На десятый этаж.
   Настя подумала, что никто, кроме Ясюкевича, не знает ее  хорошо.  Так
хорошо, чтобы с первого взгляда, с лету, сообразить, кто перед ним.  Она
сняла и сунула в сумочку "засвеченные" очки, прихватив со стола  Эльвиры
другие  -  большие,  в   старомодной   оправе   грязно-розового   цвета.
Попеременно то приседая, то приподнимаясь на цыпочки,  она  добежала  до
лестницы, опасаясь, что навстречу ей сейчас выйдет  кто-нибудь  опасный,
кто крикнет ей: "Стой!" - и бросится в  погоню  -  сильный  и  страшный.
"Интересно, что они собираются со мной делать? Ударят по голове? Сделают
укол и на носилках вынесут из здания? Сразу убьют?
   Или попытаются сначала вытянуть из меня все, что я знаю? А что,  если
я под пытками скажу, что знаю?
   И разболтаю им про Люсю, про Никифорова... Господи, какой ужас!"
   Настя просквозила один пролет по лестнице и неожиданно  остановилась,
как будто налетела на препятствие. Кто-нибудь из людей Ясюкевича  должен
стоять на этой чертовой лестнице. Это ведь выход, а  выходы  они  должны
перекрыть! Настя попятилась в незнакомый коридор и быстро пошла к лифту.
Здесь оказалось довольно оживленно - на площадке топталось целых  четыре
человека, и Настя подумала, что, может быть, ей и повезет  добраться  до
первого этажа. Но как потом она выберется на улицу?
   Когда двери лифта открылись, Настя напряглась, ожидая увидеть  в  нем
своих преследователей. Однако кабина была благословенно пуста, и  у  нее
вырвался невольный вздох облегчения. В  лифт  вошли  по  очереди  злобно
сопящий дядька с красной, словно обваренной кипятком, лысиной и женщина,
которая что-то тихо и озабоченно  говорила  ему.  Затем  внутрь  ступила
сосредоточенная девушка, прижимающая к груди папку, за  ней  высоколобый
молодой человек с криво застегнутыми пуговицами  и  драным  портфелем  в
руке. Настя вошла последней и спросила:
   - Всем вниз?
   Они нестройно ответили:
   - Да.
   Лифт поехал, и Настя, к неудовольствию пассажиров,  полезла  в  глубь
кабины.
   - Извините, - нервно улыбалась она. - Мне нужно поправить ремешок  на
босоножке. Простите.
   Мягкий толчок - и лифт остановился. Двери поехали в  стороны.  Поверх
голов Настя сразу увидела шофера микроавтобуса - того, который  приезжал
к Мерлужиным на дачу. Хорошо, что он не видел ее тогда, этот шофер.
   - Послушайте! - потянула она за локоть нескладного молодого  человека
с портфелем.  -  Вы  не  поможете  мне  дойти  до  туалета?  Кажется,  я
подвернула ногу.
   Надо сделать холодный компресс.
   - Конечно! - растерялся тот  и  неуклюже  подставил  руку,  оттопырив
тощий локоть. - Держитесь за меня.
   "Они ищут девушку в единственном числе, - подумала  Настя,  направляя
своего спутника по тому пути, который казался  ей  наименее  опасным.  -
Поэтому на меня пока не обратили  внимания.  Как  умно  я  придумала!  И
оделась неброско. - На ней была юбка цвета мышиной  шерстки  и  делового
покроя блузка. - В таком виде я похожа на одну из участниц конференции".
   Участники конференции почему-то до сих пор не закрыли  дверь  в  зал.
Они роились внутри  -  все  с  одинаковыми  папками  в  руках,  создавая
равномерный гул, похожий на гудение турбины.
   - Ой, а проводите меня туда! - сказала Настя,  кивнув  подбородком  в
конференц-зал. - Я там посижу немного.
   Молодому человеку было без разницы, куда ее деть.
