о, так что все остается по-прежнему.
   Елена - жгучая брюнетка с волосами, скрученными узлом, так что  и  не
поймешь,  какие  они  там  на  самом  деле.  По-моему,  такая   прическа
называется "птичья головка". Один-единственный  раз  я  видела  Елену  в
другом оформлении - под Кармен. По-моему, именно  тогда  у  нее  начался
роман с ее Санечкой, но  роман  быстро  закончился  браком,  а  прическа
обрела прежний монолитный вид, Галка всегда одевается по последней  моде
и никогда не упустит случая продемонстрировать стройные ноги: если бы не
российский суровый  климат,  носила  бы  мини-юбки  круглый  год.  Елена
выбирает юбки только ниже колен, хотя с ногами у нее,  по-моему,  полный
порядок, и белые блузки - не исключаю, что накрахмаленные. Даже брюки со
свитером на ней выглядят как строгий деловой костюм.
   Галка обожает косметику, особенно губную  помаду,  и  коллекционирует
духи, предпочитая экзотические ароматы, названия которых сплошь и  рядом
просто не помнит. Елена даже к духам относится скептически.  Иногда  мне
кажется, что от нее попахивает  ладаном  -  настолько  стерильный  образ
получается. Но как только она открывает  рот,  впечатление  меняется  на
прямо противоположное:
   Елена обожает острые  шуточки,  да  и  сама  может  вставить  словцо,
которое не всякая цензура пропустит. Галка же,  наоборот,  говорит  так,
будто находится в великосветском обществе, и  анекдоты  рассказывать  не
умеет. Один анекдот она, правда, знает - но  и  только.  Обычно  мы  его
выслушиваем раз в год, когда собираемся большой компанией. В общем,  мои
подруги - ходячие иллюстрации к постулату о том, что внешность сплошь  и
рядом бывает обманчивой.
   - Дамы прибыли, - оповестила я Андрея. - Ты хочешь, чтобы я поехала с
ними или...
   - Ценю твою деликатность, -  откликнулся  Андрей,  -  но  этого  явно
хочешь ты. Садись к Галке, а мы поедем следом.  Эскортом,  так  сказать.
Благо дорогу я теперь знаю не хуже тебя.
   - Это совсем нетрудно, - отпарировала я, - если учесть, что  я  вчера
по ней в первый раз ехала.
   Павел, который как  раз  в  этот  момент  подошел  к  нам,  досадливо
поморщился:
   - И как вам не надоест пикироваться?  Хоть  в  обществе  ведите  себя
солиднее. Взрослые люди...
   - Пашенька, - пропела я с максимально доступной мне  нежностью,  -  в
душе я ребенок. И зачем мне эта самая солидность, посуди  сам?  Впрочем,
давай спросим Андрея. Солнце мое, хочешь, я перестану тебя поддевать,  а
буду только нежно мурлыкать? С утра до вечера и с вечера до утра?
   Андрей в притворном ужасе схватился за голову:
   - С ума сошла? У меня диабет начнется! Сама подумай: сладкое  круглые
сутки!
   Иногда  я  понимаю,  что  именно  связывает  нас  с  Андреем.   Общее
мироощущение, что ли. Точнее,  склонность  видеть  в  окружающем  скорее
комические, нежели трагические  черты  и  готовность  посмеяться  прежде
всего над собой. Ну а потом - над самым близким человеком. Не всем  это,
разумеется, по нутру, многих активно раздражает, но в данном случае, как
говорится, "Джейн нашла своего Джона".
   Галка с Еленой вылезли из машины и присоединились к  нашей  маленькой
группе. Подсознательно я отметила, что обе явно нервничают, но изо  всех
сил держат себя в руках. Семейная традиция! Даже в  тех  случаях,  когда
той или другой бывало рекордно плохо, они  бодро  рапортовали  родным  и
близким, что все как  раз  прекрасно  и  изумительно.  Пожалуй,  я  была
единственной, с кем Галка допускала почти полную откровенность и  иногда
жаловалась на жизненные тяготы.
   Елена - никогда.
   - Ну и каково мнение компетентных органов?  -  спросила  Галка  после
первых приветствий. - Что могло произойти? Дома  тетя  не  появлялась  и
никому из родных и знакомых не звонила. Тайна, покрытая мраком.
   - Посмотрим на месте, - суховато ответил Павел.
   Сухость была продиктована тем, что речь зашла в  какой-то  степени  о
его профессиональных качествах, а в этом вопросе он хиханек  не  терпел.
