не
разговаривает, и сказал:
   - Меня Гришей зовут. Григорием. Кирилл снова кивнул.
   - А я Кирилл, - назвался он, помолчав, и оглянулся на облезлую  дверь.  -
Ох, не верю я в уездную медицину!..
   - И напрасно, между прочим. - Гриша посмотрел на свой  окурок  и  щелчком
далеко отшвырнул его. - Они тут с утра до ночи с такими возятся. Мало ли кто
по пьянке в воду падает.  -  Может,  они  в  сто  раз  лучше  в  этих  делах
разбираются, чем в каком-нибудь медицинском центре!
   - Может, и лучше, -  согласился  Кирилл.  Он  докурил  и  тоже  отшвырнул
сигарету. От дешевого табака щипало язык и саднило в горле.
   Сергей сказал: ?Завтра я во всем  разберусь?,  а  Кирилл  не  понял,  что
завтра для него наступить не должно.
   Почему он не понял? Как он мог не понять?!
   Как теперь узнать, кому Сергей обещал завтра во всем разобраться?
   - Как там ваша собака? - спросил он у Гриши, чтобы что-нибудь спросить. -
Убежит теперь.
   - Дик-то? Не убежит! Он же не дурак, чтобы  просто  так  неизвестно  куда
бегать. Дождется меня, никуда не денется.
   - Вы наш сосед, да?
   Вопрос как будто упал в песок. Гриша молчал, и Кирилл взглянул на него.
   - Почему? - фальшиво спросил Гриша. - С чего вы взяли?
   - Да ладно. - Кирилл сунул  между  колен  замерзшие  руки.  Было  холодно
сидеть на бетонной ступеньке в одних только мокрых джинсах.  -  Конечно,  вы
наш сосед. А собаку зачем в доме держите? Она там небось с ума сходит.
   - Он уж привык, - сказал Гриша неуверенно, - ничего.
   - Ничего, - повторил Кирилл, - ничего.
   - Может, машину твою закрыть? - предложил Гриша. -  Чего  она  нараспашку
стоит?
   Кирилл пожал плечами, и Гриша остался на месте. Так они сидели и молчали,
и Кирилл начал мерзнуть уже всерьез, и темнота над светом одинокой  лампочки
стала как будто прозрачней и выше, и тогда на крылечко вышел давешний  врач,
Сергей Сергеевич, и остановился, прикуривая из  сложенных,  как  в  молитве,
ладоней.
   - Жив, жив, - сказал он из-за ладоней, -  надо  теперь  смотреть,  что  с
мозгом. В воде пробыл больно  долго,  а  так  жив.  В  сознание  не  пришел,
конечно, но дышит сам.
   Гриша посмотрел на Кирилла так, как  будто  это  он,  Гриша,  только  что
откачал утопленника.
   Кирилл поднялся со ступеньки и зачем-то отряхнул мокрые и грязные джинсы.
   - Он точно.., жив?
   - Точно. - Врач, смешно задрав полу халата, сунул в карман  зажигалку.  -
Хорошо, что привезли сразу.
   - Я.., у меня нет с собой денег, - сказал Кирилл быстро, - я привезу.  Вы
до которого часа?
   - До восьми, - буркнул врач, - надо же, светает уже. Это ваша машина?
   Кирилл посмотрел на свою машину и кивнул.
   - Хорошая машина, - одобрил врач, - отличная. Как называется?
   Кирилл некоторое время вспоминал.
   - ?Субару?, - сказал он наконец, - я сейчас съезжу. Привезу деньги.
   - Прямо сейчас вы можете сказать мне спасибо. А деньги завтра. А  то  еще
разобьетесь, мне под конец дежурства вас придется зашивать, а  мне  неохота.
Честно. Устал.
   - Нет, - сказал Кирилл упрямо, - нет, сегодня.
   - Тебе бы домой. - Гриша тоже  поднялся  с  бетонной  ступеньки.  Он  был
одного роста с  Кириллом,  но  примерно  раза  в  два  шире.  -  Там  небось
переполох.
