там и взять нечего.
   Мои усилия не пропали  втуне:  первое,  о  чем  спросил  меня  Масик,
встретив у входа в парк, было:
   - У тебя новая курточка? Я ее раньше не видел.  Можно  подумать,  что
мой гардероб когда-то был изучен им вдоль и поперек!
   Нет, он не изменился: все та же сладкая улыбка, вылощенный вид и ярко
выраженный тенор. И манеры остались прежними: совершив  обряд  целования
ручек, он деловито пощупал кожу курточки и вынес компетентную оценку:
   - Настоящая! И цвет  тебе  очень  идет.  Попроси  он  меня  дать  ему
примерить  этот  самый  предмет  верхней  одежды,  я  бы  нисколько   не
удивилась, но, слава Богу, обошлось. И тут я поняла, что  же  изменилось
на самом деле: мое отношение к нему. Если полгода назад  я  воспринимала
его  как  молодого  мужчину   с   некоторыми   странностями   -   вполне
простительными, коль скоро детей с ним крестить я не  собиралась!  -  то
теперь никак не могла отделаться от той  характеристики,  которую  Елена
дала его фотографии. Ведь действительно сходство  с  рекламой  газировки
для взрослых поразительное. Где были до этого мои глаза? Впрочем,  тогда
я телевизор не смотрела - не до того было.
   - А я сегодня с утра так жутко выглядел, - посетовал  Масик.  -  Даже
выходить не хотелось. Но потом уложил волосы, подкрасился...
   - Что значит - подкрасился? - не поняла я. - Волосы покрасил?
   - Ты что, с ума сошла? Нет, брови подкрасил, ресницы. Румян у  мамаши
позаимствовал...
   Час от часу не легче! Какие еще сюрпризы у него в запасе, хотела бы я
знать?
   - И часто ты так... подкрашиваешься? - осторожно осведомилась я.
   - Ну... иногда. И только в теплое время года.
   - Не вижу связи.
   - Господи, раньше я и  зимой  косметикой  пользовался,  но  один  раз
подкрасил усы и  пошел  по  делам.  Пришел  в  одну  контору,  поцеловал
знакомую девушку в щеку и  всю  ее  перемазал  краской.  Усы  оттаяли  и
потекли... А у тебя разве с ресницами так не бывает?
   Я только  покачала  головой.  Интересно,  чем  он  пользовался,  если
получил такой эффект? И ведь никогда же ничего такого не  подумаешь,  на
него глядя: мужчина как мужчина, только тенор.
   - Пойдем к пруду? - предложил Масик. - Там тихо и красиво.
   -  Лучше  давай  погуляем  по  аллее.   -   Я   мгновенно   вспомнила
предостережения Андрея, которые в свете последних реплик моего  кавалера
получили дополнительное подтверждение. -  К  пруду  надо  спускаться  по
траве, а у меня сапожки на тонкой подошве.
   Для убедительности, я покрутила в воздухе ногой, обутой действительно
в тонкой кожи сапожок, да к  тому  же  еще  и  белый.  Только  теперь  я
сообразила, что для прогулки  по  лесопарку  выбрала  не  самую  удачную
обувь. Да и вообще в Москве в белых сапожках,  равно  как  и  в  туфлях,
можно передвигаться только от машины до места назначения: три  шага,  не
больше. Не предназначены столичные тротуары для белоснежной роскоши.
   - Надо было думать, когда собиралась, - попенял мне Масик.  -  Ты,  я
вижу, по-прежнему витаешь мыслями Бог знает где.
   Знал бы он,  где  именно  я  витаю  этими  самыми  мыслями!  Хотелось
надеяться, что это  все-таки  останется  для  него  тайной.  Теперь  мне
предстояло  так  построить  наш  разговор,   чтобы   получить   максимум
информации, а выдать, наоборот, минимум.
   Авантюра чистой воды,  конечно,  но  кто  не  рискует,  тот  не  пьет
шампанского.
   - Я думала, - осторожно ступила я на зыбкую почву, - о наших с  тобой
отношениях. Полгода ты не даешь о себе  знать,  потом  сваливаешься  как
снег  на  голову  и  тут  же  начинаешь  рассказывать  мне  о  том,  что
познакомился  с  необыкновенной  девушкой.   Как   прикажешь   все   это
расценивать?
   Мы шли по главной аллее то ли чрезвычайно разросшегося парка,  то  ли
очень ухоженного леса. Роскошные двухсотлетние  липы  и  дубы  золотыми,
рыжими и багряными пятнами выделялись на  фоне  зеленых  елей,  создавая
зрелище неописуемой  красоты.  В  другое  время  я  бы  с  удовольствием
помолчала,  гуляя  в  окружении  такого  пейзажа.  Но  сейчас  это  было
нереально.
