не лучшие времена,  а
в зависимости от направления ветра может пострадать и побережье Флориды.
Ну и что?  Представь,  сколько  людей  погибнет  в  результате  мирового
конфликта. А если они вынудят нас  перейти  ко  второй  фазе,  если  нам
придется взрывать их атомные склады  и  ракетные  шахты,  жертвы  начнут
исчисляться тысячами, и сотнями тысяч по  всему  миру,  но  все-таки  их
будет много меньше, чем в случае  настоящей  атомной  войны.  Проклятие,
Мэтт, кто-то должен остановить ее, пока она не началась!
   - Разумеется, - отозвался я. - Но почему именно здесь?
   - Что ты имеешь в виду?  -  Джина  нахмурилась.  -  Ведь  конференция
собирается именно здесь.
   - Организация Объединенных Наций работает круглый год. Почему  бы  не
произвести впечатление на  тамошних  делегатов,  ведь  они  тоже  весьма
влиятельные лица, не так  ли?  Устройте  фейерверк  в  Нью-Йорке  или  в
Нью-Джерси. Из окон стеклянной башни на Ист-Ривер  он  будет  виден  как
нельзя лучше. Да  и  произведет  большее  впечатление,  чем  уничтожение
нескольких коралловых островков,  на  которых  и  живет-то  всего  кучка
негров.
   - Мэтт!
   - Не  кричи  на  меня!  -  резко  бросил  я.  -  Я  тебе  не  богатая
американская дама, надумавшая спасти мир, взорвав ядерное  устройство  в
чужой стране,  населенной,  в  основном,  нищими  неграми.  Но  тебе  не
кажется, что так называемый третий мир не  оценит  по  достоинству  твой
урок? Они наверняка не преминут  обратить  внимание,  чью  территорию  и
население ваша состоятельная  организация  предпочитает  использовать  в
качестве расходного материала. Кстати, сколько небелых членов состоит  в
ваших рядах?
   Джина открыла было рот, чтобы поставить меня на место, но передумала.
   - Не переводи разговор на пустяки, - заявила она. - Мы просто выбрали
наименее  густо  населенный  район,  подходящий  для  наших  целей.   Не
задумываясь о цвете кожи, расовой и государственной  принадлежности.  Ты
закончил со своими вопросами?
   -  Остался  всего  один.  Помимо  разрушительной   части   программы,
наверняка имеется и созидательная.
   - А как же! И работали над ней лучшие в мире специалисты по политике.
Мы приготовили предложение. Никаких гарантий, но много лучше всего,  что
предлагалось до сих пор, несомненно лучше того, о чем, вероятно,  смогут
договориться в Нассау, где каждый ищет выгоду  для  собственной  страны,
утешая запуганные народы пустыми обещаниями. Если не  подхлестнуть,  они
никогда не возьмутся за честное обсуждение проблемы. Вот мы и  запаслись
плетью! - Она кивнула в сторону блестящей конструкции в центре трюма. На
лице  у  нее  появилось  жесткое,  непримиримое   выражение.   -   Пусть
полюбуются, к чему мы придем, если они не соизволят честно  делать  свое
дело. Пусть почувствуют, как содрогается земля,  пусть  увидят  огненное
зарево на горизонте. Пусть полюбуются  на  поднимающийся  в  стратосферу
атомный гриб. А потом попытаются сбежать  от  радиоактивных  осадков,  и
смыть их с себя, когда сбежать не удастся. И когда они оправятся  -  те,
кто останется в живых - переговоры по разоружению пойдут  совсем  иначе.
Может, тогда у  них  и  в  самом  деле  появится  желание  о  чем-нибудь
договориться!
   В устах ее замысел звучал весьма убедительно, но, увы, основывался он
всего лишь на старом добром  синдроме  оружия,  характерном  для  людей,
которые в оружии совершенно не разбираются. Человек, который, как я, всю
свою жизнь имеет дело с огнестрельным оружием, прекрасно  понимает,  что
оно представляет собой не  более  чем  устройство,  предназначенное  для
проделывания маленьких отверстий в каком-либо предмете, одушевленном или
неодушевленном. Хорошо, если вы на большее и  не  рассчитываете,  но  не
вздумайте надеяться, что смит-и-вессон  тридцать  восьмого  калибра  или
даже громоподобный "раджер-магнум" сорок  четвертого  смогут  превратить
вас во всемогущее божество с абсолютной властью  над  окружающим  миром.
