частью,  не  исчез  окончательно  после  сильного  ночного  дождя.   Внутри
отпечатка он обнаружил  несколько  больших  следов  и  два  поменьше.  Аллен
вернулся к постройке, напоминавшей сарай, и принес старый ящик. На нем  были
следы мокрой земли. Он положил ящик на отпечаток в земле и увидел,  что  все
точно  совпадает.  Аллен  принялся  детально   изучать   ящик,   внимательно
вглядываясь в соединения и трещины в грубом дереве. Через несколько минут он
начал что-то насвистывать. Он достал из кармана пинцет и  из  трещины  вдоль
края вытащил маленький красный кусочек какой-то упругой материи, потом нашел
еще два лоскутка, забившихся внутрь дерева  и  зацепившихся  на  выступающем
гвозде. Аллен положил это все в конверт и запечатал его.  Поставив  ящик  на
место, он стал измерять расстояние от него до подоконника.
   - Доброе утро, - произнес голос у него за  спиной.  -  Вы,  должно  быть,
детектив.
   Аллен поднял глаза  и  увидел  Найджела  Басгейта,  перегнувшегося  через
каменный забор, отделявший территорию ратуши от тропинки.
   - Какая, должно быть, у вас интересная жизнь, - продолжал Найджел.
   Аллен не ответил. Небрежным движением он  отпустил  защелку  на  стальном
измерителе. Она отлетела вниз.
   - Ага, застали врасплох, - заметил Найджел.
   - Попридержите язык, - довольно мягко сказал Аллен. - Идите-ка сюда.
   Найджел перепрыгнул через стену.
   - Подержите вот так измеритель. Не дотрагивайтесь до ящика, если сможете.
   - Было бы приятно узнать почему.
   - Пять футов три дюйма от ящика до подоконника, - сказал Аллен. - Слишком
много для Джорджи, и в любом случае мы знаем, что он  этого  не  делал.  Это
забавно.
   - Уморительно.
   - Подойдите  к  следующему  окну,  Басгейт,  уцепитесь  за  подоконник  и
подтянитесь. Если сможете.
   - Только если вы мне скажете зачем.
   - Скажу через минуту. Поторопитесь. Я хочу покончить с этим до того,  как
множество благочестивых прихожан увидят нас. Вы можете это сделать?
   - Послушайте, шеф. Сегодня вам повезло. Посмотрите на  эти  бицепсы.  Три
месяца назад я был такой же хилый, как вы. Пройдя самостоятельный курс...
   Найджел ухватился за подоконник, резко подтянулся и ударился о подоконник
макушкой.
   - Великая сила торжествует победу, - сказал Аллен. - Теперь  постарайтесь
найти точку опоры.
   - Чтоб вас! - пробормотал Найджел, царапая ботинками по стене.
   - Достаточно. Я иду в ратушу. Когда я крикну оттуда,  я  хочу,  чтобы  вы
повторили это выступление. Но только на этот раз не нужно биться головой.
   Аллен вошел в ратушу, открыл второе окно на два дюйма и подошел к роялю.
   -  Давайте!  -  Очертания  головы  и  плеч  Найджела   показались   из-за
запотевшего стекла. В открытой щели появились его воротник и галстук.  Аллен
смог разглядеть его лицо.
   - Хорошо.
   Найджел исчез. Аллен вышел из ратуши.
   - Вы что, играете в прятки? - сердито спросил Найджел.
   - Что-то в этом роде. Я видел вас за окном. Да, - продолжал Аллен, изучая
при этом стену, - леди воспользовалась ящиком. Мы будем оберегать этот ящик.
   - В конце концов, я могу спуститься?
   - Прошу прощения. Конечно. Как голова?
   - Чертовски болит.
   - Но, я уверен, все такая же шальная. Теперь я все объясню.

