К  и  Совмина!  Что  им  стоит
вытащить Витю из лагеря вчистую, дать ему  паспорт  и  вернуть  московскую
прописку? Но скоро, скоро и это случится - как только Витин  шеф  вернется
из заграничной командировки. Вот тогда  они  с  Витей  заживут  как  надо.
Курорты, театры,  лучшие  рестораны,  машину  купят...  Взглянув  на  свою
"сейку", Лена спохватилась - через десять минут закроют гостиничный буфет,
пора вставать. Лена заставила себя  подняться,  наскоро  сполоснула  лицо,
влезла в американское платье, купленное в "Березке" на  сертификаты,  тоже
купленные на черном рынке. Пригладив щеткой волосы, Лена бегом ринулась  в
буфет - благо он находился на том же шестом этаже. По дороге,  в  коридоре
ее чуть не сшиб с ног высокий красивый майор МВД. Он  вышел  из  соседнего
номера столь стремительно, что просто наткнулся на Лену.
     - Вы что тут под  ногами  путаетесь?  -  с  нагловато-веселой  ноткой
спросила у него Лена. То, что парень - майор МВД,  Лену  не  удивило,  это
крыло гостиницы "Пекин" принадлежит  Министерству  внутренних  дел,  здесь
постоянно толкутся милицейские чины со  всех  концов  страны  и  члены  их
семей.
     - Простите, Бога ради, - сказал ей красивый  майор.  -  Говорят,  что
буфет до одиннадцати. Да?
     -  Точно.  Идемте,   я   тоже   в   буфет,   -   Лена   сразу   взяла
покровительственный тон, которым разговаривала с  официантами  в  Котласе.
Кроме того, она тут сторожил, а он, видимо, только приехал. - Раньше я вас
тут не видела. В этом номере жила женщина-инспектор из Красноярска.
     - А я из Одессы. Майор Смородинский, Эдуард. Для вас - Эдик.  А  ваше
имя?
     - Лена.
     - Очень приятно, Леночка, вот и познакомились.
     - Что это, большое событие в вашей жизни?
     - Кто знает!  Пути  Господни...  -  мягко  улыбнулся  майор,  и  Лена
отметила про себя, что он хоть  и  красив,  но  мягковат,  не  то  что  ее
мужественный Витя.
     Тут они  подошли  к  буфету.  Лена  заказала  себе  аристократический
завтрак: Тосты с икрой, кофе по-турецки и миндальное  пирожное.  А  майор,
сразу видать, провинция, набрал всякого силоса - салат,  винегрет,  четыре
сосиски, кефир, картофельное пюре и чай с лимоном.
     Усевшись за один столик с Леной, бравый майор из Одессы,  уплетая  за
обе щеки свой силос, стал рассказывать ей, словно Хлестаков из "Ревизора",
разные истории своей жизни. Из рассказов выходило, что  умней,  храбрей  и
изворотливей майора Смородинского нет во всем  МВД.  Сначала  он  в  лицах
изобразил, как проник в шайку  контрабандистов,  которые  привозили  морем
заграничные товары: дубленки, джинсы,  парфюмерию.  Затем  рассказал,  как
рискуя жизнью, раскрыл подпольную фабрику трикотажа. Потом -  что-то  еще,
похожее на сюжет детективного фильма - мол, вчера в Академии милиции, куда
он прибыл на летнюю  экзаменационную  сессию,  как  студент-заочник,  всем
студентам раздали фотопортреты трех  мужчин.  Двое  из  них  -  опаснейшие
преступники, которых  ищет  вся  Москва.  А  третий  -  известный  молодой
журналист, которого обожает Брежнев. Этот журналист должен на днях  лететь
с Брежневым в Вену и вдруг - бывает же такое! - какие-то типы  средь  бела
дня похитили его в самом центре Москвы, увезли неизвестно куда. И теперь у
майора Смородинского  есть  шанс  потрафить  самому  Брежневу,  найти  его
любимого журналиста. Вчера ректор Академии милиции генерал  Крылов  собрал
их, всех студентов, сказал, что в Академии на несколько  суток  отменяются
занятия - вся московская  милиция  брошена  на  поиски  журналиста  и  его
похитителей, и тот, кто найдет  их,  получит  личную  благодарность  ЦК  и
внеочередную  звездочку.  Майор  уверен,  что  именно  он  и  будет   этим
счастливцем.
     - Интересно, как же вы будете их искать? - спросила Лена, думая,  как
бы ей уже отвалить от этого болтуна.
