и Блейка тоже. Во Франции или в России оба
изменника давно бы пополнили собой список жертв дорожных
происшествий.
   Оставались нелегальные организации. Союз Корсиканцев? Нет,
Лангаротти не стал бы с ним связываться в таком случае.
Насколько ему было известно, он ни разу не вступал в конфликт
ни с итальянской мафией, ни с североамериканским синдикатом.
Таким образом, дело сводилось к частному лицу, что-то
имеющему против него. Если это не правительственная
организация и не большая частная фирма, значит, речь идет об
одиночке. Но кто же это, черт возьми?
   Лангаротти внимательно смотрел на него, ожидая, что он
скажет. Шеннон нахмурился.
   - Им известно, что я в Париже?
   - Думаю, да. По-видимому, они знают про эту гостиницу. Ты
всегда здесь останавливаешься. Это ошибка. Я был здесь четыре
дня назад, как ты велел...
   - Разве ты не получил письма, где я просил перенести
встречу на сегодня?
   - Нет. Мне пришлось поменять гостиницу в Марселе неделю
назад.
   - Ах, вот как. Продолжай.
   - Кто-то наблюдал за гостиницей, когда я пришел сюда во
второй раз. Я до этого справлялся по твоему поводу, назвав
фамилию Браун. Поэтому, мне кажется, что информация поступила
отсюда, из гостиницы. Человек продолжал наблюдение вчера,
наблюдает и сегодня.
   - Значит, мне надо переехать в другой отель, - сказал
Шеннон,
   - Кто знает, удастся ли тебе от него избавиться таким
образом. Кому-то известно имя Кейт Браун. Они тебя везде
разыщут. Часто ты собираешься бывать в Париже в ближайшие
недели?
   - Несколько раз,-ответил Шеннон.-В основном короткие
визиты проездом. А через два дня придется везти из Бельгии в
Тулон через Париж груз Марка.
   Лангаротти пожал плечами.
   - Они, возможно, сейчас не найдут тебя. Нам неизвестно,
насколько они умелы или сколько их. И кто они. Но в следующий
раз они могут на тебя выйти. Тогда возникнут неприятности.
Вероятно, с полицией.
   - Я не могу себе это позволить. Только не сейчас. Не с тем
грузом, который будет в фургоне Марка, - сказал Шеннон.
   Он был человеком рассудительным и при других
обстоятельствах предпочел бы переговорить с человеком,
выписавшим на него контракт. Но сейчас он решил поступить
иначе.
   Шеннон, конечно, не отказался бы побеседовать с этим
типом. Но надо было сначала узнать, кто это. Ему угрожал в
данный момент один человек. Тот, что подрядился его убить. Он
сказал это корсиканцу, который в ответ угрюмо кивнул.
   - Да, mon ami (20), наверное ты прав. Нам придется брать
убийцу. Но сначала надо его выманить.
   - Ты поможешь мне, Жан-Батист?
   - Конечно, - сказал Лангаротти. - Кем бы он ни был, к
Союзу это не имеет отношения. Раз это не мои люди, я в твоем
распоряжении.
   Почти час они просидели над разложенной на столе картой
Парижа. Потом Лангаротти ушел.
   Днем он поставил свой фургон с марсельскими номерами в
условленном месте. Ближе к вечеру Шеннон подошел к стойке
дежурного и спросил, как пройти к известному ресторану,
который находился приблизительно в миле от гостиницы. Тот
служащий, которого описал ему Лангаротти, в этот момент
находился поблизости и все слышал. Дежурный администратор
рассказал ему, как добраться до ресторана.
   - Это недалеко? - спросил Шеннон.
   - Ну, конечно, месье. Минут пятнадцать, ну, может быть,
двадцать ходьбы.
   Шеннон поблагодарил клерка и, воспользовавшись его
телефоном, заказал столик на 10 вечера, на фамилию Браун.
Остаток дня он не выходил из гостиницы.
   Ровно в девять сорок, с саквояжем в одной руке и
перекинутым через другую руку плащом, он вышел из отеля и
свернул на улицу, ведущую в сторону ресторана. Путь не был
прямым. Предстояло пройти две улочки еще меньше той, на
которой располагалась гостиница. Прохожих встречалось все
меньше и меньше и, наконец, он вышел на тускло освещенный
пустынный переулок в Первом Аррондисмане Парижа. Он замедлил
шаг и начал подолгу рассматривать освещенные витрины закрытых
магазинов, попросту убивая время. Ему уже давно надо быть в
ресторане. Он не оглядывался. Иногда, в тишине, ему казалось,
что он слышит осторожные приглушенные шаги где-то на темных
улочках за спиной. Кто бы это ни был, но только не
Лангаротти. Корсиканец мог передвигаться так, что и пылинка
не шелохнется.
