становится ее любовником. Ну, а для любовника эта кочерыжка сделает все,
что тот от нее потребует. Все расскажет, всем поделится...
   - Кочерыжка - это,  стало  быть,  ты?  -  на  всякий  случай  уточнил
Самойлов.
   - Это просто образное сравнение.
   - Ты где-то подцепила комплекс неполноценности.
   Кстати, ты так и не уточнила: сколько всего было красавцев?
   - Трое. Ой, что я говорю? Если считать Юхани, то четверо. Впрочем, он
был не то, чтобы красавец...
   - Юхани? - недоверчиво  переспросил  Самойлов.  -  Похоже  на  кличку
чего-то пушистого.
   - Он не был пушистым, а был самой настоящей  гадиной.  Я  думала,  он
финн, а он оказался вшивой подделкой.
   - Выходит, ты сразу почуяла чей-то злой умысел в появлении всех  этих
шикарных парней?
   - Точно. С ними вообще-то было много мороки.
   Один меня загипнотизировал, наговорил всяких глупостей  и  скрылся  в
трубе. Я почти сразу его разоблачила. У него оказалась  слабая  легенда.
Второй - на самом деле он был первым - убежал прямо из моей постели.
   Я пыталась его найти, а оказалось, что он не живет  там,  куда  водил
меня знакомиться с  мамой.  А  живет  там  совсем  другой  тип,  который
подрался  с  третьим  красавчиком...  Потом  они  вообще  стали   ходить
парами...
   - Остановись! - призвал Самойлов. - Оставим  эту  тему,  она  пустая.
Лучше расскажи, как случилось, что ты ударилась в бега.
   - Это неприятное воспоминание, - скривилась Настя. - Я напросилась  к
Ясюкевичу домой, чтобы  покопаться  в  его  письменном  столе.  Конечно,
предлог был совсем другой. Я  сказала,  что  мне  нужна  психологическая
поддержка, и все такое...
   - Как же он клюнул на такую кочерыжку, как ты? -  равнодушно  спросил
Самойлов, пристраивая пепельницу на коленку и закуривая.
   - Черт его знает! Тем не менее он  посадил  меня  в  машину  и  повез
домой.
   - И как ты выкрутилась? Ты ведь выкрутилась?  -  вскинул  он  на  нее
глаза.
   - Ну конечно! Я убежала, но мне не удалось положить на  место  папку,
которую я просматривала. Когда он это обнаружил, поднял тревогу.  Как-то
очень быстро люди из "КЛС" меня вычислили. Разве я могла подумать, что у
них  вдруг  окажутся  в  руках  мои  фотографии?  И  столько   убийц   в
распоряжении? Может, они связаны со спецслужбами?
   - Может, - кивнул Самойлов. - Расскажи, что было дальше.
   - Дальше я отправилась к тому типу, о котором прочитала в этой папке,
- к Медведовскому. Я думала, его собираются убить. Были все признаки.  А
он оказался с ними заодно. Вернее, как я теперь  понимаю,  он  сейчас  в
таком же положении, что и Макар. Он - клиент.  Пока  я  в  его  кабинете
растекалась мыслью по древу, он позвонил типам из "КЛС". Они приехали во
главе с Ясюкевичем и принялись ловить меня  по  всему  офисному  зданию.
Перекрыли входы и выходы.
   - Как же ты оттуда выбралась?
   - Это долгая история...
   - Нет, ну мне интересно.
   - Разделась до пояса и вышла, - гордо ответила Настя. - Нестандартный
ход. Все смотрели на мое тело и забыли про лицо.
   - И я еще удивляюсь, что ты бросилась под колеса  моих  "Жигулей"!  -
пробормотал Самойлов.
   - Я побежала к своей машине, но там меня ждали.
   Ждали меня у дома подруги, у дома  бывшего  жениха,  у  дома  маминой
подруги... Вот так я и стала бродяжкой.
