тратила дар речи.
   - Знаешь, это очень  нелегко  -  приходить  в  студию  выжатым,  а  потом
вкалывать тридцать шесть  часов  кряду,  чтобы  сделать  работу  в  срок.  Я
заканчиваю одну мелодию и тут же берусь за другую,  корплю  без  перерыва  в
тесной студии на другом конце города, в изнеможении  падаю  на  односпальную
кровать, чтобы вскоре вскочить и снова вкалывать-вкалывать-вкалывать. А  что
мне остается? Ведь дети должны быть сыты и одеты, у них  должна  быть  крыша
над головой. Мне приходится гнобить свою жизнь на  работе,  потому  что  это
единственный способ удержаться на плаву.
   Я схватил сумку и устремился к двери,  намереваясь  триумфально  покинуть
дом. На коврике у порога лежал конверт, который я узнал  сразу.  Я  подобрал
его  и  швырнул  в  сумку.   Вскрывать   его   не   требовалось.   Очередное
предупреждение из банка. Там хотели знать, почему я  уже  четыре  месяца  не
выплачиваю кредит за дом.

Глава четвертая
Потому что я этого достоин

   Так или иначе, меня  неизбежно  будили  дети.  Часы  показывали  3:31,  и
какое-то мгновение я гадал: утра или вечера, - но детский гам,  доносившийся
с другой стороны улицы, свидетельствовал, что дело близится скорее к вечеру,
чем к утру. Дети должны быть чересчур активными, чтобы их оставляли в  школе
до половины четвертого утра. Хоть я и побил  снова  личный  рекорд  сна,  но
чувствовал, что неплохо бы поспать  еще  часиков  двенадцать.  Если  сутками
напролет не можешь нормально  закрыть  глаза,  а  потом  вдруг  заснешь,  то
крепкий сон лишь спровоцирует потребность в новой дозе забытья.  Отдых  меня
истощил,  я  ощущал  неизбывную  усталость,  словно  после  общего  наркоза.
Загадка, каким образом Спящая Красавица после ста лет сна умудрилась  встать
с такой сияющей улыбкой на лице. Я натянул  одеяло  на  голову  и  попытался
отключиться.
   Вот у ежей правильные представления. Когда им кажется, что настало  время
хорошенько выспаться, они  находят  большую  кучу  веток  и  листьев  и  без
промедления забираются  в  нее.  Жаль  только,  что  обычно  это  происходит
накануне Дня Гая Фокса , но подход вполне здравый.
Почему люди не могут впадать в спячку? Зарывались бы в свои постели в  конце
октября, мирно  спали  бы  все  Рождество  и  Новый  год  и  поднимались  по
радиобудильнику, установленному где-нибудь на середину марта. А если все еще
идет дождь, можно переключить будильник и полежать еще пару недель, как  раз
поспев к концу футбольного сезона. Хорошо бы  проделать  это  прямо  сейчас.
Не-е… ничего не получается, сна ни в одном глазу.
   Я приподнялся и включил чайник.
   Сколько  же  лишнего  сна  было  у  меня   в   шестнадцать,   семнадцать,
восемнадцать лет. Я так беспечно  его  расходовал.  Если  бы  только  я  мог
положить сон в банк и сберечь  на  сонную  пенсию  в  конце  жизни.  "Майкл!
Вылезай из постели", - часто  кричала  моя  мама  с  первого  этажа.  Первые
несколько лет мы пытаемся уложить наших детей в постель, а потом, не успеешь
оглянуться, - пытается их вытащить оттуда. Даже и не вспомнишь, когда у  нас
был нормальный сон.  Маленькие  дети  просыпаются  слишком  рано;  подростки
вообще не просыпаются; новоявленные родители не могут  заснуть  из-за  шума,
который производят их дети; а несколько лет спустя  они  не  могут  заснуть,
потому что не слышно шума где-то шляющихся  детей.  Состарившись,  мы  снова
начинаем просыпаться ни свет ни заря, пока,  наконец,  не  засыпаем  навеки.
Иногда такая перспектива выглядит вполне привлекательной, но  меня,  конечно
же, похоронят рядом с детским садом, и плач, крики и непрестанный топот  над
головой поднимут меня из могилы.
   Я приготовил чай и включил телевизор, пощелкал пультом, рассчитывая найти
рекламу. Как обычно, в паузах  между  рекламой  насовали  дурацких  передач.
