вернул "Дневник Куиндла",
чтобы отец  увидел первую страницу. - Это  написал он.  Он хочет, чтобы  я
сказал ему имя моей матери.
      Я начал узнавать отца. Двадцать четыре часа назад я бы не уловил кро-
хотного напряжения мышц и молчания длиной в долю  секунды, означавшего фан-
тастически быстрое осмысление неблагоприятных фактов. Не только сила мышле-
ния, но  и ошеломляющая скорость. Не только анализ,  но и мгновенный расчет
всей цепочки последствий. Бывает такой мозг.
      - Мою жену звали Сара. К несчастью, она умерла, - вежливо улыбнулся
отец Ушеру Рудду.
      - От чего? - разозленный милой откровенностью отца, агрессивно гру-
бо выпалил Ушер Рудд.
      - Это  было очень давно. -  Отец сохранял спокойную  вежливость. -
Пойдем, Бен, иначе мы опоздаем.
      Мы повернулись и сделали шага три.  Но Ушер Рудд рывком обежал нас и,
тормозя пятками спортивных  туфель, оказался к нам лицом, загородив дорогу.
Голос прозвучал пискляво, зло и триумфально:
      - Я добьюсь, что вас  отзовут  из кандидатов. Оринде Нэгл вернут  ее
права.
      - Ах. - В единственный слог  отец вложил все понимание мира. - Так
вы стерли в порошок Пола Бетьюна, чтобы расчистить ей дорогу, не так ли?
      - Она стоит десяти таких, как вы. - Ушер Рудд пришел в ярость.
      - Она счастливая женщина, что у нее так много болельщиков,
      - Вы проиграете. - Ушер Рудд почти танцевал от ярости.  - Победить
должна она.
      - Прекрасно... - Отец обошел его,  я следом, а Ушер Рудд сзади вык-
рикнул вопрос, который я никогда бы не задал, но безумно хотел знать ответ:
      - Если ваша жена давно умерла, как вы обходитесь с сексом?
      Отец явно слышал, но не сбился  с шага. Я рискнул и украдкой взглянул
на его лицо. И ничего не прочел. Он не выказал  ни  неловкости, ни тревоги.
Может быть, только веселое изумление.
      Ленч  в  пабе прошел оживленно. Все активисты, возбужденные  утренней
речью, продолжали обсуждать ее. Во второй половине дня мы побывали на заво-
де фурнитуры, а потом на фабрике, производившей краски. Кандидат, при ходь-
бе опираясь на трость, внимательно выслушивал  местные  проблемы  и  обещал
найти способы их решения, если его выберут. Он  пожал бесчисленное количес-
тво рук и раздал бесчисленное количество автографов.
      Составляя план избирательной кампании. Мервин Тэк  ожидал, что канди-
датом будет Оринда, которая очарует столяров и составителей  красок. В свою
очередь, некоторая часть рабочих рассматривала другого  кандидата как узур-
патора. Отец  развеял такие настроения,  высоко оценив работу Оринды, но не
принося извинений за то, что его выбрали вместо нее.
      - Прирожденный политик, - шепнула мне в ухо одна из ледиактивисток.
- Учитывая, к чему склоняется страна, с Ориндой мы бы потеряли это перехо-
дящее от партии к партии место.  Хотя она, конечно, так не считает. С вашим
отцом у нас  лучшие шансы. Но  избиратели непредсказуемы. Часто  они  могут
провалить кандидата  в отместку.  И они обычно голосуют за  партию, а не за
личность. Поэтому грязные обвинения не очень повредят Полу Бетьюну, особен-
но среди голосующих мужчин. В душе  они не считают связь на стороне большим
грехом, просто подумают: "Повезло парню". И если вы  надеетесь, что женщины
не проголосуют за  человека, имеющего любовницу, то вы ошибаетесь. Проголо-
суют.
      - Значит,  Ушер Рудд не передвинул крестик из  одной клеточки в дру-
гую?
      - Если и передвинул, то  не  так намного, как он воображает,  мелкий
негодяй. На местах  не  очень-то обращают на него  внимание.  Другое дело в
Вестминстере. Там до  ужаса  боятся копания в прошлом.  И  чем выше человек
забрался, тем больше он ненавидит "разгребателя грязи". Разве вы не замеча-
ли: если член парламента подмочил репутацию, то быстрее всех его вышвырива-
ет собственная партия?
      Мне следовало бы ответить "нет". Я не замечают, потому что никогда не
глядел в ту сторону.