Галку он как раз жаловал и частенько прямо или  косвенно  ставил  мне  в
пример, как образец логичности и  собранности.  На  что  всегда  получал
стандартный, хотя, возможно, и не слишком остроумный ответ:
   - Не критикуй чужую женщину. Радуйся тому, что она чужая.
   Елена с отрешенным видом стояла в стороне. О чем она думала - Бог  ее
знает. Ладно, по дороге разберемся. Я заметила, что Павел как-то странно
на нее поглядывает, и несколько удивилась: что это на него нашло? Обычно
он женщин просто не замечает, а уж в присутствии Милы...
   - Поехали, - предложила я. - До места еще доехать надо,  наговориться
и там успеем.
   В этот момент Павел сделал шаг по  направлению  к  Елене  и  негромко
спросил:
   - Алена, неужели это ты? Так вот что это за Елена... Постой,  а  тетя
Таня - это, значит, Татьяна Георгиевна?
   Елена вдруг вспыхнула, лицо ее стало удивленным и растерянным.
   - Павлик, - тихо сказала она, - я никак не  ожидала  тебя  встретить.
Даже не сразу узнала. Сколько мы не виделись, лет  двадцать,  больше?  И
меня еще можно узнать? Это приятно...
   - Ты совсем не изменилась. Как живешь? Впрочем, Наташа  мне  в  общих
чертах рассказала. А как...
   Павел точно поперхнулся, опустил голову и словно через силу  закончил
вопрос:
   - Как наш сын?
   - Максим? С ним все было нормально... до  последнего  времени.  Вырос
здоровым, сильным, умным... было в кого.
   Елена усмехнулась и  на  мгновение  помолодела  лет  на  двадцать.  Я
открыла рот, но  Андрей  ненавязчиво  наступил  мне  на  ногу  и  сделал
страшные глаза. В другое время я бы этого так  не  оставила,  но  сейчас
предпочла не связываться.
   Себе дороже.
   - Максим решил стать юристом, но не прошел по конкурсу, а на  платное
отделение отказался поступать из принципа. Характер, ничего не попишешь.
Пошел в армию, отслужил, слава Богу, без проблем. Вернулся,  стал  опять
готовиться в институт и тут - точно снег на голову: влюбился без  памяти
и женился. Учебу забросил, пошел работать... Впрочем, понять можно. Жена
его редкая красавица: мулатка, но с серыми  глазами,  прямо  фотомодель,
высокая... Только странная какая-то. О прошлом ничего не известно, по ее
словам - сирота, перенесла операцию на горле и говорит только шепотом. А
этому дурачку  и  дела  нет:  смотрит  на  нее  влюбленными  глазами  да
исполняет  все  прихоти.  Добром  это  не  кончится,  сердцем   чувствую
неладное. Я же мать...
   - А чем эта красавица занимается?
   - Да ничем. Не учится, не работает, дома за собой тарелку не уберет.
   Зато тряпки и побрякушки любит до умопомрачения. А так - или дома  на
диване  валяется  с  плейером  и  дамскими  журналами,  либо  нарядится,
намажется - и поминай как звали, без предупреждения,  как  будто  так  и
надо. А Максим ждет, нервничает... Не дай Бог, скажет ей  слово  поперек
или попробует удержать дома - она прямо звереет, швыряет  в  него  всем,
что под руку попадает. И все время требует, чтобы Максим прописал  ее  у
нас. Он бы и рад, да квартира на  маму  записана,  а  она  эту  красотку
терпеть не может и разрешения не дает. Так что живем весело...
   - Ну, мулаткой этой займемся позже. Узнаю про нее все, понадобится  -
приструню. С  Максимом  встречусь,  поговорим,  пора  уже...  Только  не
обижайся, теперь у тебя разрешения спрашивать не буду.  Как  твоя  мама,
кстати, поживает?
   Почему такой переполох поднялся?
   - Да все было вроде бы ничего, но она на дачу сбежала от нас всех. От
Максима с его красавицей, от моего мужа... - Елена грустно  усмехнулась.
- Его она тоже терпеть не может, история повторяется. А сейчас... Что  с
ней на даче случилось - ума не приложу. Ты же знаешь маму, она не  могла
исчезнуть, то есть не могла куда-то  уехать  не  предупредив.  Чует  мое
сердце... Давай поедем туда, Павлик, скорее поедем туда. Мы  еще  успеем
поговорить.
   - Конечно, конечно. Ты не волнуйся,  наверняка  ерунда  какая-нибудь,
сейчас приедем, и она нас встретит живая и здоровая. Надеюсь, теперь она
меня не выгонит, может, даже самовар поставит. Ну, ребята, по  коням,  и
быстро, быстро...
