ор. Москва

     ...При  осмотре  книги  регистрации   происшествий   дежурной   части
линейного отдела милиции при Курском вокзале г. Москвы установлено, что 24
мая 1979 г. в 2 час.  56  мин.  к  дежурному  линотдела  капитану  милиции
Абушахмину  обратилась  жительница  города  Риги  Силиня  Айна,  1962   г.
рождения, находившаяся проездом в городе Москве. При  этом  она  показала,
что на ее глазах на стоянке такси у Курского вокзала четырьмя неизвестными
злоумышленниками были насильно погружены в машину Рыбаков  Юрий  и  Белкин
Вадим. В заявлении Силиня указано, что 24  мая  она  и  ее  знакомый  Юрий
Рыбаков бакинским  поездом  прибыли  в  Москву.  На  перроне  их  встречал
знакомый Юрия - журналист Вадим Белкин. Когда они втроем подошли к стоянке
такси на привокзальной площади,  неожиданно  к  ним  подъехала  санитарная
машина типа "рафик", номера  которой  она  запомнить  не  успела,  четверо
мужчин (двое были в санитарных халатах) набросились сзади  на  Рыбакова  и
Белкина с возгласами, обращенными к  очереди:  "Товарищи,  помогите  взять
сумасшедших!". Оглушив Рыбакова и Белкина, они затолкнули их в машину. При
этом один из них - пожилой, лет  50-55,  с  металлическими  зубами,  одной
рукой держал и Айну Силиня, пытаясь затолкнуть ее в  машину  тоже.  Укусив
его, ей удалось бежать. Пассажиры из  очереди  попробовали  задержать  ее,
чтобы помочь  так  называемым  "санитарам",  однако,  увидев  подходившего
милиционера, напавшие спешно сели в санитарную машину и уехали.
     Сделав заявление, заявительница А. Силиня выехала по месту жительства
- в город Ригу, проспект Артилерияс 5, кв. 7.
     Заявление гр. Силиня изъято  для  приобщения  к  материалам  дела  об
убийстве неизвестного мужчины, найденного возле платформы "Москворечье".

                                                   Следователь В.Пшеничный
                                                   Понятые



                                     Начальнику Рижского горотдела милиции
                                     подполковнику милиции Роберту Барону

                               ТЕЛЕГРАММА

     Ввиду сложности дела незамедлительно  направьте  в  Москву  гр.  Айну
Силиня, проживающую - проспект Артилерияс 5, кв. 7. Ее явка в  прокуратуру
Москворецкого района строго обязательна.

                       ї                             Следователь Пшеничный
     28 мая 1979 года



                    АКТ СУДЕБНО-БИОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ

     Гор. Москва, 29 мая 1979 года

     Мною, экспертом С. Фрадкиной на основании  постановления  следователя
Пшеничного произведено экспертно-биологическое  исследование  проб  крови,
слюны, мочи, а также тканей и части желудка неизвестного, найденного возле
платформы "Москворечье", имеющего многочисленные следы инъекций в  области
обоих предплечий.
     Остаточные  явления  -  химические  вещества,  обнаруженные  в  крови
исследуемого, указывают, что не более, чем за 5-10  часов  до  наступления
смерти потерпевший принимал сильнодействующие наркотики - морфий, а  также
производные фенотиазина (тезирцин, санапакс, аминазин - под вопросом).

                     Эксперт-биолог Бюро судмедэкспертиз Мосгорздравотдела
                     Старший научный сотрудник, кандидат медицинских наук,
                                                            Софья Фрадкина

     Примечание: Общая  диагностическая  картина  (органические  изменения
вен,  мозга,  желудка  и  др.  органов)  свидетельствуют   о   многолетнем
привыкании организма потерпевшего к наркотикам типа морфий, анаша (гашиш).
Поэтому присутствие в организме производных фенотиазина, которые считаются
мощным средством психофармакологии, является  нехарактерным,  но  выяснить
причину замены наркотиков экспертизе не представляется возможным.
                                                      Эксперт - С.Фрадкина



     Итак,  "Султан",  который  скорее  всего  и  есть  Рыбаков,   кололся
наркотиками. Хорошенькая кампания для одного из лучших журналистов  страны
- наркоман, спекулянт драгоценностями. Интересно, все  же,  какую  роль  в
этих делах с бриллиантами играл Белкин?
     Ну а вот уже персонально про  Белкина,  наконец!  На  именном  бланке
Главного  редактора  органа  ЦК  ВЛКСМ  всесоюзной  газеты  "Комсомольская
правда" написано:


        Срочно, с курьером                     Прокурору г. Москвы
                                               тов. Малькову М.Г.
                                               копия: Зав. отделом ЦК КПСС
                                               тов. Замятину Л.М.