   Был уже двенадцатый час, когда он дошел до темного,
неосвещенного проулка, который они наметили заранее. Он
отходил налево от улицы и был абсолютно пустынным. В дальнем
конце он упирался в ряд близко расположенных столбиков,
перегораживающих проход. По обе стороны тупика стены были
гладкие и высокие, без окон. В конце тупика, поперек дороги,
виднелся темный силуэт фургона, пустого, с раскрытыми задними
дверцами. Шеннон приблизился к фургону со стороны зияющей
черноты багажника и, дойдя до него, повернулся.
   Как большинство солдат, он считал, что лучше смотреть
опасности в лицо, чем чувствовать ее спиной. Из прежнего
опыта он знал, что даже отступать лучше пятясь, оставаясь
лицом к лицу с источником опасности. По крайней мере, так
можно за ним следить. Пока он шел по проулку к тупику, у него
шевелились волосы на затылке. Если бы законы психологии
подкачали, он давно был бы мертв. Но психология оказалась на
высоте. Человек, крадущийся за ним по пустынным улочкам,
держался на приличном расстоянии, надеясь, что в конце концов
ему должен представиться случай.
   Шеннон бросил на землю саквояж с плащом и уставился на
громадный силуэт на фоне слабого света фонарей в начале
проулка. Он терпеливо ждал. Оставалось надеяться, что здесь,
в центре Парижа, шума не будет. Силуэт замер, оценил
ситуацию, очевидно, пытаясь определить, есть ли у Шеннона
пистолет. Но открытые дверцы фургона успокоили убийцу. Он
решил, что Шеннон припарковал его здесь, подальше от
любопытных глаз, и поэтому шел сюда намеренно.
   Силуэт в проулке бесшумно двинулся вперед. Шеннон смог
разглядеть в полутьме, как нападающий вынул из кармана плаща
правую руку и выставил перед собой, зажав что-то в кулаке.
Лицо его было в тени, четко обозначился только силуэт, и он
был явно больше средних размеров. Человек остановился в самом
центре тупика и начал медленно поднимать пистолет. Замер на
несколько мгновений, видимо, прицеливаясь, потом вдруг снова
опустил правую руку вниз, будто бы передумав.
   Не сводя глаз с Шеннона, человек медленно наклонялся
вперед и опустился на колени. Некоторые стрелки так
поступают, чтобы надежней прицелиться. Убийца прочистил
горло, еще больше наклонился вперед и уперся локтями на
булыжную мостовую. "Кольт 45" с металлическим звоном
шмякнулся о камни. Медленно, как правоверный мусульманин во
время молитвы, убийца склонил голову вниз, впервые за
последние двадцать секунд отведя взгляд от Шеннона, и
уставился на мостовую. Слышалось тихое журчание, как будто
струя лилась на камни. Колени и локти его подкосились, он
грузно шлепнулся в лужу собственной крови, хлещущей из
перерезанной аорты, и затих.
   Шеннон так и стоял у раскрытых дверей фургона. Теперь,
когда человек упал, слабый свет пробился в проулок с дальнего
конца. Из спины лежащего, облаченного в серый плащ, чуть
левее позвоночника, между четвертым и пятым ребрами, торчала
полированная костяная рукоятка ножа.
   Кот поднял глаза. В свете дальнего фонаря теперь появилась
другая фигура, маленькая, безмолвная, все еще застывшая в
пятнадцати ярдах от тела в том месте, откуда был произведен
бросок. Шеннон свистнул, и Лангаротти, бесшумно ступая по
мостовой, подошел.
   - А я уже начал думать, что ты опоздаешь, - сказал Шеннон.
   - Нет. Никогда. С того самого момента, как ты вышел из
гостиницы, у него не было шансов нажать на курок своего
"кольта".
   На полу фургона, поверх брезента, был постелен полиэтилен.
