не подарила кольцо.
   - И куда вы его дели? - поинтересовалась Елена.  -  Впрочем,  давайте
пройдем в комнату. Как-то неудобно беседовать в коридоре.
   Вот это было явной ошибкой. Терапевт Елена,  конечно,  блестящий,  но
психиатр - так  себе.  Сказывается  отсутствие  практики  и  чрезвычайно
редкое  общение  со  мной.  Нельзя  так   резко   переключать   внимание
сумасшедших на что-то еще.
   Нужно, чтобы они сами плавно меняли тему разговора.
   - В комнату? - недоверчиво переспросил Масик. - Зачем? Вы хотите меня
там запереть, да? И помешать жениться?
   Я поняла, что пора  брать  инициативу  в  свои  руки.  Пусть  даже  с
определенным риском для жизни.
   - Да кто же может помешать тебе жениться, солнце мое? -  спросила  я,
решительно выдвигаясь на передний план. - Тем  более  тут  невест  -  аж
четыре штуки. Выбирай - не хочу.
   - Я не хочу выбирать, - заныл деморализованный Масик, покорно  следуя
в комнату. - Я хочу жениться. Сейчас. Отдай мое кольцо, я хочу  подарить
его своей невесте.
   - Разберемся, - дипломатично  сказала  Елена,  подталкивая  Масика  к
креслу.
   - Садитесь. Хотите чаю?
   - К чаю нужно конфеты, - объявил Масик. -  А  я  их  не  купил.  Мама
забыла напомнить.
   - Ничего-ничего, - успокоила его  Галка,  -  на  столе  полно  всяких
вкусных вещей. Угощайтесь, пейте чай, а там и  со  свадьбой  все  станет
ясно.
   - Правда? - обрадовался Масик. - Тогда хорошо. Только я  хочу  видеть
Анну.
   - Мы бы тоже хотели, - подавленно вздохнула  я.  -  Только  нету  ее.
Нигде нету. Кстати, ты мне сегодня утром выкрикивал, что собираешься  ее
убить. Ты, случайно, не совершил задуманное?
   Эффект превзошел все мои ожидания. Одним прыжком Масик выбросил свое,
прямо скажем, не хрупкое тело из кресло и бросился ко мне  с  вытянутыми
руками.
   "Задушит... - промелькнула у меня мысль. - Совсем спятило дитятко.  А
я доигралась".
   - Это ты убила Анну! - взвизгнул Масик. - И украла ее кольцо.  Сейчас
я тебя...
   Закончить мысль ему помешал звонок в дверь. Елена с несвойственной ей
прытью бросилась в прихожую, и через секунду в комнате появились  Андрей
и Павел. Как раз вовремя, чтобы предотвратить непоправимое.
   Павел  оценил  ситуацию  с  полувзгляда  и  очень  оперативно  вызвал
спецнаряд.
   Андрей тем временем, нежно,  но  твердо  сжимая  Масика  в  объятиях,
уговаривал его, что душить женщин - дурно, что это  сейчас  не  модно  и
вообще может повлечь за собой массу неприятных последствий.  Попутно  он
бросал на меня взгляды, которые мне совсем не нравились. Один раз он уже
вырвал меня  в  последнюю  минуту  из  рук  переставшего  владеть  собой
серийного убийцы. Повторять тот же номер на бис ему, похоже, было  томно
и нудно.
   "Ох и достанется же мне сегодня вечером! - отрешенно  подумала  я.  -
Хоть бы что-то еще случилось, отвлекло  его  внимание  от  моей  грешной
персоны. Хотя что, собственно, может случиться? Убийцу и вора,  кажется,
взяли, да что толку, если он откровенно невменяем?"
   Притихшего Масика увезли профессионалы из соответствующего ведомства,
а Павел с Андреем  начали  то,  что  они  назвали  "разборкой  полетов".
Выяснилось, например, что отпечатки  пальцев  на  бутылке,  найденной  в
саду, Масику не могли принадлежать ни при какой погоде. Не оставлял их и
алкоголик Колян,  который  честно  вспомнил,  что  подрядился  выполнить
какую-то  работу,  и  даже   худо-бедно   составил   словесный   портрет
работодателя. Но в чем именно заключалась эта работа - не  помнит,  хоть
убей. Впрочем, версию правоохранительных органов не  отвергает  и  готов
признать, что действительно кого-то там убил. Но - не помнит кого  и  за
что,  а  вообще-то  мокрые  дела  -  не  его  профиль.   Вот   напиться,
нахулиганить, стянуть что по мелочи - это  да,  за  это  и  срок  мотал.
