ься именно здесь. Не успел он
спуститься с крыльца, как слева от него с криком бросилась
фигура с винтовкой наперевес. Вполне возможно, это был
впавший от страха в истерику Винду, отчаянно спасающий свою
жизнь, но времени для подобных размышлений не было. Шеннон
мгновенно повернулся и выстрелил. Нападавший или
оборонявшийся буквально упал на грудь Шеннона, залив его
куртку кровью, хлынувшей изо рта. Воздух во дворце и снаружи
был насыщен запахами крови и страха, пота и смерти, а над
ними витал другой, тот, который неотступно следовал за
наемниками, куда бы они ни направлялись, всегда сладостно
опьянял их-запах пороха.
   Шеннон скорее почувствовал, чем услышал шаги за своей
спиной и обернулся. Из одной из боковых дверей, за которой
только что пропал Джонни, бросившись в погоню за оставшимися
в живых Винду, появился человек. То, что случилось потом,
когда человек вышел вперед и оказался под аркой прохода,
впоследствии всплывало в памяти Шеннона словно взбесившийся
калейдоскоп. Человек увидел Шеннона в тот же момент, как
Шеннон взглянул на него. Человек выстрелил из револьвера,
который сжимал в правой руке на уровне бедра. Шеннон
почувствовал, как пуля прошелестела мимо, едва не задев щеку,
и выстрелил сам секундой позже. Но человек оказался
проворнее. Выстрелив, он мгновенно бросился на пол,
перекатился и вновь взял Шеннона на прицел. Шеннон выпустил
из "шмайссера" пять пуль, одну за другой, но ни одна из них
даже не задела распластавшегося на каменных плитах
противника. Магазин "шмайссера" был пуст. Не дожидаясь, пока
его догонит пуля, он отступил назад и в сторону, укрывшись за
каменной колонной. Выбросил пустой магазин и заменил его
новым. Потом выстрелил, не выходя из-за колонны. Но стрелка
на месте уже не было. Исчез.
   И только тогда, стряхнув с себя хмель поединка, Шеннон
осознал, что человек, в которого он стрелял, не был
африканцем. Он был бос и раздет до пояса. Даже при тусклом
освещении под аркой можно было разглядеть, что кожа у него
белая, а волосы-темные и прямые.
   Шеннон выругался и бросился к тому месту, где когда-то
были двери, а теперь болтались на петлях их останки. Но было
уже поздно.
   Когда белый стрелок выбегал из развалин дворца, Крошка
Марк Вламинк как раз появился под сводами арки. Он обеими
руками придерживал на уровне груди базуку с торчащей из
ствола последней ракетой. Стрелок даже не остановился. На
бегу он сделал два выстрела. Позднее они нашли револьвер в
зарослях густой высокой травы. Это был пистолет Макарова,
калибра 9 мм. Обойма была пуста.
   Бельгиец получил обе пули в грудь. Одна из них пробила
легкое. А стрелок пробежал мимо, стараясь укрыться от света
сигнальных ракет, по-прежнему исправно выпускаемых Дюпре.
Шеннон видел, как Вламинк, двигаясь словно в кадре, снятом
замедленной съемкой, повернулся, поднял свою базуку,
аккуратно пристроил ее к правому плечу, прицелился и дал залп
вслед бегущему.
   Вероятно, не всякому приходилось видеть, как снаряд базуки
югославского производства бьет по такой крохотной цели, как
человеческая спина. Единственное, что осталось от человека,-
это пара лоскутков от брюк.
   Шеннону самому пришлось броситься на землю, чтобы не
поджариться на пламени, вырвавшемся из ствола при последнем
выстреле бельгийца. Он все еще лежал на земле, в восьми ярдах
от него, когда Крошка Марк выронил свое оружие и рухнул
вперед лицом, раскинув в сторону руки.
   И тогда взметнулась вверх последняя осветительная ракета.
   Большой Жанни Дюпре выпустил последнюю из своих десяти
магниевых ракет, выпрямился и позвал: "Сандей".
   Ему пришлось крикнуть трижды, прежде чем африканец,
стоявший в десяти ярдах, услышал. Все трое были почти
полностью оглушены выстрелами минометов и ревом сирены. И все
же Дюпре докричался до Сандея, чтобы тот оставался на месте
караулить минометы и лодку, а сам махнул Тимоти следовать за
ним. Утопая в песке, они вдвоем стали продираться через
заросли кустарника к месту событий. Хоть он за это время
сделал выстрелов больше, чем все четверо наемников, вместе
взятые, тем не менее считал бы себя обделенным, если бы не
смог оказаться в самом центре бойни.
   Кроме того, в его задачу входило разобраться с армейскими
казармами, а он помнил по тем картам, которые изучал еще на
"Тоскане", где они расположены. Десять минут потребовалось им
с Тимоти, чтобы добраться до дороги, пересекавшей полуостров
от одного конца до другого, и вместо того, чтобы повернуть
направо к дворцу, Дюпре пошел в противоположном направлении -
в сторону казарм. Жанни и Тимоти шли по обеим сторонам
дороги. Шли медленно и настороженно, держа "шмайссеры"
наперевес, чтобы иметь возможность мгновенно встретить любую
внезапно появившуюся опасность.