   - Наши отношения? - несказанно удивился Масик. - А что о них  думать?
Ты меня бросила, но я тебя простил и вернулся, все  остальное  не  имеет
значения. И никаких знакомых девушек у меня нет. Ты что-то перепутала.
   - Ничего  я  не  перепутала.  Сцены  ревности  не  будет,  успокойся.
Во-первых, я замужем. А во-вторых, мне просто интересно. По телефону  ты
сказал, что познакомился с одной девушкой и...
   - Так это же Анна! - облегченно вздохнул Масик. - Мы познакомились на
Павелецком вокзале, пока ждали электричку. Такая  красивая  девушка,  ты
себе не представляешь. Креолка,  с  потрясающей  фигурой,  молодая,  лет
двадцати, не больше. Она, кстати, замужем...
   - И она тоже? - не выдержала я.  -  Тебе  просто  везет  на  замужних
женщин.
   Или ты сознательно таких выбираешь?
   Креолка, надо же! Да еще на Павелецком  вокзале  -  самое  место  для
такой экзотики. Между прочим, электрички  в  Белые  Столбы  отправляются
именно с Павелецкого, так что второй прокол уже есть. Зная Масика, я  не
сомневалась, что будет и третий, и четвертый. Когда  он  рассказывает  о
себе, любимом, бессознательно выдает даже те сведения, которые лучше  бы
вообще навечно засекретить.
   Масик воззрился на меня так, будто увидел привидение. Или  теленка  о
двух головах.
   - Что значит - "тоже"? Ты разве еще не развелась?
   Тут уж дыхание перехватило у меня.
   - Странно, мы же, по-моему, обо всем договорились. Ладно,  только  не
затягивай с этим, хорошо? Так вот об Анне... Знаешь, мне почему-то стало
обидно, что она любит какого-то там мужа, а не меня...
   - Действительно, безобразие какое! - поддержала я.
   - Ну вот, и почему-то захотелось, чтобы она меня любила. Сели  вместе
в электричку, разговорились.. Знаешь, она так удивилась, что я почти  на
двадцать лет ее старше.
   Я  бы  тоже  удивилась.  По  манере  поведения  моему  замечательному
поклоннику больше шестнадцати лет дать невозможно. Да и то  лишь  в  том
случае, если он с утра забудет побриться, чего, по-моему,  никогда  себе
не позволяет.
   - Ты действительно не выглядишь на свой  возраст,  -  сказала  я,  ни
капельки не покривив душой.
   Масик приосанился и бросил на меня свой фирменный взгляд сердцееда.
   - Она ехала к кому-то на  дачу.  Сказала,  что  там  есть  прекрасные
сюжеты для фотосъемок. И  мы  договорились  через  два  дня  снова  туда
поехать, вместе.
   - В Белых  Столбах  действительно  удивительно  красиво,  -  небрежно
заметила я. - Для  профессионального  фотографа  просто  находка.  Давай
присядем, покажешь мне снимки, а то я уже с ума схожу от любопытства.
   Мы присели на ближайшую скамейку, и Масик достал из бокового  кармана
плаща объемистый пакет с фотографиями. Черноголовка была прочно  забыта.
Что и требовалось доказать.
   При  всех  своих  многочисленных  странностях  фотографом  Масик  был
отменным, не брошу камень. Цветные снимки запечатлели не просто  красоту
осеннего  Подмосковья,  а  какую-то  уникальность  и  утонченность  этой
красоты. И жанровые снимки были не хуже: колоритный  мужик  в  джинсовой
куртке и почему-то в меховой ушанке тащит на поводке  упирающуюся  козу,
три зачуханных типа  устроили  пикник  прямо  возле  железной  дороги  в
опасной близости от проносящейся электрички, дородная тетка загораживает
собой  дверь  сельского  магазинчика:  обеденный  перерыв.   А   вот   и
таинственная  Анна.  Действительно  -  красотка,  глазищи  в   пол-лица,
роскошные   темные   волосы,   высокая   шея   эффектно    задрапирована
огненно-красным шарфиком. Позировала она на фоне какого-то сада,  листва
которого великолепно сочеталась по цвету  с  ее  одеждой.  Я  совершенно
искренне изумилась тому,  что  от  такой  красотки  Масик  потащился  на
свидание со мной, прямо скажем, далеко не красавицей.
