це спутали карты, и рано или  поздно,  он  совершит  вторую
попытку.
   - В этом нет  ничего  странного,  не  так  ли,  сэр?  Может,  леди  будет
чувствовать себя уютнее под защитой полиции?
   - Мне жаль защитника,  -  сказал  Генри.  -  Что  ж,  полагаю,  мне  надо
выяснить, не спустится ли она сюда.
   - Если вам не трудно, сэр, - любезно проговорил Фоке.
   С некоторым внутренним трепетом Генри поднялся по лестнице и  постучал  в
дверь мисс Прентайс. Ответа не  последовало.  Он  постучал  опять.  Внезапно
дверь открылась, и перед ним  предстала  мисс  Прентайс,  приложив  палец  к
губам, похожая на сказочную колдунью с торчащими изо рта зубами.
   - Что случилось? - прошептала она.
   - Ничего не  случилось,  кузина  Элеонора.  Просто  один  из  сотрудников
Скотленд-Ярда хочет задать вам всего один вопрос.
   - Эта женщина там? Я не хочу встречаться с этой женщиной.
   - Миссис Росс ушла.
   - Генри, это правда?
   - Конечно, правда.
   - Вот, опять я тебя разозлила. Ты очень недобр ко мне, Генри.
   - Моя дорогая кузина Элеонора! Она беспокойно одергивала платье.
   - Да. Ты такой недобрый. А я так люблю  тебя.  И  только  для  твоего  же
блага. Ты молодой, сильный  и  красивый.  Все  Джернигэмы  очень  сильные  и
красивые. Не слушай таких женщин.  Генри.  Не  слушай  никаких  женщин.  Они
принесут тебе вред. Кроме дорогой Дины.
   - Ты спустишься вниз поговорить с инспектором Фоксом?
   - Это не ловушка, чтобы я  встретилась  с  той  женщиной?  Почему  другой
человек? Фоке? А где тот, первый? Он был  джентльмен.  Такой  высокий!  Выше
отца Коупленда.
   Он в изумлении увидел, что теперь движение ее  руки  постоянно  повторяло
один определенный невидимый рисунок. Она крестилась.
   - Этот человек абсолютно безобиден, - сказал Генри. - Идем же.
   - Очень хорошо. У меня голова раскалывается. Я полагаю, что должна идти.
   - Вот так лучше, - сказал Генри. Он добавил неловко:
   - Кузина Элеонора, твое платье расстегнуто.
   - О!
   Она зарделась и, к его ужасу, резко засмеялась и отвернулась.  Ее  пальцы
шарили по застежке платья. Затем она проскользнула мимо него и, с  некоторой
кокетливостью в походке, поспешила вниз по лестнице.
   Генри, с сильно бьющимся сердцем, последовал за  ней  и  проводил  ее  до
кабинета. Его отец уже вернулся и  стоял  у  камина.  Джоуслин  неприязненно
взглянул на мисс Прентайс.
   - Привет, Элеонора, вот и ты. Это инспектор Фоке. Мисс Прентайс протянула
руку и, как только Фоке дотронулся до нее, отдернула. Ее глаза были опущены,
а руки теребили складку на платье. Фоке внимательно смотрел на нее.
   - Прошу прощения за беспокойство, мисс Прентайс. Я только хотел спросить,
не открывали ли вы одно из окон ратуши, когда уходили  оттуда  в  полдень  в
субботу.
   - О да, - прошептала она. - Это был непростительный грех?
   - Простите, мисс?
   - Я впустила его?
   - Впустили кого, мисс Прентайс?
   - Вы знаете. Но я только совсем чуть-чуть приоткрыла его.  Чуть  заметная
