, о чем это он?
   - Вы чай будете пить? - спросил он.
   Ему совсем не хотелось уходить в свою комнату. Там его ждала  всего  лишь
приключенческая книжка. А здесь  сидело  приключение  собственной  персоной.
Мартынову приспичило узнать все о своей новой соседке. Что она  предпочитает
на завтрак? Боится ли мышей? Любит ли смотреть кино и кто ее любимые актеры?
Нравится ли ей читать, и если да, то литературу какого жанра? Почему-то  ему
казалось, что она обожает фантастику. Ему безумно захотелось это выяснить.
   - Буду.
   - Что? - спросил Мартынов.
   - Буду чай. Вы же сами только что спросили. Мартынов вызвался приготовить
его сам.
   - Кажется, у Веньки только зеленый, -  сообщил  ?н,  отыскав  коробку.  -
Ничего?
   - Сойдет для сельской местности.
   От зеленого чая у Жени стало горько во рту. Такая же горечь  наполняла  и
ее сердце.  Судьба  просто  смеется  над  ней!  Она  случайно  знакомится  с
совершенно потрясающим мужчиной, но как раз в тот момент, когда он сходит  с
ума от любви к неизвестной красотке!
   Женя украдкой поглядела на Мартынова и вздохнула. Конечно,  она  в  любом
случае бы его не заинтересовала, но помечтать ей никто запретить  не  может.
Да  просто  почувствовать  рядом  с  собой  живого,   красивого,   сильного,
обаятельного мужчину - даже этого еще ни разу не выпадало на ее долю. И  вот
опять! Не выпало. Что за пропасть!
   Судя по всему, водопроводчик не знал, о чем с ней Разговаривать.
   - Вы любите фантастику?  -  наконец  родил  он  вопрос  после  нескольких
громких глотков.
   "Вероятно, у него низкий культурный уровень, - подумала Женя. -  Так  что
выпендриваться не стоит".
   - Обожаю, - ответила она.
   "Так я и думал!" - обрадовался Мартынов, дивясь своей проницательности.
   - А что конкретно?
   Женя пыталась вспомнить что-нибудь попроще. Потом плюнула и сказала:
   - Азимова.
   - Гм, - сказал Мартынов.  Он  был  уверен,  что  она  назовет  Шекли  или
Стругацких.
   "Вероятно, Азимова он не осилил,  -  решила  Женя,  глядя  на  задумчивую
физиономию Мартынова. -  Но  до  чего  ж  хорош!  Какого  фига  он  пошел  в
водопроводчики? Ему надо было бы на сцену". Вопрос: "А вы не  мечтали  стать
актером?" - так и вертелся у нее на языке. Но она решила, что задать  его  -
значит, чертовски польстить новому знакомому. А  она  совершенно  не  желала
проявлять свою симпатию. "Конечно, он мне симпатичен, - попыталась  мысленно
оправдаться Женя. - Да и кому бы он не понравился?"
   Мартынов между тем чувствовал себя довольно странно. Он  привык  к  тому,
что  девицы  бросают   на   него   томные   взоры   и   придумывают   всякие
сногсшибательные штучки с целью его обольстить.  От  этой,  конечно,  нечего
ждать восхищения. Что, собственно, ужасно непривычно само по себе.
   Мартынов впервые испытал это новое чувство. Вечер с женщиной, которая  на
него не посягает. Потрясающе!
   - А не хотите ли  во  что-нибудь  сыграть?  -  спросил  он,  весь  исходя
вежливостью. - Шашки? Шахматы? Бизнес? Эрудит?
   - Может быть, в морской бой? - предложила Женя, памятуя, что в этой  игре
важны не мозги, а удача.
   - Отлично!
   "Интересно, если бы  она  родилась  мальчиком,  то  пошла  бы  в  военное
училище?" - подумал Мартынов, отправляясь за бумагой и карандашами Он и  сам
не мог понять, с чего это его распирает желание знать всю  подноготную  Жени
Ярославской, которая вовсе не интересуется мужчинами и сама выглядит  словно
мальчишка лет пятнадцати.