   Он довел ее до кресла и, рассеянно кивнув, удалился.
   Настя смотрела, как  он  движется  к  выходу  из  здания,  как  двери
раскрываются перед ним, как он выходит на улицу  и  исчезает  в  мировом
пространстве. "У меня такой финт не пройдет, - отрешенно подумала она. -
Меня задержат еще на подступах. Вон тот  нервный  тип,  шныряющий  между
колонн. Или вон тот, который стоит, словно изваяние, и водит глазами  по
сторонам.
   Или шофер, которого я знаю в лицо".
   Не успела она подумать про шофера, как он  вошел  в  конференц-зал  и
остановился у двери. На нем был светлый костюм и неприятный глазу  рябой
галстук. Он заложил  руки  за  спину  и  стал  внимательно  разглядывать
присутствующих, медленно переводя взгляд  с  одного  на  другого.  Настя
поняла, что сидеть отдельно  от  толпы  нельзя,  он  ее  сразу  заметит.
Поэтому тихонько поднялась и присоединилась к  ближайшей  группе  людей,
что-то горячо обсуждавших.
   -  В  условиях  неразвитости  правовой  системы  России  к  чему  это
приведет? - обратился к Насте какой-то мужчина с козлиной бородкой. -  К
экологической катастрофе, вот к чему!
   - Я тоже так считаю, - горячо согласилась она.
   - Кстати, мы незнакомы, - мужчина посмотрел на нее  поверх  очков.  -
Саничев Василий Петрович, фракция "Яблоко".
   Настя тоже посмотрела на него поверх очков, потому что  очки  Эльвиры
были настоящие, с диоптриями, и в них она не различала лиц.
   -  Левитан  Мария  Никифоровна,  -  в  свою  очередь  сообщила   она,
протягивая ладошку - "Женщины-центристки".
   Краем глаза Настя заметила, что шофер двинулся  с  места  и  медленно
пробирается через толпу как раз в ее направлении. Она поспешно перешла к
следующей группе. Здесь говорили о территориях,  свободных  от  проблемы
йододефицита.
   - Таких территорий в России нет! - заявила дама, похожая на собаку, и
рубанула ребром ладони воздух.
   Настя как раз оказалась в ее воздушном пространстве.
   - Вот вы кто? - грубо спросила  женщина,  наставив  на  нее  палец  с
желтым собачьим когтем.
   - Врубель, - тотчас же ответила  Настя.  -  Бэлла  Врубель.  Движение
"Женщины против расизма".
   - Очень хорошо! - гавкнула та. -  Во  всем  мире  недостаток  йода  в
рационе  восполняется  за  счет  йодированной  соли.   Сейчас   в   мире
восемьдесят процентов всей соли йодировано. А у нас? У нас потребность в
ней - более пятисот тысяч тонн в год! Разве мы ее удовлетворяем?
   - Конечно, нет! - возмутилась таким ужасным положением дел  Настя.  И
зачем-то добавила:
   - Мы вообще никогда и никого не удовлетворяем.
   Стоявшие кругом плохо одетые мужики, из числа тех фанатов науки,  кто
еще в юности променял и без того неярко  выраженное  либидо  на  красный
диплом  и  кандидатский   минимум,   ни   смешком,   ни   возгласом   на
двусмысленность не отреагировали.
   Тем временем неутомимый шофер продолжал грести в ее сторону.  "Только
не  смотреть  на  него!"  -  приказала  себе  Настя.  Заложила  вираж  и
присоединилась к следующей группе дискутирующих.
   - Постановление было принято правительством еще  в  девяносто  втором
году! - рассуждал  узколицый  молодой  человек,  собравший  вокруг  себя
порцию сочувствующих. - И до сих пор оно работало. А тут вдруг Верховный
суд  признал,  что  взимать  штрафы  за  загрязнение  окружающей   среды
незаконно! Вы представляете, к чему это может  привести?  К  беспределу!