   Позвольте, а это что такое? На очередной фотографии за  фигурой  Анны
отчетливо просматривался тот самый ветхий забор,  за  которым  вчера  мы
сделали нашу страшную находку, а также  обнаружили  изображение  Масика.
Слишком долго я накануне разглядывала этот самый, с позволения  сказать,
интерьер, чтобы ошибиться. И вообще пейзаж большинства снимков  был  мне
смутно знаком. Как бы выцыганить у него  эти  картинки,  чтобы  показать
моим пинкертонам? Просить  подарить  мне  фотографию  девушки  -  глупее
глупого, а ничего остроумного пока в голову не пришло.
   -  Замечательные  снимки!  -  искренне  сказала  я.  -  Ты  настоящий
профессионал. Тебе надо публиковать их  в  журналах.  А  потом  устроить
персональную фотовыставку. Деньги будешь лопатой грести...
   - Хорошо бы! - с невыразимой грустью  вздохнул  Масик.  -  Знаешь,  я
пытался уговорить Анну, чтобы она  позировала  мне  обнаженной.  Вот  те
фотографии действительно можно было бы продать. Выгодно.
   Сказать, что у меня отвалилась челюсть, - значит ничего не сказать. И
ведь кажется, пора бы мне привыкнуть к тому, что любой  разговор,  любая
встреча с этим созданием рано или поздно превращается в самый что ни  на
есть театр абсурда, но - не могу. Каждый раз свежо и по-новому удивляюсь
его милым странностям.
   - Скажи, пожалуйста, - внезапно круто сменил тему разговора Масик,  -
зачем вообще люди женятся и выходят замуж?
   - А зачем ты хочешь жениться? - ответила я  вопросом  на  вопрос,  не
обозначая, впрочем, с кем именно он намерен Сочетаться браком.
   - Все мои знакомые женаты, - вздохнул он. - Кое-кто уже по  несколько
раз. А я вот никак не соберусь. Мама говорит, что давно пора. Она устала
за мной ухаживать.
   Надо думать! Сорок лет обслуживать свое сокровище, не надеясь на  то,
что эта почетная вахта когда-нибудь кончится!
   - Так что моя жена должна быть очень хорошей  хозяйкой.  Такую  найти
трудно. Я ведь готовить не умею совершенно. Это  не  мужское  дело.  Тут
как-то мама ушла с утра в поликлинику и забыла приготовить мне  завтрак.
Я остался голодным. Сначала хотел вскипятить чайник, но потом  вспомнил,
что он электрический и на газ его ставить нельзя. Бутерброды  надо  было
положить в тостер, а я забыл, как он включается. В общем - кошмар.
   Я  даже  возражать  не  стала:  действительно  -   кошмар.   Здоровый
сорокалетний мужик не в  состоянии  правильно  намазать  хлеб  маслом  и
заварить чай. Можно не уметь готовить, то есть варить щи, борщи и  каши,
лепить пельмени и печь пирожки. Но зажарить яичницу с колбасой  способны
абсолютно все мои знакомые мужского пола. Поставить же чайник на  огонь,
по-моему, способен вообще кто угодно, даже  собака,  если  ее  правильно
выдрессировать.
   - Так ты не ответила на мой вопрос, - продолжил Масик. - Зачем вообще
люди женятся? Вот твой муж, он что-нибудь умеет сам делать?
   Слава Богу, информацию о том, что я  замужем,  он,  кажется,  усвоил.
Теперь можно расслабиться и поговорить на отвлеченные темы.
   - Мой муж умеет делать абсолютно все, - с гордостью ответила я.  -  И
готовить, и стирать, и  гладить,  и  убирать  квартиру.  Кран  починить,
гвоздь забить, сменить колесо у машины. Все умеет.
   - Тогда зачем он на тебе женился? - искренне удивился Масик.
   - Тебе нужна жена или домработница? - снова ответила  я  вопросом  на
вопрос.
   - Конечно жена! С домработницей же спать не будешь.
   - Поняла тебя. Так, по-моему,  пока  ты  при  маме,  тебе  достаточно
завести любовницу. И волки будут сыты, и овцы целы.  Встречайся  хоть  с
той же Анной, благо она замужем и на твою свободу не посягает.
   - Я так не хочу, мне это надоело. Ты что, в  самом  деле  думаешь,  у
меня любовниц нет? Да полно, причем моложе тебя и красивее...
   Так, мы уже докатились до открытого хамства. Хотя быть моложе меня, а
тем более красивее - штука нехитрая, таких пол-Москвы наберется, но ведь
все  равно  обидно.   Я   собралась   сказать   что-нибудь   максимально
язвительное, но даже не успела рта раскрыть.