     - Очень просто, смотрите, - майор вытащил из кармана и положил  перед
Леной три фотографии. С одной из них на Лену смотрел ее Виктор -  молодой,
в тренировочном костюме. - Правда, симпатичный? - по-своему истолковал  ее
интерес к фотографиям майор Смородинский. - Это  бывший  известный  боксер
Акеев. Он и  вот  этот,  некий  уголовник  Гридасов,  похитили  вот  этого
журналиста и еще одного парня, и кокнули парня где-то за городом...
     Лена уже ничего не соображала и ничего не видела перед  собой.  Комок
застрял у нее в горле. Смородинский все говорил, а Лену  бил  озноб  -  ее
Виктора ищет вся московская милиция! Так вот почему он отсиживается в  той
квартире и боится лишний раз на улицу выйти!
     На какое-то время ясность сознания вернулась к ней. Было  это  в  тот
момент, когда болтливый майор обронил, что ложка хороша  к  обеду  -  мол,
если бы похитители вернули журналиста  сейчас,  чтобы  он  мог  поехать  с
Леонидом Ильичом в Вену, им бы полнаказания  скостили.  Но  поскольку  они
этого не знают, у майора есть шанс схватить еще одну  звездочку,  раз  его
прикомандировали непосредственно к МУРу, и уж он этих муровцев научит, как
работать...
     Смородинский долго бы еще говорил, если бы Лена не прервала его и  не
сказала, что ей пора по важным делам.
     - Какие у вас, Леночка, могут быть важные  дела?!  Небось,  тряпки  -
ГУМ, ЦУМ, что я, хорошеньких девушек не знаю?! - и он  буквально  уговорил
Лену встретиться с ним в семь вечера, чтобы вместе поужинать  в  ресторане
"Пекин".
     - Хорошо, я приду, - пообещала Лена лишь бы отвязаться, заранее зная,
что не придет.
     Расставшись с назойливым майором, Лена вбежала в свой номер. Что, что
делать? Надо оповестить Виктора, надо его спасти! Лена  схватила  телефон,
набрала первые три цифры - 242, но вспомнила: Виктор на телефонные  звонки
не отвечает. Он живет в правительственном доме, там наверняка все телефоны
прослушиваются, и поэтому  "шеф",  уезжая  в  командировку,  запретил  ему
пользоваться телефоном. Да и ее  телефон  может  прослушиваться,  подумала
Лена, не зря этот "Пекин" гостиница МВД. А может, за  ней  уже  следят,  а
может этот дурак-майор не случайно рассказал  ей  эту  историю  и  показал
фотографии? Лена похолодела. Но нет, спокойно, без паники, она  ведь  сама
заговорила с ним в  коридоре,  да  и  вообще  он  выглядит  провинциальным
тюфяком, силос жрал, как типичный провинциал. И все-таки... Лена осторожно
подошла к  своему  окну,  выглянула  на  улицу.  Но  Садовое  кольцо  было
спокойным, никто не следил за ее окнами, никто не дежурил. Она выглянула в
дверь. В коридоре уборщица  Марья  Ивановна  гудела  пылесосом,  все  было
спокойно. Лена  облегченно  вздохнула.  Нужно  просто  поехать  к  Вите  и
рассказать ему обо всем. Но поехать осторожно - проверить, нет ли  за  ней
слежки. Не зря Лена дочь начальника лагеря - ее так просто  не  проведешь,
она все милицейские штучки знает...



        Секретної                 Начальнику 2 отделения 3 отдела МУРа
         ї                        подполковнику милиции тов. Светлову М.А.

                                  РАПОРТ

     Согласно Вашему указанию, мною, майором милиции  Ожерельевым  В.С.  и
моей группой  производится  наружное  наблюдение  за  гр.  Смагиной  Е.Б.,
проживающей в гостинице "Пекин",  номер  626.  Выполняя  Ваше  оперативное
задание я занял соседний номер 627 и, выдавая себя за командированного  из
Одессы майора Смородинского, прибывшего на экзаменационную сессию Академии
милиции, познакомился с объектом. В буфете за завтраком я как бы  случайно
показал ей три  фотографии:  Белкина,  Гридасова  и  Акеева.  Гридасова  и
Белкина Смагина не узнала, но при виде фотографии Акеева проявила  сильное
возбуждение. Далее в процессе разговора Смагина спровоцировалась  мною  на
общение  с  Акеевым.  Мною  также  было  внушено  ей,   что   добровольное
возвращение Белкина будет расценено органами положительно.
     Сразу после разговора Смагина удалилась в свой номер, откуда пыталась
связаться с кем-то по телефону, но,  набрав  только  три  цифры  -  "242",
оставила это намерение без завершения. В 11.30 объект покинул гостиницу  и
направился по улице Горького вниз, в сторону Центрального телеграфа...