Ведь так? - обратился он к Насте.
   "И почему на меня все сразу обращают внимание?"  -  раздражилась  та.
Вероятно,  от  страха  в  ее  внешности  проступило  что-то  энергичное,
государственное.
   - Так, - подтвердила она и поправила очки.
   - А вы, простите?.. - спросил молодой человек.
   Все, кто стоял в кружке, повернулись и внимательно посмотрели на нее.
   - Ангелина Васнецова. Женское движение "Идущие в ногу", - без запинки
ответила Настя.
   - Во что только  они  не  объединяются!  -  сердито  сказал  какой-то
старик, покачав большой седой головой.
   - Кто?
   - Женщины, - ответил тот. - Вот что такое "Идущие в ногу"? С  кем  вы
идете в ногу? И, главное, куда?
   - Куда все, туда и мы, - трусливо сказала Настя.
   - Мы идем за нашим президентом, - сообщил старик.
   - И мы в том же направлении,  -  поспешно  заявила  Настя.  -  Только
отдельной группой.
   Извинившись, она нырнула под чей-то локоть, и ее  тут  же  попытались
вовлечь в диспут  о  целесообразности  создания  единой  государственной
пожарно-спасательной службы.
   - Пожарные в бедственном положении! - горячо выступила Настя, в ужасе
заметив, что шофер подобрался слишком близко. Пожалуй, он даже слышит ее
голос.
   - Совершенно с вами  согласен!  -  обрадовался  мужчина,  оказавшийся
слева. - Очень приятно познакомиться. Борисов. ГУ ГПС МЧС. А вы?
   Шофер,  словно  дух,  материализовался   у   нее   за   спиной.   Она
почувствовала его дыхание на своей шее.
   - Ге, - леденея, ответила Настя.
   - В каком смысле? - набычился спасатель Борисов.
   - Людмила Петровна, Ге - это моя фамилия.
   Оказавшийся отходчивым, Борисов без передышки продолжил;
   -  А  вы  знаете,  госпожа  Ге,  что  правительство  уже  подготовило
постановление о выделении денег на закупку пожарной техники?
   - Да что вы говорите! - вздрогнув, воскликнула она и схватила его  за
пиджак. - Какое у нас мудрое, ответственное правительство!  Кто  бы  мог
подумать?
   Шофер прошел мимо, так  подробно  обшаривая  глазами  каждую  молодую
женщину, словно выбирал себе любовницу. В двух шагах  от  Насти  у  него
затрещал мобильный.
   - Да? - негромко спросил он. - Что за Эльвирины очки? Какие они?
   Одним движением руки Настя сдернула с  носа  очки  и  засунула  их  в
сумочку. После них в глазах у  нее  двоилось.  "Господи,  подскажи,  как
выбраться  отсюда!  -  взмолилась  она.  -  Поджечь  разве   что-нибудь?
Позвонить в милицию и сказать, что в здании  заложена  бомба?  Так  этих
бомб уже никто не боится, все  двинутся  к  выходу  чинными  рядами  без
всякой паники".
   Взяв под руку даму с расплывшимся лицом,  одетую  примерно,  как  она
сама, Настя представилась ей Еленой Малевич из группы "Молодые аграрницы
России" и покинула конференц-зал, глядя по сторонам с  наглым  отчаянным
любопытством. Ее спутница бубнила что-то о торфяных пожарах, но Настя не
слушала.
   Так. Все возможные выходы перекрыты. Сколько же народу в распоряжении
этой растреклятой "КЛС"! Вон стоит  человек  перед  входом  в  ресторан.
Возле женского туалета тоже стоит. У лифта теперь уже  двое.  Все  одеты
самым банальным образом, но Настя сразу же могла отличить их по глазам -
ищущим. Несколько раз она ловила на себе пристальные  взгляды.  Еще  бы!