   Как назло Женя попадала в корабли Мартынова с  лету.  Она  понимала,  что
задевает его мужское самолюбие, и била  в  самые  не  правдоподобные  места.
Мартынов ставил крестик за крестиком на своем поле и улыбался все шире. -  А
вы мастер! - похвалил он, когда третий тур завершился его полным  разгромом.
- Спать не хотите? Женя  посмотрела  на  него  с  откровенным  сожалением  и
ответила:
   - Хочу. Кто первый пойдет в душ?
   - Уступаю вам эту честь.
   - Правда, у меня нет халата, - с некоторым сомнением  сказала  она.  -  И
полотенца тоже.
   - Думаю, у Веньки найдется и то, и другое. Поискать? Или вы сами?
   - Поищите вы.
   Вечер закончился тем, что вымытая Женя лежала на софе  Лаптева  и  сквозь
неплотно сомкнутые ресницы жадно наблюдала за тем, как  полуголый  Мартынов,
обернув бедра полотенцем, на цыпочках пробирается в  маленькую  комнату.  Он
выглядел как герой-любовник и так  взволновал  Женино  сердце,  что  она  не
выдержала и заплакала. Благо подушка была огромных размеров,  и  ее  рыдания
потонули в ней совершенно бесследно.
 
*** 
 
   В доме Ярославских Женю хватились  после  ужина.  Георгий  Николаевич,  в
одиночестве съевший порцию курицы с жареной картошкой и овощным салатом,  во
время трапезы чувствовал определенный дискомфорт. Наконец, отложив салфетку,
он поглядел на Ирму Гавриловну и с некоторой долей обиды спросил:
   - А где моя племянница?
   - Она еще не возвращалась, - ответила та, не поднимая глаз.
   - Откуда?
   - Думаю, она ушла на свидание.
   - Думаете или знаете?
   - Я почти уверена.
   Ирма Гавриловна сначала сцепила руки внизу замочком, потом  передумала  и
убрала их за спину. Но долго так не простояла и сложила их на груди.
   - Она сказала, - задохнувшись, сообщила экономка, - что тот тип с золотой
цепью на шее по ней соскучился. Он ей звонил. Прямо  сюда,  -  добавила  она
трагическим тоном.
   - Куда? - не понял дядя.
   - Ну, прямо в ваш дом.
   - В мой дом? Но это и Женин  дом  тоже,  -  раздраженно  заметил  Георгий
Николаевич.  -  Раз  у  моей  племянницы  появился  молодой   человек,   он,
естественно, будет звонить туда, где она живет, не так ли?
   Если бы Женя сейчас слышала его, то растаяла бы от счастья. :
   - Я думаю, это неподходящая  пара  для  вашей  племянницы,  -  попыталась
защититься Ирма Гавриловна.
   - А что вы о нем знаете? - полюбопытствовал Ярославский.
   - О нем и не надо ничего знать! Достаточно его увидеть!
   - Надеюсь, она вернется домой в  приемлемое  время,  -  пробормотал  тот,
будто бы ничего не слышал.
   Когда перевалило за полночь, Ярославский  обеспокоился  всерьез  и  решил
провести осмотр Жениной комнаты. Тут-то и были обнаружены початая бутылка  и
бокал с остатками ликера на дне.
   - Она стащила ваш ликер! -  вознегодовала  Ирма  Гавриловна,  которая  не
могла упустить случая, чтобы хоть как-нибудь не унизить Женю перед дядей.
   - Это любовные неприятности! - уверенно сказал Ярославский.  -  Серьезные
молодые девицы напиваются только в одном случае: когда  думают,  что  у  них
разбито сердце.
   Он подошел  к  платяному  шкафу  и,  распахнув  уверенной  рукой  дверцы,
удивленно воскликнул:
   - Да не сбежала ли она из дому? Посмотрите: ее вещей нет!