                               11 часов 45 минут

     Я сидел в квартире Долго-Сабурова, ждал муровских оперативников и  от
нечего делать листал его фотоальбом. Этот альбом мы со Светловым видели  и
в прошлый раз, при первом обыске, но в тот раз нас мало  интересовали  все
эти  девицы  в  купальных  костюмах   и   "производственные"   фотографии:
железнодорожная бригада N-37 "Москва - Ташкент"  на  фоне  своего  состава
совместно с  работниками  вагона-ресторана  и  на  переднем  плане  Герман
Долго-Сабуров в обнимку с директором  вагона-ресторана.  В  конце  альбома
лежал черный конверт с несколькими цветными снимками -  эффектная  шатенка
на фоне черноморских пальм, среди веселой компании загорающих курортников,
она же, смеясь, облизывает мороженое-эскимо на палочке, и, наконец, она же
прямо на пляже стрижет Германа Долго-Сабурова - он сидит на стуле,  а  она
стоит над ним с ножницами  и  расческой  в  руках.  И  на  обороте  снимка
надпись: "Дорогой Геша! Надеюсь, ты  не  забудешь!  Твоя  Зойка-Чародейка.
Сочи, "Жемчужина", мая, 1979".
     Пожалуй, это уже кое-что! Где эти чертовы оперативники? У меня каждая
минута на вес золота, а я сижу тут, как на привязи...
     Оставляю в квартире своих сержантов - они уже  освоились  и  с  моего
позволения лихо уплетают узбекский виноград, а  сам  опять  отправляюсь  к
старушке-соседке, показываю ей фото этой девицы:
     - Мамаша, вы знаете эту девушку?
     - Никого не знаю! - старушка поджимает губки и делает замкнутое лицо.
Действительно, зачем ей связываться с  милицией,  ведь  потом  этот  сосед
может ей отомстить! Конечно, эта старушка многое могла бы мне рассказать о
Долго-Сабурове, не зря глазок на ее двери высветливается при любом  шорохе
на  лестничной  площадке,  но,  насколько  я  понимаю,  она  ведет  только
визуальное наблюдение и никаких имен или фамилий скорее всего не знает.
     Я   беру   телефонную   трубку,   звоню   полковнику   Марьямову    в
железнодорожную милицию:
     - Полковник, это Шамраев.
     - Слушаю вас, - тут же раздается подобострастный голос  Марьямова.  -
Чем могу служить?
     - В мае этого года Долго-Сабуров был  на  Кавказе,  в  Сочи.  Я  хочу
знать: это был отпуск? Он ездил туда по служебному билету или летал?
     Раз  в  году  все  работники  железных  дорог  СССР  имеют  право  на
бесплатный проезд в любую точку  страны,  и  чаще  всего  железнодорожники
используют эту льготу для поездки в отпуск. Именно это я  и  хотел  сейчас
уточнить у Марьямова.
     - Если вы сможете подождать у телефона, эти данные будут в минуту,  я
только свяжусь с бухгалтерией управления дороги.
     - Хорошо, товарищ полковник, я жду.
     Я прождал меньше минуты и услышал:
     - Вы меня слушаете? Бригадир поезда Герман Долго-Сабуров находился во
внеочередном отпуске согласно приказу управления с 29  апреля  по  6  мая.
Служебные билеты до Сочи и  обратно  выписаны  на  него  и  его  жену  Зою
Кириленко.
     - Жену? Он же холостой! - сказал я.
     - Здесь есть на этот счет заявление: "Поскольку я собираюсь  оформить
законный брак с гражданкой Кириленко Зоей, прошу считать  ее  членом  моей
семьи и выдать билеты для проезда в отпуск".
     - А кто эта Зоя Кириленко, есть данные?
     - Безусловно. Паспорт серия XXIII-ЛС, домашний адрес:  улица  Дыбенко
27, квартира 8, место работы - салон "Чародейка" на Новом Арбате,  мужской
мастер.
     - Полковник, Родина вас не забудет! - восклицаю я радостно. -  Ждите,
я вам перезвоню. - Девушка, телефон салона "Чародейка" на Новом Арбате.
     - 241-28-82, - отбарабанила она.
     Звоню в "Чародейку". Номер, конечно, занят,  но  я  набираю  снова  и
снова. А другим ухом прислушиваюсь к лестничной клетке -  не  появился  ли
"племянник". Наконец, слышу на том конце провода:
     - "Чародейка" слушает.
     - Пожалуйста, Зою Кириленко.
     - Ее нет, она на обслуживании. Будет с четырех.