   Самойлов затушил сигарету и сказал:
   - Я уже знаю так много, что мне даже как-то не по себе. Я теперь  как
будто бы с тобой заодно.
   Насте очень хотелось, чтобы он был с ней заодно.
   Он совершенно точно перестал смотреть на нее волком  и,  кроме  того,
защитил ее, когда возникла необходимость. Да что там: он бился за нее не
на жизнь, а насмерть! Настя не  сомневалась,  что,  попади  она  в  руки
Ясюкевича, ей точно пришел бы каюк.
   - Кстати, сегодня двенадцатое число, - сообщила Настя.
   - Уже тринадцатое. Третий час ночи.
   - Вчера теплоход с Наташей Кратовой на  борту  отправился  к  Нижнему
Новгороду.
   - Ты хочешь догнать теплоход?
   - Почему бы и нет? Можно позвонить на Речной вокзал и узнать,  где  у
них будут остановки. Добраться туда по  суше  и  поговорить  с  Наташей.
Предупредить ее. Или вообще снять с теплохода от греха подальше.
   Вдруг, если у них провалится загадочная "операция на воде", они убьют
ее примитивным образом? Вот хорошо бы схватить их за руку!
   - Нереально, - покачал головой Самойлов. - Чтобы  схватить  за  руку,
нужно плыть на том же теплоходе.
   Мы уже не плывем.
   - Но Наташу в  любом  случае  надо  спасти.  Это  наш  гражданский  и
человеческий долг.
   - Давай позвоним в милицию, - предложил Самойлов.
   - Тогда я за свою шкуру не дам и ломаного гроша.
   "КЛС" представила все так, будто я психически нездорова и сбежала  из
клиники. Я сама слышала, что  милиционеры  получили  ориентировки.  Меня
ловят.
   - Что ж, значит, надо спасать Наташу Кратову своими силами. Кстати, у
тебя нет температуры? - Он поднялся и положил руку ей на лоб. - Подожди,
так я не понимаю. Надо губами.
   Он взял ее за плечи, притянул к себе и приложил губы ко лбу. Долго не
отпускал. Настя стояла неподвижно и дышала ему в  пуговицу  на  рубашке,
размышляя о том, почему некрасивые мужчины нравятся ей  гораздо  больше,
чем все остальные.
   - Температуры нет, - сообщил Самойлов странным голосом. - А  как  там
поживает мой укус?
   - Совсем не болит, - поспешно заверила его Настя. - Извини, что я при
докторе на тебя наехала.
   - Ты защищалась.
   Было удивительно приятно, что он сменил гнев на милость. На  какую-то
минуту Настя вдруг испытала чувство защищенности. Оно было  непривычным,
словно чужое платье, взятое напрокат. Краешком сознания Настя  понимала,
что его скоро придется вернуть.
   - Как ты думаешь, меня поймают? - будничным тоном спросила она.
   Самойлов тут же отпустил ее и повалился на  диван,  закинув  руки  за
голову.
   - Если не будешь высовываться, то нет.
   -  А  Наташа  Кратова?  Если  я  поеду  наперерез  теплоходу,   будет
считаться, что я высовываюсь?
   - Естественно. Поэтому я поеду с тобой. - Настя хотела возразить,  но
он быстро добавил:
   - У тебя все равно нет денег на  дорогу.  И  я  обещал  доку,  что  в
пятницу покажу ему твой заживший румяный зад.
   Он дождался, пока она выйдет из душа, и велел  ложиться  в  маленькой
комнате. Достал из шкафа постельное белье, вышел и плотно прикрыл дверь.
Настя поглядела ему в спину и тут же заснула, едва успев закрыть глаза.
   Проснулась она оттого, что  Самойлов  ходил  по  комнате  и  довольно
громко произносил какие-то фразы.
   Она постаралась сосредоточиться.
   - Мы можем перехватить теплоход в Угличе.  Он  там  долго  стоит,  мы
вполне успеем.