   Переполох. Да, очень возможно. Как это он не подумал?
   - Когда он придет в себя?
   - Я  не  знаю,  -  сказал  врач  раздраженно,  -  может,  завтра.  Может,
послезавтра. Если у  вас  есть  деньги,  значит,  аппарат  можно  из  города
привезти. А если нет, придется очереди ждать и тогда уже  больного  в  город
тащить. Не знаю я, когда он в себя придет!
   - Какой аппарат?
   - Какой! Компьютер для томографии мозга. Такой аппарат. Обыкновенный.
   - Деньги есть, - сказал Кирилл, - а когда он нужен, этот аппарат?
   - Чем раньше, тем лучше. Завтра привезете - хорошо. Вы тогда  спросите  у
дежурного врача, и он вам все объяснит.
   - А вы не можете объяснить? - Кириллу было страшно, что  завтрашний  врач
ничего не поймет и ничем Сергею не поможет.
   - А у меня дежурство заканчивается. Да не волнуйтесь вы!  Все  нормально.
Привезете компьютер, посмотрим, что там у него. И зачем  его  среди  ночи  в
воду понесло? Вроде трезвый,  а  в  легких  воды  полно!  Головой,  что  ли,
стукнулся?
   - Не знаю. - Кириллу хотелось курить, и он выудил из  кармана  совершенно
мокрую и мятую пачку. Посмотрел на нее и швырнул в кусты.
   - Поехали, - предложил Гриша, - по пути все обсудим.
   Кирилл не очень понял, что именно Гриша собирается  обсуждать  с  ним  по
пути, но послушно пошел за ним к своей расхристанной машине.
   - Про деньги-то не забудьте, - весело и негромко сказал врач с крыльца.
   - Не забудем, - пообещал почему-то Гриша, в  спину  подталкивая  Кирилла.
Тот сел за руль и запустил двигатель.
   - Сам-то доедешь? - спросил Гриша. Он неловко влез на переднее сиденье  и
с трудом устроил левую ногу.
   - Доеду.
   В молчании они выбрались  с  больничного  дворика  и  выехали  на  пустую
шоссейку. Кирилл включил отопитель и повернул на себя решетку. Ему было  так
холодно, что чуть-чуть дрожали руки, и свинцовый  шар  в  голове  разбух  до
размеров футбольного мяча.
   - Тебе бы поспать, - сказал Гриша, сосредоточенно глядя на дорогу.
   - Если б ты вчера не дал мне по башке, - сообщил  Кирилл  угрюмо,  -  мне
было бы сейчас значительно лучше.
   Гриша искоса взглянул на него.
   - Я ж не знал, что это ты. - Он как будто извинялся. - Я смотрю  -  лезет
кто-то...
   - Ты - раз, и по башке.
   Гриша опять взглянул на него и промолчал.
   - Ты меня на уголочке высади, - попросил он некоторое время спустя, - я к
заливу пойду, заберу Дика.
   У съезда с шоссейки Кирилл притормозил, но Гриша почему-то из  машины  не
вышел. Они сидели  и  молчали.  Кирилл  грел  ледяные  ладони  над  решеткой
отопителя.
   - Я пошел, - сказал наконец Гриша и не тронулся с места.
   Кирилл молчал, грел руки.
   - Что за дела у вас творятся? Кирилл пожал плечами.
   - Сам справишься или, может, подмогнуть чем? Кирилл посмотрел на него. Он
тоже был весь мокрый - до подмышек клетчатая рубаха  была  одного  цвета,  а
выше другого, - но почему-то не трясся  в  ознобе.  Короткие  темные  волосы
наивно торчали надо лбом и на висках. У него  были  очень  темные  глаза,  и
пролезшая щетина делала его похожим на разбойника с большой дороги.
   Кирилл машинально потер собственную щеку, колючую и холодную.
   - Ты же видел, как я справляюсь, - наконец сказал Кирилл и поморщился,  -
ты из своих кустов никого не заметил?
   - Не заметил. Если б заметил...