Глава 16

ИНЦИДЕНТ НА ТОП-ЛЕЙН

   Аллен объяснил все Найджелу по дороге к  Топ-Лейн.  Они  шли  быстро,  от
ветра наклонив головы, погруженные в свои мысли. Через несколько  минут  они
пересекли неровный мост и достигли крутого поворота.
   - Вот здесь, -  сказал  Аллен,  -  Генри  Джернигэм  встретился  с  Диной
Коупленд в пятницу после полудня.  Здесь  встретила  их  Элеонора  Прентаис,
возвращаясь с исповеди. Я допускаю, что слишком много любопытства проявляю к
их случайным встречам. Мисс Прентаис подошла к ним в  три,  хотя  из  церкви
вышла в половине третьего. Молодой Джернигэм говорит, что его не  было  дома
два часа. Он ушел из дома в половине третьего. Пожалуй, чтобы дойти сюда  из
Пен Куко, нужно немногим больше пяти  минут.  Они  должны  были  быть  здесь
вдвоем почти полчаса, прежде чем к ним присоединилась мисс Прентаис.
   - Может, они влюблены друг в друга.
   - Может быть. Но есть что-то такое, что ни  мисс  Прентаис,  ни  господин
Генри не хотят вспоминать, когда речь идет об этой  встрече.  Они  бледнеют.
Генри становится язвительным, а мисс  Прентаис  настораживается  и  начинает
излучать волны ханжеского неодобрения.
   - Что вы хотите сказать?
   - Не имеет значения. Она вышла из церкви в три, пробыла всего пять  минут
на Топ-Лейн с остальными и, однако, пришла в Пен Куко только после  четырех.
Что она делала в это время? Генри пошел на  холм.  Мисс  Коупленд  вернулась
назад тем же путем, каким мы пришли сюда,  мисс  Прентайс  пошла  дальше  по
дороге в Пен Куко. Как будто три частицы летели с разных сторон, столкнулись
и разлетелись в разные стороны.
   - Этому можно найти сотню объяснений.
   - Тому, как они встретились и разошлись? Да, осмелюсь  сказать,  что  это
правильно, но не так уж  много  объяснений  можно  найти  тому,  почему  они
начинают волноваться, когда речь заходит об этой встрече. Если предположить,
что мисс Прентайс застала молодых людей в тот момент, когда они  целовались,
господин Генри может чувствовать себя неловко при воспоминании об  этом,  но
что заставляет мисс Прентайс бледнеть и дрожать?
   - Кажется, она - старая дева. Может, это шокировало ее?
   - Возможно.
   Аллен внимательно изучал мокрую дорогу.
   - Вчера ночью дождь лил как из  ведра.  Должно  быть,  этот  большой  сук
обломился совсем недавно. Генри сказал, что  их  телефон  молчал  в  пятницу
вечером. Он сказал, что это из-за упавшей ветки на Топ-Лейн. Вот провода,  и
ясно как Божий день, что этот  сук  и  есть  та  самая  ветка.  Постойте-ка,
кажется, нам немного повезло.
   Они передвинули сук с еще не засохшими листьями.
   -  Да.  Смотрите,  Басгейт.  Вот  здесь  они  стояли.   Насколько   более
выразительными могут быть следы ног по сравнению с отпечатками пальцев  рук.
Смотрите, вот это - следы Дины Коупленд, если все было именно  так,  как  мы
считаем. Они ведут из-за поворота до самой насыпи. Почва была мягкой, но  не
очень влажной. Спускаясь вниз по холму, мы встречаем следы Дины,  когда  она
сходит с влажной дороги под защиту насыпи и деревьев. В следы налилась вода,
но они видны достаточно хорошо.  А  здесь,  куда  потом  упала  ветка.  Дина
встретилась с Генри.
   -  И  как  встретилась!  -  воскликнул  Найджел,   глядя   на   глубокие,
перекрывавшие друг друга следы.
   - Продолжительная встреча.  Да,  пожалуй,  это  было  любовное  свидание.
Кажется, она милая девушка. Надеюсь, что господин Генри...