   - Это ты со мной разговариваешь? - спросила Настя, моргая. У нее были
сонные розовые щеки, а одно ухо, с той стороны, где  она  прижималась  к
подушке, сделалось ярко-малиновым.
   Прежде чем войти, Самойлов стучал в  дверь,  но  она  не  отзывалась,
тогда он испугался, что вдруг ее там нет, -  и  вошел.  Настя  спала  на
правом боку, нелепо остриженная и, несмотря на пережитые события, свежая
и спокойная.  От  нее  пахло  его  собственным  шампунем  и  еще  чем-то
неуловимо-нежным.
   Самойлов позвал ее, но она не желала просыпаться.
   Тогда он протянул руку, чтобы потрясти ее за плечо, но  почему-то  не
посмел дотронуться и насупился. Стоять и смотреть, как  она  спит,  было
нелепо, да и неудобно.
   Поэтому он принялся рассказывать, что успел узнать.
   От звука его голоса она и проснулась.
   - Машину я заправил и уже подогнал к подъезду, с ней все в порядке, -
вещал Самойлов. - Если мы хотим успеть, то должны выехать прямо  сейчас.
Можешь устроиться на заднем сиденье  и  досыпать.  Завтрак  я  сложил  в
сумку.
   Глаза Насти неожиданно увлажнились, и второе ухо отчего-то тоже стало
малиновым.
   - Я тебе так благодарна, - тихо сказала она.
   - , Это ты молодец! Ведь надо соображать, под какую машину прыгать, -
заявил Самойлов. - Я пойду, а ты одевайся.
   Она стояла у подъезда и ждала, пока он уложит сумку. Посмотрев на нее
краем глаза, он понял, что ее одежда совсем не подходит для  поездки.  А
уж обувь тем более. И что на него нашло  тогда  в  магазине?  Он  просто
сумасшедший.  Сумасшедший,   разучившийся   контролировать   собственные
эмоции.
   Настя не захотела спать  на  заднем  сиденье.  Она  достала  карту  и
расстелила  у  себя  на  коленях,  чтобы  подсказывать  Самойлову,   как
правильно ехать.
   Утро только занималось, и, выбравшись из Москвы,  "Жигули"  помчались
по шоссе, точно снаряд, наведенный на  цель.  Видеокассета  с  рассказом
Макара Мерлужина лежала в сумке на заднем сиденье.
   Они некоторое время перекидывались  фразами,  словно  подлаживаясь  к
дороге, потом  стали  обсуждать  все,  что  узнали  во  время  просмотра
кассеты. Сегодня Самойлов гораздо  настойчивее  расспрашивал  Настю  обо
всем, что с ней случилось за последние дни. Как будто бы раньше он делал
это по обязанности, а теперь в нем пробудился подлинный интерес.
   - Почему ты не уехала в Финляндию? - небрежно поинтересовался  он.  -
Когда почувствовала опасность, я имею в виду?
   - Что толку? - Настя пожала плечами. - Жену Медведовского  утопили  в
Италии. Правда, никакого самоубийства не  организовывали.  На  этот  раз
сработали под несчастный случай.
   - А почему ты не вышла замуж? - неожиданно спросил он.
   - Когда? - опешила Настя. - Когда почувствовала опасность?
   - Да нет, вообще. Почему ты не замужем?
   - А ты почему не женат?
   - Я был. Два раза. У меня есть дети. Ну так как?
   Настя не нашлась, что сказать.  Сама  толком  не  знала,  почему  так
получилось, что она до сих пор одна.
   - У меня работа неподходящая, - наконец, заключила Настя. - С утра до
ночи я пылюсь в бухгалтерии.
   А там одни тетки. Мне не с кем даже пофлиртовать,  не  то  что  замуж
выйти.
   - Для флирта работникам даются выходные дни, - не отставал Самойлов.
   - Видимо, у меня не только работа,  но  и  характер  неподходящий,  -
вздохнула Настя.
