сдать на переплавку старое и устано-
вить новое, которое, кстати,  часто дает сбои. И, кроме того, никто  не га-
рантирован от маньяков вроде  Ушера  Рудда. Нельзя застраховаться от сумас-
шедших.
      Я мог  бы застраховать его и на  этот случай.  Но в тот  чрезвычайный
воскресный вечер нам нужна была смирительная рубашка, а не страховой полис.
      Ушер Рудд  все еще вопил на  печатника. Тот, увидев  Сэмсона Фрэзера,
воспринял его приход как избавление.
      Позже я узнал, что остановить печатные чудовища можно нажатием кнопки
на специальной панели,  которая находится на  торце каждой машины.  Там  же
расположены кнопки, регулирующие скорость и поступление краски. Кнопки сов-
сем не похожи на дверной звонок, это ярко-красные пятна примерно шести сан-
тиметров в диаметре. Ни печатник, ни Сэмсон Фрэзер не собирались останавли-
вать машины. И ни Ушер Рудд,  ни я не знали, какая из нескольких ярко-крас-
ных  кнопок  управляет включением и выключением моторов. Машины  продолжали
реветь, а Ушер Рудд уже совершенно не владел собой.
      Он знал об ужасной опасности, которая таится в бешено вращающихся ва-
лах. Он работал в "Газете Хупуэстерна". В редакциях и типографиях  газет он
провел всю свою взрослую жизнь.
      Он схватил печатника за комбинезон и потащил его к невообразимой пыт-
ке.
      Тот, упираясь изо всех сил в проходе, страшно закричал.
      Сэмсон Фрэзер заорал на Ушера Рудда. Второй печатник, спасаясь, выбе-
жал в маленькую комнату за раскачивавшейся дверью.
      Инстинктивно я  подскочил к Ушеру Рудду и оттащил  его назад. Он тоже
начал вопить, продолжая  держать  печатника за комбинезон. Тот, спотыкаясь,
выбрался из опасной зоны, с привычной осторожностью прижимая  руки к бокам.
Лучше упасть на пол, чем, пытаясь сохранить равновесие, ухватиться за смер-
тоносную машину.
      Ушер Рудд выпустил комбинезон и переключил  свое неконтролируемое бе-
шенство на меня. Он больше не пытался остановить печатные машины. Он рвался
отомстить за провал, который сам же себе и устроил.
      Глаза у него горели безумием. И я понял его намерение.  Вместо печат-
ника он хотел толкнуть меня на  вращавшиеся валы. Если бы мы были одни, ему
бы это  могло  удаться. Но Сэмсон Фрэзер прыгнул и вцепился в него. А в это
время, спасенный от увечья печатник, издав последний вызванный ужасом ситу-
ации крик, ринулся к двери. И, дав мне незапланированный шанс,  врезаются в
Ушера Рудда, тот на мгновение потерял равновесие.
      Рудд сбросил  Сэмсона как ненужную  помеху. Но это дало мне несколько
секунд, чтобы выбраться  из опасного места и увеличить расстояние, отделяв-
шее меня от ближайшей машины. И  хотя Рудд цеплялся за меня и пытался снова
подтащить к  машинам, я боролся до  последнего. И удивительно,  сколько сил
дает смертельный страх. К чести Сэмсона Фрэзера (а может быть, это был рас-
чет, потому что  любая  смерть на  территории  его предприятия разорила  бы
его), он помогал мне  как мог. Яростно пинал, щипал, тянул за  волосы рыжее
торнадо. Именно удар Сэмсона по  голове  кулаком послал Ушера в нокдаун.  И
потом он повалил Рудда на пол  лицом вниз. Пока Фрэзер искал широкую липкую
коричневую ленту, с помощью которой упаковывали газетные пачки,  я сидел на
извивавшейся спине Рудда. С  моей  действенной помощью Фрэзер обмотал Рудду
одно запястье, потом  другое  и этими импровизированными наручниками стянул
ему руки на спине. Таким же способом он связал бешено брыкавшиеся ноги. По-
том мы перевернули Рудда на спину и стояли над ним, тяжело дыша.
      Немного отдышавшись, мы подхватили рыжего подонка под мышки и потащи-
ли в относительно спокойную  маленькую  комнату за раскачивавшейся дверью и
толкнули на стул.
      Здесь с вытаращенными от возмущения глазами  собрались все печатники.
Сэмсон без всяких эмоций предложил им вернуться к работе, потому что газета
должна выйти вовремя. Они медленно и неохотно подчинились.