щель. Конечно, он может стать очень маленьким, не так ли?
   Фоке поправил очки и что-то записал в блокнот.
   - Вы открыли окно? - сказал он.
   - Вам не следует постоянно спрашивать. Вы знаете, что я открыла.
   - Мисс Прентайс, вы ничего не находили  в  чайнике,  который  должен  был
использоваться на сцене?
   - Это там он спрятался?
   - Где и что спряталось?
   - Непростительный грех. Вы знаете. То, что она сделала!
   - Ты несешь чепуху, Элеонора, - сказал Джоуслин. Он  встал  сзади  нее  и
делал страшные гримасы Фоксу.
   - Прости, если я раздражаю тебя, Джоуслин.
   - Вы ничего не знаете о луке, который маленький мальчик положил в чайник,
мисс Прентайс?
   Она очень широко раскрыла глаза, и ее губы сложились в большую  букву  О.
Затем она медленно отрицательно покачала головой. Но  начав,  она  оказалась
неспособна остановиться и так и продолжала покачивать головой, пока  это  ее
движение не потеряло всякий смысл.
   - Что ж, - сказал Фоке, - я думаю, это все, для  чего  мне  пришлось  вас
побеспокоить.
   - Генри, - сказал Джоуслин. - Проводи кузину наверх.
   Она вышла, не сказав ни слова. Генри поспешил за ней. Джоуслин повернулся
к Фоксу.
   - Посмотрите, что с ней стало! -  сказал  он.  -  От  шока  она  потеряла
рассудок. Сомнений быть не  может,  вы  это  видели  сами.  Надо  пригласить
специалиста. Лучше не верить ни одному ее слову.
   - Она раньше никогда не была такой, сэр?
   - Боже милосердный, нет.
   - Это очень удручающе, сэр, не так ли? Главный  инспектор  попросил  меня
поговорить с вами, сэр, о сегодняшнем  вечере.  Он  думает,  будет  неплохой
идеей собрать  одновременно  всех,  кто  был  задействован  в  пьесе,  и  он
интересуется, как вы настроены на то, чтобы отправить всех ваших  домочадцев
в ратушу.
   - Я должен сказать, что не совсем понимаю... На самом деле,  я  пригласил
Коуплендов сегодня на обед, чтобы все обсудить.
   - Это очень кстати, не так ли, сэр?  Вы  можете  затем  вместе  прийти  в
ратушу.
   - Да, но я не вижу, какая от этого может быть польза.
   - Главный инспектор объяснит, сэр, когда придет. Он просил меня  сказать,
что был бы очень обязан, если бы вы  взяли  на  себя  ведущую  роль  в  этом
небольшом деле. В связи с вашим положением в графстве, сэр, он подумал,  что
вы предпочли бы прийти раньше всех остальных. У вас есть две машины, не  так
ли, сэр?
   - Полагаю, так было бы лучше.  Джоуслин  напряженно  смотрел  на  портрет
своей прабабки-актрисы, затем он произнес:
   - У вас есть предположение, кто это?
   - Я не могу сказать, что имеет в виду шеф в данный момент, сэр, -  сказал
Фоке так вежливо, что его уклонение от ответа прозвучало как прямой ответ. -
Без сомнения, он сам вам обо всем расскажет, сэр. Вас устроит, сэр, в девять
часов в ратуше?
   - Что? О да. Да, конечно.
   - Я вам очень обязан, сэр. На этом я прощаюсь.
   - Всего хорошего, - с беспокойством произнес Джоуслин.