Брезент был заблаговременно снабжен проделанными по краям
отверстиями для веревок, чтобы можно было легко и быстро
упаковать поклажу, а к дальнему концу брезента были привязаны
камни. Взяв тело за руки и за ноги, они приподняли его и
перенесли в фургон. Лангаротти взобрался внутрь, чтобы
вытащить нож, а Шеннон закрыл дверцы и тщательно запер их для
верности.
   Лангаротти перелез на переднее сиденье и завел мотор. Он
медленно подал фургон назад и развернул его в сторону выезда
из тупика. Перед тем, как машина должна была тронуться,
Шеннон подошел к открытому боковому стеклу со стороны
водителя.
   - Ты его хорошо рассмотрел?
   - А как же.
   - Знаешь, кто он?
   - Да. Человек по имени Ролан Томар. Был в Конго, но очень
недолго, в основном промышлял в городе. Профессиональный
убийца. Но не самого высокого качества. Такого солидный
человек нанимать не станет. Скорее всего работал на своего
постоянного босса.
   - На кого именно? - спросил Шеннон.
   - На Ру, - сказал Лангаротти. - На Шарля Ру. Шеннон тихо,
но крепко выругался.
   - Это ублюдок, тупой, ничего не смыслящий кретин. Готов
завалить любую операцию только потому, что его не пригласили
в ней участвовать.
   Он на минуту замолк и задумался. Ру надо как-то проучить,
притом таким образом, чтобы он уже никогда не смог вмешаться
в операцию с Зангаро.
   - Поторопись,- сказал Корсиканец. - Я хочу уложить этого
кандидата в постельку до того, как здесь кто-нибудь появится.
   Шеннон принял решение и скороговоркой за несколько секунд
дал указания Лангаротти. Тот кивнул.
   - Хорошо. Мне нравится. Это надолго выведет ублюдка из
игры. Но за отдельную плату. Пять тысяч франков.
   - По рукам, - сказал Шеннон. - Поезжай быстрее. Встретимся
у входа в метро "Порт де ля Шапель" через три часа.
   С Марком Вламинком они встретились за ланчем в маленьком
городке Динан на юге Бельгии, как было условлено заранее.
Шеннон позвонил ему накануне, отдал распоряжения и назначил
место встречи. Крошка Марк утром поцеловал на прощание Анну,
и она вручила ему с любовью уложенный чемодан с личными
вещами и пакет с полбуханкой хлеба с маслом и головкой сыра
на завтрак. Как всегда попросила беречь себя.
   Он пересек почти всю Бельгию с пятью двадцатилитровыми
бочками смазочного масла фирмы "КАСТРОЛ" в фургоне. Его ни
разу не остановили. Да и не было причин для этого. Документы
на машину, страховка и права были в полном порядке.
   Трое друзей сидели за столиком кафе на центральной улице
городка. Шеннон спросил бельгийца:
   - Когда будем переходить границу?
   - Завтра утром, перед рассветом. Это самое спокойное
время. Вам удалось поспать прошлой ночью?
   - Нет.
   - Тогда лучше отдохните, - сказал Марк. - Я пригляжу за
фургонами. У вас есть еще время до полуночи.
   Шарль Ру тоже чувствовал себя усталым в тот день. Весь
предыдущий вечер, с тех пор, как ему позвонил Анри Алэн и
сообщил, что Шеннон отправился ужинать в ресторан, он ждал
новостей. До двенадцати ночи так ничего и не случилось, хотя
в это время должен был позвонить Томар и сообщить, что все
кончено. Не было звонка ни в три утра, ни на рассвете.
   Ру был небрит, измотан ожиданием и удивлен. Он понимал,
что Томар не смог бы тягаться с Шенноном на равных, но был
уверен, что ирландца уложат со спины в тот момент, когда он
будет проходить по какой-нибудь пустынной улочке на пути к
ресторану.
   Поздним утром, когда Лангаротти и Шеннон на пустом фургоне
без осложнений пересекли границу с Бельгией севернее
Валенсьенна, Ру наконец напялил брюки и рубаху, чтобы
спуститься на лифте с шестого этажа и проверить, нет ли чего
в почтовом ящике.
   Ничего подозрительного с замком ящика не приключилось.
Ящик как ящик - двенадцать дюймов высотой, девять - шириной и
столько же в глубину, прикручен к стене в вестибюле дома, как
у всех остальных жильцов.
   Никаких признаков того, что он открывался, не было.