Ведь у них есть ее описание. От стрижки и одежды, которая сейчас на ней,
никуда не денешься!
   А если денешься? В поле ее зрения попал магазинчик готового платья  с
растопыренными манекенами в витрине. "Какая прелесть эти офисные здания!
- зажигаясь радостью, подумала Настя. - Чего тут  только  нет!"  Хорошо,
что она взяла с собой деньги. Можно пойти, купить какой-нибудь  сарафан,
легкомысленную летнюю шляпку и скрыться. Лучше всего  просочиться  через
главный вход, там, где меньше, всего ждут.
   Отделавшись от дамы, озабоченной торфяными пожарами, она  фланирующей
походкой вошла в магазинчик и  сразу  же  увидела  мужскую  спину  возле
кассы.
   - У вас в примерочных кабинках никто не оставлял одежды?  -  негромко
спрашивала спина у растерянной продавщицы. - Может быть, купили новую, а
старую попросили завернуть?
   Настя попятилась.  Ложбинка,  идущая  вдоль  позвоночника,  незаметно
превратилась в русло, по которому непрерывным  потоком  тек  пот.  Через
минуту она снова очутилась в холле, среди мельтешащей людской массы.
   Приблизилась к фонтанчику и, намочив руку, протерла лицо. Нет выхода!
Еще немного, и ее обнаружат. Подойдут с двух сторон,  схватят  за  руки,
вызовут Ясюкевича. Дальше  представлять  не  хотелось.  Еле  переставляя
глиняные  ноги,  она  подошла  к  книжному  лотку  и  принялась   бешено
перелистывать  страницы,  хватая  одну  книгу  за   другой.   Продавщица
неодобрительно смотрела на нее.
   "А может быть, мне как раз привлечь  к  себе  внимание?  -  пришло  в
голову Насте. - Никто не ожидает, что я высунусь, ведь так?"
   Рядом  с  киоском,  расставив  ноги  на  ширину  плеч,  стояла   пара
милиционеров в форме. Оба были примерно Настиного  возраста  и  довольно
дюжие. "Если уж они повяжут, - приценилась к ним Настя,  -  то  типы  из
"КЛС" вряд ли меня у них отобьют.  Побоятся,  что  засветятся.  Если  я,
допустим, нахулиганю, милиционеры выведут меня из здания  и  повезут  на
своей машине в отделение. По дороге я от них откуплюсь. Или в  отделении
откуплюсь. Или объясню все, в конце-то концов!"
   - Эй вы, козлы! - сказала им Настя, положив обратно на прилавок книгу
обложкой вниз. -  Чего  застыли,  как  елки  у  Кремля?  Вы  должны  тут
дежурить?
   Так идите, дежурьте! Вам не за то зарплату платят, чтобы  вы  подошвы
простаивали!
   Стражи правопорядка посмотрели сначала на Настю, потом друг на друга,
потом снова на Настю. Она стояла в воинственной позе, уперев руки в бока
и наклонив голову, словно бодливая корова.
   - Какая-нибудь феминистка с  конференции,  -  задумчиво  сказал  один
милиционер, поправляя ремень.
   - Да не, просто дребанутая, - не согласился  второй,  лениво  почесав
руку.
   - Вишь, униформа на ней, - заспорил первый. - И злобный  нрав  так  и
прет наружу. Они там, на конференции, друг дружку разогрели,  ща  начнут
выходить, на простой народ кидаться.
   - Ты чего это про меня сказал? - прищурилась Настя, подходя ближе.  -
Какая я тебе феминистка? Ты чего женщин оскорбляешь, мент заплесневелый?
   Милиционеры не успели больше и  рта  раскрыть,  как  сзади  подскочил
какой-то живчик и воскликнул:
   - Ошибаетесь! Она не из этих, не из феминисток!
   Она из  группы  "Идущие  строем".  Или  "В  ногу".  Верно  я  говорю,
Ангелина?