   Ирма Гавриловна сунула свой нос в шкаф И, дернув  плечом,  поспешила  его
успокоить:
   - Да нет, все на месте, не беспокойтесь.
   Ярославский примерно полминуты  молча  глядел  на  две  вешалки,  занятые
обтрепанной рубашкой и коричневыми штанами, а  также  вылинявшей  футболкой.
Затем разворошил  лежащие  на  полке  два  стираных-перестираных  свитера  и
расползшуюся по шву юбку,  по  которой  помойка  рыдала  уже  лет  пять  как
минимум.
   - Вы хотите сказать, - с неподдельным изумлением спросил он, - что у моей
племянницы есть только эта одежда?
   - Вы же встречаетесь  с  ней  каждый  день,  -  осторожно  ответила  Ирма
Гавриловна, которая до сих пор не решила,  какая  линия  поведения  будет  в
данном случае наиболее выгодной для нее.
   - Да, но мне как-то в голову не приходило...  Я  думал,  ей,  по  крайней
мере, есть из чего выбирать! - Ярославский  совершенно  мальчишеским  жестом
взъерошил волосы и внезапно накинулся на экономку:
   - А вы  что,  не  могли  мне  подсказать?  Неужели  так  трудно  проявить
элементарное внимание к молодой девушке? Я не  смог  заменить  мать  родному
сыну, но он все-таки родился мальчишкой.  А  что  там  в  голове  у  молодых
девиц... Как можно было такое допустить?
   Он уселся в холле и уставился на входную дверь,  ожидая  появления  Жени.
Когда часы  пробили  половину  третьего,  Георгий  Николаевич  схватился  за
телефон и начал названивать Карпенко. Как назло того не оказалось в  городе,
и его мобильный телефон не работал.
   В эту ночь Ярославский не ложился спать вообще. Он  расхаживал  по  дому,
пугая Ирму Гавриловну своим мрачным и неприступным видом. В голову ему лезли
самые ужасные мысли. Утром Карпенко нашелся и был срочно  вызван  на  ковер.
Георгий Николаевич, волнуясь  и  путая  слова,  рассказал  ему  о  внезапном
исчезновении племянницы.
   - Не могу поверить, что это случилось во второй раз! Сначала  Ян,  теперь
Женя...
   Узнав  о  початой  бутылке  ликера,  обнаруженной  в  комнате  племянницы
хозяина, Карпенко немного помолчал, подумал, после чего оптимистично заявил:
   - Она наверняка у Лаптева!
   - У интернетовского приятеля?
   - Наверное, она явилась к нему пьяная домой, и он не отпустил ее на  ночь
глядя.
   - Но сейчас-то уже утро! Почему же она не возвращается? И этот  Лаптев...
Мог бы, в конце концов, позвонить, не так ли?
   - Да он ведь  компьютерщик!  -  возразил  Карпенко  таким  тоном,  словно
компьютерщики - существа с другой планеты. - Кроме того...
   Его фраза повисла в воздухе, потому что краешком  натренированного  глаза
он заметил через большое окно в конце сада какое-то движение.
   - Минуточку! Кажется, у нас непрошеные гости... -  пробормотал  он  и  на
цыпочках метнулся к двери.
   Пять минут спустя возле изгороди был пойман, скручен и доставлен  в  холл
маленький невзрачный человечек с круглым  брюшком.  Документов  при  нем  не
оказалось. Во внутреннем кармане летней куртки была обнаружена  видеокассета
без опознавательных знаков.
   -  Итак,  что  ты  здесь  вынюхивал?  -  спросил  Ярославский,   принимая
начальственную позу. Это вышло у него машинально, поскольку на самом деле он
вовсе не собирался демонстрировать силу, а, напротив, был расстроен ,и  даже
слегка растерян.