                       Уважаемый Михаил Григорьевич!

     Вчера и  сегодня  следователь  прокуратуры  Москворецкого  района  В.
Пшеничный без ордера незаконно произвел обыски в квартире  пропавшего  без
вести корреспондента "Комсомольской правды" В. Белкина и в редакции  нашей
газеты.
     Не желая вмешиваться в действия следственных органов, хочу  отметить,
что поиски  пропавшего  журналиста  по  месту  работы  -  в  стенах  нашей
редакции, и по месту жительства в общежитии ЦК  ВЛКСМ  -  на  наш  взгляд,
бессмысленны, а произведенные обыски  компрометируют  не  только  редакцию
газеты, но и органы вверенной Вам прокуратуры.
     От имени коллектива  редакции  газеты  "Комсомольская  правда"  прошу
поручить розыск В.Белкина - талантливого  публициста,  одного  из  ведущих
журналистов страны,  -  более  квалифицированному  и  политически  зрелому
следователю.
     Одновременно ставлю Вас в известность, что  в  качестве  специального
корреспондента "Комсомольской правды" В. Белкин включен в пресс-группу  по
освещению  встречи  Председателя  Президиума   Верховного   Совета   СССР,
Генерального  секретаря  ЦК  КПСС  товарища  Брежнева  Леонида  Ильича   с
Президентом США Д.Картером, которая состоится с 15 по 18 июня с.г. в Вене.
     Исчезновением  Вадима  Белкина  и  отсутствием  должных  мер  по  его
обнаружению обеспокоен не только коллектив  нашей  редакции,  но  и  отдел
идеологии ЦК КПСС.

     С уважением          Главный редактор газеты "Комсомольская  правда",
                          член Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС,
                          депутат Верховного Совета РСФСР Лев Корнешов



                                                Прокурору гор. Москвы
                                                Государственному советнику
                                                юстиции 2 класса
                       ї                        Малькову М.Г.

                                 РАПОРТ

     По  существу  претензии  Главного  редактора  газеты   "Комсомольская
правда" тов. Л. Корнешова сообщаю:
     27 мая мною было принято  к  своему  производству  дело  об  убийстве
неустановленного следствием лица. С момента получения мною были  выполнены
следственные действия, которые позволили установить, что  убитым  является
некто Ю.А. Рыбаков, 17 лет, похищенный на Курском вокзале 24 мая совместно
с корреспондентом "Комсомольской правды"  В._Белкиным.  (Труп  опознала  в
категорической  форме  свидетельница  похищения   жительница   гор.   Риги
А.Силиня).
     Поскольку в чемоданчике, принадлежавшем Ю._Рыбакову, были  обнаружены
бриллианты стоимостью не менее  100  000  рублей,  возникла  необходимость
проверки характера контакта Ю.Рыбакова с похищенным вместе с ним Белкиным.
В связи с этим 31 мая в присутствии понятых -  сотрудников  "Комсомольской
правды", живущих в одном с Белкиным общежитии ЦК ВЛКСМ, - произвел  осмотр
квартиры В. Белкина  и  выемку  его  личных  вещей  и  рукописей,  имеющих
отношение к делу. При этом изъят и  приобщен  к  делу  один  из  последних
командировочных блокнотов журналиста В.Белкина, с пометкой  "Ташкент-Баку"
N-1, в котором сообщается важнейшая для следствия информация. Помимо этого
в  квартире  Белкина  обнаружены  книги,  запрещенные  цензурой,   как-то:
"Архипелаг ГУЛаг" А.Солженицына, "Похождения солдата Чонкина" В._Войновича
и журнал "Континент" N-3.
     В поисках блокнота N-2 или любых других последующих записей В.Белкина
мною 1июня 1979 года  был  произведен  осмотр  рабочего  места  Белкина  в
редакции газеты "Комсомольская правда". В процессе осмотра обнаружил,  что
письменный  стол  В.Белкина  практически  пуст.  Все  рукописи  и  рабочие
блокноты исчезли.  Между  тем,  работающий  в  той  же  комнате  журналист
Тарасевич И.К. и опрошенная  мною  уборщица  редакции  гр.  Урывская  И.Г.
сообщили, что со дня исчезновения Белкина до  вчерашнего  вечера  31  мая,
стол Белкина был завален рукописями и блокнотами потерпевшего.
     Таким  образом,  не   исключеноїумышленное   укрытие   от   следствия
документов, имеющих прямое отношение к данному делу.
     Вместе с тем отмечаю, что трудовая  дисциплина  сотрудников  редакции
"Комсомольская правда" находится на низком уровне.  Несмотря  на  то,  что
корреспондент В.Белкин последний раз посетил редакцию 24  мая,  в  течение
недели никто в редакции не был встревожен  его  отсутствием.  И  только  в
результате произведенных  мною  обысков  редактор  тов.Корнешов  узнал  об
исчезновении его сотрудника - "талантливого публициста и одного из ведущих
журналистов страны".
     В связи с тем, что тов.Белкин включен в состав пресс-группы  товарища
Брежнева на встречу  глав  двух  ведущих  держав  мира,  считаю,  что  для
скорейшего розыска В.Белкина и преступников, похитивших  его  и  Рыбакова,
целесообразно создать следственную  бригаду,  включив  в  нее  оперативных
сотрудников МУРа. Выполнение этих действий одним  следователем,  в  данном
случае мною, крайне затруднительно, особенно, если учесть, что в настоящее
время в моем производстве вместе с делом Рыбакова и Белкина  находится  18
дел различной категории - из них 5 крупных хозяйственных дел и 3 убийства.