   - Это которые книжки на площадях рвут? -  спросила  сзади  лоточница,
подгребая к себе поближе те брошюрки, которые только что листала Настя.
   - А вы читали Сорокина? - встрял какой-то человек с  головой  в  виде
огурца. - Я бы его тоже порвал.
   - Кого бы ты порвал? - набросилась на него сердитая Настя. -  У  тебя
сил не хватит даже листок из записной книжки вырвать!
   - Ангелина... - задумчиво пробормотал первый милиционер, глядя вдаль.
- Не Маня, не  Катя  -  Ангелина!  Еще  есть  Хакамада.  Все  у  них,  у
политиков, с вывертом. Не живут, как простые люди!
   -  Глядите,  что  там?  -  заинтересовалась  лоточница,  привстав  на
цыпочки.
   Все посмотрели на улицу,  где  по  кругу  ходило  человек  шесть-семь
воинственно настроенных личностей с самодельными плакатами в  руках.  На
плакатах с разной степенью корявости  было  написано:  "Долой  Болотова!
Даешь Перехватова!"
   Милиционеры страшно заинтересовались.
   - Пойди приведи какого-нибудь, - предложил первый второму.
   Тот не стал спорить и отправился на улицу. Через некоторое  время  он
вернулся, ведя в фарватере белокурую оторву в шортах  и  босоножках  без
пятки. Она была загорелой,  длинноногой  и,  по  всему  видать,  страшно
распущенной. Плакат "Нет - Болотову!" несла на плече, словно котомку.
   - Ну? - спросил первый мент, который, видно, был у них за главного. -
По какому поводу митингуем?
   - А я откуда знаю? - пожала плечами девица и вытянула изо рта жвачку.
- Мне заплатили, чтобы я немножко поносила эту  штуку.  -  Она  потрясла
плакатом. - Вот я и ношу.
   -  Орать  будете?  -  строго  спросил  страж  порядка.  -  Помидорами
кидаться? Бутылки бить?
   - Мне ничего такого не  говорили,  -  равнодушно  ответила  девица  и
выдула пузырь.
   - А документы у вас есть? - нахмурился тот.
   - Да чего ты ко мне пристал! -  рассердилась  девица,  изо  всех  сил
работая челюстями. - С какой стати я тебе документы буду  показывать?  Я
ведь не лицо кавказской национальности!
   - Вы держите в руках плакат неясного содержания.
   - У нас что, запрещено картонки  к  палкам  приделывать?  -  повысила
голос блондинка.
   -  Да!  -  поддержала  ее  Настя.  -  У  нас  нынче,  менты  дорогие,
демократия! Если вы знаете, с чем ее едят.
   - Знаем, знаем, - закивали менты. - Адокументики все же позвольте.
   Блондинка совершенно точно не хотела показывать  им  свои  документы.
Она бросила плакат на пол и начала качать права,  вопя  во  всю  глотку.
Настя сразу же приняла  ее  сторону  и  вертелась  рядом,  поддакивая  и
подвизгивая.
   -  Я  свободная  гражданка!  -  кричала  блондинка,   наскакивая   на
милиционеров. - Я могу ходить с чем хочу и как хочу Хоть голая!
   Сказав так, она внезапно загорелась свежей идеей  и  стащила  с  себя
желтую майку. Под ней обнаружился кружевной лифчик,  который  блондинка,
не задумываясь, расстегнула. Дело было  минутное.  Сдернув  бюстгальтер,
она ловко прикрутила его к верхушке плаката.
   Все вокруг уставились на  ее  грудь.  Кто-то  ахал,  кто-то  смеялся,
кто-то тупо молчал. Но на грудь смотрели все.
   И никто не смотрел на лицо.
   - Эх, да что там! - крикнула Настя,  мгновенно  оценив  ее  почин.  -
Поддерживаю такую демократию!
   Моя страна - моя демократия!