   - Меня послали, - жалобно  соврал  Пончик,  кляня  себя  за  предпринятую
вылазку на чем свет стоит. - Велели  кассету  вам  передать.  Вот  эту  вот.
Которую вы у меня из кармана вытащили.
   Он придумал это, потому что понимал: рано или поздно  кассету  все  равно
просмотрят. И прижмут его к ногтю. Пончик решил,  что  будет  отпираться  до
последнего. Скажет, что к нему подошел на улице незнакомый мужик и  заплатил
за доставку кассеты. Короче, он всего лишь курьер.  А  сам  ни-ни.  Никакого
отношения к тому, что на ней запечатлено, не имеет.
   Ярославский и Карпенко, услышав про мужика, велевшего доставить  кассету,
встревоженно переглянулись.
   - Неужели это.., это про Яна? - выдохнул Георгий Николаевич и вскочил  на
ноги.
   В одну секунду он подлетел к Пончику и  схватил  его  за  горло  сильными
пальцами. Пончик тут же  высунул  язык,  думая,  что  это  заставит  Георгия
Николаевича не слишком жать на его кадык.
   - Где он? - прокричал Ярославский прямо в нос глупому шантажисту.  -  Где
мой сын?
   - Почем я знаю? - прохрипел бедолага, пытаясь достать носками до пола.  -
Меня просто остановили на  улице  и  велели  передать  пленку...  Я  же  все
объяснил. Я ни при чем! Я честный человек!
   - Такие честные работают на лесоповале, - процедил Карпенко.
   - Вызывай милицию! - повелел Ярославский, обращаясь к своему помощнику. -
Срочно.
   - Зачем милицию? - Пончику так поплохело, что он даже слегка сдулся. -  Я
просто прохожий! Вы обязаны меня отпустить! У  вас  нет  лицензии  на  отлов
граждан, гуляющих по обочинам! Я буду жаловаться прокурору! Я напишу Путину!
Я буду жаловаться в ООН!
   На его вопли никто не обращал внимания. Тогда Пончик попытался дать деру.
Он укусил Карпенко за руку и в два счета доскакал до двери, словно и  впрямь
был резиновым.
   - Запри его где-нибудь,  -  велел  Ярославский,  когда  Карпенко,  сделав
рывок, догнал беглеца. - Пусть милиция с ним разбирается.
   Приехавший следователь был возбужден событием и потому  румян  и  оживлен
сверх меры.
   - Давайте сначала посмотрим кассету! - предложил он и, взяв  ее  бумажной
салфеткой, Потряс в воздухе. - Где у вас тут видеомагнитофон?
   - Где у нас видеомагнитофон? - переспросил Ярославский у Кости  Карпенко.
Тот виновато пожал плечами.
   - Мне как-то не довелось обратить на это внимание. Он никогда не  замечал
в доме ничего похожего. Тотчас же на импровизированное собрание была вызвана
Ирма Гавриловна. Она вошла, чеканя шаг и задрав подбородок выше, чем обычно.
Вероятно, она ожидала каких угодно вопросов,  но  только  не  того,  который
услышала.
   - Где у нас видеомагнитофон? -  едва  сдерживая  эмоции,  спросил  хозяин
дома.
   - Его нет, - трусливо ответила Ирма Гавриловна и пошла красными пятнами.
   - Надеюсь, это шутка? - Ярославский выпучил глаза. Его кадык  забегал  по
горлу вверх-вниз, как потерявший управление  лифт  по  шахте.  -  Я  получаю
весточку о сыне и.., и... - Он задохнулся от переживаний.
   - У  меня  есть  видеомагнитофон,  -  почти  беззвучно  проговорила  Ирма
Гавриловна, трясясь всем телом, словно только что избежала смерти. - В  моей
комнате.
   К Ярославскому тотчас же вернулись его воля и энергия.
   - Идемте в вашу комнату! - приказал он.