Впрочем, начальству виднее.
   - Так кому же принадлежат отпечатки пальцев? - не выдержала  дотошная
Галка, потому что даже ее, охочую до подробностей, такая  скрупулезность
изложения, похоже, утомила.
   - А тому самому типу, который Наталье гнусные предложения делал, -  с
усмешкой отозвался Андрей. - Который  с  хорошими  манерами:  дает  даме
прикурить от ее  собственной  зажигалки.  Самое  смешное,  на  даче  его
отпечатков тоже полным-полно.  А  вот  того  товарища,  которого  отсюда
только что увезли, похоже,  обвинить  в  чем-нибудь  будет  трудно.  Его
пальчиков нигде нет.
   Я так привыкла к идиотским совпадениям в своей  жизни,  что  даже  не
слишком удивилась. Разумеется, если кто-то за мной начал ухаживать, то у
него обязательно должны  быть  неясности  -  если  не  в  голове,  то  в
биографии. Впрочем, этот красавец и за Галкой ухлестывал, а  она  у  нас
девушка серьезная.  Поэтому  наблюдать  за  ней  сейчас,  когда  до  нее
постепенно доходило, кто с ней флиртовал  на  презентации,  было  чистым
удовольствием. "Санта-Барбара" по сравнению с этим зрелищем  -  сплошное
баловство.
   - Милочка, - очень деликатно  сказал  Павел,  -  боюсь,  что  твой...
обидчик - это именно тот, кто нам нужен. По  телефону,  который  ты  мне
дала, пока никто не отозвался. Но я завтра же  узнаю,  кому  принадлежит
этот номер. Никуда голубчик не денется, и книгу  твою  мы  вернем  самое
позднее послезавтра.
   - Если не произойдет такой  неприятной  неожиданности,  что  фигурант
смоется за границу, - на всякий случай  заметил  Андрей.  -  Сейчас  это
модно в лучших кругах нашего общества: убить, украсть  -  и  податься  в
эмиграцию. А там объявить себя жертвой демократической диктатуры.
   - Типун тебе на язык, - зашипела я. -  Меня  ругаете  за  обостренное
чувство юмора, а сами... Милочка, это он так пошутил. Юмор у него такой,
милицейский. Давайте лучше чай пить, а то столько всяких  вкусных  вещей
пропадает.
   В этот момент во входной двери  повернулся  ключ.  Елена  вздрогнула,
порозовела и бросилась в прихожую, откуда  донесся  чей-то  приглушенный
голос и звук поцелуя. Через несколько минут  она  вернулась,  держа  под
руку высокого,  прекрасно  одетого  мужчину  с  внешностью  и  выправкой
мушкетера. Причем явно  уставшего  после  дуэли  с  десятью  гвардейцами
кардинала одновременно.  В  следующую  секунду  раздалось  три  возгласа
одновременно. Мой:
   - Александр, какая встреча! Галкин:
   - Тот самый тип с презентации! Милочкин:
   - Боже мой, это ведь Алик! Елена обвела нас всех какими-то  странными
глазами и сказала внезапно севшим голосом:
   - Вот так штука, девочки. Это - мой муж. Павел и Андрей  одновременно
вскочили  со  своих  мест.  Но  муж  Елены,  Санечка,  Алик,  Александр,
Александр Николаевич, не стал дожидаться новых  сюрпризов,  а  мгновенно
повернулся и выскочил из квартиры. Мужчины кинулись за ним. А Елена села
прямо на пол возле двери и стала хохотать.
   Только через несколько минут до нас дошло, что у нее - истерика, и мы
приняли соответствующие меры. Когда Павел и Андрей вернулись, Елена  уже
просто плакала, но так, что сентиментальная  Милочка  рыдала  с  ней  за
компанию, у меня щипало в носу и я делала  над  собой  огромное  усилие,
чтобы тоже не захлюпать, а Галка тупо  смотрела  в  одну  точку  и,  как
заведенная, произносила слова ненормативной лексики. На  моей  памяти  -
первый раз в жизни.
   - Ну что? - спросила я Андрея.
   - Задержали. Ночь проведет в милиции. А с утра будем разбираться.
   Кстати, при обыске у него в  кармане  обнаружили  любопытную  вещицу.
Галка, посмотри.
   Андрей вынул из кармана и показал... браслет. Как  легко  догадаться,
из той же серии, что и кольцо, и кулон.
   - Если этот красавец не будет слишком уж  запираться,  скоро  соберем
всю коллекцию. Где-то ведь гуляют еще серьги и брошь.