                       Следователь прокуратуры Москворецкого района Москвы
                       юрист 2 класса В. Пшеничный



                          21 июня  1979 года.

     Нет, мне определенно нравится этот Пшеничный!  Кроме  одного  ляпа  -
приглашения понятыми на осмотр квартиры Белкина соседей, которые оказались
сослуживцами Белкина, - он, практически, еще не сделал ни одной ошибки.  Я
представил себе этого заваленного делами пожилого, усталого,  с  зарплатой
165 рублей районного следователя. Пять хозяйственных дел, три  убийства  и
десять дел помельче - Бог ты мой, это какой-то вертеп,  это  круглый  день
вереница растратчиков и торгашей, обманывающих рядовых граждан при  помощи
его Величества - дефицита; это измученные трудом, бытом и пьянством мужья,
избивающие своих жен  до  смерти;  это  квартирные  драки  и  склоки;  это
бесчинства шпаны, которая толчется в подъездах; это  винно-водочные  будни
государства,  в  котором  почти  90  процентов  преступлений   совершается
гражданами в пьяном виде. Полмиллиона уголовных и гражданских дел ежегодно
рассматриваются судами Москвы, совершаются десятки  тысяч  арестов,  сотни
тысяч задержаний, и немыслимое количество дел - около миллиона по стране в
год - передаются в народные суды,  -  и  все  это  -  будничная,  ломовая,
изнурительная работа тысяч рядовых, как этот Пшеничный,  следователей.  Он
умница, этот Пшеничный. Безусловно, нужно создать бригаду по делу Белкина,
и первым кандидатом в следственную  бригаду  будешь  ты  сам,  следователь
Пшеничный.  Несмотря  на  то,  что  на  тебя  пожаловался   сам   редактор
"Комсомольской правды", и у тебя изъяли дело - это мы уладим, это я возьму
на себя...
     Вторым... вторым, пожалуй,  можно  взять  Светлова  -  это  ищейка  с
хорошим нюхом. Конечно, он уже подполковник, начальник отделения МУРа,  то
есть, из хорошей розыскной ищейки  стал  еще  и  хорошим  администратором,
боссом, но надо бы именно его заполучить со всем его штатом.
     Размышляя над этим, я вскрыл подшитый к делу большой серый конверт  и
извлек  из  него  тот  самый  пресловутый  блокнот  Белкина   с   пометкой
"Ташкент-Баку, N-1, апрель-май  79",  в  котором,  по  словам  Пшеничного,
"сообщалась важнейшая  для  следствия  информация".  Блокнот  был  исписан
стремительной,  малоразборчивой,  а   местами   и   вообще   неразборчивой
скорописью.
     Вместе с блокнотом в конверте лежало 48 пронумерованных и соединенных
скрепками страниц машинописного текста, найденного Пшеничным  на  квартире
Белкина. По-видимому, Белкин перепечатал блокнот на своей "Колибри".
     Я закурил, откинулся в кресле и принялся за чтение.