Никогда не забуду одного сопляка, которому вздумалось  ограбить  меня  и
одну из моих коллег  по  фамилии  Матсон.  Дело  было  в  Вашингтоне  на
автомобильной стоянке, мы только что приятно поужинали и направлялись  к
своей  машине.  Бедняга  напал  со  стороны  Дженет  Матсон,  поэтому  я
предоставил действовать ей. Простейшим движением, которому  всех  нас  в
обязательном порядке учат на Ранчо  в  Аризоне,  она  отвела  в  сторону
дешевый пистолет и нанесла три быстрых удара в грудь и  живот  мишени  -
как я говорил Эми, мы не церемонимся с людьми,  размахивающими  оружием.
После чего мы пошли дальше, а несостоявшийся грабитель остался умирать в
луже крови и мочи, провожая нас укоризненным взором. Кто-то заверил его,
что  достаточно  прихватить  с  собой  пистолет,  и  все  приказы  будут
выполняться беспрекословно. Увы, нас об этом не предупредили.
   Джина Уиллистон  пребывала  в  таком  же  заблуждении.  Только  место
пистолета заняла атомная бомба, которой предстояло сделать ее  героиней,
спасающей мир, и прежде всего его состоятельную  часть.  Однако  ядерное
оружие  -  всего  лишь  очередная   разновидность   приспособлений   для
проделывания отверстий, больших, а  вдобавок  еще  и  радиоактивных,  но
по-прежнему отверстий. Бомба  не  властна  подчинять  себе  человеческое
сознание, а потому не оправдает ожиданий, даже если у Джины  и  в  самом
деле хватит духу нажать на кнопку  -  у  женщины,  которая  не  решилась
прикончить меня, покуда покорный  слуга  валялся  на  койке,  оглушенный
первым выстрелом. Помогали ей люди, которые  оказались  не  в  состоянии
устранить двух опасных свидетелей даже после того, как акула вынудила их
позаботиться о третьем. Они могли долго и красноречиво болтать  о  своих
кровавых и разрушительных замыслах, что так же говорило  само  за  себя.
Вероятность того, что они спасуют в  последний,  решающий  момент,  была
весьма высока.
   Собственно говоря, задание мое отнюдь  не  предусматривало  борьбу  с
гигантскими фейерверками. Разумеется, исходя из здравого  смысла,  взрыв
следовало предотвратить, но пока речь шла исключительно о членах НАМ,  я
вполне мог положиться на то, что в  последнюю  минуту  ребятки  все-таки
передумают. Однако, существовал и другой, немаловажный фактор:  человек,
из-за которого я здесь оказался. Я бросил взгляд на Альфреда  Министера,
все еще стоящего рядом со своим детищем  в  белом  лабораторном  халате.
Глаза его из-под роговых очков встретились с моими, я прочел в них  укор
своим мягкотелым работодателям - их решительным  разговорам  и  немощным
делам.
   Он не хуже меня сознавал их слабость, но если кто-то надеется, что он
создал свою красавицу только для пустой  болтовни...  Если  вы  легли  в
постель с девушкой, но не станете же вскакивать и натягивать  штаны,  не
доведя дело до конца? Я  прекрасно  понимал,  что,  вне  зависимости  от
полученных распоряжений,  Министер  позаботится,  чтобы  красную  кнопку
нажали. Собственно говоря, судя по тому, что мне довелось узнать из  его
досье, в бомбе, по всей вероятности, был предусмотрен часовой механизм и
ловушки,  делающие  взрыв  неизбежным,  даже  если  удастся  обезвредить
детонатор дистанционного управления. Никому не  позволено  лишать  гения
его королевского, радиоактивного оргазма.
   Поэтому  не  оставалось  ничего  иного,  как  играть  роль,  пока  не
представится возможность действовать. Даже, если доверие Джины потребует
убийства двух невинных людей. Ничего не поделаешь:  совершенно  невинных
людей не бывает и все мы смертны. Не исключено, что и я умру в самое что
ни на есть ближайшее время, а этих двоих вряд  ли  можно  назвать  моими
лучшими  друзьями.  Близкие  друзья  у  людей  моей   профессии   вообще
встречаются довольно редко.
   Я перевел взгляд на Джину.
   - Что ж, мира я хочу не меньше всех остальных, а  способ  вы  выбрали
довольно оригинальный. Однако, пожалуй, пора мне браться за  дело.  -  Я
взглянул на запертую герметичную дверь. -  Смогу  я  пройти  здесь,  или
опять придется карабкаться по лестницам вверх-вниз?
   Ответил мне Гаррисон Поль.