Вначале я поймал вдохновенное исполнение Джорджа Гершвина - кто-то, подражая
Полу Робсону, пел: "Саммерфелд… подари  себе  лето.  Квартира,  парковка  за
сущий  пустяк".  Дальше   шла   реклама   шампуня:   французский   футболист
рассказывал, почему он пользуется "Л'Oреаль". "Потому что я этого  достоин",
- сообщил он. Вот потому-то в половине четвертого пополудни я все еще лежу в
постели - потому что я этого достоин.  Потому  что  от  этого  нет  никакого
вреда. Затем пошла реклама строительного общества:  "Ваш  дом  в  опасности,
коль забыли про кредит". Я быстро переключил на другой канал. Скоро  заплачу
все просроченные взносы. Несколько месяцев напряженной работы,  каковой,  по
мнению Катерины, я занимаюсь с утра до ночи, - и я расплачусь по долгам  еще
до рождения нового ребенка.
   Во время передачи "Открытый университет" по второму каналу Би-Би-Си мысли
мои перескочили на нашего неродившегося  ребенка.  Передача  была  посвящена
какому-то  идиотскому  институту  в  Калифорнии,  где  беременным   женщинам
прикладывают к животам трубки и выкрикивают в них математические  формулы  и
цитаты из Шекспира. Мне всегда казалось, что большую часть  времени  зародыш
спит, но там пытаются разрушить даже утробный сон. "Постигать новое  никогда
не рано", - объявила преподавательница. Ага, например, то, что твои родители
совершенно свихнулись.
   Наверное, это самый глубокий сон в  мире,  думал  я,  -  когда  лежишь  в
абсолютной темноте на подогретой водяной кровати,  а  сердце  приглушенно  и
гипнотически постукивает. И вдруг все тревоги  внешнего  мира  внедряются  в
твое подсознание. При  прочих  равных  условиях  нет  никакой  необходимости
покидать уютное и надежное гнездышко из плоти. Неужели именно  это  со  мной
произошло? Неужели мое тайное убежище в глубинах Южного  Лондона  -  попытка
вернуться к уютной простоте, которой я наслаждался девять месяцев до  своего
рождения? Я лег, свернулся  эмбрионом  и  понял,  что  предпочитаю  засыпать
именно в этой позе. Мое темное, уютное  убежище  обладало  всеми  признаками
утробы. Не в буквальном, разумеется, смысле - вряд ли в  матке  моей  матери
висел большой плакат  панков  из  "Рамоунз",  -  но  в  метафизическом:  эта
маленькая комната была моей личной искусственной маткой.  Рядом  с  кроватью
свисала пуповина из спутанных проводов - электрическое одеяло, которое  меня
согревает; чайник, который снабжает  меня  жидкостью;  холодильник,  который
меня питает.  Из  комнаты  Джима  пробивался  ритм  ударных;  дневной  свет,
проникая сквозь красные с узором шторы, расписывал окно розовыми  прожилками
кровеносных сосудов. Единственный способ избавиться от тирании  младенцев  -
самому вернуться в дородовое состояние.
   Наверное, не стоит мучиться чувством вины из-за  того,  что  атмосфера  в
семье порой мне кажется слишком гнетущей. Ведь мое поведение ничем  не  хуже
поведения других мужчин моего поколения.  Некоторые  отцы  задерживаются  на
работе гораздо дольше, чем требуется  на  самом  деле.  Некоторые  отцы  всю
неделю работают, а по выходным играют в гольф. Некоторые отцы приходят домой
и весь вечер торчат у компьютера. Эти мужчины делают для своих жен  и  детей
не больше, чем я, но я, по крайней мере, не занимаюсь  самообманом.  Простая
истина заключается в том, что на данный момент всем лучше,  если  я  провожу
дома как можно меньше времени. А проблема - в том, что  чем  меньше  я  дома
бываю, тем хуже себя там чувствую и тем неохотнее туда возвращаюсь.
   Во всех рекламах, для которых  я  писал  музыку,  фигурировали  довольные
семьи, живущие в согласии друг с другом. Несмотря на большой опыт  работы  в
этой области, я так и не заметил фальши. Разумеется, я знал, что  "Легкое  и
нежирное" вовсе не является полноценным заменителем  "масла  с  изумительным
вкусом", но мне даже в голову не приходило,  что  в  рекламе  также  лгут  о
счастливых улыбающихся детях и смеющихся родителях, собравшихся за обеденным
столом. Если бы речь шла о моем детстве, моя реальная мама давно бы схватила
нож для масла и пригрозила зарезать моего реального папу.