   Все разом поднялись и потянулись за хозяином дома. Ирма Гавриловна, издав
тихое повизгивание, обогнала резво идущую на второй этаж  процессию.  Однако
ей удалось лишь сдернуть  с  кресла  полотенце,  все  остальное  осталось  в
первозданном виде, когда следователь, Ярославский и Карпенко вошли внутрь  и
расположились на кровати. К слову сказать,  никто  не  обращал  внимания  на
обстановку. А вот мечущаяся  между  предметами  мебели  экономка  явно  всем
мешала.
   -  Ирма  Гавриловна,  вы  можете  пока  приготовить  нам  чай,  -   велел
Ярославский, недвусмысленно давая понять, что  ее  присутствие  здесь  ни  к
чему.
   Ирма Гавриловна выскочила в  коридор  словно  ошпаренная  и  побежала  на
кухню, моля бога, чтобы Георгий Николаевич не обратил  внимания  на  кое-что
лежащее прямо на трельяже. Как она могла так опростоволоситься! Как могла не
спрятать эту вещь!
   Между тем в ее спальне начался видеопросмотр. Первые же  кадры  заставили
Ярославского дрогнуть. Лицо его вытянулось, а  глаза  выпучились.  Карпенко,
всегда отличавшийся потрясающей выдержкой, кинул на него быстрый  взгляд,  в
остальном же оставался совершенно невозмутимым.
   - Кто это? - с любопытством спросил следователь, не сдержав усмешки.
   Женя на  кассете  прыгала  и  пела,  с  невероятным  задором  расставаясь
поочередно с предметами своего нехитрого туалета.
   - Выключи! - велел Ярославский, шаря рукой по кровати в поисках пульта. -
Немедленно! Ну? Чего ты тянешь? Я же ясно сказал: выключи!
   Карпенко послушно остановил запись.
   - Фу, я даже вспотел, - признался следователь. - Если я не ошибаюсь,  это
ваша племянница, - наконец-то догадался он.
   - Моя, - с трудом  выговорил  Ярославский  и,  повернувшись  к  Карпенко,
сердито сказал:
   - Я тебя уволю! Я ведь просил узнать, все ли с ней в порядке. Как ты  мог
пропустить такое?
   - Да я...
   - Давайте сюда того  человека,  которого  вы  поймали  в  саду,  -  велел
следователь.
   - Я что-то ничего не понял, - потер лоб рукой Ярославский. -  Кассета  не
имеет никакого отношения к похитителям. Значит, о моем сыне опять ничего. Но
как исчезновение Жени связано с этой записью?
   - Ну, нет еще уверенности в том, что она действительно исчезла, а не ушла
по доброй воле. Возможно, она предвидела,  что  кассету  принесут  утром,  и
спряталась?
   - От кого?
   - От вас, Георгий Николаевич! Ведь для нее это стыдная запись.
   - Представления не имею, как могло с ней такое произойти. Женя - скромная
девушка! - принялся оправдываться Ярославский.
   - Скромных подловить легче всего, - вздохнул следователь.
   Тем временем в комнату привели Пончика, который от страха сильно напрягся
и мелко дрожал. Надо было добыть денег каким-нибудь другим способом.  И  как
теперь выпутываться?
   - Кто сделал видеозапись? - без предисловий спросил его Ярославский.
   - Не знаю, - быстро ответил Пончик. -  Я  только  принес.  За  деньги.  Я
передатчик. Ну, то есть не в смысле приемник, а в смысле - курьер.
   - Рассказывай все сначала, - велел следователь. - И учти:  мы  расследуем
похищение человека. Это тянет, знаешь на сколько?
   Пончик раскололся через полчаса после активного  вмешательства  Карпенко,
который взял его в кладовку для приватной беседы.
   - Да не похищал я ее! Это она ко  мне  лезла!  Пьяная  она  была  в  дым!
Осталась у памятника Пушкину!