   Павел  подхватил  Милочку  под  руку,  точно  стараясь  этим   жестом
компенсировать внимание, проявленное к другой женщине в ее  присутствии,
и повел к машине. Милочка успела послать Елене короткий взгляд,  причем,
замечу, сочувствующий и доброжелательный. Елена впервые на  моей  памяти
выглядела растерянной  и  от  этого  непохожей  на  себя.  Только  Галка
сохраняла полную невозмутимость:
   - Поехали, Ленка. Разберемся по ходу. Надо же - как в кино:  двадцать
лет спустя.
   Мы разошлись по машинам, выехали на улицу, и  Галка  с  ходу  врубила
такую скорость, что нас с Еленой прижало к сиденьям, точно в центрифуге.
Краем глаза я заметила, что стрелка одного из приборов легко  перевалила
за красную зону справа, а стрелка на спидометре закачалась возле отметки
"сто".
   - Спятила?! - заорала я. - Куда ты гонишь? Я еще жить хочу.
   - Уймись, - бросила Галка,  не  отрывая  глаз  от  дороги.  -  Это  я
разгоняюсь. Выедем на трассу, прибавлю скорость...
   - Милиция остановит, - с робкой надеждой сказала я.
   - А Павел на что? - хмыкнула Галка. - Выручит.
   - Ты вроде раньше так не гоняла, - вмешалась Елена, сидевшая сзади.
   - Так раньше двигатель был другой. А теперь мне поставили роторный.
   Можно до двухсот двадцати догнать. Шепотом.
   - Что значит - шепотом? - хором спросили мы с Еленой.
   - Темнота! Шепотом - значит бесшумно. Это же легковушка, а не танк...
   - Легковышка это, - пробурчала я, стараясь не смотреть на приборы.  -
Человек-снаряд, причем неуправляемый. Загремим под фанфары... шепотом.
   В этот момент нас обогнал автомобиль Павла  и  прочно  занял  позицию
впереди. Что  ж,  в  такой  ситуации  это  было,  пожалуй,  единственное
приемлемое решение. Теперь, по крайней мере, мы имеем шанс  благополучно
доехать до места.
   - Неприятности от блондина мне на  днях  напророчили,  -  поведала  я
подругам, слегка расслабившись, так как ДТП нам временно не грозило, - а
вот про шатенку ни слова не было.
   - Кто это тебе пророчил? - заинтересовалась Елена.
   Галка только хмыкнула. Пророчества, гадания и прочие вещи, от которых
ум  за  разум  заходит,  она  категорически  отвергала.  Даже  над  моей
слабостью к астрологии смеялась, причем достаточно ехидно. Ну и ладно.
   - Цыганка, - ответила я, адресуясь исключительно к Елене.  -  Наплела
мне всякой всячины, я только про блондина уловила. И про то, что  спасти
меня  от  неприятностей  должен,  наоборот,  брюнет.  И  еще  -  счастье
принести.
   - Я цыганкам верю, - сказала Елена. - Мне в юности одна нагадала, что
у меня будет один сын и два мужа. Так  и  случилось.  А  где-то  полгода
назад я встретила другую около своего дома. Моему счастью, сказала  она,
угрожает какая-то женщина, очень ко  мне  близкая.  Пока  я  от  нее  не
отойду, счастья не будет...
   - Ерунда все это, девочки! - не выдержала Галка. -  Блондин,  брюнет,
счастье... Кто твоему счастью угрожает, скажи на милость? Я? Наташка?  У
тебя других близких женщин вроде нет...
   - А мама? - почти беззвучно шепнула Елена. Тут уже возмутилась я:
   - Ты сама-то понимаешь, что говоришь? Как мама  может  мешать  твоему
счастью? Ну, не сложились у нее отношения с  твоим  мужем,  так  что  из
этого?
   Редко какая теща любит зятя.
   - Все, закончили с глупостями, - подвела итог Галка. -  Но  Павел-то,
надо же! Я все время на него смотрела и думала: кого он мне  напоминает?
А напоминает он мне, оказывается, самого себя двадцатилетней давности.
   - Ничего не понимаю! - взмолилась я. - Кто кого знает, кто кого  кому
напоминает? Вы обе Павла знаете, что ли?
   - Знаете? - Елена горько усмехнулась. - Можно сказать и так...  Павел
- мой первый муж. Отец Максима.
   Если бы я уже не сидела, то села бы непременно там, где стояла, -  от
неожиданности. Чего только в жизни не бывает!
   - И вы что - с тех пор ни разу не виделись?