   - Уже горячее, - одобрил тот.
   - Вообще-то у меня был жених, но я сейчас думаю, как хорошо, что дело
не дошло до брака.
   - Почему?
   - Он меня раздражал. Меня вообще раздражает большинство мужчин, - она
покосилась на Самойлова. - Они золотыми буквами вписали  себя  в  лучшую
половину человечества и с тех пор активно вырождаются.
   Самойлов хмыкнул. "Непонятно, сколько он спал, -  подумала  Настя.  -
Успел все узнать про теплоход, собрал сумку, съездил за  машиной  и  еще
побрился".
   На самом деле Самойлов вообще  не  спал,  но  он  к  этому  привык  и
чувствовал себя не хуже, чем обычно.
   Они ехали и ехали, километры уносились назад, в серый пасмурный день,
и вдоль шоссе стояли дома - бесконечное множество.
   - Господи, сколько же на земле людей! - неожиданно сказала Настя.
   Самойлов метнул на нее быстрый взгляд и добавил:
   - И всем хочется счастья.

Глава 14

   Теплоход лежал в темной воде и терпеливо  дожидался  пассажиров,  как
старый  мудрый  пес  отлучившихся  хозяев.  От   него   исходил   особый
металлический запах, наводящий на  мысль  о  путешествиях  и  просторах,
раскинувшихся там, за поворотом реки. Настя  первой  взбежала  на  борт,
почувствовав под ногами гулкую пустоту - Все ушли на экскурсию, смотреть
"Дивную"  церковь,  -  сообщил  ей  один  из  членов  команды,  вышедший
навстречу - Я из Москвы приехала, - начала Настя, итог сразу посуровел:
   - Родственница?
   - Чья? - не поняла Настя.
   - Да так. Я думал - родственница. У нас женщина утонула.
   У Насти подогнулись колени, и она некрасиво  плюхнулась  на  одну  из
скамеек, расставленных вдоль палубы.
   - Она записку оставила, - как  будто  оправдываясь,  сказал  мужчина.
Глаза у него были больные. - Сама за борт прыгнула. Даже не  знаем,  где
точно это случилось.  Ее  по  всей  реке  теперь  ищут.  Наташей  звали.
Говорят, у нее двое детей-школьников.
   - Перестаньте, - зло прервала его Настя, и он обиженно замолчал.
   Она вытерла рукой  влажный  лоб  и  пригладила  волосы.  Несмотря  на
близость реки, казалось, что на этой палубе жарче, чем в Москве.  Солнце
так и липло к воде и ко всему, что плавало в ней.
   -  Все  остальные  туристы,  говорите,  осматривают  сейчас  "Дивную"
церковь? - равнодушно спросила Настя. - А далеко она?
   Мужчина  объяснил,  как  найти   церковь,   и   Настя   заторопилась.
Поджидавший на берегу Самойлов все  понял  по  ее  лицу  -  Опоздали?  -
коротко спросил он, сморщившись, как от кислого.
   - Наташа оставила предсмертную записку, - дрожащим  голосом  ответила
Настя. - Поедем к церкви, туристы сейчас там. Хочу посмотреть, не  узнаю
ли я случайно кого-нибудь из них.
   Молча  двинулись  к  машине.  Капот  раскалился,  до  него  было   не
дотронуться, а внутри оказалось  невыносимо  душно.  Самойлов  рванул  с
места так, словно хотел загнать внутрь "Жигулей" весь имеющийся в Угличе
ветер. Настя некоторое время крепилась, а потом ткнулась носом в  колени
и заплакала:
   - Это я виновата! Надо было звонить  в  милицию,  чтобы  связались  с
теплоходом. Надо было кричать, что  женщину  хотят  убить!  Какой  ужас,
Олег!
   Она впервые назвала Самойлова по имени, а он впервые  испытал  острый
приступ жалости к ней.
   - Ничего, - произнес он и неловко похлопал ее по плечу. - Это  не  ты
виновата. Ты не убиваешь людей, Настя.