   Опасность возникла сразу, за первым же поворотом дороги.
Растревоженные двадцатью минутами раньше первыми разрывами
мин, выпущенных Тимоти и опустившихся между казармами,
выстроившимися в одну линию, две сотни бойцов армии Кимбы
высыпали из бараков и растворились в ночи. Но человек
двенадцать из них успели в темноте перегруппироваться и
теперь стояли на обочине дороги, переговариваясь шепотом. Не
будь Дюпре и Тимоти полуоглохшими, они бы этот шепот услышали
гораздо раньше. Но все случилось так, как случилось. Они
обнаружили группу только тогда, когда увидели их воочию,-
серые тени фигур в густой тени пальмовых деревьев. Десятеро
из группы даже не успели одеться, разбуженные выстрелами. Но
остальные двое в эту ночь дежурили и были полностью одеты и
вооружены.
   Прошедший прошлой ночью ливень так размягчил землю, что
снаряды, пущенные Тимоти из минометов, слишком глубоко вошли
в нее, не вызвав желаемого эффекта от взрыва. Солдаты племени
Винду, которые встретили их за поворотом дороги, сообразили
прихватить с собой кое-что из оружия, а у одного из них даже
оказалась ручная граната. Первое, что заметили в темноте
солдаты, было светлое пятно лица Дюпре, у которого вместе с
потом уже давно сошла краска. Это пятно и привело их в
движение, что не прошло для них бесследно. Южноафриканец
среагировал мгновенно-с криком "Огонь!" он выпустил в группу
автоматную очередь. Четверо из них были надвое рассечены
прицельным огнем "шмайссера". Оставшиеся восемь бросились
наутек, падая один за одним от догонявших их в зарослях
деревьев пуль Дюпре. Один из них на бегу обернулся и бросил
какую-то штуку, которая была зажата у него в руке. Он никогда
не пользовался ею и даже не видел, как это делали другие, но
всегда гордился тем, что является ее обладателем, надеясь
когда-нибудь пустить ее в дело.
   Граната взлетела высоко в воздух, пропав из виду, но,
падая, ударила Тимоти прямо в грудь. Инстинктивным движением
африканский ветеран, падая, схватил, ударивший его предмет и,
уже лежа на спине, разглядел. Ему стало смешно: тот дурак,
который бросил гранату, даже не удосужился сорвать с нее
чеку. Тимоти приходилось видеть, как однажды наемник
перехватил таким же образом гранату и пустил ее вдогонку
врагу, поднявшись на ноги, он сорвал чеку и бросил гранату
как мог дальше вслед убегающим солдатам Винду.
   Во второй раз граната взлетела в воздух, но на этот раз
ударилась о дерево. Послышался тупой стук, и граната упала на
землю, не достигнув предполагаемой цели. За минуту до этого
Дюпре бросился вдогонку за отступающими, вставив в автомат
новую обойму. Тимоти издал предупредительный окрик, но Дюпре,
видимо, решил, что это победный клич, и продолжал
преследование, стреляя на ходу от бедра. Он был уже среди
деревьев и в двух ярдах от того места, куда упала отскочившая
от дерева граната, когда она взорвалась.
   Больше он ничего не помнил. Только почувствовал, как его
подхватили и оттащили на дорогу, словно соломенную куклу.
Затем он потерял сознание. Придя в себя обнаружил, что лежит
на дороге и кто-то сидит подле него на коленях и поддерживает
голову. В горле горячо, как бывало, когда он ребенком лежал в
постели с высокой температурой и блаженствовал в
полуреальности-полусне. Он слышал, как кто-то настойчиво
обращается к нему, зовет, но не мог вымолвить в ответ ни
слова. "Прости, Жанни,-повторял этот кто-то.-Прости, прости,
прости..."
   Он понимал только собственное имя, больше ничего. Человек
говорил на другом, непонятном ему, языке. Он перевел взгляд
на того, кто поддерживал его, и с трудом в темноте пальмовых
зарослей разглядел черное знакомое лицо. Тогда он улыбнулся и
довольно ясно произнес на африканер: "Привет, Питер."
   Жанни долго смотрел в небольшой просвет между пальмовыми
листьями, и вдруг тучи разорвали свой плотный покров и
появилась луна. Она казалась огромной, луна всегда кажется
такой в Африке, белоснежной и сверкающей. Зелень, омытая
дождем, источала густой аромат, а луна гигантской жемчужиной
сверкала над лесом, словно вершина скалы Паарль после дождя.
"Как хорошо быть снова дома",-подумал он.
   Жанни Дюпре, был в полном сознании, когда снова закрыл
глаза и умер.
   Была уже половина шестого утра. Дневной свет настолько
далеко расползся от горизонта, что люди во дворце смогли,
наконец, выключить фонари. Правда, нельзя сказать, чтобы при
свете дня картина во дворе стала привлекательней. Но дело
было сделано.
