м чутьем  догадалась,  что  это  касается  ее.  И  даже
догадалась, как касается.
   - Саша? - одними губами спросила  она.  Павел  досадливо  поморщился,
подошел к ней и обнял за плечи:
   - Мне очень жаль, Аленушка... Но, понимаешь... он... В общем, его два
часа назад вынули из петли. Он умер, Алена.
   - Повесился? Саша? - чужим голосом переспросила Елена. - Не верю.  Он
слишком любил...
   Она не договорила, побелела и стала оседать на землю. Павел подхватил
ее, не дал упасть, а Андрей помчался в здание  морга  за  помощью.  Хотя
искать помощь в таком месте было по меньшей мере экстравагантно, но...
   Пузырек с нашатырем  оказал  свое  действие,  а  врач-патологоанатом,
пощупав пульс и послушав сердце, сказал, что все  это  -  только  нервы,
ничего страшного, к счастью, не произошло. Нужно везти женщину в Москву,
уложить в  постель  и  обеспечить  полный  покой.  Лучше  всего  -  дать
снотворное и пусть она поспит часов двенадцать. Естественно, кто-то  при
этом должен при ней находиться.
   - Хочешь, я позвоню Милочке и попрошу ее побыть с  тобой?  -  ласково
спросил Павел. - Она будет только рада, ты ведь ей так помогла...
   Елена пожала ему руку в знак благодарности и  прикрыла  глаза.  Павел
осторожно уложил ее на заднее сиденье своей машины, укрыл невесть откуда
взявшимся пледом и вернулся к нам.
   - Сейчас поедем. Как тебе это... самоубийство?
   - Убрали, хоть к гадалке не ходи, - тут же отозвался Андрей.
   - Правильно. Кстати, о гадалке. Второе ЧП вот  какое:  сегодня  утром
пацаны на Царицынском пруду нашли женщину -  без  сознания,  с  разбитой
головой.
   Они, что нехарактерно, вызвали "скорую" и милицию. Судя по всему, эта
женщина в рубашке родилась: она пришла в себя и с ней уже  побеседовали.
Она - гадалка, довольно известная в некоторых московских кругах. При ней
нашли...
   - Брошь Татьяны Георгиевны! - выпалила я. Андрей и  Павел  воззрились
на меня с неподдельным изумлением:
   - А ты откуда знаешь?
   - Так цыганка  же!  Вокруг  этого  Александра  Николаевича  постоянно
крутилась какая-то цыганка-гадалка. Еще одна  его  женщина  -  еще  одно
ювелирное изделие. Все,  полный  комплект  собрался.  -Кому  же  она  не
угодила?
   - Не все сразу, - жестко сказал Павел. - Хватит болтать, нужно  везти
Алену в Москву. Сейчас я предупрежу Милочку, пусть через какое-то  время
подъедет к ней домой. А мы потом - к этой самой гадалке-цыганке. Похоже,
нашелся последний кусочек головоломки...
   Разумеется, я увязалась за Павлом и Андреем в палату, где  находилась
раненая гадалка. Поручив Елену заботам Милочки, они вообще-то хотели  от
меня отделаться: отправить домой, причем своим ходом. Но  этот  номер  у
них не прошел, я вцепилась в них, как бульдожка, и в результате одержала
полную победу. Что и требовалось доказать.
   В отдельной палате широко известного института Склифосовского  лежала
женщина, в которой я почти сразу признала ту самую цыганку, которая  так
испугала меня у метро некоторое время тому назад. Хотя  теперь  увидела,
что в полном  смысле  слова  это  не  была  цыганка.  На  белой  подушке
покоилась забинтованная голова с удивительно правильными  чертами  лица.
По-видимому смуглая от природы, женщина сейчас была не белой, а какой-то
желтой, но огромные черные глаза  поражали  своей  красотой.  Когда  она
взглянула на меня, я почувствовала нечто вроде легкого озноба. Не  знаю,
как там с гаданием, но некоторыми гипнотическими способностями дама явно
обладала.