      По дороге в Хупуэстерн я спросил  отца, что он думает об Ушере Рудде.
Но он  зевнул  и  сказал, что от усталости валится с ног и лодыжка болит. И
почти тотчас уснул. Я осторожно вел  машину, ведь у меня еще не выработался
инстинкт движения. На перекрестке, резко затормозив на красный свет, я раз-
будил кандидата.
      - Ушер Рудд, - без вступления проговорил он, будто между вопросом и
ответом не прошло двадцати минут, - обожжется на законах о частной жизни.
      - Я не знал, что есть такие законы, - удивился я.
      - Будут.
      - Ох.
      - У Ушера Рудда под бейсболкой рыжие волосы.
      - Откуда ты знаешь?
      - Он  вчера был на встрече, когда кончился  обед. Полли показала его
мне. На нем был черный  теплый  тренировочный костюм и теннисные туфли.  Ты
его не заметил?
      - Я его не помню.
      - Узнай, мог ли он выстрелить.
      Я открыл рот, чтобы сказать "Вау" или "Оу",  но, подумав, воздержался
от обоих восклицаний. Отец искоса смотрел на меня, и я почувствовал, что он
улыбается.
      - Не думаю, что это он, - наконец ответил я.
      - Почему?
      - Вместо пуль он выбирает ядовитые чернила.
      - Ты уверен, что хочешь быть математиком? Почему бы тебе не попробо-
вать писать?
      - Я хочу быть жокеем. - Это так же возможно, как погулять по Луне.
      - В университете  Эксетсра, прежде чем дадут отсрочку в поступлении,
потребуют сообщить,  где ты собираешься проводить "окно на  год". Это в том
случае, если ты приедешь туда не в этом октябре, а в следующем году. Они не
будут в восторге, узнав о скачках.
      - В Эксетере есть скачки.
      - Ты чертовски хорошо знаешь, что имеется в виду.
      - Мне не нравятся политики. - Переменим тему.
      - Политики - смазочное масло мира.
      - Ты имеешь в виду, что мир не будет вертеться без смазки?
      Он кивнул.
      - Когда политики упираются лбом в стену, в мире начинаются войны.
      - Отец, - начал я.
      - Папа.
      - Нет, отец. Почему ты хочешь быть политиком?
      - Такой я есть, - помолчав, ответил он. - Ничего не могу поделать.
      - Но ты же никогда... Я имею в виду...
      - Я никогда раньше к этому не шел? Не думай, что я не взвесил все. С
тех пор  как  я  был  в  твоем возрасте или даже моложе, я знал, что придет
день, и я попытаюсь попасть в парламент. Но для этого  требовалась солидная
база. Мне надо было убедиться,  что  я могу зарабатывать деньги. Надо  было
научиться разбираться в  экономике. И, наконец, пришло время, совсем недав-
но, когда я сказал себе: "Сейчас или никогда". И вот это сейчас.
      Самое длинное объяснение, какое он когда-нибудь давал мне. И ради ме-
ня он упростил его, подумал я. Стремлению требовалось время, чтобы созреть.
И вчера  в "Спящем драконе" коробочка  лопнула. Стремление встало  в полный
рост. Сейчас дракон Джулиарда проснулся, ревет и крадется через Уайтхолл на
Даунинг-стрит, 10 [Даунинг-стрит, 10-  резиденция  премьер-министра Брита-
нии.]. Размышляя о нем,  я сбился с дороги. Пока я останавливался  и изучал
карту, потом, найдя, где сделал ошибку, подъезжал .к  стоянке с неожиданной
стороны, отец  не делал никаких комментариев.  Только за одну  эту сдержан-
ность я был обязан ему, как оруженосец рыцарю. Каким старомодным может быть
человек.
      Уже давно перевалило за шесть, когда мы добрались до площади, которая
к этому времени  почти опустела, и  все окружавшие ее  магазины  закрылись.
Когда я затормозил машину Кристэл,  позднее  предвечернее  солнце  заливало
мягким золотистым светом асфальт.
      В офисе горел приглушенный свет, но людей не было. Я отпер дверь и на
столе Мервина Тэка нашел записку, лежавшую на виду:
      ""Рейнджровер в ремонтной мастерской Руддов. Они тщательно все прове-
рили и никаких неисправностей не нашли".