   Он резко замолчал.
   - Итак, вот что мы имеем! Но не будем заходить  слишком  далеко.  Похоже,
Элеонора Прентайс вышла из-за угла, прошла не  больше  трех  шагов  и  резко
остановилась. Вот ее следы, расположенные совсем рядом один от другого.  Она
стояла некоторое время на этом месте, глядя на парочку, а  затем...  Что  же
произошло? Обычный разговор? Нет,  я  так  не  думаю.  Мне  надо  попытаться
вытянуть это из молодых людей. Мисс Прентайс мне ничего не скажет.  Да,  это
следы ее ботинок, без сомнения. С острыми носами и низкими каблуками.  Обувь
церковной курицы. Они были на ней сегодня утром.
   Аллен  сел  на  корточки  около  следов   "церковной   курицы",   вытянул
указательный палец и  дотронулся  до  сырой  земли.  Затем  он  взглянул  на
Найджела.
   - Что ж, это доказывает одну вещь, - сказал он.
   - Какую?
   - Если это отпечатки Элеоноры Прентайс, а я думаю, что это так, то это не
она пыталась заглянуть в окно ратуши. Подождите здесь,  Басгейт,  хорошо?  Я
схожу к машине за вещами. У нас будет образец этих отпечатков.

***

   В половине первого Аллен и Найджел прибыли в Ред Хауз. Пожилая  горничная
сказала им, что господин Фоке  еще  здесь,  и  провела  их  в  викторианскую
гостиную,  которая  языком  латунных  безделушек  и  модернистских  шелковых
японских панелей безрадостно рассказывала о  службе  генерала  Кампанула  на
Востоке. Это была уродливая комната, битком набитая мебелью и неприветливая.
Фоке сидел за письменным  столом  у  окна,  и  перед  ним  лежало  несколько
аккуратных стопок  бумаги.  Он  встал  и  посмотрел  на  гостей  безмятежным
взглядом поверх очков.
   - Привет, Фоке, - сказал Аллен. - Как поживаете?
   - Довольно спокойно. Спасибо, сэр. Доброе утро, Басгейт.
   - Доброе утро, инспектор.
   - Что у вас здесь? - спросил Аллен.
   - Письма, сэр, но ни в одном нет ничего полезного.
   - Так, а что это за зловещий  листок  писчей  бумаги?  Отвечайте,  старый
черт! Это завещание, так?
   - Ну что ж, да, это оно, - сказал  Фоке.  Он  протянул  листок  Аллену  и
спокойно ждал, пока тот прочтет.
   - Она была богатой женщиной, - сказал наконец Аллен.
   - Насколько богатой? - спросил Найджел. - И  что  она  сделала  со  своим
богатством?
   - Ничего, о чем стоило бы печатать в газетах.
   - Ну хорошо, хорошо.
   - Она оставила пятьдесят тысяч.  Тридцать  из  них  отходят  преподобному
Уолтеру Коупленду в знак признания его деятельности в  качестве  приходского
священника и глубокой благодарности за  духовное  руководство  и  неизменную
мудрость. Вы только послушайте! Он должен использовать эти деньги по  своему
усмотрению, но она надеется, что он не отдаст все другим  людям.  Пятнадцать
тысяч ее дорогой подруге Элеоноре Джернигэм Прентайс;  четыре  тысячи  Эрику
Кампанула, сыну Уильяма Кампанула и троюродному брату  завещательницы.  Судя
по последним сведениям, он живет в Найроби, Кения. Условие: указанные четыре
тысячи  будут  переданы  адвокатам  мисс  Кампанула,  господам   Вотерворсу,
Вотерворсу и Биггсу, и наследник получит свою долю через них. Завещательница
добавляет, что надеется, что тот не потратит указанную сумму на  алкогольные
напитки или женщин, а будет думать о ней  и  изменит  свое  поведение.  Одна
тысяча должна быть поделена между ее слугами. Датировано двадцать первым мая
1938 года.