   - Вообще ни разу не виделись, - подтвердила  Елена.  -  А  он  сильно
изменился, правда. Галка? То-то ты его не узнала. Впрочем, ты его  всего
один раз, кажется, и видела. На свадьбе.
   - Нет, - покачала головой Галка, не отрывая взгляд от дороги.  -  Два
раза. Мы как-то ходили в кино, целой компанией, а потом гуляли. Ты  была
с Павлом, помнишь?
   - Припоминаю. Но вы все так косились на нас, что больше я его  в  эту
компанию не приглашала.
   - Матерь Божья, - снова не выдержала  я,  -  что  же  это  у  вас  за
компания была, если вы на Павла косились? И в чем он изменился?
   -  В  чем?  -  Галка  помолчала,  пытаясь   найти   наиболее   точную
формулировку.
   - Да почти во всем. Он стал жестче и в то  же  время...  благороднее,
что ли. А, Ленка?
   - Да, пожалуй, - задумчиво протянула Елена. - Мы  же  совсем  молодые
были, когда познакомились. Я кончала медучилище, а он -  школу  милиции.
На каком-то совместном вечере и познакомились: у нас ведь одни  девчонки
учились, а у них - одни парни, друг к другу в гости ходили. Помню...
   Елена смотрела прямо перед собой, будто пыталась разглядеть  картинки
из прошлого.
   - Влюбились мы с ним без памяти... Так нам тогда казалось,  а  может,
так и было. Решили пожениться. Но моя мама встала на дыбы: он-де тебе не
пара!
   Галка-то знает мамин характер: прямо Васса Железнова во  всей  красе.
Всю жизнь она мною руководила, то есть пыталась руководить, а  я  ужасно
этим тяготилась  и  все  старалась  сделать  наперекор.  Только  тайком,
открыто - трусила.
   - Чем же ей Павел не угодил? - искренне удивилась  я.  -  Порядочный,
умный, верный... Или он тогда другим был?
   Елена покачала головой:
   - Нет, что ты, просто не был похож на того идеального мужа,  которого
она для меня придумала.
   Требовался интеллигентный, из  хорошей,  так  сказать,  семьи,  чтобы
языки знал, в музыке  разбирался.  Непременно  старше  меня,  с  хорошим
заработком, а уж предел мечтаний - медик, занимающийся  наукой.  Плюс  к
тому я должна была сначала закончить  институт,  а  потом  уже  выходить
замуж. В  общем,  мамочка  хотела  видеть  идиллию  из  наших  довоенных
фильмов: дочка заканчивает  институт  с  красным  дипломом  и  готовится
поступать в аспирантуру, а муж - эдакий профессор с бородкой и в  пенсне
- помогает молодой жене, то есть мне, заниматься наукой...
   - А что? - стала я развивать  ее  мысль.  -  Красиво!  Он  за  роялем
вечером сидит, ты поешь романсы, а вокруг  гости  млеют  и  горничная  в
белом фартуке...
   - Наташка, ты опять! - зашипела Галка. - Нашла повод хохмить!
   -  Да  ладно  тебе.  Галка!  -  вступилась  за  меня  Елена.  -  Ведь
действительно бред. Но если мама что-то забирает в  голову...  А  тут  -
Павлик. Детдомовец, так что сами понимаете: ни о  языках,  ни  о  музыке
речи не было. Распределить его должны были в районное отделение милиции,
оперативником. Опером, в просторечье.
   И манер,  естественно,  никаких,  а  для  мамы  это,  по-моему,  было
основным критерием. Да, хороший, да, порядочный, но - не нашего круга. И
все, хоть умри!
   - Но вы же поженились, - опять ничего не поняла  я.  -  Значит,  твоя
мама уступила?
   - Она уступит, как же! - хмыкнула Елена. - Просто должен был родиться
Максимка, а мама - гинеколог, про  аборты  все  знала,  точнее,  про  их
последствия.
   Согласилась, чтобы ребенок без отца не оказался, но сильнее любить от
этого Павла, конечно, не стала. Хотя он тут и ни при чем...
   - Новое дело! - ахнула  доселе  невозмутимая  Галка,  обернувшись  на
Елену.
   - Значит, Павел вовсе и не...
   - Смотри на дорогу, умоляю! - воскликнула Елена. - Угробишь  же  нас!
Ни при чем в том смысле, что я сама во всем виновата. Я настояла, чтобы,
ну... А Павел-то не железный, да и молодые мы были. Я  решила,  что  все
равно выйду замуж за Павла, как бы там мама к нему  ни  относилась,  ну,
словно наперекор ей. Она меня отговаривала,  а  я  ребенком  прикрылась,
знала, что тут она отступит. Что ж, получилось по-моему, да и Павел меня
любил, поддерживал...