   - Ну да, - пробормотал Кирилл, - конечно. Двигатель негромко урчал,  свет
мощных фар упирался в стволы старых Лип, и небо было уже не черным, а сизым,
предутренним.
   - Вот что, - сказал Кирилл,  -  ты  приходи  под  вечер.  Часов...  -  он
посмотрел на голое запястье, на котором, конечно, не было никаких часов, - в
шесть. Может, я к тому времени разберусь хоть  в  чем-нибудь.  А  если  нет,
значит, все. Поезд ушел.
   - Мне к вам нельзя, - ответил Гриша очень решительно,  и  стало  понятно,
что он ни за что не придет, - Я не могу.
   Кирилл вдруг разозлился так, что даже перестал мерзнуть:
   - Не можешь, тогда сиди со своей собакой! И  дверь  запереть  не  забудь.
Все. Пока.
   - Пока, - пробормотал Гриша, выбрался из машины и с трудом выволок  левую
ногу.
   - Черт с тобой, - глядя в лобовое стекло  на  удаляющуюся  спину,  сказал
Кирилл.
   Он нажал на газ так, что из-под колес брызнули камушки, и вывернул  руль.
В зеркале он видел Гришину спину, которая некоторое  время  двигалась  вдоль
дороги, а потом пропала в кустах.
   Он, видите ли, не может прийти! Ему нельзя!
   Раз нельзя, значит, дальше пусть разбирается как знает.  В  любом  случае
это никак не касается Кирилла Костромина.
   Его вообще не касается вся эта жуть, что творится вокруг!
   Вдруг он как будто увидел обросший водорослями камень и  тело,  плавающее
лицом вниз, и голубоватую ногу, попавшую под свет  фонаря,  и  его  чуть  не
вырвало.
   Сергей должен был умереть в этой холодной и грязной воде.  Он  почти  уже
умер, когда Кирилл случайно увидел худую голую ногу, и еще  неизвестно,  жив
ли его мозг.
   Если нет, тогда все зря. Зря  они  с  Гришей  тащили  его  из  воды,  зря
старался врач по имени Сергей Сергеевич. Тогда лучше бы он умер, захлебнулся
грязной водой залива, потому что, когда умер мозг, телу жизнь не нужна!..
   Кто ты такой, Кирилл Костромин, чтобы судить, нужна жизнь или  не  нужна?
Кажется, совсем недавно ты убеждал себя в том, что  тебя  вообще  ничего  не
касается. Ну как? Касается или нет?
   Он затормозил у кованого железного забора, и  первое,  что  увидел,  были
распахнутые гаражные ворота и Настя в освещенном проеме. Она была в пижаме и
теплой куртке, нелепо торчащей над легкомысленными кружевными штанишками. За
ее спиной по гаражу метался Дмитрий Павлович,  а  из  калитки  преувеличенно
бодрым шагом выходила Нина Павловна.
   Кирилл застонал и несколько раз с силой стукнулся виском о  металлическую
стойку двери.
   - Черт бы вас всех  побрал,  -  пробормотал  он.  Он  двинул  кулаком  по
клаксону. От резкого звука Настя дернулась, отпрыгнула, всматриваясь  в  его
машину близорукими глазами - почему-то она была  без  очков.  Нина  Павловна
всплеснула руками, и за ее спиной показалась еще Света  в  коротком  халате.
Дмитрий Павлович что-то закричал, Кирилл не слушал.
   Он еще раз посигналил, прогоняя всех с дороги,  и  въехал  в  гараж.  При
мысли о том, что сейчас придется все объяснять, его снова чуть не вырвало.
   - Кирилл, - запыхавшаяся Настя первая подбежала к машине, -  Кирилл,  что
случилось?!
   Медленно, держась за крышу, он выбрался наружу, и Настя, охнув, отступила
на шаг. Он был весь в грязи, кое-где мокрой, кое-где подсохшей, а из  одежды
на  нем   были   только   джинсы,   когда-то   светло-голубого,   а   теперь
неопределенного цвета.