   - Там было вложено примечание, датированное  двадцать  первым  мая  этого
года, - сказал Фоке. - Вот оно, сэр.
   Аллен прочел вслух и удивленно поднял брови:

   "Всем,  кого  это  может  касаться.  Это  моя  последняя  воля,   и   нет
необходимости кому бы то ни было совать нос в другие бумаги  в  поисках  еще
одного завещания. Я хотела  бы  сказать,  что  намерения,  выраженные  ранее
относительно основного наследника, являются моими  намерениями  и  в  данный
момент. Если бы я могла добавить что-либо к его  характеристике,  чтобы  она
стала более выразительной, я бы сделала это. Были разочарования  в  друзьях,
подводивших меня, ноя - одинокая женщина и не вижу причин  что-то  менять  в
моем завещании.
   Идрис Кампанула".

   - Похоже, она была очень откровенной женщиной, не так ли? - заметил Фоке.
   - Да. Некрасивая шпилька в глаза ее дорогой подруги Элеоноры Прентайс,  -
сказал Аллен.
   - Теперь скажите, - энергично начал Найджел, - считаете ли вы, что кто-то
из этих двоих убил ее?  Вы  всегда  говорили,  Аллен,  что  деньги  являются
главным мотивом.
   - В данном случае я этого не говорю, - возразил Аллен. - Это возможно, но
я так не думаю. Итак, Фоке, вот такие у нас  дела.  Мы  должны  связаться  с
Вотерворсами и Биггсом до того, как они прочтут об этом в газетах.
   - Я уже позвонил им, сэр. Горничная знает адрес старшего Вотерворса.
   - Отлично, Фоке. Что-нибудь еще?
   - Есть еще шофер Гибсон. Я думаю, вам было бы интересно поговорить с ним.
   - Очень хорошо. Пригласите Гибсона. Фоке вышел и вернулся с шофером  мисс
Кампанула.  На  нем  были  темно-фиолетовые  бриджи  и  блестящие  гетры,  и
казалось, он только что наспех запихнул себя в эту униформу.
   - Это Гибсон, сэр, - сказал Фоке. - Я думаю, господин Гибсон, что старший
инспектор хотел бы узнать о том маленьком инциденте в пятницу после полудня.
   - Доброе утро, - сказал Аллен Гибсону. - О каком инциденте идет речь?
   - Это касается визита убитой  в  церковь  в  половине  третьего,  сэр,  -
объяснил Фоке. - Похоже, она заходила в ратушу по пути туда.
   - Это правда? - спросил Аллен.
   - Не то чтобы заходила, сэр, - ответил Гибсон.  -  Да  и  рассказывать-то
особо нечего, так как она так туда и не попала.
   - И все-таки, расскажите все, что было.
   - Видите ли, сэр, она регулярно ходила на исповедь. Примерно  каждые  три
недели. Итак, в пятницу она заказала машину, и мы поехали, прибыв  на  место
немного раньше. Она сказала: "Подвези меня к ратуше", - и я это сделал.  Она
вышла из машины и пошла к парадному входу.  Все  утро  она  была  в  хорошем
настроении. Она с удовольствием ехала в церковь и все  такое,  но  вскоре  я
увидел, как она барабанит в дверь, и я понял, что она  на  пороге  очередной
вспышки. Как я уже  объяснил  господину  Фоксу,  сэр,  она  была  подвержена
вспышкам гнева.
   - Так.
   - Я наблюдал за ней. Стучит, стучит, стучит! Затем  я  услышал,  как  она
кричит: "Кто там? Откройте!" Мне тоже показалось, что я слышал звуки  рояля.
Она обошла кругом. Я развернул машину. Когда я опять посмотрел на  нее,  она
уже обошла ратушу с той стороны, которая дальше от дороги. Лицо у  нее  было
все красное, и, да  поможет  нам  Бог,  я  подумал,  что  у  нее  начинается
истерика. И точно, она крикнула, чтобы я подошел к ней. "Там кто-то  есть  и
ведет себя очень подозрительно, - сказала она. - Посмотри в открытое  окно".