   - Здравствуйте, - вежливо сказал Павел, присаживаясь на табурет возле
кровати. - Так вы утверждаете, что вас пытались убить...
   -  Кто  вы?  -  Голос  женщины  звучал  удивительно  полно,   низкий,
завораживающий голос, от которого я бы лично не отказалась.
   - Скажем так: я муж той дамы, которую пытались ограбить. И бывший муж
той дамы, у которой  убили  мать  и  погибла  невестка.  К  следственным
органам имею кое-какое отношение. И вот пытаюсь разобраться...
   - Его арестовали? - очень спокойно спросила женщина.
   - Кого именно? - уточнил Павел.
   - Того, кто пытался меня убить. Александра Николаевича Таранского.
   - Арестовали, - кивнул Павел. - Но только не за это. То есть вчера мы
еще не знали, что он это сделал. Вчера мы еще многого не знали.
   - Его будут судить?
   - Нет. Не будут.
   - Не понимаю, - прошептала женщина, у которой даже губы  побелели  от
волнения.
   - Он покончил с собой несколько часов назад. Повесился в камере.
   - Не правда!
   - К сожалению, правда.
   - Вы не поняли. Он не мог повеситься.  Он  слишком  любит...  слишком
любил жизнь. И себя. Его убили.
   - Вы знаете кто? - быстро спросил Андрей. Женщина покачала головой:
   - Это не важно. Знаю или не знаю - все  равно  не  скажу.  Зато  могу
сказать, кто убил ту женщину на даче. И где украденные вещи.
   - А почему погибла Марианна, тоже знаете?
   - И этого не скажу. Но она была обречена.  Александру  на  роду  было
написано  погубить  трех  женщин  и...  Ну,  споткнуться,  что  ли,   на
четвертой.
   Первой была дама треф - его теща. Он не убивал,  он  нанял  какого-то
алкоголика,  чтобы  тот  напугал  старуху.  Просто  хотел   напакостить,
отомстить за то, что она его терпеть не могла и  вечно  мешала  "красиво
жить". А алкоголик перестарался...
   - Откуда вы это знаете? - настороженно спросил Павел. - Вы  при  этом
были?
   - Нет, просто Александр  мне  очень  доверял.  Он  был  тогда  сильно
напуган тем, что произошло.  А  потом  -  успокоился.  И  сделал  вторую
глупость: связался с  дамой  червей.  Украл  у  нее  какую-то  бесценную
рукопись. Хотел у меня спрятать, я отказалась...
   - А дама, между прочим, только чудом  осталась  жива,  -  со  скрытой
злостью сказал Павел.
   - Ну и слава Богу, что обошлось. Хотя это чудо,. я  не  понимаю,  как
оно произошло. Рукопись, как я поняла, спрятана в багажнике его машины.
   - Мы ее уже нашли. А дама бубен - это значит, Марианна?
   - Нет. Марианна - это совсем другая история, но она  погибла,  и  это
спасло третью. Погибнуть должна была она... Не знаю, каким  образом,  но
если бы он ее заполучил, жить бы ей оставалось не долго.
   - Да кому же?
   - А вот ей, - просто сказала  гадалка,  указывая  подбородком  в  мою
сторону. - Очень он ею  заинтересовался,  да  видно,  кто-то  ей  крепко
ворожит. Или он слишком много времени потратил на даму  с  рукописью.  А
ситуация изменилась, только число пострадавших осталось прежним.
   У меня, наверное, отвисла челюсть, а глаза полезли на лоб. Со стороны
я себя, конечно, не видела, но  ощущала  эту  мимику  достаточно  четко.
Впрочем, у Павла и Андрея лица были только чуть более осмысленные, чем у
меня. Интересно, она просто сумасшедшая или это - последствия травмы?
   - Допустим, - сказал Павел, который первым обрел  хладнокровие.  -  А
четвертая дама, дама пик, - это вы?
   Гадалка кивнула:
   - Я его предупреждала. Но он никого никогда не слушал, только себя. А
вышло так, как я предсказывала. Вот только смерти его я  не  предвидела.