      - Это он виноват. Это Уайверн, - снова принялся кричать  Рудд, сидя
в кресле. - Вам нужно ловить Уайверна, а не меня.
      - Я вам не верю, - возразил я, хотя на самом деле верил.
      - Уайверн хотел убрать с дороги вашего отца, - старался убедить ме-
ня Ушер Рудд. - Он хотел посадить в парламенте Оринду. Он хотел продвигать
ее выше, как Денниса. Он пошел бы на все, лишь  бы  остановить вашего отца,
лишь бы его не избрали.
      - Даже на поломку машины?
      -  Я  не  хотел ничего ломать. Мое дело писать то, что он закажет. Я
неделями следил за Полом Бетьюном,  чтобы  найти его любовницу. И все  ради
Уайверна. Чтобы люди проголосовали за Оринду. Но я не стал  перерезать тор-
мозные шланги, как хотел Уайверн. Потому что это уже слишком.  И  я не стал
этого делать.
      - Но вы это сделали, - убежденно заметил я.
      - Нет.
      - А что же вы тогда сделали?
      - Ничего я не делал.
      - Ваш кузен, Бэзил, знает, что вы сделали.
      Ушер Рудд начал ругать Бэзила такими словами, какие я едва  ли слышал
и на скачках. И  в потоке ругани и гневных тирад вырисовалась  картина, как
он влез под  "рейнджровер" в черном  спортивном костюме, который  надел  на
встречу с активистами партии после обеда в "Спящем драконе". Блестящее выс-
тупление отца  в тот  вечер убедило Уайверна, что ему  не справиться с этим
кандидатом. Разве  только нанести Джулиарду тяжелое  увечье. И он  пришел в
ярость от того, что поломка, устроенная Ушером Руддом, оказалась такой нез-
начительной.
      Постепенно Ушер Рудд опомнился, его бешенство испарилось, и он снача-
ла начал хныкать, а  потом отрицать все сказанное, хотя Сэмсон и  я слышали
каждое слово.
      Сэмсон позвонил  в полицию. Джо Дюка на дежурстве  не было. Но Сэмсон
знал лично каждого полицейского и, положив трубку, сообщил  об обещании не-
медленно принять меры.
      - Мне  нужен адвокат, - закричал Ушер Рудд.  Проведя ночь в камере,
он получил адвоката. Утром в понедельник загруженный делами судья вынес ему
предупреждение (за причиненные волнения в типографии "Газеты Хупуэстерна"),
которое, конечно, не учитывало скорость, шум и опасность происшедшего.
       Но реального  вреда нанесено не  было. Газета вышла как обычно. Ушер
Рудд, смягчившийся и вежливый, снова был на свободе.
      Я переговорил с Джо Дюком.
      - Отверстие картера  "рейнджровера" заткнул воском Ушер Рудд, - со-
общил я ему. - А Леонард Китченс устроил пожар. Их обоих подтолкнул на эти
дела Алдерни Уайверн.
      - Но они не остановили вашего отца, правильно? - кивнул Джо Дюк. -
А что касается  вас, - он чуть улыбнулся, - то я никогда не забуду, как в
ночь пожара  вы сидели полуголый на камнях с  красным одеялом, накинутым на
плечи, и никаких стонов от боли. Хотя вы сожгли руки и ступни и ударились о
камни площади. Вы правда не чувствовали боли?
      - Конечно, чувствовал, но в ту ночь столько всего произошло...
      - А вы привыкли падать с лошадей?
      - Падение с лошади... Да, наверно. Я много раз ударялся о землю.
      - Тогда почему вы этим занимаетесь? - Улыбка стала шире.
      - Скорость,  - объяснил я. - Нет ничего  похожего на это ощущение.
- Я помолчал. - Если чего-то очень сильно хочешь, то можешь ради желаемо-
го рисковать жизнью и считать это нормальным поведением.
      - Если хочешь, чтобы Оринда Нэгл стала членом  парламента, то будешь
рисковать... - задумчиво пробормотал он.
      - Почти всем. По-моему, стрелял в отца Уайверн.
      - Не скажу, что вы не правы. Он мог пронести ружье в сумке для голь-
фа, положив его в чехол, который используют для клюшек.
      - И он должен был заранее задумать убийство.
      - Ох-хох.  Когда он увидел и услышал, какого  успеха отец добился на
той встрече, то пришел к выводу, что надо немедля убрать такого соперника.
      - Он был не в своем уме.
      - Он и сейчас такой же.