      ГЛАВА 4

      Надо бы ожидать, что отец, потративший  столько  нервной  энергии  на
спектакль длиной в день,  заработал вечерний отдых. Так думал я. Но  во мне
еще только чуть-чуть  начали  просыпаться жизненные силы, которые требуются
от человека, собравшегося быть слугой общества. Вроде бы  даже не перезаря-
жая батареи, отец  отправился на другой  марафон рукопожатий и  улыбок.  На
этот раз не  в торжественно освещенном многоцелевом зале "Спящего дракона",
а в гораздо более скромном месте, которое обычно использовалось как площад-
ка для занятий пятилетних детей в отдаленных от центра районах Хупуэстерна.
      Там на стенах висели  доски  с пришпиленными детскими попытками рисо-
вать. В основном тонкие фигуры с большими головами и острыми волосами, тор-
чавшими, как змеи Медузы Горгоны. Рисунки дополняли простые призывы "не бе-
гать" и "подними руку", написанные робкими маленькими буквами.
      Яркие цвета повсюду бомбардировали глаз до пресыщения. И я не мог по-
верить, что такого же рода попытки были и  моим образовательным трамплином.
Но так оно и было. Другой мир, оставшийся далеко позади.
      В помещении стояло несколько рядов складных легких стульев. Проходили
дни, и такие стулья становились для  меня все более и более привычными. Как
и походная трибуна для оратора. На этот раз с микрофоном,  квакающим, когда
его опробовали, да и в других случаях, когда его включали или выключали.
      Освещение -  никому  не  льстившие  зеленовато-белые трубки дневного
света. Их  явно не хватало,  чтобы поднять настроение и прогнать депрессию.
Так должно выглядеть чистилище, подумал я. В этой непривлекательной комнате
с колонной посередине фактически собралась аудитория  особого рода, которую
можно пересчитать на пальцах рук и ног.
      На пороге нас встретил Мервин Тэк, глядя на часы и  проверяя, вовремя
ли мы прибыли. Но благодаря  удаче  и расспросам, как проехать (стыд  перед
опозданием пересилил во мне гордость), мы явились точно в минуту, объявлен-
ную в розданных листовках.
      На небольшом возвышении  стоял стол, где рядом с временным микрофоном
лежал молоток, чтобы призывать собравшихся к порядку. Деловые приготовления
дополняли два больших блюда с сандвичами, прикрытых полиэтиленовой пленкой.
      Две-три оживленные леди из активисток осыпали отца пожеланиями удачи.
Но уже десять  минут  спустя после назначенного времени  стало  ясно, что в
этот вечер победу одержала апатия, а не энтузиазм.
      Я ожидал, что  отца приведет в замешательство такая маленькая аудито-
рия и он быстро проведет неудавшееся собрание. Но он пошутил,  отложил мик-
рофон и сел  на край возвышения,  предлагая редким, рассеянным  по  комнате
слушателям пройти вперед и занять несколько  первых  рядов,  чтобы  сделать
встречу более интимной.
      Его магия подействовала. Все прошли вперед. Он говорил просто, словно
обращался к полной комнате друзей. А я наблюдал, как он  превращает неудачу
в полезное управление  по установлению связи  с публикой. К  тому  времени,
когда сандвичи освободили от пленки, даже  те  несколько  человек,  которые
пришли сорвать встречу, оказались прирученными и молчали.
      Мервин Тэк выглядел задумчивым и недовольным.
      - Что-то случилось? - спросил я.
      - Оринда привлекла бы гораздо больше людей, - мрачно проговорил он.
- Она  бы собрала  полный зал. Ее здесь любили.  Она каждый семестр дарила
детям призы, которые сама покупала.
      - Уверен, что она будет продолжать это делать.
      Я сказал  без иронии, но Мервин Тэк неприязненно  посмотрел на меня и
отошел. Одна из леди-активисток ласково пояснила  мне,  что  время  встречи
совпало с  сериалом о  влюбленных на телевидении и что  даже пабы в четверг
вечером от этого страдают. Завтра будет все по-другому,  добавила она. Зав-
тра ратуша будет набита битком.
      - М-м-м, - протянул я. - А что завтра произойдет в ратуше?
      - Но вы же его сын, правда?
      - Да, но...
      -  И  вы  не знаете, что завтра вечером у вашего отца дебаты лицом к
лицу с Полом Бетьюном?
      Я покачал головой.
      - Фейерверк, - счастливым тоном  воскликнула  она. - Ни за что  на
свете не пропущу.
      Когда я во время короткой дороги к центру Хупуэстерна спросил об этом
отца, он казался полным такого же восторга.
      - По-моему, - сказал я, - в завтрашней встрече больше  смысла, чем
в фиаско, которое могло бы случиться сегодня.