   - Я хочу приходить домой, чтобы меня ждала жена, кормила  обедом  или
ужином, - увлеченно продолжал Масик, по-видимому  просто  не  осознавший
факта своей вопиющей бестактности по отношению к как бы любимой женщине.
- Потом мы бы вместе смотрели телевизор или  о  чем-нибудь  говорили.  В
гости бы ходили вместе или по парку гуляли. Дети опять же...
   В  последней  фразе  энтузиазм  отсутствовал,  и   я   это   тут   же
почувствовала.
   - Тебе хочется детей?
   - Вообще-то нет, - признался Масик, - детей я не люблю.  Но  без  них
семья будет неполноценной... Если  честно,  я  сразу  же  женюсь,  когда
останусь один.
   Об этом он мог бы и не говорить. А его отношение к  продолжению  рода
мне тут же напомнило старый анекдот: "Граф, вы любите детей?" - "Нет. Но
сам процесс..."
   - Хорошо, ты приходишь домой, там тебя ждет жена. Где именно? В твоей
квартире? С твоей мамой?
   - Ты с ума сошла! Мама давно сказала мне, что никакой невестки,  даже
золотой, она к себе в квартиру не пустит.
   - Ищи жену с квартирой, - посоветовала я. - Такие тоже встречаются.
   - Так я уже нашел! И очень удобно, между прочим, мы ведь живем совсем
близко друг от друга. Я смогу  часто  навещать  маму,  а  жить  будем  у
тебя...
   - Но... - попыталась я вставить слово.
   - Ты разведешься, это решено. И бросишь курить, - резко  заметил  он,
увидев, как я полезла в сумочку за спасительной сигаретой. -  Не  терплю
запах табака, ненавижу курящих женщин.
   Я демонстративно затянулась и выпустила несколько безупречных колечек
дыма. Возможно, это и есть спасительное средство  против  Масика.  Пусть
ненавидит, это я как-нибудь переживу. Вот со всем остальным  справляться
становится сложновато. Полгода тому назад, ухаживая за мной,  Масик  был
так же уникален, но по крайней мере  не  задавал  гамлетовских  вопросов
типа: "Зачем люди женятся?", открыто не  хамил  и  достаточно  адекватно
оценивал происходившие события. И столь резких высказываний, как  только
что прозвучавшие, себе не  позволял.  Да  и  о  знакомых  дамах  мне  не
рассказывал, если уж на то пошло, равно как и о желании  фотографировать
их нагишом.
   Я обнаружила, что все еще держу  в  руках  пакет  с  фотографиями,  и
постаралась незаметно сунуть его в карман куртки. Попросить -  удавится,
не даст, скажет, что  заработает  на  этом  большие  деньги.  А  так  за
приятной беседой, может, и забудет. Мне главное их  домой  принести,  на
следующий день и возвратить можно. Конечно, воровать нехорошо,  но  цель
оправдывает средства. В конце  концов,  сошлюсь  на  рецидив  застарелой
клептомании - за это вроде бы не убивают, во всяком случае, мне об  этом
слышать не доводилось.
   Мою задачу облегчило то, что, пока  я  курила,  Масик  демонстративно
разглядывал окружающий пейзаж. И повернулся в мою сторону только  тогда,
когда я затушила окурок и удовлетворенно вздохнула.
   -  Это  была  твоя  последняя  сигарета,  -  со  сдержанной   злостью
констатировал он. - Ничего подобного я больше не допущу.
   Любопытство пересилило во мне все остальные чувства, в  том  числе  и
чувство осторожности. За  всю  жизнь  мне  никто  не  пытался  объявлять
ультиматумов.
   О чем он при этом думает, интересно?
   - И как ты представляешь себе нашу  семейную  жизнь,  солнце  мое?  -
поинтересовалась  я,  тоже  порядком  обозлившись.  -   Имей   в   виду,
материнские инстинкты у меня отсутствуют, как таковые, нянчить здорового
детину - уволь.
   Мне и так неплохо. Даже очень хорошо.
   - Ты просто так говоришь, чтобы набить себе цену, - мгновенно нашелся
Масик. - Все женщины мечтают выйти  замуж.  А  замужняя  женщина  должна
вести домашнее хозяйство.
   - Кому я должна - всем прощаю, - так же стремительно отпарировала  я.
- Тема закрывается. Ты  женишься,  на  ком  хочешь,  и  можешь  даже  не
приглашать меня на свадьбу - не обижусь. Ты  хотел  меня  увидеть  -  мы
повидались. А теперь мне пора домой, извини, меня ждет работа. Да и  муж
вернется - его кормить надо. Как ты правильно заметил, замужняя  женщина
должна вести домашнее хозяйство.