***

   - Это мисс. Брюс, - сказал инспектор. - Она дежурила в  пятницу  вечером,
но я сомневаюсь, что она сможет помочь вам.
   Фоке посмотрел на мисс Брюс своим безмятежным взглядом и отметил, что это
довольно яркая, молодая особа.
   Он сказал:
   - Что ж, мисс Брюс, мы были бы вам очень обязаны, если бы вы помогли  нам
выяснить одно затруднительное обстоятельство.  Насколько  мне  известно,  вы
были дежурным оператором в десять часов в пятницу вечером.
   - Да, это верно.
   - Так. Нас интересует  звонок,  который  имел  место  примерно  в  десять
тридцать. Это был звонок в дом ректора.  Там  отдельная  линия,  со  старыми
телефонами и отводными трубками. Таких уже мало осталось, не так ли?
   - В следующем году в это время их уже не будет, - сказал инспектор.
   - Вы уверены? - поинтересовался Фоке с довольным видом. - Так, так. Итак,
мисс Брюс, вы можете нам помочь?
   - Я не помню никаких звонков в дом ректора в пятницу вечером,  -  сказала
мисс Брюс. - Его номер  "Чиппинг,  10".  Я  состою  в  Молодежном  обществе,
поэтому я знаю. Нам все время приходится долго  туда  дозваниваться,  потому
что старая горничная Мэри немного глуховата, комната мисс  Дины  наверху,  а
ректор никогда не берет трубку, пока его не  позовут.  Эта  линия,  конечно,
часто используется.
   - Несомненно.
   - Да. В пятницу был кружок книголюбов, и обычно они собираются в  ратуше,
поэтому все знают, что в пятницу звонить не нужно, понимаете, потому что все
равно их нет дома. Хотя в эту пятницу они были в доме ректора  из-за  пьесы.
Но об этом далеко не все знали. Они  бы  подумали:  "Так,  пятница,  значит,
звонить бесполезно".
   - Итак, вы уверены, что никто не звонил?
   - Да, да, я в этом уверена. Я могла бы поклясться, если нужно.
   - Если бы использовалась отводная трубка, вы бы об этом не знали, верно?
   - Я бы понятия об этом не имела.
   - Да, - согласился Фоке. - Что ж, большое вам спасибо, мисс. Я очень  вам
обязан. Всего хорошего.
   - Не за что, - сказала мисс Брюс. - Пока.