   Павел подошел к Елене и погладил ее по голове:
   - Аленушка, успокойся. Я понимаю, узнать, что родной муж... Но  может
быть, он не так уж  и  виноват.  В  общем,  следствие  разберется.  А  я
договорился, чтобы машину тебе вернули  через  несколько  дней.  Обыщут,
проведут все формальности - и вернут. У тебя есть на нее доверенность?
   Елена подняла на Павла заплаканные глаза и тихо сказала:
   - Я даже не знала, что у него есть машина.  Он  всегда  говорил,  что
ездит на служебной. Как сотрудник ФСБ. А телевидение - это  так,  крыша.
Значит, он все врал. Всегда врал...
   Возразить на это при всем  желании  было  нечего.  Только  дома,  уже
ложась спать, я вспомнила, что так и  не  похвасталась  перед  подругами
своей книжкой.
   Пришлось ограничиться тем, что я торжественно  продемонстрировала  ее
Андрею, и мы выпили по рюмочке за мой первый блин, который - бывает  же!
- вышел не очень комом.
   - Следующая будет лучше, - оптимистично заверил меня Андрей.  -  Если
ты до этого опять не отыщешь на свою голову каких-нибудь неприятностей.
   Связь между качеством  будущей  книги  и  моей  личной  жизнью  я  не
уловила.
   Но мы оба просто валились с ног, поэтому выяснение вопроса я отложила
до лучших времен. И опять же - утро вечера мудренее.
   По подмосковному  шоссе  мчался  джип,  на  заднем  сиденье  которого
вальяжно развалился пожилой человек, почти старик. Он  был  мал  ростом,
очень худ, жидкие волосы неопределенного  цвета  гладко  зализаны,  одет
дорого и неброско. Сейчас глаза его были прикрыты, казалось, он спал, но
многоопытный шофер джипа знал, что хозяин просто  думает.  Единственное,
чего он не мог знать, это то, что старик в этот момент не прокручивал  в
голове очередную деловую операцию, как делал обычно в дороге, а предался
вдруг сентиментальным воспоминаниям.
   С юных лет  за  ним  закрепилось  прозвище  Босс.  Он  рано  вошел  в
криминальный  мир,  большими  деньгами   компенсировал   свой   комплекс
маленького роста и некрасивой внешности. Был умен и дерзок. Но жизнь  не
всегда состояла из одних удач, поэтому прошел все - и огонь, и  воду,  и
медные трубы. Выйдя в очередной  раз  на  свободу,  понял,  что  гораздо
выгоднее заниматься тем же, чем он занимался всю жизнь, в открытую, лишь
навесив легкий флер законности на свою деятельность.
   Он долго не женился, считая, что семейная  жизнь  это  только  обуза,
никогда не  влюблялся  и  даже  не  привязывался  к  тем  многочисленным
подругам, которые у него были, он их просто покупал, как дорогой  десерт
на закуску. С женщинами он никогда не был жесток, наоборот - был щедр  и
ласков, хотя в глубине души презирал, прекрасно отдавая себе отчет,  что
их в нем так привлекает.
   Но вот однажды, будучи уже всеми уважаемым бизнесменом, он  увидел  в
ночном клубе девушку необыкновенной красоты. Сначала он просто  наблюдал
за ней, и его сразу поразила та  независимая  дерзость,  с  которой  она
держалась, и это выгодно ее отличало от  прочих  девушек,  обслуживающих
подобные заведения. И еще его поразил ее взгляд - холодный,  циничный  и
жесткий (так он сам обычно смотрел на  окружающих  его  людей,  хотя,  в
отличие от нее, у него в глазах еще  читалась  неимоверная  жестокость),
она как бы говорила: я работаю - ты мне платишь, а остальное  никого  не
касается.
   Через полгода их близких отношений он вдруг с  удивлением  обнаружил,
что первый раз в жизни полюбил. У них оказались не только общие взгляды,
схожее отношение к жизни, но сработал эффект известного  постулата:  чем
меньше любим... и так далее. Она была капризна, своенравна и  совершенно
независима. И тогда он сделал ей предложение - стать его законной женой.
Она только удивленно подняла одну бровь:
   - Дорогой мой, я не продаюсь. Что тебя не устраивает? Я работаю -  ты
платишь. Захочу  -  уйду  к  другому.  Пусть  будет  меньше  денег,  моя
независимость мне дороже.
   В первую секунду его охватил  лютый  гнев,  еще  никто  не  смел  ему
отказывать, больше всего ему хотелось задушить эту маленькую дрянь,  но,
успокоившись, он еще больше стал уважать ее и даже считаться с ней, чего
не делал никогда и ни с кем.