   В рекламе утверждается, что мы можем иметь все, что захотим,  можем  быть
превосходными отцами, целыми днями кататься на сноуборде, зарабатывать  кучу
денег, а возвращаясь после деловой встречи,  рассказывать  детям  сказку  по
мобильному телефону. Но так не бывает. Работа, семья и ты сам  -  это  кубик
Рубика, который невозможно собрать. Ты не можешь быть чутким отцом,  жестким
бизнесменом, столпом местного сообщества, умелым  мастером  на  все  руки  и
романтичным, внимательным мужем - от чего-то  придется  отказаться.  В  моем
случае - от всего.
   Но помимо этого у  меня  имелась  еще  одна  причина  держаться  от  дома
подальше. Ни одна мать, ни один  отец  не  находят  храбрости  признаться  в
постыдном секрете, который,  как  я  подозреваю,  таят  все  и  помалкивают,
опасаясь, что их сочтут плохими родителями.
   С маленькими детьми скучно.
   Мы все делаем вид, будто у наших отпрысков каждая мелочь - чудо из чудес,
но мы  лжем  себе.  С  маленькими  детьми  скучно,  и  скуку  эту  никто  не
осмеливается назвать своим именем. Я хочу выйти из тени, забраться на  самую
высокую в стране детскую горку и провозгласить миру:  "С  маленькими  детьми
скучно!" Конечно, родители изобразят потрясение и негодование, в  сотый  раз
толкая качели, но в глубине души они испытают огромное облегчение  -  у  них
появился единомышленник. И чувство вины,  которое  жгло  их,  испарится  без
следа. И все поймут, что они отнюдь не жестокосердые монстры, а всё дело - в
детях. С маленькими детьми скучно.
   Терпеть скуку - не то занятие, которому я  люблю  предаваться.  Если  мне
надоедает отпуск, я возвращаюсь домой. Если наскучивает фильм, я прокручиваю
кассету вперед. Как было бы здорово иметь пульт для управления детьми: нажал
на кнопочку - и пара лет осталась позади. К четырем-пяти годам с ними станет
гораздо интереснее.  Катерина  терпеливее  меня,  она  не  против  подождать
несколько лет и увидеть, как сторицей  возвращаются  любовь  и  испоганенное
время.
   Я прошел в туалет и спросонья попробовал было  поднять  сиденье  унитаза,
пока не вспомнил, что в этом доме сиденье  всегда  поднято.  Я  старался  не
думать о Катерине. Я же сейчас отдыхаю от  семьи.  Моча  отдавала  серой,  и
затхлый запах напомнил мне, что  накануне  вечером  я  ел  спаржу.  Катерина
приготовила ужин - она знает, что я люблю спаржу. Даже моча напомнила мне  о
ней.
   Должно  быть,  сегодня  она  встретится  с  одной  из  мамаш,  с  которой
познакомилась  в  прогулочной  группе,  куда  водит  Милли.  Катерина  любит
описывать разновидности мамаш. Одна  мамаша  страдает  чувством  вины  из-за
того, что целыми днями пропадает на работе. Она так радовалась в  тот  день,
когда смогла привести своего ребенка в  прогулочную  группу,  что  заглушила
всех своим пением: "Колеса у  автобуса  все  крутятся  и  крутятся".  Другая
мамаша - домохозяйка: прежде она делала успешную карьеру в бизнесе, но затем
с таким же рвением погрузилась в  пучину  материнства.  Вместо  того,  чтобы
повышать свой материнский статус постепенно, она каждый год  производила  на
свет очередного ребенка и потому чувствовала  превосходство  над  остальными
женщинами. А еще есть мамаша сатаны,  которая  совершенно  не  сознает,  что
породила самое злобное существо во вселенной; глупая женщина весело  болтает
с вами, пока ее двухлетнее чадо колотит по  лицу  вашего  малыша.  Временами
сатанинская мамаша восклицает: "А-ах-х. По-моему, они прекрасно ладят". Есть
еще эко-мамаша, которая тихо и спокойно объясняет вашему ребенку, почему  не
следует говорить с полным ртом - а ее собственный четырехлетний отпрыск  еще
сосет грудь.
   Катерина подружилась со всеми. Меня всегда впечатляло, как легко  женщины
становятся подругами. Заглядывая на детскую площадку, я ловил себя  на  том,
что кружусь в изощренном родительском танце, ненавязчиво  пытаясь  оттеснить
своих детей от других ребятишек, находящихся под наблюдением отцов  -  иначе
нам грозит такая  глупость,  как  разговор  ни  о  чем.  Даже  если  общение
оказывалось неизбежным, мы все равно не говорили напрямую,  но  использовали
детей как посредников. Поэтому, если Милли намеренно загораживала горку, мое
извинение перед отцом другого  ребенка  заключалось  в  том,  что  я  громко
произносил: "Съезжай, Милли, пусть другая девочка тоже съедет".