   - Ты где был?! - не дойдя до него, спросил Дмитрий Павлович.
   - Пиво пил, - ответил Кирилл. - Особенно не  волнуйтесь,  все  более  или
менее живы.
   В дверном проеме появилась Нина  Павловна,  Света  выглядывала  из-за  ее
плеча и никаких рож не строила, смотрела как нормальный человек, среди  ночи
поднятый с постели, - тревожно и испуганно.
   - Кирилл! Что случилось? Почему  ты  полез  в  гараж?!  Зачем  ты  сломал
дверь?! Куда ты ездил?! Где Сережка?!
   - В больнице, - ответил Кирилл на последний вопрос, самый трудный, и Нина
Павловна вдруг взялась рукой за сломанную дверцу, как будто боясь упасть.  -
Утром я вас отвезу. Это здесь. Близко.
   - Господи боже мой, в какой еще больнице?! -  скороговоркой  пробормотала
Настя себе под нос. - Ты можешь объяснить, что случилось?!
   - Юля! - позвала Нина Павловна. - Он приехал и  говорит,  что  Сережка  в
больнице!
   Оттеснив Свету, на пороге гаража возникла Юлия Витальевна и крепко  взяла
Нину Павловну под руку.
   - Ну? - спросила она у Кирилла. - Что все-таки случилось?
   - Он пошел на залив, - сказал Кирилл,  пытаясь  контролировать  свинцовый
шар в голове, который все разбухал и разбухал,  -  было  темно.  Он  поплыл,
ударился о камень и стал тонуть. Я его  вытащил  и  отвез  в  больницу.  Все
обошлось. Я утром вас туда отвезу.
   - На какой залив?! - проговорила Нина Павловна и покрепче  ухватилась  за
дверь. - Зачем он пошел на залив среди ночи?!
   - Ты что, с ним ходил? - спросил Дмитрий Павлович и оглянулся на жену.
   - Кирилл.., ты цел? - Это Настя спросила. В глазах у нее  был  ужас.  Она
подошла и взяла Кирилла за руку. Он посмотрел вниз. Грязная рука в ее ладони
была как будто не его.
   - Он что, пьяный? - спросила Света у Насти.
   - Я не пьяный, - выговорил Кирилл отчетливо.
   - Тогда что с  тобой?  Что  произошло?!  -  Дмитрий  Павлович  подошел  и
посмотрел ему в лицо. - Юля, с ним что-то не то!
   - Со мной все то, - возразил Кирилл.
   Он держал Настю  за  руку  и  думал,  что,  если  она  его  отпустит,  он
непременно упадет. Вот будет стыдоба.
   - Почему он ночью пошел на залив? - Нина Павловна  оторвалась  от  двери,
шагнула и чуть не упала на низком порожке, Света поддержала ее. - Это ты его
повел?!
   - Нет. Я никуда его не водил. Я отвез его в больницу. Он жив. Я  вымоюсь,
оденусь, и мы туда съездим.
   - Господи, - сказала Нина Павловна, и глаза у нее налились слезами, - что
за несчастья на нашу голову! Какая больница! Какой залив!
   - А такой! - вдруг  раздался  от  двери  голос  тети  Александры,  и  все
обернулись. - Ты просто дура, Нина!
   - Тетя! - предостерегающе воскликнул Дмитрий Павлович.
   - Вы все совсем сошли с ума! Кого вы пустили в дом?  Кто  это?  -  И  она
показала  на  Кирилла.  -  Это  распутник,   дрянь,   алкоголик!   Агриппина
предупреждала, даже она понимала, а вы не понимаете! Да ему сразу надо  было
указать на дверь!
   - Тетя, перестаньте!
   - Молчать! Сонька, дай мне руку! Нина, твой сын напился пьяным  вместе  с
этим! Конечно, он чуть не утонул! Или этот его утопил! Откуда ты знаешь, что
он не утопил твоего сына?
   - Тетя! - простонала Настя.
   - В комнате Сергея бутылка водки! - сказала тетя Александра торжествующе.