***

   Приезжие цепочками обвивались вокруг "Дивной" церкви, задирали головы
вверх и вполуха слушали женщину-гида, которая выводила  свою  соловьиную
песнь, не особенно заботясь о том, внимают ей или нет.
   - Узнаешь кого-нибудь? - спросил Самойлов, останавливаясь поодаль.
   - Узнаю, - процедила Настя.
   Взгляд   ее   уперся   в   круглую,    словно    сковорода,    лысину
поросенка-Аврунина. На лысине рос легкий пушок, который  игриво  шевелил
ветер. Настя достал из сумки расческу с круглой ручкой и,  тихо  подойдя
сзади, ткнула ею Аврунину в бок. Наклонилась и тихо сказала:
   - Стой, сволочь, не рыпайся.
   Аврунин дернулся и поднял испуганную мордочку.
   Он был совсем не похож на серийного  убийцу  Самое  большее,  на  что
тянула его физиономия, - это на мелкую кражу в супермаркете.
   - Подними рыло и посмотри на меня, - процедила Настя.
   Аврунин послушался и осторожно вывернул шею.
   Он был такой маленький, что смотрел на Настю снизу и видел только  ее
подбородок. Настя наклонилась ниже и спросила:
   - Узнаешь?
   Он открыл розовый ротик и издал некий неопределенный звук.
   - Что ж ты такой беспамятный, Аврунин! Я вот тебя  везде  узнаю.  Ну,
вспоминай, вспоминай! Тебе наверняка дали мою фотографию.
   Аврунин кивнул и мелко-мелко  затрясся.  Настя  еще  глубже  воткнула
расческу в складки сала поверх ремня и наклонилась к его уху:
   - А ведь я за тобой особо слежу, Аврунин. Я, конечно, не видела,  как
ты убиваешь, но дам суду такие показания, что прокурор пальчики оближет.
Я тебя, Аврунин, закидаю косвенными уликами по самую  макушку.  Помнишь,
как ты в "Садах Семирамиды" обрабатывал Ингу Харузину?  Помнишь,  да?  -
удовлетворенно констатировала она,  почувствовав  вибрацию.  -  Помнишь,
Инга услышала шорох, ты поднял шишку и швырнул ее за деревья? Вижу,  что
хорошо помнишь. Так это я там стояла, Аврунин. Стояла и слушала.
   - Вы меня с кем-то путаете,  -  пискнул  тот,  шевельнув  торсом.  Он
смотрел на Настю собачьими глазами.
   И даже готов был извиниться, если бы это  принесло  ему  какую-нибудь
пользу.
   - Передай своему боссу,  -  сказала  Настя,  -  что  его  предприятие
закрывается. Навсегда. А сам он отправляется в ад.
   Она отделилась от него, трясясь от ярости, и быстро пошла к  островку
деревьев, под кронами  которых  прятался  от  солнца  Самойлов.  Аврунин
остался стоять в той же позе, не смея шевельнуться, хотя Насте было  все
равно, обернется он или нет. Самойлов наблюдал за тем, как она  на  ходу
пытается взять себя в руки, и подумал, что, пожалуй,  он  рад,  что  она
сунулась под колеса именно его "Жигулей",  а  не  какого-нибудь  другого
человека. Другого мужчины.
   - Что теперь делать? - спросила Настя, когда они снова  оказались  на
забитом машинами шоссе. - Если я  пойду  в  милицию,  мне  вряд  ли  кто
поверит. Ясюкевич и компания наверняка подготовили липовые документы. По
ним я считаюсь неполноценным членом общества.  Они  поймают  меня,  и  я
стану почетной пациенткой психиатрической  больницы,  где  мне  зачистят
мозги в считанные недели.
   С другой стороны, если я не пойду в милицию, то останусь один на один
с целой бандой киллеров. Не могу же я прятаться от  них  вечно?  Значит,
наша встреча неминуема, а финал предсказуем.
