил  меня  и  выбросил  за  борт  большую  часть
моего... Знаете, сколько стоит сейчас  эта  дрянь?  Вот  я  и  позвонил.
Прикажете спускать с рук? Да, позвонил! Ну, и  что  вы  теперь  намерены
делать?
   - Я? Ровным счетом ничего.  Просто  отправлю  тебя  к  одному  своему
другу. О Джузеппе Вело слыхал?
   - Вело? - Парень нахмурился. -  Кажется,  какая-то  шишка  из  мафии?
Думал, он уже умер.
   Я покачал головой.
   - Нет, но ты, наверное, пожалеешь о том,  что  Джузеппе  еще  жив.  И
будешь жалеть часа два-три. В зависимости от того, как долго  протянешь.
Нет, старина Сеппи не умер, во всяком случае,  не  совсем  -  и  он  мой
должник. К тому же, не устает повторять, что теперь, когда он  вышел  на
пенсию, ребята засиделись без  дела.  Становятся  ленивыми  и  обрастают
жирком. Делать-то им особо нечего. - Я  повернулся  к  Джерому,  который
наблюдал за происходящим, слегка нахмурившись. Дело его. - Позвони Вело.
Пускай пришлет своих парней за этим типом.  Потом  включишь  кондиционер
посильнее, может, избавимся от вони...
   Эрнест Лав в очередной раз облизал губы.
   - Но... но что они со мной сделают?
   - Что сделают? - переспросил я. - Не знаю и  не  хочу  знать,  мистер
Лав. Я законопослушный чиновник, работаю на  дядюшку  Сэма,  откуда  мне
знать о таких вещах? Это же противозаконно.  У  человека,  связанного  с
подобными делами, могут возникнуть серьезные  неприятности,  пусть