   Она рванула на себе блузку и, зажмурив  глаза,  махом  обнажилась  до
пояса. Толпа зашевелилась и загалдела.
   - Что там такое? - спросил голос откуда-то с задворок.
   - "Идущие вместе" очередную акцию устроили! - сообщила  лоточница.  -
Голые будут ходить!
   - В знак чего?
   - Как всегда. Путина поддерживают.
   - А ему это надо?
   Настя  была  уверена,  что  милиционеры  немедленно  скрутят   их   с
блондинкой, заставят прикрыть нагое тело и повезут в  участок.  В  конце
концов, они находятся в центре столицы! В этом дурацком  офисном  здании
наверняка полно иностранцев!  Однако  милиционеры  вовсе  не  собирались
делать  ничего  подобного.  Они  выбрались  из  толпы  и  заняли   место
наблюдателей где-то с самого края. Настя не могла поверить, что осталась
стоять в одной юбке на глазах у десятков людей.
   - Пошли! - кивнула ей блондинка и протянула плакат, куда прикрутила и
Настин лифчик тоже. Та с благодарностью схватила транспарант и выставила
перед собой, словно щит, загородив лицо. Сумочку  пришлось  повесить  на
шею и перекинуть за спину.
   - Вот придурки! - кричала блондинка, пробираясь к выходу.  Настя,  ни
жива, ни мертва, семенила за ней.
   Типы из "КЛС", которые стояли  у  входных  дверей,  ее,  конечно,  не
остановили. Они увидели только плакат и идущую  под  ним  голую  женскую
грудь, которая, судя по всему, страшно куда-то торопилась.
   "Это ужасный сон! - думала Настя, очутившись на улице. - Наяву такого
со мной произойти просто не могло!" Она зажала плакат  между  коленок  и
принялась напяливать на себя скомканную кофточку. Вокруг нее  продолжали
ходить разномастные личности, скандируя:
   - Пе-ре-хва-тов! Пе-ре-хва-тов!
   Сунув плакат кому-то из них в руки, Настя на дрожащих ногах  кинулась
прочь. Верхняя часть ее шелкового гарнитура,  словно  знамя,  реяла  над
толпой.

***

   - Ну? - придержав все остальные слова, катавшиеся у  него  на  языке,
спросил Ясюкевич у одного из своих людей, уже час бегавших  по  офисному
центру.
   - Ее нет! - запыхавшись, сообщил тот. - Нигде нет.
   - Продолжайте искать, - процедил Ясюкевич. - Вот уж воистину:  всякая
молодость резвости полна.
   Кстати, мы теперь знаем, кто она. Вот, возьми распечатку.
   - Анастасия Шестакова, - прочитал тот и заметил:
   - Не такая уж молодость, тридцать лет.
   Ясюкевич насупился. Когда он сажал ее в свою машину, думал, что ей не
больше двадцати пяти. Облажался.
   Идентифицировали Настю моментально. Бригада, которая чистила  у  Люси
ковры, сразу же опознала ее на фотографии.  Нашли  квиточек  об  оплате,
выехали по адресу. Хозяев дома не оказалось, но приятный молодой человек
Леша Алексеев поговорил с соседями и  узнал,  что  на  снимке  -  Люсина
подруга Настя Шестакова. Дочка той  Шестаковой,  которую  по  телевизору
показывают. Той Шестаковой, которая дикторша.
   Дочку "дикторши Шестаковой" разработали за час.
   Потом вся ее простая биография была занесена в компьютер, распечатана
и разослана заинтересованным лицам.
   - Господи! - воскликнул Леша Алексеев, когда прочитал этот листочек в
первый раз. - Посмотрите, где у нее дача! Вот откуда  она  всплыла!  Она
видела, как наши приезжали к Мерлужиным!
   - Ну, видела, - пожал плечами маленький вертлявый Никита Петрович.  -
Видела, как комнату обыскивали. И что дальше