      Джо Дюк знал, что отец участвует в борьбе за и  власть,  но все равно
пришел в замешательство, когда я рассказал ему о Хэдсоне Херсте.
      -  А  вы  не думаете, - в ужасе проговорил он, - что Уайверн снова
попытается убить вашего отца?
      - Ставки у Уайверна теперь выше,  а отец по-прежнему стоит у него на
пути. Если отца выберут  лидером  партии, уверен, опасность будет постоянно
висеть над ним. Если быть честным, это меня ужасно пугает.
      - Знаете что?.. - задумчиво проговорил Джо.
      - Что?
      - На случай,  если  мы совершаем величайшую несправедливость, думая,
что Уайверн стрелял в вас...  Я  имею  в  виду, что мы только что выдвинули
версию, правильно? Почему бы не вам, а мне не устроить...  следственный эк-
сперимент? Я возьму  трость  вместо ружья. Пронесу ее  в  сумке для гольфа.
Поднимусь с ней в маленькую гостиную  и буду целиться в вас, когда вы пере-
секаете площадь,  как  и  в ту ночь. И я увижу, трудно ли положить трость в
желоб на крыше. Что вы об этом думаете?
      - Вреда от этого не будет.
      - А мы можем наткнуться на  что-то такое, что и в голову не приходи-
ло. Так часто бывает, когда проводишь следственный эксперимент.
      - О'кей.
      - Мы сделаем это за полночь, - решил Джо.
      - Это и произошло за полночь.
      Я согласился, что мы встретимся вечером в "Спящем драконе", и Джо со-
общит управляющему о нашем плане.
      Я поехал навестить  Оринду, которая наконец вернулась после уикэнда и
ответила на телефонный звонок.  Пять лет были милосердны к ней. Она  так же
потрясающе выглядела, как и  раньше.  Зеленые глаза, черные ресницы. Изуми-
тельный макияж. Нежные,  мягкие тона. Она казалась не такой взбудораженной,
совсем не раздражительной, более удовлетворенной.
      Она называла меня "да-а-агой" всего с двумя или тремя "а".
      - Оринда. - Я обнял ее.
      - Как вы выросли! -  воскликнула  она.  -  Я имею в виду не только
вверх. Вы стали старше.
      Она приготовила ленч: салат, диетическая кола и потом кофе.
      Оринда знала о борьбе за власть в партии и вспомнила, что каждый раз,
когда идет соревнование за лидерство, политики меняют правила игры.
      - Они изобретают такую процедуру, какая даст, по их мнению, справед-
ливый результат. Даже если не каждому нравится вероятный победитель. Сейчас
этим заняты все члены парламента от партии.
      Я забыл, что Оринда в курсе происходившего в правительстве.
      - Наверно, Деннис рассказывал вам, как устраиваются такие дела.
      - Нет,  рассказывал Алдерни Уайверн.  - Она нахмурилась. - Не хочу
снова видеть этого человека.
      - Вы знаете, что теперь Уайверн контролирует Хэдсона Херста, - ней-
тральным тоном заметил я, - как он контролировал Денниса и вас? Понимаете,
если Херста выберут лидером и  он  станет  премьер-министром, то фактически
управлять страной будет Уайверн?
      Оринда пришла в ужас, но покачала головой.
      - Ваш отец в стране более популярен.
      - Не забывайте о злорадстве.
      - Вы имеете в виду, -  засмеялась она, - злобную радость по поводу
несчастья другого?
      - Половина  кабинета министров, -  кивнул я, - будет счастлива ви-
деть провал отца после его такой великолепной победы в "рыбной войне".
      - Если он одержит верх, для избирателей это будет прекрасно,  - она
искренне улыбнулась. - Никогда не думала, что я это скажу, но это правда.
      Я рассказал Оринде об эксперименте, который думали Джо Дюк и я.
      - Вы помните тот вечер? - спросил я.
      - Конечно. Я была в бешенстве  от того, что меня не выбрали кандида-
том.
      - После встречи с активистами вы все время были с Алдерни Уайверном?
      - Нет. Я злилась и чувствовала себя несчастной, поэтому поехала пря-
мо домой.
      - Вы не помните, взял ли  Алдерни Уайверн юшки для гольфа на встречу
в зале "Спящего дракона"?
      - Какой странный вопрос! Он всегда  возил их с бой на заднем сиденье
машины.
      В тот вечер Оринда ненавидела отца. Но не так сильно, чтобы причинить
ему вред. В ее натуре нет злобности.
      Я уютно провел часа два с ней, а потом поехал в дом Полли ждать звон-
ка отца из Лондона о результатах голосования.