                 РУКОПИСЬ ЖУРНАЛИСТА В. БЕЛКИНА (начало)

     Я не могу больше носить это в себе. Если я не отдам бумаге весь  ужас
случившегося - впору топиться в Каспийском море. А если отдам ВЕСЬ ужас  -
кто это прочтет, а точнее - куда это спрятать от читателя? Придется правду
гримировать вымыслом, а вымысел - правдой и назвать потом "приключенческой
повестью"...


                        Глава 1. Гроб без покойника

     В мае 1979 года я,  Андрей  Гарин,  спецкор  "Комсомольской  правды",
самой популярной молодежной газеты в  СССР,  летел  из  Ташкента  в  Баку.
Честно говоря, командировка у меня была только в Южный Узбекистан,  а  еще
точнее - в  Сурханские  отроги  Памиро-Алтая.  Там,  в  горах,  экспедиция
гляциологов Академии Наук СССР опробовала новый метод растопления ледников
с помощью запыления их с воздуха угольной пылью и сажей, и я  то  лазил  с
этими  гляциологами  по  горам,  то  летал  на  "Аннушках"   с   летчиками
сельхозавиации.
     Внизу под нами зеленым ковром лежали хлопковые плантации,  изрезанные
огромными ярко-красными лоскутами маковых полей. Начало мая - самое  время
цветения маков, и потому  ало-багровые  маковые  поля  уходили  вверх,  по
склонам гор, словно пламя взбегало в горы на высоту двух тысяч  метров,  и
только белая черта вечного снежного покрова останавливала этот пожар. Я не
знаю, что больше приносит доход  местным  колхозам  -  огромные  хлопковые
плантации в долинах или эти горные лоскуты полей опиумного  мака,  который
здесь выращивают для медицинской  промышленности.  Конечно,  я  наслушался
здесь самых фантастических  историй  о  контрабандистах-афганцах,  которые
якобы переходят из Афганистана за опиумом по тайным горным тропам, и  если
бы я лично не написал в свое время серию очерков  о  пограничниках,  и  не
знал, как  тщательно  охраняется  действительно  каждый  клочок  земли  на
границе, я, думаю, смог бы поверить в эти бредни. Во всяком случае,  когда
мы как-то хорошенько выпили с начальником  местной  погранзаставы  майором
Рыскуловым,  и  я  напрямую  спросил  его  об  этих  контрабандистах,   он
расхохотался и сказал: "Это самый  большой  анекдот,  дорогой!  Здесь  без
моего разрешения  даже  ящерица  не  проползет  через  границу!"  -  "А  с
разрешением?" - спросил я. "А с разрешением - это уже не контрабандист", -
усмехнулся он и  перевел  разговор  на  другое.  За  день  до  отъезда  из
командировки  вертолетчики  Чаршанга  без  хлопот   подбросили   меня   за
эдельвейсами в нейтральную зону, в  горную  долину  эдельвейсов.  Конечно,
дежурная служба "воздух" запросила у нас пароль, а потом  дежурный  офицер
выматерил нас за то, что мы  совершили  посадку  в  нейтральной  зоне  без
спецразрешения, но я взял у пилота ларингофон и спел  пэвэошникам:  "А  на
нейтральной полосе цветы необычайной красоты!..". Действительно,  Высоцкий
прав - таких нежных,  зеленовато-желтых  и  байково-мохнатых  эдельвейсов,
мягоньких,  как  лапки  у  котенка,  я  не  видел  за  все   десять   дней
командировки, сколько ни лазил с гляциологами по ледникам и горным хребтам
Сурхана.
     Теперь же я вез из командировки  в  Москву  целый  котелок  роскошных
эдельвейсов - черный плоский  походный  котелок  с  выцарапанными  на  нем
фамилиями участников экспедиции, его подарили  мне  ребята-гляциологи  для
нашего редакционного музея. Я еще не знал, кому  именно  буду  дарить  эти
эдельвейсы  в  Москве,  я  был  как   раз   в   паузе   между   очередными
влюбленностями, но, зная свою влюбчивую натуру, был уверен, что эдельвейсы
не залежатся в этом прокопченном котелке. Мог ли я думать тогда,  что  эта
следующая влюбленность обернется для меня таким роковым образом?  Впрочем,