Я подтянулся, но ничего особенного не увидел. "Где рояль?" -  спросила  она.
Ну, я сказал ей. Рояль стоял на полу около сцены. Я  знал,  что  сейчас  она
пошлет меня в дом ректора за  ключом,  но  тут  увидел,  что  мисс  Прентайс
выходит из церкви. Я  привлек  внимание  хозяйки  к  мисс  Прентайс,  и  она
помчалась, как ошпаренная кошка, через дорогу и дальше, к церкви. Я медленно
двигался на машине, там всего-то метров сорок, и остановился около церкви.
   - А как насчет ящика?
   - Простите, сэр?
   - Вы не доставали ящик из сарая за ратушей, чтобы  мисс  Кампанула  могла
встать и посмотреть в окно?
   - Нет, сэр. Нет.
   Найджел усмехнулся и начал тихо насвистывать.
   - Хорошо, - сказал Аллен. - Это не имеет значения. Что-нибудь еще?
   - Нет, сэр. Мисс Прентайс вышла очень расстроенная, прошла  мимо  меня  и
направилась вверх по дороге. Я думаю, она решила идти домой по Топ-Лейн.
   - Мисс Прентайс была расстроена?
   - Да, сэр. Думаю, господин  Коупленд  отослал  ее  с  исповеди  с  резким
ответом.
   - Вы не смотрели на нее, пока она шла?
   - Нет, сэр, мне не хотелось. Я понял, что она нехорошо себя чувствует.
   - Вы думаете, она плакала?
   - Не то чтобы  именно  так,  сэр.  Слезы  не  текли,  ничего  такого,  но
выглядела она очень расстроенной. В очень плохом настроении.
   - Вы не знаете, не пошла ли она в ратушу?
   - Нет, сэр, я не могу сказать. Я посмотрел в боковое  зеркало  и  увидел,
что она пересекает дорогу, но вполне вероятно, что она могла туда зайти.
   - Гибсон, вы можете вспомнить, как точно выглядел рояль? Опишите мне  его
так подробно, как сможете.
   Гибсон почесал челюсть своей широкой ладонью.
   - Рояль стоял на полу, там же, где и вечером, сэр. Перед ним был табурет.
Нот не было. Э.., дайте подумать. Он выглядел не  совсем  так.  Нет,  точно.
Кое-что было не так.
   Аллен терпеливо ждал.
   - Теперь я понял, - громко провозгласил Гибсон.  -  Да,  черт  возьми,  я
понял.
   - Да?
   - Эти горшки с цветами были на краю сцены, и крышка рояля была откинута.
   - Ах, - произнес Аллен. - Я ждал, что вы это скажете.

***

   - Каков же истинный смысл всего этого? - спросил  Найджел,  когда  Гибсон
ушел. - Что за ящик? Это не тот, который был под окном?
   - Тот самый, - кивнул Аллен и обратился к Фоксу:
   - Через некоторое время после того, как  Гибсон  подтянулся,  держась  за
подоконник, и посмотрел в окно, кто-то поставил там ящик и  встал  на  него.
Осталось глубокое прямоугольное пятно, перекрывающее один из следов Гибсона.
Я нашел ящик в пристройке.  Это  не  был  юный  Джорджи.  Он  воспользовался
дверью, и в любом случае окно было бы выше уровня его глаз. Там только следы
мисс К, и еще одни большие - без сомнения, Гибсона. Они наступали  на  дерн.
Тот, кто пользовался ящиком, пришел позже, может быть, в субботу, и наступал
он только на гравий. Мы проверим ящик на отпечатки, но я не думаю,  что  это
что-нибудь даст. Слушая Гибсона, я думал: вот сейчас  он  скажет,  что  ящик
использовала мисс  Кампанула.  Теперь  ясно,  что  это  не  так.  Это  будет
утомительная  работа,  но  нам  необходимо  выяснить  эту  деталь.  Что  вам
рассказали горничные?