     - Что значит: на обслуживании? - спрашиваю я. - Она в парикмахерской?
     - На обслуживании - это значит, выполняет работу у клиента на дому. У
нас не парикмахерская, а салон. Кто ее спрашивает?
     - Из бухгалтерии Курской дороги. Она в мае  ездила  в  Сочи  с  нашим
работником Германом Долго-Сабуровым, вы его  знаете?  Мне  нужно  уточнить
насчет их билетов...
     - А у тебя что - ревизия? - запанибрата спрашивает "Чародейка".
     - Ну! - говорю я ей в тон.
     - Ну, позвони после четырех, они оба будут.
     - Кто, оба?
     - Ну, и Зойка, и  Герман,  он  сегодня  из  рейса  пришел  и  звонил,
узнавал, когда она будет.
     - Спасибо, золотая! - говорю я, ликуя, и смотрю на часы: до четырех у
меня масса времени, но и провернуть нужно кучу дел.  Еще  минуту  назад  я
собирался арестовывать "племянника", если бы он вернулся домой, но  теперь
планы  изменились  и  нужно  замести  следы   обыска   на   случай,   если
Долго-Сабуров вернется домой до четырех.
     Я стремглав бросился в  квартиру  Долго-Сабурова.  Мои  сержанты  уже
объелись виноградом, но, слава Богу, полящика еще есть, и я делаю  простую
операцию: укладываю на дно ящика ворох старых  газет,  сверху  укрываю  их
оставшимся виноградом, и вот уже ящик снова полон.  Долго-Сабурову  сейчас
вообще не до винограда, но нужно, чтобы на первый взгляд  в  квартире  все
было без изменений. Сержанты смотрят на меня удивленно, но мне некогда  им
объяснять, к тому же в этот момент появляется бригада оперативников -  моя
смена.
     - Товарищ Шамраев, бригада МУРа в составе трех человек прибыла в ваше
распоряжение. Старший по бригаде - лейтенант Козлов.
     - Вот что, Козлов, я просил Красновского, чтобы этот  телефон  срочно
взяли на кнопку.
     - Так точно. Уже взяли, товарищ Шамраев.
     - Хорошо. Задача такая: один из вас остается здесь. И  сделайте  так,
чтобы соседка с ним в контакт не вступала, ее просто нет дома. Ясно?
     - Ясно.
     - Двое скрытно дежурят на улице. "Племянника" не брать,  но  "вести".
Ясно?
     - Ясно, товарищ Шамраев.
     - Тогда все. Уходим  отсюда,  -  я  еще  окидываю  взглядом  квартиру
Долго-Сабурова - вроде бы все на месте, а если мы что-то  и  сдвинули,  то
вряд ли он это заметит, он тут сам оставил полный беспорядок. Я изымаю  из
альбома  фото   Зойки   Кириленко-"Чародейки"   и   несколько   фотографий
проводников бригады Долго-Сабурова и  коллектива  вагона-ресторана,  и  мы
спешно покидаем квартиру.
     Муровцы исчезают - один в "штатской" "Волге", приткнувшейся  рядом  с
подъездом среди других машин, другой..., другого даже  я  уже  потерял  из
виду. Я отпускаю сержантов (Спасибо, ребята! И - вас тут не было! Ясно?"),
а сам спешу в свою машину, к Сереже.
     - Живо на Курский, в транспортную милицию!
     Теперь перед началом игры с "племянником" нужно  еще  раз  просчитать
варианты. Если арестовать "племянника" прямо сейчас, что мы  имеем  против
него для раскола? Провоз наркотиков не доказан.  Причастность  к  убийству
тетки не установлена. Связь с боксером  Акеевым  и  Гридасовым  наметилась
только двадцать минут назад в растворившемся в эфире телефонном звонке,  и
звонок этот уликой, безусловно, не является, его, как говорят, "к делу  не
пришьешь". Нет, "колоть" Долго-Сабурова, как только он появится, мы  будем
иначе. По методу Светлова.
     Я снимаю  трубку  радиотелефона  и  прошу  дежурного  по  коммутатору
Петровки соединить меня с полковником Марьямовым.
     - Товарищ полковник, это опять Шамраев. У вас,  я  надеюсь,  найдется
компрматериал на директора вагона-ресторана  поезда  номер  37  "Москва  -
Ташкент"? Какая-нибудь спекуляция, обман покупателей...
     - Еще бы! Где вы видели вагон-ресторан, в котором не спекулируют,  не
уменьшают порции?  У  нас  досье  на  всех  директоров...  В  поезде  N-37
директором некий Ираклий Голуб. Спекулирует икрой,  сервилатом,  сливочным
маслом. Завышение цен, пересортица мяса, торговля  спиртными  напитками  в
ночное время. Пожалуй, можно сажать лет на пять, созрел...