   А другой папаша давал мне знать, что все в порядке,  следующими  словами:
"Не подталкивай девочку, Элли. Пусть  она  съедет,  когда  захочет".  И  два
взрослых мужика старательно прятали глаза. А на другом краю детской площадки
его жена вовсю обсуждала с моей женой, как скоро после родов они возобновили
половую жизнь.
   Как-то раз я  вдруг  обнаружил,  что  регулярно  общаюсь  с  супружескими
парами, с которыми мы познакомились через наших  детей.  Катерина  и  другие
мамаши болтали без остановки,  наши  дети  были  одного  возраста  и  потому
довольно играли вместе, а мы с остальными отцами не имели ничего  общего.  В
прошлое воскресенье я оказался втянутым в  разговор  с  человеком  по  имени
Пирс, который расслабляется по выходным, надевая клубный блейзер.
   - Ну что, Майкл, как ведет себя "астра"?
   Он  заметил,  что  мы  с  Катериной  подъехали  к  их  дому   на   машине
"воксхолл-астра"  и,  видимо,  счел,  что  это  отличная  тема  для   начала
разговора.
   - Как ведет себя… Э-э… видите ли, я никогда по-настоящему не понимал, что
под этим имеется в виду. Долгие годы я считал, что вести себя  могут  только
живые существа, но, по-видимому, это не так.
   Пирс посмотрел на меня, точно я умственно отсталый, сделал большой глоток
из  своей  персональной  пивной  кружки  и  только  потом   соизволил   меня
просветить:
   - Как она держит дорогу?
   Так вот что это означает. Что за странная мысль. Пирс спрашивает, как наш
семейный автомобиль "держит дорогу"? С помощью силы тяготения - вот  как  он
держит дорогу. Но вряд ли это правильный ответ. Чего же я не заметил в своей
машине? Она выполняет все, о чем  я  ее  прошу.  Когда  я  поворачиваю  руль
налево, машина едет налево, когда  я  поворачиваю  руль  направо,  она  едет
направо.
   - Прекрасно, -  сказал  я.  -  Если  честно,  совсем  неплохо.  Да,  наша
старушка-"астра" ведет себя совсем неплохо.
   - А у вас SXi или LS? Или что?
   - Э-э…
   - "Астра". Какая модель?
   Мне хотелось сказать: "Послушайте, я не знаю  и  мне  глубоко  наплевать,
какая у меня модель, вам ясно? Это машина. У  нее  сзади  есть  два  детских
сиденья и куча пятен на обивке от смородинного сока, а еще  есть  кассета  с
песнями из диснеевских мультиков, которая навсегда застряла в магнитоле".
   - Видите ли, я не очень хорошо разбираюсь в технике,  -  промямлил  я,  и
Пирс посмотрел на меня так, словно я абориген с Папуа Новой Гвинеи,  впервые
оказавшийся в цивилизованном обществе.
   - Все очень просто - в  машине  есть  впрыск  топлива  или  нет?  На  это
указывает буква "i".
   Повисла пауза. Я  каждый  день  открывал  капот  автомобиля,  но  не  мог
вспомнить, что за буквы там видел. Сочетание SXi выглядело вполне  вероятным
- равно как и LS. Что же там было? Я должен что-то сказать?
   - Милли, не отбирай! - выпалил я и выхватил у Милли куклу,  которую  дочь
Пирса только что вполне добровольно дала ей.
   - Она сама мне дала, - сказала Милли с растерянным видом.
   - Честное  слово,  Милли.  Попробуй  играть  без  ссор.  Пойдем  попросим
маленькую Гермиону показать игрушки.
   И я пошел наверх с двумя двухлетними девочками,  оглядываясь  на  другого
отца с притворно многострадальным взглядом: мол, "извини, эти  дети".  Минут
сорок я предпочел прятаться в детской, только бы не поддерживать болтовню со
взрослыми.
   - Милая женщина, правда? - спросила Катерина, когда три  часа  спустя  мы
ехали домой. - Я пригласила их к нам на обед в следующие выходные.
   Услышав мой изможденный вздох, она сказала:
   - Именно это мне в тебе нравится, Майкл. Для тебя нет посторонних -  есть
только друзья, к которым ты еще не испытываешь неприязни.