   - Небольшая прогулка вам не повредит. А двое наших  людей  проследят,
чтобы вы довели свое дело до конца.
   Я пожал плечами.
   - Как вам будет угодно, мистер председатель правления...
   - Нет. - Голос Джины заставил всех обернуться, но  обращалась  она  к
Полю:
   - Ты не понимаешь, с  кем  дело  имеешь.  Присутствие  охранников  он
воспримет как оскорбление и вызов. Если  мы  и  в  самом  деле  намерены
воспользоваться этим человеком, то должны ему доверять.
   - Доверять ему? Не говори глупостей, Джорджина!
   - Именно доверять. Ты не привык доверять никому, не так ли, Гаррисон?
Возможно, именно поэтому президентом числюсь я. А ты всего лишь паршивый
председатель правления, чье мнение ценят  не  слишком  высоко.  -  Джина
помолчала. - Однако, прежде  чем  его  отпустить,  я  намерена  получить
небольшую гарантию... Мэтт.
   - Да, сударыня?
   Она пристально посмотрела на меня.
   - Мэтт, готов ли ты поклясться всем, чем дорожишь... Хотя, ладно. Все
это глупости, в наши дни люди перестали дорожить чем бы то ни  было.  За
исключением, разве что, одной вещи. Мэтт, готов ли  ты  дать  мне  слово
чести, что не изменишь нам и не предпримешь враждебных  действий  против
кого бы то ни было из нас, включая и мистера Поупа?

Глава 28

   Назад в камеру - нашу камеру - покорного  слугу  ввергли  без  особых
церемоний, подтолкнув так, что я распластался на ржавом полу. После чего
охранники со смехом захлопнули и заперли стальную дверь. Что  ж,  у  них
были основания потешаться надо мной. И не только у  них.  Кем  я  только
себя возомнил? Сэром Галахадом? На кого  я  работал  все  эти  годы?  На
американских бойскаутов?
   Полюбуйтесь-ка  на  безжалостного  секретного  агента,  для  которого
пожертвовать парочкой невинных жизней раз плюнуть. Если того требует его
задание.  И  этот  самый  безжалостный   секретный   агент   проваливает
упомянутое задание, а вместе с ним,  возможно,  решает  и  судьбу  всего
мира, поведя себя  как  мальчишка  с  романтическими  представлениями  о
чести... подумать только, чести, этом  древнем  и  давным-давно  забытом
понятии! Но эта проклятая женщина, с ее словами чести  и  доверительными
обещаниями все-таки поймала меня. Покорный слуга в некотором роде привык
вести себя честно и потому,  когда  Джина  в  конце  концов  потребовала
обещание, которое я не собирался выполнять, оказался неспособен дать его
мгновенно и не задумываясь и готовился  ко  лжи  так  долго,  что  лгать
потеряло всякий смысл. Итак, покупайте  подержанные  машины  у  Честного
Хелма, он всегда откровенно признается, что в карбюраторе полно песка...
   Я заметил, что Молли Бреннерман помогает мне подняться  и  отряхивает
мою одежду. Издалека донесся приглушенный звук захлопнувшегося палубного
люка. Мы остались запертыми в носовой части судна,  поскольку  массивная
дверь, ведущая в кормовой трюм,  была  закрыта  еще  раньше.  Я  оглядел
камеру и обнаружил, что мы с  Молли  больше  не  одни.  Избитый  молодой
лейтенант присоединился к числу  бодрствующих.  Слегка  ссутулившись  от
слабости, он уселся на койке, наблюдая за мной.
   - Мистер Хелм? - проговорил он, с трудом раскрывая изувеченный рот. -
Меня зовут Рикардо Сандерсон.
   - Знаю, я недавно встречался с вашим отцом. Как вы себя чувствуете?
   - Неважно, как он себя чувствует! - Вмешалась девушка. Голос  ее  был
напряжен. Оно и не удивительно, если учесть, сколько времени она провела
в этой консервной коробке. - Вам удалось что-нибудь узнать?
   - Немного, - ответил я. - Лишь то, что у них... - Внезапно для себя я
замолчал, чувствуя, что меня неудержимо тянет рассмеяться как школьника.
- Они тут соорудили... - Я захлебнулся безудержным смехом.
   - Что у них есть? - резко спросила Молли. - Что они соорудили?
   - Чтобы спасти мир, эти ослы раздобыли и  собрали  атомную  бомбу!  -
Смех мой стал еще громче. - Правда... правда, вы ведь  не  называете  ее
бомбой, не так ли? Для вас она - ядерное устройство. Так же,  как  шлюха
именуется ночной дамой.