      Он позвонил мне из машины, чтобы сообщить новости.
      - Ничего не решено.  - сказал он. - В основном все  раскололись на
три группы. Определенно только одно: завтра нам придется голосовать снова.
      - Объясни,  - попросил я. Он описал день,  полный сомнений и манев-
ров. Но  в конце концов получилось так, что ни отец, ни Хэдсон Херст в пер-
вом туре не получили достаточно голосов, чтобы считать  это уверенной побе-
дой. Джилл Виничек (Образование), третий кандидат,  собрала всего несколько
голосов и была  исключена из списка.  Следующий тур станет  прямой  борьбой
между Херстом и Джулиардом. И  никто  не мог предсказать, за кем  останется
победа.
      Голос отца звучал устало.  Он сказал, что они с Полли едут  в Хупуэс-
терн, чтобы вместе со мной провести дома спокойный вечер. За сценой он сде-
лал все,  чтобы склонить своих коллег отдать ему  голоса. Сейчас их очередь
сделать выбор, кого они хотят видеть премьерминистром.
      Я рассказал  о Джо Дюке и  эксперименте. После короткого  совещания с
Полли он предложит, чтобы мы встретились в "Спящем драконе" и вместе поужи-
нали.
      Надежда на то, что  мы  проведем более-менее спокойный вечер, исчезла
между супом и яблочным пирогом.
      Хотя ни Джо Дюк, ни я не делали особого секрета  из  нашего плана, мы
не ожидали, что управляющий отелем так расширит сценарий. Создалось впечат-
ление, что он сообщил о нашем  намерении всему городу. Отель так же походил
на пчелиный  рой,  как и в тот вечер пять лет назад. Люди подходили к отцу,
протягивали руку для пожатия и желали всего наилучшего. Пришел со своим фо-
тографом Сэмсон Фрэзер из "Газеты  Хупуэстерна"  и  рассказал онемевшему от
ужса отцу  дополнительные подробности о том,  как Ушер Рудд  провел воскре-
сенье. Пришел и Ушер Рудд, не лишенный свободы, не раскаявшийся, с глазами,
полными горечи.  Он кипел  от злости, поглядывая на отца,  и говорил по мо-
бильному телефону.
      Иногда появился Джо Дюк, то вначале он выглядел ошеломленным суетой и
многолюдием. Но отец пригласил его за наш столик на кофе и устало объяснил,
что в ту ночь, которую мы хотим воспроизвести, отель тоже был битком набит.
И сегодняшняя толпа только добавит реальности нашему эксперименту.
      Больше того, отец сказал, что, как  и в тот раз, пойдет со мной через
площадь. Мне эта идея не понравилась.  Но Джо Дюк с энтузиазмом закивал го-
ловой.
      "Зачем ждать полуночи?" - спрашивали люди. Все были  готовы уже сей-
час, то есть в  одиннадцать  тридцать, участвовать в неожиданном спектакле.
Джо объяснил, что ровно  в  двенадцать на площади автоматически выключается
половина освещения. И если следственный эксперимент что-то значит, то усло-
вия должны быть по возможности приближены к прежним.
      Джо Дюк принес из  машины сумку с клюшками для гольфа и  всем показал
трость с тартановым наконечником для маскировки.  Управляющий отелем озада-
ченно нахмурился. Я хотел спросить у него, не вспомнил ли он что-то важное?
Но Джо  и толпа сметали все  перед собой, взволнованные  ожиданием зрелища.
Спрошу позже, подумал я.
      Наступила полночь. Половина  фонарей на площади потухла. Те, что про-
должали гореть, отбрасывали на камни длинные тени. На  дальней стороне пло-
щади в тусклом свете чуть вырисовывалась штаб-квартира партии и благотвори-
тельная лавка.
      Когда отец  и я вышли на площадь, единственный  яркий свет остался за
нашей спиной - в "Спящем драконе".
      Мы запланировали, что отец и я дойдем до середины площади и подождем,
пока Джо  прицелится из прогулочной  трости, сделает хлопок и дотянется или
залезет на подоконник, чтобы  положить трость в желоб на крыше. А  толпа из
"Спящего дракона" ринется к отцу, как  и в ту ночь. Во мне нарастала трево-
га, но  все улыбались. Джо, окруженный толпой, направился  к лестнице, а яи
отец вышагивали по узорно выложенным камням. Через несколько  шагов я оста-
новился и оглянулся назад. Отец обогнал меня и бросил через плечо:
      - Идем, Бен. Мы еще не добрались до того места.