Значит, что-то он и от меня утаил...  А  раз  так...  Я  вам  ничего  не
говорила.  И  от  своих  предыдущих  показаний  откажусь.  Оговорила   я
человека. А на самом  деле  -  не  видела,  кто  меня  ударил.  Приехала
погулять в парк, зазевалась, ну и...
   - Какая теперь разница? - не выдержала я. - Он, не он...  Его  же  на
свете больше нет!
   Гадалка снова  пристально  посмотрела  на  меня  и  неожиданно  слабо
улыбнулась:
   - Правильно. Его нет. А я, я еще хочу быть.  Слышали,  наверное,  что
молчание - золото? Вот я и помолчу. За мною же ничего нет.  Я  -  жертва
нападения, и только. А цыганка... Да мало ли в Москве  цыганок?  Я-то  -
психоэнергетик, предсказательница. И вообще не той национальности.
   Несколько  дней  спустя,  когда  все  печальные  ритуалы   уже   были
соблюдены, а Елену мы, скинувшись, кто сколько может, отправили отдыхать
в Анталию, невзирая на ее протесты (правда, слабые), Андрей пришел домой
неожиданно рано и в хорошем настроении. Я его не ждала, поэтому  затеяла
обновление  золотистого   цвета   своих   волос.   Так   что   выглядела
соответственно: голова в полиэтиленовом пакете и затрапезный халат.
   - Не дергайся, - любезно сказал мой ненаглядный. - Ужином  я,  так  и
быть, займусь сам, пока ты хорошеешь. У меня для тебя две новости.
   - Начни с плохой, - мгновенно отреагировала я.
   - А если они обе хорошие? Ладно, это детали. Значит,  первая  новость
такая: твоего  замечательного  жениха  определили  на  лечение.  Куда  -
догадываешься.
   - Все там будем, - философски заметила я. - Если тебя  не  затруднит,
достань из аптечки коробочку с моим бальзамом для волос. Хорошеть -  так
хорошеть. По полной программе.
   - Для тебя - все, что угодно, - отозвался Андрей и пошел на кухню.
   Вернулся он почти мгновенно, причем выражение его лица  я  так  и  не
сумела расшифровать. Невероятно, но настроение у него, похоже, стало еще
лучше.
   - Ты все еще не нашла те свои сто долларов? - поинтересовался  он,  -
Нет, - не без раздражения ответила я. - К чему такое любопытство?
   Скоро получу гонорар за книгу...
   Андрей протянул мне коробочку с бальзамом  и  замер  в  ожидании.  Ну
естественно. Именно туда я и засунула эту злополучную купюру.  Что  меня
побудило спрятать ее там - понятия не имею. Наверное, решила, что  уж  в
аптечку-то жулики точно не полезут.
   - Смешно, да? - укоризненно сказала я. -  У  меня  от  перенапряжения
память отказывает, а ты веселишься. Уйди с  глаз  моих.  Я  буду  голову
мыть. Может, и мозги заодно прочистятся.
   Когда я вышла из ванной, коронное блюдо Андрея - яичница с помидорами
- уже стояло на столе. А сам он стоял возле окна, бесцельно  вглядываясь
в голубую даль.
   - Давай вторую хорошую новость, - потребовала я, утолив первый голод.
- Или ты давным-давно нашел эти сто долларов и только теперь  решил  мне
об этом сообщить.
   Андрей отложил в сторону вилку и изобразил на лице озабоченность:
   - Понимаешь, - начал он, - я тут заходил в ювелирный магазин...
   - Присматривать обручальные кольца? - хмыкнула я.
   Хмыкнуть-то хмыкнула, но сердце екнуло...
   - Зачем присматривать? Я купил...  Прости,  что  так  скромно,  но  в
стране кризис. Это тебе.
   Андрей  протянул  мне  обтянутую  атласом  коробочку.  Я  открыла  ее
дрожащими руками... Ах!
   Ах, какая симпатичная цепочка там лежала!