Дети  запрыгнули  к  нам  на  кровать,
забрались под одеяло, мы  спросонья  включили  телевизор  и  попробовали  не
свалиться на пол. А по телеку пошла реклама бритв  "Жиллетт",  мужик  пропел
"Лучше для мужчины нет", а я рассмеялся про себя и подумал: "Спасибо, у меня
уже есть". Я рассказал Катерине про этот лозунг и  про  то,  как  я  однажды
сделал его собственным руководством к действию. Она же сказала, что для  нее
эта фраза всегда имела совсем другое значение. Катерина, оказывается, всегда
слышала: "Лучшее, чем мужчина может стать", и ее нисколько не  интересовало,
что он при этом может получить, заграбастать, поиметь.
   Возможно,  Катерина  смотрела  на  меня,  но  все  же  одним  глазом  она
поглядывала на экран - вдруг пойдет реклама, в которой она снялась. Это было
еще одним следствием событий, случившихся в день рождения Генри. То,  что  я
безоговорочно поверил в  горестное  признание  Катерины,  в  ее  натуральные
слезы, позже напомнило  мне,  сколь  классная  она  актриса.  И  после  моих
уговоров она связалась со своим  прежним  агентом,  снова  стала  бегать  на
прослушивания и вскоре получила небольшую роль в  отвратительном  комедийном
сериале. Ее актерский дар вырвался из-под спуда, и  сценарист  даже  спросил
Катерину, уж не думает ли она, что в сценарии есть что-то  смешное.  Платили
ей просто возмутительно - так много я не зарабатывал никогда.
   И когда Катерина убегала из дома, все заботы о детях ложились на меня. Ее
не было дома с раннего утра до позднего вечера, а иногда съемки затягивались
и на всю ночь. Тогда я оставался с детьми один на  два  дня  подряд.  И  мне
приходилось смотреть за ними днем и ночью. Одевать  их,  кормить  завтраком,
мешать Милли и Альфи бросаться друг в друга мокрыми кукурузными хлопьями,  и
при  этом  менять  подгузник  Генри,  одеваться,  чистя  детям  зубы,  затем
всовывать их в пальто и перчатки, к девяти часам бежать с  Милли  в  детский
сад, толкая перед собой коляску с Альфи и Генри. И при этом  поддерживать  в
доме атмосферу дружелюбной гармонии.
   Все ждали, что я признаюсь, будто круглосуточная забота о детях  -  самое
замечательное времяпрепровождение. Так вот - это  самая  тяжкая  повинность,
которую мне когда-либо доводилось испытать. И ничто не изменит моего  мнения
- маленькие дети нагоняют смертную скуку. Но теперь я знал, что дети и семья
-  тяжелый  труд.  Ведь  стоящее  никогда  не  достается  легко.  В  этом  и
заключается разница между моими рекламными  мелодиями  и  Девятой  симфонией
Бетховена.
   Реклама с Катериной так и не появилась, поэтому она удалилась утешаться в
гостиничную сауну, а  я  потащился  во  двор  выгуливать  детей.  Потом  она
предложила мне побыть одному и порезвиться в спортзале.  Я  обрадовался,  но
вскоре выяснил, что резвиться в одиночку не очень интересно. Но мне было все
равно - ведь главное, что у нас с Катериной  полное  доверие,  и  мы  всегда
говорим друг другу правду.
   Я расплатился за гостиницу, портье  поблагодарил  нас,  а  потом,  словно
что-то вспомнив, крикнул нам вслед: "До скорой встречи, миссис Адамс". Когда
мы спускались по лестнице, я  спросил,  что  он  имел  в  виду.  А  Катерина
захохотала. Оказалось, ее съемки никогда не затягивались допоздна. Просто те
ночи она проводила в таких вот роскошных гостиницах.