не будем забегать вперед, запомним только, что я увез из этой командировки
целый сноп  эдельвейсов,  облупившийся  от  солнца  нос,  черный  походный
котелок,   пропуск    в    погранзону    и    пропуск    на    Чаршангский
погранично-колхозный    аэродромчик,    подписанные    начальником     ПВО
Средне-Азиатского военного округа генералом Федосеевым, а также  несколько
блокнотов с заметками для будущего очерка и здоровую усталость от хождения
по горам. Конечно, пропуски в погранзону и на аэродром нужно было сдать  в
Управление  погранвойск  в  Ташкенте,  но   после   утомительного   полета
"Чаршанг-Самарканд-Ташкент" стоило ли ехать с  аэродрома  в  центр  города
только для того, чтобы сдать пару бумажек в спецчасть ПВО, а затем мчаться
обратно на аэродром, чтобы успеть к московскому рейсу?  Да  обойдутся  они
без этих пропусков, решил я, к тому же надо быть последним идиотом,  чтобы
не оставить у себя такой сувенир - пропуск в погранзону.
     Устало сидя в кабинете начальника ташкентского аэровокзала (он вызвал
к себе старшего кассира оформить мне билет до Москвы, чтобы не стоять  мне
в чудовищной очереди в кассе) и слушая московское радио:  "В  Москве  плюс
четыре, низкая облачность, мелкий дождь..." - я вдруг подумал: а залечу-ка
я в Баку к бабушке,  поваляюсь  там  на  бабушкином  диване,  порыбачу  со
старыми друзьями в Каспийском море, там же и очерк напишу  о  гляциологах,
какая разница - буду я его в сырой Москве писать, в редакции или у бабушки
в Баку!
     -  Вот  что,  -  сказал  я  седому,  заискивающему  перед   столичным
корреспондентом, кассиру. -  Пишите  мне  билет  "Ташкент-Баку-Москва".  Я
вспомнил, что у меня еще в Баку есть дела. Когда у вас на Баку самолет?
     Кассир вопросительно посмотрел на  начальника  аэровокзала,  но  тому
было все равно куда  спровадить  московского  корреспондента,  лишь  бы  я
поскорей убрался из аэровокзала и не видел, какая тут толкотня и давка  за
билетами, не написал об этом критической заметки в свою газету.
     - Значит, сначала в Баку? - спросил начальник аэровокзала.
     - Да, - ответил я решительно.
     И пока кассир выписывал мне билет, зеленая  и  прохладная  каспийская
волна уже вошла мне в душу, укрыла невесомой и прозрачной плотью, и я ясно
понял, как здорово я решил - сразу после прожаренных на  солнце  узбекских
гор, после лазаний по грязным, запыленным углем  ледникам  бултыхнуться  в
зеленую воду родного Каспия, удлинив ноги ластами для подводного  плавания
и охоты.
     И уже предвкушая морскую соль на губах, прохладную зелень  каспийской
волны и эту неповторимую разнеженную усталость, я прошел сквозь  толпу  на
регистрацию билетов, сдал свой рюкзак в багаж  и  с  легкой  сумкой  через
плечо вышел на летное поле, к самолету. "ТУ-104" -  старенький  реактивный
лайнер-тихоход - стоял возле стеклянного здания аэровокзала, но пассажиров
к трапу еще не пускали, шла загрузка  багажа.  Громоздкие,  запрещенные  к
провозу  самолетами  ящики  и  огромные,  перевязанные  бечевкой  фибровые
чемоданы с дырочками, чтобы овощи и фрукты не задохнулись в дороге.  Среди
этих неуклюжих вещей  мой  рюкзачишко  вспорхнул  в  руках  грузчиков  как
детский мяч. Я увидел, как, напрягаясь  от  тяжести,  грузчики  подняли  и
стали заталкивать в самолет тяжеленный цинковый гроб.
     їЛететь с покойником! Какой бы я ни был современный,  просвещенный  и
образованный, - примета есть примета, и  я  сразу  вспомнил  все  приметы,
связанные с гробом. Если гроб везут  тебе  навстречу  -  это  хорошо,  это
значит, что неприятности и беды уже не ждут тебя  впереди,  а  вывезены  с
твоего  пути.  Но  если  в  пути  тебя  сопровождает  г