   - Что с тобой? Ты что,  пьян?  -  Молли  облизала  губы,  бледные  на
посеревшем от грязи лице. Потом до нее дошел смысл услышанного. -  Мэтт,
ты, наверное, шутишь!
   - Вы, должно быть, ошибаетесь,  сэр!  -  вмешался  Сандерсон.  -  Это
просто бессмысленно. Мне казалось, эти люди борются против атомного...
   Молли не дала ему договорить.
   - Ты имеешь в виду, что она здесь? На этом корабле?
   - Более того, почти по соседству. В главном трюме, в  кормовом  конце
прохода, за закрытой дверью, люком или как там вы его называете... В чем
дело?
   Молли слабо опустилась на свободную койку. Потом посмотрела на меня.
   - Нас заперли рядом с невообразимой адской машиной, а он  спрашивает,
в чем дело!  -  Молли  судорожно  сглотнула.  -  Полагаю,  они  намерены
взорвать бомбу прямо здесь. Вместе с нами.
   - Что ж, разложить corpus delicti на составляющие атомы -  далеко  не
худший способ избавиться от него, не правда ли? Или три  corpi  delicti,
если я не напутал с множественным числом.
   - Нашел время демонстрировать свои познания в греческом!
   - В латыни, - поправил я.
   - Греческом, латыни, санскрите, какая разница?
   - Сэр. Они действительно собираются ее взорвать? - спросил Сандерсон.
   - Да. В качестве демонстрации... -  Я  рассказал  им  ровно  столько,
сколько им следовало знать, умолчав об их предполагаемой гибели от  моих
рук и проявленном мной благородстве. Вовсе ни к чему подрывать доверие к
старшему члену группы,  раз  уж  нам  предстоит  действовать  вместе,  Я
задумчиво нахмурился. - Когда в этой гостинице подают завтрак?
   - Завтрак! Как ты можешь думать о еде...
   Сандерсон не позволил Молли закончить свою мысль.
   - Обычно они появляются около семи утра, сэр.
   Я посмотрел на часы.
   - Сейчас два часа ночи, стало быть, можно чуток поспать.  Но  сначала
нам нужно кое-что обсудить.
   - Я все равно не усну! - Молли глубоко вздохнула. - Прости!  Кажется,
в героини я не гожусь. С тех пор  как  мой...  как  Бреннерман  погиб...
Казалось, я смогу удержать себя в руках и какое-то время, действительно,
могла, - но этот кошмар добил меня окончательно! Когда,  по-твоему,  они
собираются...
   - Нас взорвать? - Я помолчал. - Кажется,  первое  общее  собрание  на
конференции в Нассау назначено на  послезавтра.  Утром.  Думается,  наши
местные друзья предпочтут дождаться, пока все делегаты соберутся  вместе
-  вероятно,  НАМ  выступит  с  каким-нибудь  впечатляющим   заявлением,
предупреждающим о начале представления. Воспользуются динамиками в зале,
или чем-нибудь подобным. Стало быть, остается еще один день. Этим  утром
нас, скорее всего, еще покормят, по  доброте  душевной,  возможно,  даже
принесут нам ленч. Потом им  будет  не  до  нас.  Ребята  начнут  спешно
отчаливать отсюда, то ли в море, то ли на дальние  острова.  Разумеется,
против ветра. Чтобы спокойно нажать на кнопку, не рискуя  пострадать  от
взрыва, когда из Нассау  сообщат,  что  публика  собралась.  Хотя  зачем
расходовать продукты на пленников, когда  те  все  равно  не  успеют  их
переварить?
   - Тебе обязательно  было  это  говорить?  -  горько  поинтересовалась
Молли.
   - Слова ничего не меняют. Теперь расскажи, как  приносят  пищу.  Этим
занимаются двое, которые меня привели?  Как  они  это  делают?  Человек,
несущий поднос, не может держать автомат. Он оставляет его за дверью или
вешает на плечо? Откуда обычно прикрывает его второй?..  -  Выяснив  все
интересующие меня подробности, я обратился к Сандерсону. - Жаль, что они
увидели тебя сидящим. Хотя, полагаю, ты  изредка  принимал  вертикальное
положение?
   - Да, сэр.
   - Предстоит еще раз  отключиться  полностью.  Когда  они  войдут,  ты
будешь лежать без малейших проблесков сознания, разве что  постанывая  и
вздрагивая, если  сочтешь,  что  это  выглядит  более  убедительно.  Что
касается тебя... - Я повернулся к девушке. - Вы  не  страдаете  излишней
скромностью, миссис Бреннерман?