Глава 25

ФИНАЛЬНЫЕ ВИНЬЕТКИ

   Экспресс из Лондона с ревом ворвался  на  станцию  Грейт-Чиппинг.  Аллен,
который, не отрываясь, глядел в темное оконное  стекло,  как  будто  пытался
увидеть в нем то,  что  произойдет  в  самом  ближайшем  будущем,  торопливо
поднялся и надел пальто.
   Фоке ждал на платформе.
   - Итак, Фоке? - спросил Аллен, когда они подошли к форду Биггинсов.
   - Итак, сэр, машина из  Скотленд-Ярда  прибыла.  Они  тихонько  подъедут,
когда мы все соберемся. Эллисон может  зайти  в  комнату  отдыха  со  своими
людьми, а я буду ждать внутри у парадного входа.
   - Это  будет  отлично.  Вам  всем  придется  исполнять  роль  безучастных
зрителей, как сказала бы мисс Коупленд. Давайте посмотрим. Я спрошу  у  мисс
Прентайс, не чувствует ли она сквозняка. Мы будем  сидеть  на  сцене  вокруг
стола, так что, вероятно, там будет  чертовский  сквозняк.  Как  прошел  ваш
визит в Пен Куко?
   - Она была там.
   - Кто?
   - Росс, или Розен. Вы совершили важное открытие, господин Аллен. Подумать
только, что она была подружкой Клода Смита. Мы работали над делом Квантока в
то время, не так ли?
   - В любом случае, нас тогда не было в  Скотленд-Ярде.  Я  никогда  ее  до
этого не видел.
   - Я тоже. Итак, она пришла в тот день. Что-то произошло..,  между  ним  и
ней, я бы сказал.
   - Между кем и ней,  господин  Фоке?  -  спросил  Найджел.  -  Вы  сегодня
выражаетесь очень непонятно и загадочно.
   - Между господином Джернигэмом-старшим и миссис Росс,  господин  Басгейт.
Когда я вошел, он выглядел странно, и, кажется, господин Генри тоже  считал,
будто что-то произошло.  Она  была  довольно  невозмутима,  но  другой  леди
необходима была консультация специалиста.
   - Мисс Прентайс? - прошептал Аллен.
   - Точно, сэр. Молодой Джернигэм сходил за ней. Она  покорно  согласилась,
что открывала окно, самым любезнейшим образом, а затем начала  нести  всякую
чушь о впускании непростительного греха. Я все это записал, но  вы  были  бы
удивлены, насколько глупо это все звучало.
   - Непростительный грех? Интересно, это который?
   - Никто не признался насчет лука, - мрачно сказал Фоке.
   - Я считаю, что лук, в любой форме, это непростительный  грех,  -  сказал
Найджел.
   - Я думаю, господин Аллен, в том, что касается лука, вы правы.
   - Я тоже так полагаю. Фоке. В конце концов, найдя лук в  чайнике,  почему
бы не воскликнуть от удивления? Почему не сказать:  "Наверняка  это  Джорджи
Биггинс" - и не поругать бедного мальчика?
   - Это точно, сэр. Что ж, по тому, как они реагировали на этот вопрос,  вы
бы сказали, что никто из  них  никогда  его  не  нюхал.  Господин  Джернигэм
говорит о необходимости врачебной консультации.  Знаете  что?  Я  думаю,  он
влюблен в нее. В Розен, я имею в виду.
   Фоке чуть притормозил и сказал:
   - С телефоном все правильно. Я говорил вам это, когда звонил, не так ли?
   - Да.
   - И я видел четырех девушек, которые помогали Глэдис  Райт.  Три  из  них
готовы подтвердить под присягой, что никто не  входил  в  зал  со  сцены,  а
четвертая уверена, что никто этого не делал, но не могла бы присягнуть,  так
как выходила на минутку на крыльцо. Я  еще  раз  проверил  перемещения  всех
людей за сценой. Господин  Коупленд  сидел  там,  глядя  на  рампу,  с  того
момента, как пришел, пока не пошел в комнату господина Джернигэма, когда они
общими усилиями пытались дозвониться до миссис Росс. Он вернулся на сцену  и
оставался там до тех пор, пока они все не столпились вокруг мисс Прентайс.
   - Ну что ж. Фоке, это неплохо.
   - Я тоже так думаю. Эта должность главного констебля  какая-то  странная,
не правда ли, господин Аллен?
   - Да, действительно. Я не знаю подобных прецедентов.  Что  ж,  посмотрим,
что даст предварительная беседа. Вы договорились об этом?
   - Да, сэр, все нормально. Вы обедали в поезде?
   - Да, Фоке. Традиционная рыба и так далее. Господин Басгейт хочет  знать,
кто совершил убийство.
   - Я знаю, - сказал Найджел с заднего сиденья, - но я не скажу.
   - Вы хотите остановиться в гостинице, господин Аллен?
   - Нет, сначала давайте покончим с этим, Фоке, давайте  побыстрее  с  этим
покончим.