   Я открыла было рот для следующего вопроса, но Елена меня опередила:
   - Ты, наверное, хочешь спросить, почему разошлись, если такая  любовь
была? Да по моей глупости, наверное. Когда  Максимка  родился,  начались
пеленки, бутылочки, бессонные ночи... Я была уже студенткой, училась  на
первом курсе медицинского, там жизнь после лекций  бьет  ключом,  а  мне
нужно домой - к мужу и ребенку... Права оказалась мама, не готова была я
еще тогда к семейной жизни.
   Сначала ссора, потом скандалы. Мама не выдержала, потребовала,  чтобы
к Максимке взяли няню. Я обрадовалась, а Павел - на дыбы, говорил, что я
плохая мать, что он не допустит, чтобы его ребенок сиротой рос при живых
родителях, и не надо никаких нянек... А я и в самом деле была тогда мать
никакая.  Девчонка  девчонкой.  Все  пришло  потом,   позже,   когда   я
повзрослела. А Павел на своей  работе  сутками  пропадал,  домой  только
ночевать приходил, да и то - не всегда. А мне скучно, обидно, наконец, -
у меня кавалеры появились, из института домой провожали.  Кончилось  все
скандалом, причем, к сожалению, вмешалась мама и сказала Павлу все,  что
она о нем думала. Мол, он мне - не пара, нам лучше расстаться, а  я  еще
молода, снова выйду замуж и на сей раз за достойного человека,  и  пусть
уж Максимка его своим отцом  и  считает,  незачем  травмировать  ребенка
папашей-милиционером... Конечно, Павел в тот  же  вечер  собрал  вещи  и
хлопнул дверью. С тех пор мы с ним виделись только раз  -  в  суде,  при
разводе.
   От алиментов я отказалась, так мне мама посоветовала, у нее были свои
представления о порядочности и гордости. А  вот  относительно  меня  она
ошиблась:
   Максим так и вырос без отца, не получалось у меня с замужеством.
   -  Максим  знает,  кто  его  отец?  -  поинтересовалась  я,  чувствуя
предательское пощипывание в носу. Особой сентиментальностью я никогда не
грешила, но на сей раз мне было безумно жаль  и  Елену,  и,  разумеется,
Павла.
   - Когда он подрос, я сочинила трогательную историю,  будто  его  папа
геройски  погиб  при  выполнении  служебного  долга.  Как  ты,   Наташа,
говоришь, здорово красиво, да только бессмысленно: мальчишке  был  нужен
живой отец, а не легенда о нем. Павлу же мама раз и  навсегда  запретила
видеться с сыном: сказала, что это травмирует детскую психику. А я... не
возражала. Мы ведь с Павлом прожили меньше года. И надо  же  было  вдруг
встретиться, да еще вот так... сейчас...
   Елена замолчала, и мне показалось, что в глазах ее блеснули слезы.
   Галка, по-видимому, тоже что-то  заметила  в  зеркальце  над  лобовым
стеклом и дипломатично перевела разговор на другую тему:
   - Наташка, давай вспоминай, что ты вчера увидела на даче?  Я  имею  в
виду - странное. Тебя же что-то удивило, так?
   - Удивило то, что дом заперт, а по саду  все  разбросано,  как  будто
тетя Таня куда-то ненадолго отлучилась. Но мы там пробыли  почти  четыре
часа... Все окна без штор, то есть  шторы  не  задернуты.  И  еще  Елена
сказала, что обязательно должна была быть записка, куда ушла. А  записки
не было. В общем - странно.
   - А если действительно - несчастный случай? Ну, упала, ногу сломала -
тьфу, тьфу, тьфу! - соседи отвезли в больницу, дом заперли... - В голосе
Галки звучало явное сомнение.
   - Не сходится, - подала голос  Елена.  -  Надо  знать  маму.  Она  бы
обязательно заставила кого-нибудь мне позвонить из больницы. Если только
она без сознания... Но ближайшие наши соседи уезжают  с  дачи  в  начале
сентября.
   Разве  что  задержались  из-за  хорошей  погоды.   Хотя   все   могло
измениться. Я на даче почти не бываю - некогда. День работаю  двенадцать
часов, следующий день - дела всякие.
   - Это в твоем замечательном  центре  ты  по  полсуток  вкалываешь?  -
изумилась я, обрадовавшись тому, что Елена, похоже,  немного  отошла  от
грустных воспоминаний. - Ничего себе работенка!
   - А ты думаешь