Взломщик должен был бы повредить замок. Но, тем не менее,
кто-то его наверняка открывал.
   Ру достал ключ, засунул в скважину и распахнул дверцу.
   Секунд десять он стоял не двигаясь. Внешне он никак не
изменился, только щеки, обычно розово-румяные, вдруг
посерели. Не сводя застывшего взгляда с ящика, он начал
бормотать: "Боже мой, Боже мой..."- бесконечно повторяя эти
слова словно заклинание. Живот у него подвело, он
почувствовал себя так же, как в Конго, когда конголезские
солдаты начали допытываться, кто он такой, в тот момент,
когда он, забинтованный с ног до головы, лежал на носилках и
Джон Питерс пытался вывезти его из страны, чтобы спасти от
неминуемой гибели. Ему захотелось помочиться, убежать куда
глаза глядят, но он только стоял и потел от страха. С
полусонным и тоскливым выражением полузакрытых глаз и плотно
сжатыми губами на него взирала из глубины почтового ящика
голова Раймона Томара.
   Ру никогда не был трусом, но и железной выдержкой тоже не
славился. Он запер ящик, вернулся в квартиру и принялся за
бутылку бренди, исключительно в медицинских целях. Ему
требовалось много лекарства.
   Алан Бейкер вышел из здания югославской оружейной компании
на залитую солнцем улицу Белграда в хорошем настроении. Его
удовлетворял ход событий. Получив 7200 долларов от Шеннона,
он направился к официальному торговцу оружием, на которого в
былые времена подрабатывал. Так же, как и в случае со
Шлинкером, торговец считал, что объем предлагаемой закупки
чрезвычайно мал, но внял аргументам Бейкера, что если
покупатели будут удовлетворены товаром, то предложат
значительно больший контракт.
   Итак, он отдал Бейкеру распоряжение лететь в Белград и
сделать заявку на покупку, используя сертификат из Того, в
который вписаны соответствующие фамилии, а также
рекомендательное письмо от заказчика, наделившего Бейкера
полномочиями своего представителя.
   Правда, в этом случае Бейкер терял часть своей доли, но
это был единственный способ быть принятым в Белграде. При
таком незначительном заказе он мог в любом случае
рассчитывать не более чем на сто процентов прибыли.
   Переговоры с мистером Павловичем, длившиеся в течение пяти
дней, оказались вполне успешными и включили в себя посещение
государственного склада, на котором он смог подобрать два
миномета и две базуки. Боеприпасы к обоим видам оружия были
стандартными - упаковки по двадцать ракет для базуки и десять
мин для миномета в каждой.
   Югославы приняли тоголезский сертификат получателя без
сомнения. Сам Бейкер, официальный торговец-посредник, и,
весьма вероятно, мистер Павлович, прекрасно понимали, что
сертификат - не что иное, как "липа", но все делали вид, что
правительство Того горит желанием закупить югославское оружие
для апробации. При этом мистер Павлович настоял на
немедленной оплате наличными, на что Бейкер не мог возразить
и выложил 7200 долларов - то, что дал ему Шеннон, за вычетом
дорожных расходов - и плюс своих тысячу. Он был уверен, что
потеря ему возместится из суммы в те же 7200 долларов,
оставшихся за Шенноном. И даже после того, как свое получит
посредник, Бейкеру ляжет в карман кругленькая сумма в 4000
долларов.
   Во время утренних переговоров его заверили в том, что
товар получит разрешение на экспорт и будет вывезен
армейскими грузовиками на таможенный склад в северо-западном
порту Плоче, недалеко от курортов Дубровник и Сплит.
   Именно в этом порту и должна была после 10 июня стоять
"Тоскана" в ожидании груза. С легким сердцем Бейкер ближайшим
рейсом вылетел через Мюнхен в Гамбург.
   Утром 20 мая Йоханн Шлинкер находился в Мадриде. Он
отослал на целый месяц раньше установленного срока подробный
телекс о закупке девятимиллиметровых патронов, которые
собирался переправить своему мадридскому партнеру, испанцу по
национальности. И чуть позже вылетел в испанскую столицу сам,
имея при себе иракский сертификат получателя и 26 тысяч
долларов, присланные Шенноном.