- Я первым делом посмотрела! На столе бутылка водки и два стакана.
   С кем он там пил? Конечно, с этим! Он алкоголик! И он напоил Сергея.
   - Мама, не волнуйся. - Соня вошла в гараж, бледная, с зачесанными за  уши
волосами, похожая на только что освобожденную узницу концлагеря.
   - Какая водка? - пробормотала Нина Павловна и посмотрела на Кирилла. - Ты
что, пил с Сережкой водку?!
   Кирилл засмеялся бы, если бы мог.
   - Мы ничего не пили. Я не видел его после ужина.  Я  ночью  спустился  на
кухню и... - дальше говорить было нельзя. Кирилл замолчал. Все ждали.
   - Я же говорю, что он напоил Сергея! Напоил и бросил в воду! А  твой  сын
всегда был слаб, Нина! Слабый, ни на что не годный хлюпик!  Я  не  знаю,  от
кого ты его родила! На своего отца он совсем не похож!
   - Мама, пошли, - сказала Соня и взяла тетю Александру под руку, - хватит!
   - Отстань, Сонька! Замолчи! Все, все должны получить по заслугам. Мой сын
не пьет по ночам водку с бандитами! Потому что я отдала ему всю душу,  а  ты
что отдала своему сыну, Нина?!
   - Ты что? - спросил Дмитрий Павлович Кирилла. - Правда напоил Сережку?
   - Мне нужно в душ, - сказал Кирилл, - разрешите, я пройду.
   - Милиция! - взвизгнула тетя Александра и вполне натурально  покачнулась.
- Милиция!!
   Кирилл понял, что еще секунда - и он ее ударит.
   - Кирилл, я с тобой.
   Настя догнала  его  и  снова  взяла  за  руку.  Они  вышли  на  улицу,  в
предутреннее влажное тепло, и, когда отошли немножко, Настя спросила:
   - Что случилось, Кирилл? Как он попал в залив?
   - Его вытащили из окна, - сказал Кирилл сквозь зубы, - я был на  кухне  и
услышал стук. Как будто что-то ударилось об  пол.  Я  долго  искал  его,  он
нахлебался воды.
   - Как - вытащили? - спросила Настя, и у нее дернулись  губы.  -  Он  что?
Чемодан?
   - Я думаю, что он был без сознания. Подожди секунду.
   Кирилл свернул с дорожки, напрямую через газон прошел под окно  Сергеевой
комнаты и не поверил своим глазам.
   Не было никакого следа, как будто по  земле  волокли  мешок.  Земля  была
ровной, старательно выметенной и уже заветренной. Кирилл оглянулся. Дерн  на
газоне кое-где был поднят и вырван, трава примята, но невозможно  было  даже
представить себе, что здесь проволокли тело.
   Значит, пока он метался по берегу залива, пока шарил фонарем, пока бродил
в воде, убийца вернулся сюда и аккуратно замел все  следы.  Замел  в  прямом
смысле - метлой. И про траву не забыл.
   - Ты что? - спросила Настя у него за спиной. - Что ты ищешь?
   - Здесь все было не так, - сказал Кирилл, - ночью.  Я  вылез  из  окна  и
увидел здесь след. Прямо здесь. Как будто  волокли  что-то  тяжелое.  Я  так
ничего и не понял бы, если бы не этот след. А сейчас его нет.
   Настя подошла и тоже посмотрела под ноги.
   - Кирилл, - она осторожно потрогала его за голое  плечо,  -  а  вы  точно
ничего не пили? Он оглянулся на нее:
   - Нет. - Он повел плечом. Ему было неприятно, что она его трогает.  -  Мы
точно ничего не пили. Или ты тоже думаешь, что я алкоголик и  что  я  напоил
Сергея, а потом решил утопить?
   - Господи ты боже мой, - пробормотала Настя. Кирилл отвернулся.
   Ему нужно было непременно зайти в комнату Сергея, и  он  ушел  от  Насти,
оставив ее под окном.