   Еще через полгода они все-таки поженились: Босс  всегда  получал  то,
что хотел. Теперь он уже не мог представить свою жизнь без нее. Само его
существование приобрело для него другой смысл. Она стала ему  не  только
женой,  но  и  его  ребенком,  избалованной  взбалмошной,  его   дорогой
девочкой. Он прощал ей все, любые ее прихоти и безумства,  лишь  бы  она
была с ним, хотя на людях разговаривал с ней намеренно сухо и иронично.
   От одной мысли, что  она  может  принадлежать  еще  кому-нибудь,  его
бросало в жар. Ее фантазии приобретали иногда самые  причудливые  формы,
он только подсмеивался  над  ней,  но,  как  говорится,  береженого  Бог
бережет, а потому окружил ее целой толпой проверенных  и  преданных  ему
охранников, задача которых была не только охранять, но  и  не  допускать
каких-либо контактов с посторонними мужчинами. Все в обществе, в котором
они вращались это знали, никто не  решился  бы  даже  на  легкий  флирт,
понимая, что рискует головой, в прямом, а не в переносном смысле.
   Следующее утро оказалось еще хуже, чем предыдущий вечер,  хотя  хуже,
казалось бы, уже просто некуда. Началось все  с  телефонного  звонка  от
одного из многочисленных приятелей Андрея. Приятель работал на Петровке,
и из свежей сводки преступлений выудил сообщение, которым решил  тут  же
поделиться с Андреем.
   Труп Марианны нашли рано утром  где-то  под  Калугой.  Как  она  туда
попала, почему погибла - во всем этом должно было разобраться следствие.
Андрей тут же  созвонился  с  Павлом  и  назначил  встречу.  Плохая  или
хорошая, Марианна была женой его сына, невесткой  Елены,  и  нужно  было
поторопиться  подготовить  Елену  к  сообщению  о  несчастье,  а   потом
попытаться выяснить, что же все-таки произошло.
   - А ты куда собралась? - осведомился Андрей, увидев, как я  натягиваю
джинсы и свитер. - В издательстве тебе делать сегодня вроде бы нечего.
   - С  тобой,  -  невозмутимо  ответила  я.  -  Собирать  материал  для
следующей книжки.
   - Я тебе все расскажу, - предложил он, правда, не  слишком  уверенным
тоном, По-видимому, заметил то особое выражение,  которое  появляется  в
моих глазах, если я чего-то захотела. По опыту Андрей знал, что  спорить
в таких случаях - себе дороже.
   - И кем я тебя там представлю? - уже совсем обреченно спросил он.
   - Репортером, - буркнула я. - Скажешь, что  я  собираю  материал  для
криминальной хроники какой-нибудь газеты. Слушай, неужели я должна учить
тебя, как лучше всего соврать?
   - Не должна, - согласился Андрей.  -  И  не  надо.  Только  с  Павлом
объясняйся самостоятельно.
   Но объясняться с Павлом не пришлось, ему  было  просто  не  до  меня.
Когда обыскали машину Александра Николаевича; то обнаружили в багажнике,
в довольно хитроумном тайнике, Милочкину рукопись. Целую и невредимую, и
даже не слишком запачканную. Конечно, Павел тут же сообщил об этом своей
невесте  и,  по-видимому,   выслушал   в   ответ   такие   слова   такой
благодарности, что выражение лица у него никак не хотело соответствовать
серьезности и даже скорбности момента.
   Второе сообщение, которое тоже уже успел  сделать  Павел,  было  куда
менее приятным. И теперь мы должны были заехать за Еленой, чтобы  вместе
ехать  в  Калугу  -  опознать  найденное  там  тело   молодой   женщины.
Собственно, никто не сомневался в том, что это -  Марианна,  слишком  уж
характерная внешность была у нее.
   Елена ждала нас у подъезда, и я поразилась, как постарела она за  эту
ночь. Павел тоже помрачнел, вышел из машины и  подошел  к  своей  бывшей
жене, махнув мне, чтобы я тоже подключалась.
   - Алена, - услышала я тихий голос Павла, - это тяжело, но необходимо.
   Мне кажется, Максима дожидаться не надо. Он может не выдержать. А  ты
- женщина сильная.
   - Я справлюсь, Павлуша, - так же тихо ответила Елена.  -  К  счастью,
Максим задерживается, какие-то там накладки с получением  машины  или  с
таможней, я не разобрала. Он вчера звонил поздно вечером.
   - Ты ему...
   Елена покачала головой:
   - Нет, я ему ничего не рассказала о Сане...  Они  и  так  не  слишком
ладили, к сожалению. Максим ему не простит, что он меня обманывал.