   Молли облизала губы.
   - Не понимаю. Что от меня потребуется?
   Когда я пояснил, она слегка порозовела и какое-то время  не  смотрела
на меня. Потом решительно кивнула.
   В половине седьмого утра все было готово. На полу камеры в живописном
беспорядке располагались соответствующие атрибуты, начиная с не особенно
любопытной, принадлежащей мне части экспозиции: мужской  рубашки.  Далее
следовали предметы женского гардероба: не первой свежести белые трусики,
окончательно утратившие белый цвет льняные шорты  и  невероятно  грязная
майка с лозунгом на груди. Лифчика, к сожалению, не оказалось.  Подобные
вещи всегда привлекает внимание, особенно мужское. Ничего не  поделаешь:
всем не запасешься.
   Девушка восседала на краю ближайшей к двери койки, наблюдая за  моими
приготовлениями. Поначалу она чрезвычайно остро воспринимала собственную
наготу, но постепенно привыкла. Я и не подозревал, насколько  прекрасное
тело скрывается под перепачканной одеждой. Это была наиболее  крепкая  и
пышная женская фигура из всех, виденных  мной  за  последнее  время,  но
благодаря достаточно тонкой талии впечатления грубости  или  полноты  не
возникало.
   - Ну и?.. - довольно прохладно проговорила Молли. - Раз уж ты намерен
меня разглядывать, скажи хоть что-нибудь приятное.
   - Что-нибудь вроде "ух-ты!"? Молли внезапно улыбнулась.
   - Вот именно. Причитается же мне хоть слово восхищения за принесенный
в жертву девичий стыд... Мэтт?
   - Да?
   - Мы... мы убьем их? - Улыбка исчезла с ее лица так  же  быстро,  как
появилась.
   - Да, сударыня. Если нам позволят. Вопрос именно в этом.
   - Не уверена, что смогу...
   - Не беспокойся. Предоставь это мне. От тебя требуется  лишь  отвлечь
своего мужчину так, чтобы я успел управиться  с  его  напарником.  После
чего я позабочусь и о нем. Думаю, вам двоим это  удастся.  Как  ты  себя
чувствуешь, Рикардо?
   - Я в полном порядке. - Лежащий на второй койке парень, в отличие  от
меня,  вел  себя  как  и  подобает  истинному  джентльмену.   То   есть,
старательно отводил взгляд от сидящей на соседней койке  голой  девушки,
дабы не вгонять ее в краску. - За меня не беспокойтесь, - твердо добавил
он, и я понял, что чувствует он себя скверно и может отключиться в любую
минуту.
   Я обратился к обоим:
   -  Не  забывайте,  вам  предстоят  не  бойскаутские  соревнования  по
рукопашному бою.  Никаких  ограничений.  Бейте  коленом  в  пах,  давите
пальцами на глаза, кусайте за уши. Главное,  занять  противника  до  тех
пор, пока я не управлюсь со вторым и не дам знать... Вот и все,  сегодня
они прибыли раньше времени. Все по местам!
   Из кормового конца внешнего коридора донесся звук открываемого  люка.
Рикардо повернул к стене изувеченное лицо и скорчился, подтянув  ноги  к
груди  и  заблаговременно  постанывая.  Молли  откинулась  на  спину   и
раздвинула ноги. Я опустился на колени рядом и почувствовал, как ее руки
поглаживают меня по голове, пригибая ее вниз... В то время как  основной
замысел  принадлежал  мне,  подробности  додумывала  она   сама.   Молли
заметила, что присев рядом, я смогу  действовать  гораздо  быстрее,  чем
улегшись  сверху.  Почему   бы   не   изобразить   небольшую   прелюдию,
предваряющую  основное  действо?  Все  эти  соображения  она   изложила,
смущаясь  и  краснея,  но  совершенно  серьезно:  раз  уж  мы   намерены
хладнокровно устроить столь бесстыдный спектакль, лучше избрать наиболее
подходящий способ.
   Вынужден признаться, что за дело я принялся  достаточно  отстраненно.
Даже с некоторым смущением. В конце концов, я почти не знал эту  женщину
и не стал бы с уверенностью утверждать, что она мне нравится. Поглаживая
ее груди и постепенно продвигаясь в сторону живота, я почти не испытывал
соответствующей   обстоятельствам   реакции.   Хотя   трудно    сказать,
соответствовала ли она этим обстоятельствам. Соз