      Я посмотрел  на верхний этаж отеля. В одном  из окон виднелась прогу-
лочная трость, полуспрятанная  за  различимыми лепестками герани. Три мысли
одновременно мелькнули  в сознании. Первая. Джо  еще не успел  подняться по
лестнице, дойти до маленькой гостиной и спрятаться за занавеской.
      Вторая. Трость, направленная на нас, выглядывала не из того окна.
      Третья. Трость бросала отблеск,  и  в ней виднелось отверстие. Темное
круглое отверстие на конце. Это не  трость. Это ружье. Отец ушел по площади
на десять ярдов вперед. Я рванулся с места, как бежал к Оринде, как прыгнул
к печатнику возле машин. Без паузы,  без мысли, по одной только интуиции. Я
прыгнул, будто игрок рэгби на мяч, и повалил отца на камни. Выстрел прозву-
чал вполне реально. Пуля тоже казалась реальной. Но счастливая толпа, кото-
рая хлынула к нам из отеля, все еще думала, что это игра. Пуля ударила меня
в тот момент, когда я еще висел в воздухе, столкнувшись с отцом. И она вош-
ла бы ему в спину, если бы я не попался ей по пути.
      Она вошла высоко в правое бедро и продвинуть внутри до колена, разры-
вая по дороге мышцы и мягкие ткани.
      Сила удара развернула меня так, что  я упал на камни лицом к "Спящему
дракону". Я полулежал, опираясь на  локоть,  и всем телом дрожал. Сбитый  с
толку и протестующий против всемирного беззакония.
      Боли хватало, чтобы удовлетворить  Джо  Дюка. Она затянула глаза вла-
гой, а кожу потом. Время от времени на скачках я получал травмы. Меня тряс-
ло, жгло руки и ноги в ночь пожара. Но  мне и  в голову  не приходило,  что
есть боль, не сравнимая ни с ушибами, ни с ожогами.
      Мне совсем не  помогало, что я знал физические свойства высокоскорос-
тной пули  и понимал,  какой вред она может причинить.  Я сотни раз стрелял
такими пулями  в  цель. Но я жил в мире, где мишень ила бумажной. Не думаю,
что я когда-нибудь снова возьму в руки ружье.
      Отец стоял на коленях рядом  со  мной с искаженным от тревоги  лицом.
Правая штанина потемнела Пропиталась  кровью.  Толпа из "Спящего дракона" с
Полли во главе бежала к нам. И я слышал ее полный муки голос:
      - Джордж... Ох, Джордж!
      Все в порядке, подумал я. Это не Джордж. Отец держал меня за руку.
      Кроме всеохватывающей боли, я еще чувствовал  6я по-настоящему беспо-
мощным. Я хотел лечь, встать, куда-то идти - и  не  мог.  Я  хотел,  чтобы
кто-то подошел и выстрелил  снова, но в голову, как это делают  с лошадьми.
Дал мне забвение. Время  проходило.  Лучше не становилось. Обычное движение
транспорта по площади запрещено. Но на полицию, "Скорую  помощь" и пожарных
запрет не распространяется.  Подъехали две полицейские машины и "Скорая по-
мощь" с мелькающими огнями на  крыше.  Люди из машин полиции направились  в
отель. Человек из  "Скорой  помощи" подошел ко мне  с  большими ножницами и
разрезал правую штанину. Я продолжал мечтать о забвении. Открывшаяся нога в
тусклом  свете  площади выглядела буквально кровавым месивом. Я  сообразил,
что пуля не задела бедренную артерию, иначе я бы уже  истек  кровью и умер.
Среди искромсанных мышц виднелось что-то твердое, белое, очертанием напоми-
навшее палец.  Потрясенный, я понял  - кость. Бедренная кость. Не закрытая
мышцами, но и не задетая пулей.
      Человек из "Скорой помощи" наложил на рану обширную  повязку и напра-
вился назад к машине. "Пошел пригласить доктора", -  объяснил отец. Оказы-
вается, при огнестрельных ранениях медики  должны  соблюдать  самые  разные
правила и инструкции.
      Мне почему-то не приходите в голову, что я могу потерять ногу. И я ее
не потерял. Что я потерял после того, как все было склеено и восстановлено,
так это  силу. Я  больше не мог направлять полутонного  скакуна на забор из
березовых бревен. Я потерял скорость.
      Люди выходили из отеля и садились в полицейские машины. Среди них был
и Алдерни Уайверн. В наручниках. Когда м