   - Такое впечатление, что покойная была из племени диких татар,  -  сказал
Фоке. - Я  достаточно  много  всего  услышал,  прежде  чем  прийти  к  этому
заключению. Мэри, горничная, которую вы  только  что  видели,  сэр,  похоже,
также  выполняла  обязанности  камеристки.  Когда  мисс  Кампанула  была   в
настроении, она откровенничала с ней. Фактически она  делилась  с  горничной
всеми новостями.
   - Например, Фоке?
   - Например, господин Аллен, по мнению  Мэри,  мисс  Кампанула  вела  себя
немного странно в  отношении  господина  Коупленда.  Помешана  на  нем,  как
считает Мэри. Она говорит, что обычно в то время, когда ректор шел утром  по
деревне, ее хозяйка тоже выходила и слонялась неподалеку под  тем  или  иным
предлогом, пока не встретит его.
   - О, Боже! - с неприязнью произнес Аллен.
   - Да, в какой-то мере это достойно жалости, не так ли? Мэри говорит,  что
она одевалась  очень  тщательно,  шла  в  Чиппинг  и  заходила  в  маленький
магазинчик. Она постоянно о чем-то разговаривала с продавщицей, покупая  тот
или иной пустяк, но все это время не сводила глаз со стеклянной двери.  Если
показывался ректор, мисс  Кампанула  как  ветром  сдувало.  Она  была  очень
неуравновешенной леди, и когда дела у нее шли плохо, она  наводила  ужас  на
слуг своей злостью, грозила, что сделает что-нибудь  отчаянно-буйное  и  так
далее.
   - Действительно, вела себя как  татары-завоеватели  в  России,  -  сказал
Аллен, - и конечно, это все очень удручающе. Продолжай.
   - Все было не так плохо, пока не приехала мисс Прентайс. До  этого  всеми
делами в приходе  заправляла  мисс  Кампанула.  Но  мисс  Прентайс,  похоже,
оттеснила ее, если можно так выразиться. Мисс Прентайс превзошла ее на  всех
ключевых позициях. Она - президент Молодежного  общества,  а  мисс  К,  была
всего лишь секретарем. Почти то же самое с обществом наставниц для девушек.
   - Как она может быть наставницей девушек! - воскликнул Аллен.
   - Похоже, что это именно так, и она опять обошла мисс К., обучая  девочек
искусству завязывать бантики и незатейливой кулинарии. Сама себя продвигала,
так сказать,  по  служебной  лестнице.  Начала  с  самой  нижней  ступени  и
добралась до самого верха. Местные девушки от этого не очень-то в  восторге,
но ей как будто удалось объединить их вокруг  себя.  И  когда  леди  Эпплбай
оставила свой пост, мисс Прентайс заняла ее место. Примерно то  же  самое  с
Женским институтом и  другими  местными  организациями.  Мисс  П.  оказалась
слишком энергичной и умной по сравнению с мисс К. Они были подругами,  водой
не разольешь, но Мэри говорит, что иногда мисс К., придя  домой  с  собрания
Молодежного общества или еще откуда-нибудь, так говорила  о  мисс  Прентайс,
что даже Мэри удивлялась.
   - О, Господи!
   - Она угрожала самоубийством и так далее. Мэри  знала  все  о  завещании.
Убитая часто говорила об этом - не далее, как в прошлый четверг, когда у них
была генеральная репетиция, она сказала,  что  для  мисс  Прентайс  было  бы
хорошим уроком, если бы она вообще исключила ее из завещания, но она слишком
милосердна, чтобы сделать это, однако надеется, что если она  умрет  первой,
эти деньги будут как кипяток обжигать  совесть  мисс  Прентайс.  В  пятницу,
сказала Мэри, у нее был хороший день. Она ушла на  исповедь  и