***

   По предложению Генри отец пригласил Дину и ректора на обед.
   - Ты также можешь считать вопрос о нас с Диной  решенным,  -  сказал  ему
Генри. - Мы не собираемся отказываться друг от друга, ты знаешь.
   - Я все еще думаю.., однако!
   Генри, глядя на своего отца, знал, что визит адвокатов мисс  Кампанула  в
дом ректора был уже известен  всей  долине.  Джоуслин  колебался  и  издавал
нечленораздельные звуки, но Генри предполагал, что  его  отец  размышляет  о
строительстве новой крыши над Винтоном. Было бы  лучше,  подумал  Генри,  не
заводить с ним сейчас разговор о том, что сказала  по  телефону  Дина  после
ухода  Фокса.  Дина  сказала  Генри,  что  ректор  не  собирается  принимать
наследство, оставленное ему Идрис Кампанула.
   Вслух Генри произнес:
   - Я не думаю, что ты подозреваешь ректора или Дину, даже если они получат
деньги. Они не подозревают нас. Кузина  Элеонора,  которая  Бог  знает  кого
подозревает, в своей комнате и не появится раньше обеда.
   - Она не должна оставаться одна.
   - С  ней  горничная.  Элеонора  опять  успокоилась  и  теперь  в  обычном
состоянии, только слишком измученная.
   Джоуслин нервно взглянул на Генри:
   - Как ты думаешь, что с ней случилось?
   - Помешалась, - радостно заявил Генри. Коупленды приняли  приглашение  на
обед, в библиотеке подали черри, но Генри удалось завести  Дину  в  кабинет,
где он разжег в камине большой огонь и тайно от всех поставил огромную  вазу
желтых хризантем.
   - Дина, дорогая, - сказал Генри. - Есть, по меньшей мере, пятьдесят вещей
самой первостепенной важности, которые я должен сказать  тебе,  но  когда  я
смотрю на тебя, то уж ни о чем не могу думать. Можно,  я  тебя  поцелую?  Мы
ведь почти официально помолвлены, не так ли?
   - Разве? Ты еще по-настоящему ни разу не просил моей руки.
   - Мисс Коупленд.., можно мне называть вас Диной? Будьте моей. Будь моей.
   - Я не могу отрицать, господин Джернигэм, что мои чувства... Ну что ж,  я
не буду скрывать,  я  люблю  вас  и  тронута  этим  признанием.  Я  не  могу
оставаться равнодушной, слушая вас.
   Генри поцеловал ее и прошептал ей на ухо, что очень сильно любит ее.
   - Я тоже, - сказала Дина. - Интересно, почему господин Аллен хочет, чтобы
мы все пришли в ратушу сегодня вечером? Я не хочу идти. Это место наводит на
меня ужас.
   - На меня тоже, Дина. Я выглядел таким дураком вчера вечером.
   Он рассказал ей, как услышал, сквозь шум бури, три аккорда прелюдии.
   - Я бы умерла от этого, - сказала Дина. - Генри, почему они хотят  видеть
нас сегодня вечером? Они что.., собираются кого-то арестовать?
   - Кого? - спросил Генри.
   Они некоторое время молча смотрели друг на друга.
   - Не представляю, - прошептала Дина.

***

   - Я говорю вам, Коупленд,  что  для  меня  это  сильный  удар,  -  сказал
эсквайр, наливая себе виски с содовой. - Это страшно неприятно.  Хотите  еще
немного черри? Чепуха, вам это пойдет на пользу.  Вы  не  кажетесь  особенно
счастливым.
   - Это самое ужасное из всего, что когда-либо случалось  с  кем-нибудь  из
нас, - заметил ректор. - Как себя чувствует мисс Прентайс?
   - Это отчасти  то,  о  чем  я  хотел  бы  поговорить  с  вами.  Я  должен
предупредить вас...
   Ректор выслушал рассказ Джоуслина о мисс Прентайс и побледнел.
   - Бедная душа, - сказал он. - Бедная душа.
   - Да, знаю, но это чертовски беспокоит меня. Простите, ректор, но  это..,
так.., это.., это... О, Боже!
   - Вы  не  хотите  рассказать  мне?  -  спросил  ректор,  уже  изнывая  от
нетерпения, но Джоуслин едва ли заметил это.
   - Нет, - сказал Джоуслин, - нет. Нечего рассказывать. Я  просто  довольно
сильно обеспокоен. Как вы думаете, что  за  смысл  в  этой  встрече  сегодня
вечером?
   Ректор с любопытством посмотрел на него.
   - Я думал, что вы знаете. Я имею в виду ваше положение...
   - Раз оружие оказалось  моей  собственностью,  мне  казалось,  что  лучше
держаться  подальше  от  этого  дела.  С  технической  точки  зрения,  я   -
подозреваемый.
   - Да. Дорогой мой, да, - проговорил ректор, потягивая черри. - Как и  все
мы.
   - Интересно, - сказал эсквайр, - что собирается делать Аллен.
   - Не думаете ли вы, что он собирается.., арестовать кого-то?
   Они в изумлении посмотрели друг на друга.
   - Обед подан, сэр, - сказал Тэйлор.