     - Отставить, сажать не будем, будем подсаживать,  -  улыбнулся  я.  -
Ждите, я сейчас за вами заеду.
     Пока все идет замечательно. Я откидываюсь на сидение и включаю  рацию
- теперь можно окунуться в будни московской милиции. Хриплый  динамик  тут
же захлебывается потоком разноголосых милицейских переговоров:
     - Центральный! Центральный! Я -  восьмой.  У  северного  выхода  ГУМа
драка в очереди за женскими сапожками!
     -   Останкино!   Останкино!   "Волга"   с    неопознанным    номером,
темно-вишневая, за рулем пьяный водитель, сбила прохожего у  Ботанического
сада, движется в направлении Алтуфьевского шоссе!
     - Центральный! Центральный! Я - патрульный  сто  восемь.  У  Рижского
вокзала задержал  гражданина,  подозрительно  похожего  на  разыскиваемого
Гридасова. Имеет при себе документы на Шнеерсона Геракла Исааковича. Какие
будут указания?
     - Сто восьмой, задержанного немедленно  доставить  на  Петровку,  38,
дежурная часть, комната 10, к следователю Пшеничному. Как поняли? Прием.
     Я усмехнулся: Гридасов-Шнеерсон да еще Геракл Исаакович  -  сочетание
почти опереточное и невероятное, но, чем черт не шутит?
     -  Центральный!  Говорит  пост  ГАИ  на  Можайском  шоссе.   Задержал
владельца "Жигулей" Гридасова Якова  Алексеевича.  Возраст  34  года,  под
приметы разыскиваемого Гридасова не подходит, но  фамилия  совпадает.  Жду
указаний.
     -  Центральный!  В  вытрезвитель  номер  31  с  Павелецкого   вокзала
доставлен пьяный Акеев Виктор Михайлович, 1916 года рождения...
     Многомиллионная Москва работает, гуляет по  летним  улицам,  катит  в
метро, троллейбусах и автобусах, загорает на пляжах, стоит в  очередях  за
дамскими  сапожками  и  первыми  свежими  помидорами,  и  всюду,  на  всех
вокзалах, в парках, станциях метро сотни  зримых  и  незримых,  гласных  и
негласных осведомителей, оперативных работников, гаишников и  милиционеров
пристальным взглядом окидывает сейчас каждого  прохожего  и  сравнивают  с
припрятанной в кармане фотографией.
     И это только внешнее, наружное наблюдение. А помимо этого  происходит
еще одна работа, совершенно неизвестная широкой публике. Сегодня с утра во
всех тюрьмах Москвы и  Московской  области  начальники  проинструктировали
сотрудничавших с ними заключенных - наседок и стукачей -  провоцировать  в
камерах разговоры о Семене Гридасове - "Пахане", "Сале", "Куреве"  -  и  о
боксере Викторе Акееве. А вдруг кто-то из зеков видел их, знает их адреса,
явки,  связи.  И  еще  сотни,  если  не  тысячи  осведомителей-дружинников
получают сейчас фотографии  разыскиваемых  лиц  и  проходят  инструктаж  в
отделениях милиции, опорных пунктах, штабах народных дружин.
     Тем и силен наш советский режим, что при желании можно  в  кратчайший
срок,   одним   приказом   привести   в   действие   многотысячную   армию
осведомителей, дружинников,  оперативный  состав  Министерства  внутренних
дел, милиционеров, а вслед за ними - службу КГБ, и, наконец,  в  аварийной
ситуации - регулярную армию,  и  все  это  -  в  считанные  минуты.  Можно
изолировать, отрезать от внешнего мира любого  размера  город,  область  и
даже республику - мышь не пробежит, голубь не пролетит...
     Сегодня мы со Светловым включили как бы только  первую  ступень  этой
системы, но уже Москва стала похожа на решето, сквозь  которое  в  поисках
Акеева и Гридасова просеивают сейчас десятки тысяч людей.
     Неожиданно я услышал:
     - Внимание всех служб милиции и ГАИ! Поступил  в  срочный  розыск  по
Москве и области Герман Вениаминович Долго-Сабуров, бригадир поезда,  1945
года  рождения.  Фотография  разыскиваемого  поступит  в  розыск  сегодня.
Сообщаю приметы: рост метр семьдесят...
     Я схватил трубку телефона спецсвязи:
     - Центральная! Дежурную часть! Подполковника Светлова! Срочно!
     По