      - Каждый голос на счету, -  поправил он меня. - Если я сегодня вы-
играл даже несколько  голосов, - это  прекрасно. Надо перетянуть  на  свою
сторону "плавающих избирателей". А их приходится убеждать поодиночке, одно-
го за другим.
      - Я  проголодался, - заметил я, когда мы  проезжали мимо ярко осве-
щенной лавки, где готовят еду навынос. Мы вернулись и купили  крылышки цып-
ленка,  бананы  и  бекон. Даже там отца узнали, и он поговорил о политике с
мужчиной, жарившим цыплят.
      Утром я рано встал, вышел и  купил  "Газету  Хупуэстерна".  Обличение
разврата и Пол Бетьюн (с фотографиями) заполняли четвертую  и пятую страни-
цы. Но на первой о главной теме дня объявлял заголовок: "Стреляли ли в Джу-
лиарда?"
      Колонки внизу оповещали: "Да" (свидетели, которые  видели своими гла-
зами). "Нет" (потому что он не пострадал). Заявление полиции ничего, не до-
бавляло (они не нашли ружья). Зрители, считавшие себя специалистами по выс-
трелам, в своих заявлениях утверждали, что  да,  несомненно,  Джулиард  был
объектом попытки убийства. Так думал  и  мужчина важного вида, а он  всегда
прав.
      Сведенные воедино версии всех репортеров (включая и Ушера Рудда) сви-
детельствовали, что отрицание возможности выстрела  выше  в  лагере  Оринды
Нэгл. Редактор в своей колонке не верил, что на таком низком уровне возмож-
но политическое  убийство. Мировых лидеров - вероятно. Но  еще даже не из-
бранных местных кандидатов - никогда.
      Я прошел через город к кольцевой дороге в поисках мастерской Руддов и
обнаружил, что работники  не запирают на день территорию. Мастерская состо-
яла из большого цеха под крышей и еще большей площадки,  огороженной прово-
лочным забором.  Там проводились работы  и в беспорядке стоял ожидавший ре-
монта транспорт. "Рейнджровер" был припаркован  на  площадке,  и солнце уже
играло на его металлическом боку.
      Я спросил, где управляющий, и он  вышел ко мне. Его звали Бэзил Рудд.
Худой, рыжий, веснушчатый и энергичный, он так походил на Ушера  Рудда, что
вполне мог бы быть его близнецом.
      - Не спрашивайте, - с ходу начал он, заметив у  меня  газету. - Он
мой двоюродный  брат. Я знать его не хочу. И если вы пришли, чтобы дать ра-
боту кулакам, то нашли не того человека.
      - Вообще-то я  пришел, чтобы забрать "рейнджровер". Это машина моего
отца.
      - Ох? - Он моргнул. - Мне нужно удостоверение личности.
      Я показал ему доверенность, заверенную отцом, и водительское удосто-
верение.
      - Вполне достаточно.- Он открыл ящик, достал кольцо  с ярлычком, на
котором висело два ключа, и протянул мне.
      -Не забудьте выключить сигнализацию. Я  пошлю  счет  в  штабквартиру
партии мистера Джулиарда. Хорошо?
      - Да. Благодарю вас. Была какая-нибудь неисправность?
      - Если  и была, то сейчас ее нет. - Он пожал плечами, и посмотрел в
листок с зубчатыми краями,  где  перечислялась проделанная работа. - Смена
масла, общая проверка. Все.
      - Я мог бы поговорить с тем, кто проверял машину?
      - Для чего?
      - М-м-м...  Я должен здесь возить по окрестностям  отца, а я никогда
раньше такую махину не водил... И  я подумал, что мог бы получить кое-какие
советы насчет мотора, чтобы я не перегрел его, когда буду ползти от двери к
двери, убеждая избирателей.
      - Спросите Терри, - снова пожал  плечами Бэзил. - Он работал с ма-
шиной.
      Я поблагодарил его  и нашел Терри, который мгновенно произвел тройное
впечатление: большой, лысый, пузатый. Коричневый комбинезон в серых полосах
грязи от машинного масла. Он тоже разглядел газету.
      - Здесь не упоминайте о Бобби, об этом проклятом Рудде,  - прогудел
он со злостью в мощном голосе.
      Я и не собирался, но спросят:
      - Почему?