   Свинцовый шар в голове занял все свободное место, заткнул уши,  навалился
на глаза. Когда Кирилл дергал головой, шар катался  из  стороны  в  сторону,
закрывал свет, приглушал звук.
   Итак, все дело в том, что он напоил Сергея и потащил  его  среди  ночи  в
залив. Очень хорошо.
   В комнате все было так, как ночью - разгромленная постель, открытое окно,
шевеление штор.
   Пустая бутылка водки стояла на краю  стола.  Рядом  были  два  стакана  и
какие-то куски хлеба.
   Выглядело все очень натурально и убедительно, но  Кирилл  Костромин  знал
совершенно точно - ночью, когда он заходил сюда и светил  Настиным  фонарем,
никакой бутылки на столе не было.
   Никто не знал, что у Сергея аллергия на алкоголь. Даже мать. Кирилл  тоже
никогда не узнал бы об этом, если бы ему не пришла однажды вечером  фантазия
забраться в бабушкины запасы виски.
   Сергей должен был утонуть, и все бы выглядело так, что утопил его  именно
Кирилл. Скорее всего на бутылке имеются его отпечатки пальцев  или  что  там
используется  в  милиции  в  качестве  доказательства?   Если   бутылка   из
бабушкиного шкафчика, в чем Кирилл не сомневался, значит, точно имеются.  Он
тогда перебрал все бутылки.
   А на стакане?
   - Кирилл, что ты делаешь?
   - Смотрю.
   Накануне Настя объявила семейству, что ее приятель и  ее  брат  на  двоих
выпили бутылку виски. Не могла же она сказать, что это она пила виски -  так
это объяснялось. Настя тоже не знала, что Сергей  никогда  не  пьет  ничего,
отличного от компота. Из одного стакана как бы прихлебывает, а в другой  как
бы выплевывает.
   - Кирилл, - сказала Настя напряженным голосом, - тебе нужно  переодеться.
Ты весь грязный.
   Он оглянулся. Она как зачарованная не отводила глаз  от  пустой  водочной
бутылки.
   Он обошел ее, поднялся на второй этаж,  вошел  в  ванную  и  открыл  воду
погорячее. Швырнул на пол джинсы и стал под душ.
   Что он должен делать? Как  он  должен  объяснить  им  всем,  что  хитрый,
коварный, хладнокровный противник  опять  переиграл  его?  Какие  он  должен
искать доказательства? Как оправдываться?
   Оправдываться он не умел.
   Горячая вода хлестала по голове, и ледяной свинцовый шар  начал  медленно
подтаивать.
   Вот сейчас, в эту самую минуту, Кирилл понял, что это касается  его  даже
больше, чем остальных.
   Еще вчера вечером он мог сесть в машину, вернуться в ?Рэдиссон?,  улететь
в Дублин и больше никогда не вспомнить об этой истории, даже если  бы  Настя
осталась с ним. С  привычной  легкостью  он  сказал  бы  себе,  что  это  ее
проблемы. Он честно пытался помочь ей разрешить их, у него не  получилось  -
ничего не поделаешь, значит, не получилось.
   В тот момент, когда он увидел в комнате Сергея пустую  бутылку,  а  потом
Настино лицо, на котором были написаны брезгливость и непонимание, он принял
вызов.
   Нет, черт побери, не поедет он  в  ?Рэдиссон?,  а  оттуда  в  Дублин!  Он
останется здесь и выяснит все до конца. Что бы  ни  думала  о  нем  Настя  и
остальные.
   Он решительно  закрутил  кран  и  вылез  из  кабинки.  Не  найдя  своего,
обвязался чьим-то чужим полотенцем  и  за  штанину  поднял  с  пола  грязную
тряпку, бывшую когда-то его джинсами. Еще вчера эта тряпка расстроила бы его
- джинсы были дорогие и недавно купленные. Он любил свое  барахло  и  трясся
над ним, а сегодня ему было наплевать на джинсы.
   В полотенце он дошел до своей - Настиной - комнаты и комом запихал джинсы
в рюкзак, чего не делал никогда в жизни.
   "Вы считаете, что  это  я