   В Испании пришлось соблюсти гораздо больше формальностей,
чем в Белграде. Потребовались две справки - одна на закупку
оружия, другая на его экспорт. Сертификат на закупку был
заготовлен в Мадриде через три государственные инстанции,
которые занимались подобными вопросами. Сначала Министерство
финансов должно было подтвердить получение суммы в 18000
долларов в качестве оплаты за покупку, которая должна была
быть произведена в твердой валюте и через определенный банк.
Еще несколько лет назад твердой валютой считались только
американские доллары, но с недавнего времени Мадрид стал с
удовольствием принимать немецкие марки.
   Вторая инстанция - Министерство иностранных дел. Там нужно
было получить подтверждение, что страна-покупатель не
является враждебной по отношению к Испании. С Ираком в этом
смысле проблем не было, так как испанское оружие с давних
времен поставлялось арабам, с которыми испанцы были в дружбе.
Поэтому разрешение этого департамента на вывоз в Ирак
девятимиллиметровых патронов было получено беспрепятственно.
   И, наконец, на сцену вышло Министерство обороны, которое
должно было подтвердить, что в ряду закупаемого оружия не
находилось единиц, внесенных в списки секретного или не
подлежащего экспорту. Патроны, которые закупались в данном
случае, подозрений не вызвали.
   И все же, несмотря на то, что никаких сложностей в этом
процессе не возникло, он занял восемнадцать дней.
Восемнадцать дней сертификаты бродили по недрам трех
высокопоставленных инстанций, обрастая постепенно все более
плотной бумажной оболочкой, пока, наконец, на них не
появилась долгожданная печать. Только тогда упаковки с
боеприпасами были вывезены с завода "ЧЕТМЕ" и доставлены на
испанский армейский склад в предместьях Мадрида. И только
тогда к своим обязанностям приступило Министерство
вооруженных сил, а именно - начальник военно-экспортного
отдела полковник Антонио Салазар.
   Шлинкер лично прилетел в Мадрид, чтобы предоставить
разрешение на экспорт. По прибытии он располагал всеми
возможными сведениями о "Тоскане" и заполнил все семь страниц
анкеты, досконально ответив на вопросы. Вернувшись  в свой
номер в гостинице "Минданао", немец и там не испытывал
сомнений. "Тоскана" - суденышко чистое, хотя и небольшое.
Зарегистрировано в официальной корабельной компании "Спинетти
Маритимо", как указано в судовом регистре Ллойда. В
соответствии с текстом формуляра, она, "Тоскана", должна
бросить якорь в Валенсии где-то между 16 и 20 июня, взять на
борт груз и проследовать прямиком в Латакию на побережье
Сирии, где накладная на товары будет передана иракцам для
переправки их сушей в Багдад. Получение разрешения на экспорт
должно занять не более двух недель. Затем упаковки будут
вывезены с армейских складов и переданы в распоряжение
офицера, который возглавит сопровождение груза -
подразделение из десяти солдат. Под такой надежной охраной
груз будет доставлен в порт Валенсии. Последняя
предосторожность принималась ввиду печального опыта последних
трех лет-на пути можно было ожидать нападения баскских
террористов. Меньше всего правительству каудильо хотелось
видеть Гражданскую Гвардию Коруны, прошитую мадридскими
пулями.
   Готовясь к отъезду из Гамбурга, Шлинкер считал, что его
мадридский партнер вполне в силах сохранить и подстраховать
добрые отношения с Министерством вооруженных сил, и поэтому
сохранял уверенность, что груз появится в Валенсии вовремя и
будет дожидаться прибытия "Тосканы".
   В Лондоне произошла третья и, на первый взгляд,
безотносительная встреча. В течение последних трех недель
мистер Гарольд Робертс, кандидат на должность директора
"Бормак Трейдинг Компани", обладатель тридцати процентов
акций этой компании, обрабатывал председателя, майора Лютона.
Он несколько раз приглашал его на ланч и однажды даже нанес
ему визит домой в Гилфорд. Они стали почти друзьями.
   В дружеских беседах Роберте ясно дал понять, что для того,
чтобы деятельность компании сдвинулась с мертвой точки и она,
вернувшись в рабочее состояние, занялась делом -
производством каучука или какой-нибудь торговлей, потребуется
вливание свежего капитала. Майору Лютону тоже было это
понятно. Уловив удобный момент, мистер Робертс предложил
председателю, чтобы компания предприняла новый выпуск акций -
один к двум, общим количеством в полмиллиона штук.
   П