      - Он подслушает вас и вашу миссис в постели. Он присобачит к
окну подслушивающую штуковину, которая  ловит  вибрацию стекла. Вы и охнуть
не успеете, а он уже напечатает, что вы думаете о своем боссе, когда он за-
пускает руку  под юбку клиентке,  которая в двенадцатый раз привозит машину
для проверки. О  сексе я даже и не говорю. Кто, когда, с кем... И все грязь
и вранье с самого начала. Видите, я уничтожен, это сделал Бобби.
      - Но вы еще здесь, - заметил я.
      - Да, понимаете, Бэзил взял меня, потому что он ненавидит Бобби, это
его кузен, понимаете.  В  Куиндле для меня все  было  кончено, меня разорил
отец  Бобби,  дядя  Бэзила, я почти все время пил... - Он прервал фразу на
середине. - Если вы пришли не жаловаться на Бобби Ушера, проклятого Рудда,
то чего вам надо, парень?
      - Я... м... м... вы  проверяли  "рейнджровер" моего отца. Что там  с
ним было?
      - Если не считать причудливую окраску? - Он  поскреб сверкавшую лы-
сину. - Чужеродное тело, я бы  так сказал, в картере. Больше ничего. Я его
почистил по высшему классу.
      - Какого рода чужеродное тело?
      - Точно не знаю,  - неуверенно протянул он. - Но... м...  м... как
вы узнали, что оно там есть?
      Для ответа ему понадобилось много времени, потому что он начал  с то-
го, как к нему попала машина.
      - Человек из штаб-квартиры вашей партии, он сказал,  что его фамилия
Тэк или что-то в таком роде,  позвонил Бэзилу, мол, может быть, в этом рос-
кошном  "рейнджровере"  есть  что-то  ненадежное. Так вот, им  надо,  чтобы
кто-то  быстро  пришел,  забрал машину и проверил ее. Вот я и пошел туда, и
этот мистер Тэк дал мне ключи. "Рейнджровер" завелся  с первого прикоснове-
ния, легкий, как не знаю что.
      Я посмотрел на него, но ничего не сказал.
      - Да,  ну вот,  значит. - Он снова почесал  лысину. - Этот парень,
Тэк, сказал, мол, кто-то или, может быть, что-то устроило выстрел  в вашего
папашу и, мол, надо проверить тормоза "рейнджровера", не приклеилась ли там
какая дрянь  или что-то такое. Ну, я их и проверил насквозь и ничего не на-
шел. Ни бомбы, ни чего-то такого. Но этот парень, Тэк, сказал, что надо от-
везти машину в мастерскую и провести обслуживание, я так и сделал.
      Он для эффекта выдержал паузу.
      - Что вы нашли? - вежливо спросил я.
      - Понимаете, это было то, чего я не нашел.
      - Не могли бы вы объяснить?
      - В картере не было пробки.
      - Что?
      - Смена масла.  Обычная работа. Я  поставил "рейнджровер" на  яму  и
взял ключ,  чтобы вывинтить пробку и слить старое  масло. И понимаете, вот,
как вас  вижу,  пробки нет. Я у вас спрашиваю, как это нет пробки? Но, судя
по указателю,  масло есть. Нормально. Полный  поддон. Тогда я  завел мотор,
чтобы немного поработал.  Показатель давления масла говорит - все нормаль-
но. Как и тогда, когда я пригонял машину сюда. Понимаете, масло должно цир-
кулировать в движке, тогда почему,  если  в поддоне нет пробки, почему  все
масло не вылилось?
      - Почему?
      - Что-то другое затыкает отверстие; вот почему.
      - Тряпка? - предположил я. - Комок ткани?
      - По-моему, ничего похожего. Что-то тверже. Ну, я всунул в отверстие
проволоку и прочистил его. И масло  потекло, как ему и полагалось. И не по-
думайте, что грязное масло. Последний раз его меняли совсем недавно.
      - Значит, затычка, какая бы она ни была, все еще в картере?
      - Я бы сказал, да. - Он пожал плечами. - От нее немного вреда. От-
верстие в поддоне не больше мизинца. - Он поднял свою запачканную руку. -
Понимаете, это небольшая затычка.
      - М-м-м. - Я не знал, как поступить. - Вы  сказали  об этом Бэзилу
Рудду?
      Терри покачал большой головой.
      - Когда я принес в офис перечень проделанной работы, он  уехал домой
до конца  дня. И я много об этом не думал. Нашел новую пробку, которая под-
ходит к "рейнджроверу", и туго завинтил ее. Потом я залил новое масло, того
же  сорта,  как  было, и поставил "рейнджровер" во двор, где он и сей