   - Не драматизируй, - бросил Самойлов. - Приедем и  спокойно  во  всем
разберемся. Не думаю, что Ясюкевич такой  большой  авторитет,  чтобы  по
одному его заявлению за  тобой  гонялась  вся  милиция.  Кроме  того,  в
милиции не идиоты сидят! С чего они будут совершенно нормальную  женщину
передавать в психушку?
   - А если Ясюкевич кого-нибудь из них купит?  Разве  не  бывает  таких
случаев? - насела на него Настя.
   - Бывает,  конечно.  Но  почему  ты  считаешь,  что  с  тобой  должно
произойти самое плохое?
   - Уверяю тебя, ничего хорошего со мной тоже не произойдет.
   - Оказывается, ты пессимистка! - укорил ее Самойлов. - А ведь сначала
такой не показалась. Готова была даже здоровьем рисковать,  лишь  бы  не
пропасть окончательно. И ведь нашла выход. Конечно, я его не одобряю...
   - А я ведь даже не знаю, кто за всем  этим  стоит!  -  с  неожиданной
злостью воскликнула Настя. - Кому принадлежит эта киллерская контора?
   Самойлов заколебался, но потом неохотно заявил:
   - Пока ты спала, я  это  выяснил.  -  Настя  вскинула  голову,  и  он
равнодушно пожал плечами:
   - Подобные вещи узнают у хакеров. Если есть кто знакомый.
   - У тебя есть?
   - Есть.
   Самойлов достал откуда-то из-под  сиденья  свернутую  в  четыре  раза
компьютерную распечатку. Настя выхватила ее и поспешно развернула.
   - Геннадий Витальевич Ерасов, - вслух прочла она. - Так вот как  тебя
зовут, дружок! Смотри-ка, ты довольно  молод,  судя  по  году  рождения.
Столько еще можешь дел натворить... -  Она  повернулась  к  Самойлову  и
спросила:
   - А почему у него три адреса?
   - Богат, - коротко ответил тот.
   Настя, не спрашивая разрешения, убрала компьютерную распечатку в свою
сумочку - Как же так? - потерянно спросила она. -  Про  этого  типа  все
известно. Кто он, что он, чем занимается. И он  живет  себе  припеваючи.
Охотится на людей и даже, наверное, находит это волнующим. Мне  кажется,
иметь такой, с позволения сказать, бизнес может только человек с глубоко
травмированной психикой.
   - Напрасно ты думаешь, что всем известно, чем он занимается. Если  бы
было известно, его  лавочку  уже  давно  бы  прикрыли.  Конечно,  у  нас
беспредел, но пока  что  киллерским  конторам  не  раздают  лицензий  на
отстрел граждан.
   Настя некоторое время задумчиво смотрела в окно, затем предложила:
   - Давай я поведу. Тебе надо поспать.
   - Нет, сначала ты поспи, я потом.
   Он не будил ее до самой Москвы, и  Настя  вынырнула  из  душного  сна
совершенно разбитая. Машина стояла возле большого супермаркета,  в  двух
шагах от дома, где жил Самойлов.
   - Мы почти на месте, - обернулся  и  доложил  он.  -  Сейчас  закупим
провизию и запремся в квартире. Будем вырабатывать стратегический план.
   Заметив, что она ни чуточки не воодушевилась, добавил:
   - Тебе должно быть  передо  мной  неудобно,  потому  что  ты  втянула
законопослушного гражданина, то есть меня, в скверную историю.
   - Мне неудобно.
   Настя вылезла из машины и стала осторожно разминать конечности.
   - Я слежалась, как старое пальто, - пожаловалась она.
   - Хочешь, я сам сбегаю  в  магазин?  -  предложил  он.  -  Оставайся.
Придешь немного в себя.
   - Ладно, - кивнула Настя, и Самойлов оставил ключ в замке зажигания.
   Настя стояла и смотрела, как он