   - Я точно вам  говорю:  она  у  Лаптева,  -  шепотом  произнес  Карпенко,
наклоняясь к самому уху Ярославского. - Зря вы волнуетесь.
   - Ты туда звонил?
   - К телефону никто не подходит. Но я знаю, что говорю!
   -  Ты  мне  уже  много  чего  наговорил,  -  недовольно  ответил  Георгий
Николаевич и снова воззрился на  Пончика,  держащегося  за  ребра.  -  Зачем
запись сделал?
   - Хотел денег слупить! - Пончик до сих пор не выдал, что работает на пару
с партнером.
   - Сколько?
   - Две штуки баксов.
   - Теперь я понимаю, почему  она  сбежала,  -  хлопнул  себя  ладонями  по
коленям Ярославский. - Если бы она попросила у меня такую сумму, я бы  начал
допытываться, для чего. Впрочем, у нее могло что-то скопиться...
   - Она сказала, что у нее нет денег, - быстро добавил Пончик.  -  Сказала,
что ей не платят зарплату  и  она  для  того,  чтобы  купить  нижнее  белье,
подрабатывает в магазине уборщицей.
   Следователь с  трудом  сдерживал  ехидную  усмешку,  Карпенко  вообще  не
подавал признаков жизни, сам же Ярославский покраснел, словно вареный рак.
   - Не может быть, - с трудом  выговорил  он.  -  Моя  племянница  работает
уборщицей?! Но зачем?! Она никогда,  ни  разу  не  просила  денег!  Работать
уборщицей при моих-то доходах!
   - Она сказала, - поспешно облизал губы Пончик, - что вы ее не  любите.  А
без любви ей, мол, ничего не надо.
   На глазах следователя и Кости Карпенко разыгрывалась большая человеческая
драма. Ярославский менял цвета, словно хамелеон, попавший на  дискотеку.  Из
красного он стал  белым,  потом  серым,  потом  зеленым,  после  чего  пошел
пятнами.
   - Вы забирайте его, - наконец выдавил он из себя, обращаясь к следователю
и имея в виду Пончика.  -  А  ты,  -  повернулся  он  к  Косте  Карпенко,  -
немедленно отыщи мою племянницу. Немедленно. У приятеля  она  или  еще  где.
Если после Яна и она исчезнет...
   -  Она  у  Лаптева,  -  повторил  словно  заклинание  Карпенко,  поспешно
выскальзывая в коридор.
   Ирма Гавриловна топталась возле двери, изнемогая  от  желания  попасть  в
свою  комнату.  Когда  все  ушли,  она  бросилась  внутрь  и  с  облегчением
выдохнула: то, чего она так боялась, не произошло. Та вещь была на месте. "А
эта мерзавка, - подумала Ирма Гавриловна  про  Женю,  -  возможно,  все  еще
вынюхивает! Хоть бы она вообще не вернулась!"
 
*** 
 
   - Ну, как там у вас? - спросил Веня, позвонив  домой  около  семи  вечера
следующего дня.
   - Отлично, - ответил Мартынов. - Можешь не волноваться.
   - Женя дома?
   - Да, только что пришла. Мы не виделись целый день.
   - Она поделилась с тобой своими горестями?
   - Нет, - несколько удивленно ответил тот. - А таковые имеются?
   - В общем-то, да. И в немалых количествах.
   - Я ничего не заметил, - хмыкнул Мартынов.
   - Значит, Женька держится молодцом.
   - Ладно, даю ее.
   - Привет, - сказала Женя, которая весь день  бегала  по  объявлениям,  но
никакой работы так и не нашла. Ведь У нее до сих пор даже не  было  трудовой
книжки, и она никому не могла доказать, что секретарского опыта у  нее  хоть
отбавляй. - Когда вернешься?
   - Завтра. Переночую на фирме.
   - Это из-за нас?
   - Ну да! Это  из-за  работы.  Поспать  удастся  часов  пять,  что  вполне
нормально. Кстати, у меня тут появилась идея