   - Ну что ж, поехали. Дорога неблизкая, да всякие там формальности.
   Поедешь со мной? Или тебе спокойнее будет с Наташей?
   - Мне все равно, - безучастно сказала Елена.
   - Тогда со мной, - решительно сказал Павел. - Заодно расскажешь мне о
Максиме. Надеюсь, мы с ним скоро встретимся.
   В здание морга меня Андрей с Павлом не пустили. Сказали, что мне  там
делать совершенно нечего, что и Елена-то там пробудет от силы  несколько
минут, а потом выйдет ко мне, а всеми формальностями они займутся  сами.
Так и произошло: пять минут спустя Елена появилась на крыльце и тихонько
пошла к машине, где я сидела и курила от нечего делать.
   - И мне дай, - попросила она. - Жаль, выпить нечего. Никогда не  было
желания напиться, а  сегодня...  Знаешь,  она  не  убита,  она  погибла,
ударившись виском обо что-то в машине. Так эксперт считает. Но  ведь  ее
из машины выбросили, оттащили подальше от дороги,  засыпали  листьями  и
уехали... Чудо, что ее вообще обнаружили, в этих местах почти никого  не
бывает. Ведь не убили же!
   Почему не  привезли  хотя  бы  сюда?  Бросили,  как  собаку,  которую
переехали...
   - Она очень... пострадала? - осторожно спросила я.
   Елена покачала головой:
   - Нет. Говорят, смерть наступила мгновенно и ранка совсем небольшая.
   Но... Знаешь, Наташа,  она,  оказывается,  была  наркоманкой.  Причем
эксперт впервые столкнулся с таким наркотиком, даже не  знает,  что  это
такое. Он, кстати, не исключает, что смерть наступила от  передозировки,
а ударилась она уже потом, в бессознательном состоянии. Крови почти нет.
   - Надеюсь, ты не будешь рассказывать это Максиму? - спросила я.
   Елена передернулась как от удара:
   - Конечно нет! Достаточно того, что она каким-то образом была связана
с Са... с Александром Николаевичем.
   - С чего ты взяла?
   - На ней серьги... Из маминых... Понимаешь, он дарил  своим  женщинам
украденные у моей мамы вещи. Причем украденные тогда, когда мамы уже  не
было в живых, и он об этом знал. Я кое-что  замечала,  но  считала,  что
просто дурью маюсь: ревную мужа к жене собственного сына.
   - Когда хоронить будете?
   - Павел сейчас договаривается, чтобы завтра тело привезли  в  Москву,
прямо в крематорий. А там он все устроит. Он тоже не хочет, чтобы Максим
страдал. Господи, что бы я без Павлуши делала! Бог мне его послал в  это
время.
   И я так рада, что он нашел себе достойную женщину.  Сейчас  ведь  это
редкость...
   - Ну уж! - фыркнула  я.  -  Даже  мы  с  тобой  можем  назвать  целых
четверых.
   Ну, ладно, троих, Милочку ты уже посчитала.
   - Это кого же? - недоуменно посмотрела на меня Елена.
   - Догадайся с трех раз. Не можешь? Господи, да Галка, ты и я.
   - Наташа, ты  когда-нибудь  бываешь  серьезной?  -  слабо  улыбнулась
Елена. - По-моему, я такого не видела.
   - И не дай тебе Бог, - совершенно искренне ответила я. - Это  зрелище
не для слабонервных, его только Павел может выдержать, поэтому я при нем
себе и позволяю быть... не слишком веселой. А вот  и  наши  мужчины.  Ну
что, мальчики?
   - Поехали в Москву, - буркнул Павел.  -  Не  нравится  мне  это  дело
категорически. Что-то не сходится, а я  терпеть  не  могу,  когда  концы
зависают...
   Извини, Алена, профессия...
   - Да что ты, Павлуша, - начала было Елена, но тут  запищал  мобильный
телефон Павла.
   - Нам письмо, - тут же прокомментировала я это событие.
   Андрей  посмотрел  на  меня,  как  на  неполноценного   ребенка:   со
снисходительной жалостью. Мол, не обессудьте, люди добрые,  дите  у  нас
неплохое, только на головку слабое, так уж вышло.  Я  пожала  плечами  и
оставила его взгляд без комментариев.
   Павел захлопнул крышечку телефона и резко сказал:
   - По коням. Там сразу два Ч П. Андрей недоуменно посмотрел на него:
   - Господи" что еще могло случиться?
   Павел   молча   поманил   его   в   сторону,   но   Елена    каким-то
сверхъестественны