***

   - Спокойной ночи, дорогая, - сказал  доктор  Темплетт  своей  жене.  -  Я
думаю, что когда я вернусь, ты уже будешь спать. Я рад, что сегодня  у  тебя
был хороший день.
   - Это был великолепный день, -  произнес  спокойный,  любезный  голос.  -
Спокойной ночи, дорогой.
   Темплетт тихо закрыл дверь. В его  комнате  на  другом  конце  лестничной
площадки трезвонил телефон. До восьми надо было  позвонить  в  больницу.  Он
вошел в свою комнату и снял трубку.
   - Алло!
   - Это ты, Билли?
   Он сел, похолодев, прижимая трубку к уху.
   - Билли? Алло! Алло!
   - Ну? - сказал доктор Темплетт.
   - Значит, ты жив, - сказал голос на другом конце.
   - Я не был арестован, в конце концов.
   - Довольно странно, но я тоже, несмотря на то, что была у Аллена и  взяла
на себя всю ответственность за письмо...
   - Селия! Не по телефону!
   - Меня не слишком заботит то, что теперь  может  случиться  со  мной.  Ты
покинул меня в беде. Остальное не имеет значения.
   - Что ты хочешь сказать? Нет, не говори этого? Это не правда.
   - Ну что ж, прощай, Билли.
   - Подожди! Тебе велели прийти в ратушу сегодня вечером?
   - Да. А тебе?
   - Да.
   Доктор Темплетт провел рукой по глазам. Он быстро промычал:
   - Я заеду за тобой.
   - Что?
   - Если хочешь, я отвезу тебя туда.
   - У меня есть машина. Тебе не нужно беспокоиться.
   - Я заеду за тобой в девять.
   - И высадишь меня через несколько минут, так?
   - Это не совсем справедливо. Как ты думаешь, что я подумал, когда...
   - Ты, очевидно, не веришь мне. Это все.
   - О, Боже... - начал было доктор Темплетт.  Но  голос  в  трубке  холодно
оборвал:
   - Хорошо. В девять. Почему, как ты думаешь, он хочет, чтобы мы все пришли
в ратушу? Он собирается арестовать кого-нибудь?
   - Я не знаю. Как ты думаешь?
   - Я тоже не знаю.

***

   Часы на церкви пробили девять, когда полицейская  машина  остановилась  у
ратуши. Из нее вышли Аллен и  Фоке,  сопровождаемые  сержантом  Эллисоном  и
двумя мужчинами в защитной форме. В тот же момент подъехал Найджел на  своей
машине вместе с сержантом Роупером. Они все  вошли  в  ратушу  через  заднюю
дверь. Аллен включил свет на сцене и в комнате отдыха.
   - Итак, что мы имеем, - сказал он. - Два ряда ступенек от комнаты  отдыха
до сцены. Я думаю, Фоке, что мы  опустим  занавес.  Вы  можете  остаться  на
сцене. Вы тоже, Басгейт, за кулисами,  и  ни  слова  вашего  чтобы  не  было
слышно. Вы знаете, когда спускаться вниз и что делать?
   - Да, - нервно сказал Найджел.
   - Хорошо. Эллисон, будет лучше, если вы переместитесь к парадной двери, а
остальные могут расположиться в задних комнатах. Приглашенные пройдут  прямо
через комнату отдыха и не увидят вас. Роупер, вам нужно  выйти  на  улицу  и
направлять их к задней двери. Затем войдете сами. Но тихо, если  не  хотите,
чтобы я вырвал у вас все пуговицы  и  чуть  не  убил  вас.  Остальные  могут
оставаться в уборных, пока не соберется вся компания. Когда все соберутся, я
захлопну обе двери на сцену. Затем вы сможете  пройти  в  комнату  отдыха  и
сесть на ступеньки. Рояль стоит на месте, так. Фоке? А  ширма?  Да.  Хорошо.
Опускаем занавес.
   Занавес опустился в три шумных толчка, подняв облако пыли.
   Отделенная от той части, где был  зрительный  зал,  сцена  выглядела  как
настоящая. Декорации Дины,  хотя  и  были  залатаны  и  потребовали  большой
изобретательности, были похожи на декорации некой труппы, совершающей  турне
по г