   Хорошо ей. Женщины все как одна милые; это только их мужья всегда сделаны
из картона. Катерина вплела  и  выплела  машину  из  чудовищного  потока  на
Кэмден-роуд.
   - Как тебе поведение "астры"? - спросил я.
   - Что?
   - Эта машина называется "астра". Как, на твой взгляд, она себя ведет?
   - Что-что?
   И я еще раз убедился, что женился на правильной женщине.
   Я так и не понял, как можно подружиться с семьями,  с  которыми  Катерина
познакомилась в прогулочной группе.  И  все  же  слегка  расстроился,  когда
узнал, что Пирс и еще несколько папаш как-то в  воскресенье  вечером  ходили
вместе выпить, а мне  даже  не  дали  возможности  им  отказать.  Я  выбираю
приятелей так же, как выбираю одежду. По утрам на  стуле  рядом  с  кроватью
висят джинсы и фуфайка, и потому я надеваю их. А в  соседней  комнате  сидят
Саймон, Пол и Джим, поэтому я провожу остаток дня с ними. Вопроса,  кто  мне
нравится или что мне подходит, не возникает - я выбираю то, что  под  рукой.
Друзья, казалось, втекают в мою  жизнь,  а  затем  вытекают  из  нее,  когда
исчезает повод для встреч. Мне часто доводилось работать с мужиками, которые
мне нравились, мы вместе ходили в паб и все такое. Вероятно,  мы  собирались
поддерживать наши отношения, но ведь не позвонишь человеку через два месяца,
чтобы сказать: "Как насчет смотаться выпить?" Тебе ведь могут ответить,  что
этот вечер не устраивает, и ты попадешь в неловкое положение.
   Поэтому на данный момент моими лучшими друзьями были три человека, жившие
по соседству.
   - Все в порядке? - пробормотал я, забредая в гостиную.
   - Все в порядке, - промямлили они в ответ.
   Здорово узнать новости. Я почитал старую  бульварную  газетку.  Статью  о
супругах из Франции, которым было за сто лет, но они собирались разводиться.
Их спросили, почему они расстаются после стольких лет жизни. Судя по  всему,
они дожидались, когда умрут их дети, чтобы не травмировать их.
   Поскольку были пасхальные выходные, Пол и Саймон не пошли на работу, и мы
все слонялись по квартире, не зная, чем заняться. Любопытно  наблюдать,  как
остальные трое тратят время впустую, точно эта роскошь  у  них  -  в  вечном
пользовании. Ничегонеделание у них получалось гораздо лучше, чем  у  меня  -
наверное, тренировка праздности не отнимает столько сил. Джим растянулся  на
диване и, судя по всему, последние три часа потратил на  то,  чтобы  понять,
как тыльная сторона ладони может сберечь ему время. Пол демонстративно читал
взрослую, серьезную газету, а Саймон сидел за кухонным  столом  и  не  делал
ничего. Это для него обычно - словно он чего-то ждет. Ждет,  когда  потеряет
девственность, уверял Джим.
   Саймон  узнал  секрет  вечной  юности.  Временами  он  становился   таким
неуклюжим и застенчивым, что не мог говорить нормальными фразами.  А  потому
разработал целый параллельный мир общения, где  разговаривали  исключительно
посредством вопросов из  викторин.  Например,  сегодня  вместо  того,  чтобы
сказать: "Привет, Майкл, несколько дней тебя не  видел",  -  он  возбужденно
улыбнулся и спросил:
   - Столица штата Нью-Йорк?
   - Олбани,  -  послушно  ответил  я,  и  он  издал  тихое  удовлетворенное
хрюканье, показывая, что в этом мире все в порядке.
   - Что на обратной стороне "Богемской рапсодии"? - продолжал  допытываться
Саймон.
   - "Я влюблен  в  свою  машину"  .  На  музыкальных
вопросах ты меня не поймаешь. Так получилось, что это моя специальность.
   - Ладно, тогда какая строчка из "Богемской рапсодии" дала название песне,
которая стала хитом в том же году?
   Я пережил легкую внутреннюю панику, услышав музыкальный вопрос, ответ  на
который не знал.
   - Не знаю. Сам, наверное, только что придумал.
   - Это хорошо известный факт, - встрял Джим.
   Я попытался изобразить безразличие.
   - Ну, не знаю.  "Скарамуш,  Скарамуш"  в  исполнении  Вилл  Ду  и  группы
"Фандангос".
   - Нет.
   - Они заняли лишь второе место, - сказал Джим.
   Я мысленн