   - Я не допущу, чтобы ты это делала  для  кого-то  еще,  -  простенько
отреагировал Масик. - Чего ты хочешь, не понимаю. Я тебя люблю и хочу на
тебе жениться...
   У меня дыхание перехватило. Андрей был прав, я связалась с  очередным
психопатом, и все это может кончиться скверно.
   - Я хочу проститься с тобой здесь и  больше  не  встречаться.  Заводи
романы, женись, живи как хочешь - только без меня.  Возможно,  для  тебя
это не имеет особого значения, но  я  тебя  не  люблю.  И  не  собираюсь
связывать с тобой свою жизнь, понимаешь?
   Я несла  бред,  но  надо  было  как-то  выходить  из  этой  идиотской
ситуации, в которую я вляпалась исключительно добровольно и, можно  даже
сказать, с песней.
   Точно: горбатого могила исправит, До нее я так и буду искать себе  на
голову приключений.
   - Понимаю, - неожиданно охотно согласился Масик, - но на  самом  деле
ты  меня  любишь.  Потому  что  меня  невозможно  не  любить.  Когда  мы
поженимся, ты это поймешь. И вообще, главное - это то, что я тебя люблю.
   Я даже не успела адекватно среагировать: Масик схватил меня за плечи,
развернул к себе и попытался поцеловать. Этого я уже вынести  не  могла,
вырвалась и стрелой помчалась по аллее к выходу. Зрелище, надо полагать,
было презабавное: бежит не слишком молодая тетка с выпученными от  ужаса
глазами.
   Белые сапожки мгновенно стали серыми, их  каблучки  вязли  в  опавших
листьях, я взмокла от непривычного физического усилия  и  быстро  теряла
дыхание. К счастью, Масик, судя по всему, и не думал меня  преследовать,
потому что я беспрепятственно домчалась почти  до  самого  своего  дома,
благо от парка до него и шагом-то нужно было  идти  от  силы  пятнадцать
минут.
   Ну все, решила я, оказавшись в  своей  квартире  и  предусмотрительно
заперев дверь на все замки. Это была последняя авантюра  в  моей  жизни.
Больше  я   никаких   преступлений   лично   не   расследую,   пользуюсь
исключительно методом дедукции, не выходя из дому и даже  не  вставая  с
дивана. И вообще занимаюсь  только  работой,  а  досуг  провожу  либо  с
Андреем, либо с подругами. Слава Богу, У меня хватило ума не  приглашать
на сей раз Масика к себе домой. Неизвестно, чем бы кончился этот  визит,
а убегать из собственной квартиры глупо. Рассказывать же кому бы  то  ни
было про этот эпизод - еще глупее. Разве что Галке...
   Я  переоделась,  тщательно  вымыла  руки  и  столь  асе  тщательно  -
загримированную физиономию, на которой пот оставил явственные и забавные
следы, сварила себе кофе и подумала, что до возвращения Андрея с  Павлом
еще успею перевести несколько страниц.  Авантюры  авантюрами,  а  работа
работой, в конце концов, нужно и совесть  иметь.  Разумеется,  в  ту  же
секунду зазвонил телефон.
   Сначала я решила не подходить, опасаясь - не без оснований, - что это
звонит Масик, желая довыяснить отношения, но потом предположила, что это
вполне, может быть Андрей, который беспокоится за меня. И сняла трубку.
   - Добрый день, - услышала я низкий и красивый мужской голос, - будьте
добры Наташу.
   - Слушаю вас, - ответила я с  огромным  изумлением,  ибо  знакомых  с
такими роскошными голосовыми данными у меня не водилось.
   -  Здравствуйте  еще  раз.  Это  Александр.   Мы   с   вами   недавно
познакомились, и вы дали мне свой телефон. Помните?
   Я  помнила  даже  то,  что  впопыхах   дала   ему   номер   телефона,
установленного в квартире, где давно не живу.  Интересно,  как  он  меня
нашел?
   - Задали вы мне задачку, - продолжил  голос  с  мягкой  укоризной.  -
Звоню буквально в тот же вечер, а вы, оказывается, давно оттуда съехали.
Пришлось уговаривать новых жильцов, чтобы дали мне вот номер. Уговорил.
   - Ценю вашу настойчивость, - отозвалась я все еще с удивлением, - но,
право же, дело того не стоило. Зачем было так себя утруждать?
   Бархатность  и  вкрадчивость  голоса  моего  собеседника,   а   также
безупречная   ли