   Они подняли тело Вламинка с земли и перенесли его во
дворец, в одну из боковых комнат первого этажа. Рядом с ним
лежал Жанни Дюпре, которого принесли с приморской дороги трое
африканцев. Джонни тоже был мертв. Его застал врасплох и
застрелил тот же белокожий охранник, которого настиг
последний снаряд из базуки Вламинка. Так они и лежали вдвоем,
бок о бок.
   Земмлер позвал Шеннона в главную спальню на втором этаже и
показал, посветив фонарем, тело убитого им человека, который
пытался вылезти из окна.
   - Это он,-сказал Шеннон.
   Только шестерым из дворцового штата удалось спастись. Они
спрятались в одном из подвалов, решив больше инстинктивно,
чем логически, что от железного дождя, сыпавшегося с неба,
это будет самым надежным укрытием. Их использовали в качестве
рабочей силы для уборки территории. Прочесали все комнаты
дворца, и обнаруженные там тела друзей и соратников Кимбы, а
также обслуги были вытащены на свет Божий и выложены в ряд на
заднем дворе. Дверь восстановить не удалось, поэтому из
президентских апартаментов принесли ковер и завесили вход,
чтобы не было видно того, что творилось внутри.
   В пять часов утра Шеннон на одной из моторных лодок
вернулся на "Тоскану", таща за собой на буксире две другие.
Но прежде он связался с кораблем по переговорнику, сообщив
условленным кодом, что все в порядке.
   К половине седьмого утра он вернулся с африканским
доктором и теми же лодками, но теперь уже груженными доверху
оставшимися минометными снарядами, восемьюдесятью
неиспользованными "шмайссерами" и почти тонной патронов.
   Ровно в шесть, следуя инструкции, полученной от Шеннона,
капитан Вальденберг стал передавать с "Тосканы" три слова,
которые Эндин должен был поймать на определенной частоте. Три
слова: "По-по, Кассава и Манго", означали следующее: операция
проведена в соответствии с заранее составленным планом и
окончилась полной победой. Кимба мертв.
   Когда африканский доктор увидел кровавые следы бойни во
дворце, он только вздохнул и грустно произнес:
   "Наверно, это было необходимо".
   - Совершенно необходимо,-заверил его Шеннон, настойчиво
рекомендовав заняться делом, ради которого его с собой брали.
   К девяти часам утра в городе было тихо и уборка дворцовой
территории почти полностью завершена. С похоронами охранников
придется подождать. Две лодки вернулись на "Тоскану", были
подняты на борт и уложены в трюм. Третью до поры до времени
спрятали в небольшой бухте недалеко от порта. Все следы
пребывания минометов были уничтожены-станины и стволы внесены
внутрь, ракетницы и упаковочный материал сброшены в море. Все
оставшееся было занесено во дворец, который изнутри пострадал
гораздо больше, чем снаружи. С улицы о происшедшем нападении
напоминали только два провала в черепичной крыше, три
разбитых окна и ковер на входе, заменявший погибшую в
сражении дверь.
   В десять утра Земмлер и Лангаротти присоединились к своему
командиру, который в одной из парадных столовых дворца
уписывал за обе щеки хлеб с джемом, обнаружна их на кухне
президента. Оба доложили результаты разведки. Земмлер
сообщил, что радиостанция вполне пригодна для использования.
Стены в нескольких местах пробиты пулями, но передатчик в
порядке. Личный бункер Кимбы, откликнувшись на уговоры
нескольких выпущенных в него обойм, гостеприимно распахнул
двери. Национальная казна была надежно спрятана в глубине
бункера, и там же, вдоль стен, разложено оружие-достаточное
количество винтовок и боеприпасов для того, чтобы держать в
состоянии боевой готовности армию из двухсот-трехсот человек
в течение нескольких месяцев.
   - Ну, а теперь что? - спросил, закончив свой рассказ,
Земмлер.
   - А теперь мы будем ждать,-ответил Шеннон.
   - Чего ждать?
   Шеннон ковырял в зубах спичкой и думал о Жанни Дюпре и
Марке Вламинке, которые лежали теперь внизу на полу, и о
Джонни, которому уже никогда не придется добывать себе на
ужин очередную козу. Лангаротти, обмотав левую кисть кожаным
ремнем, молча водил по нему лезвием ножа.
   - Мы будем ждать нового правительства,-сказал Шеннон.
   Американский однотонный грузовичок с Саймоном Эндином в
кабине прибыл в начале второго. Эндин держал в руках большое
охотничье ружье, а рядом с ним примостился еще один европеец.
Шеннон услышал шум мотора грузовика, когда он, свернув с
прибрежной дороги, подъехал ко входу, загороженному
безжизненно повисшим ковром, сменившим почившие безвременно
двери.
   Из окна второго этажа он видел, как Эндин осторожно вылез
из машины и подозрительно оглядел этот ковер, другие
повреждения на фасаде и восьмерых темнокожих охранников при
входе.
   Путешествие Эндина прошло не без происшествий. Услышав
утром сообщение с "Тосканы", ему пришлось два часа кряду
уговаривать полковника Боби, чтобы тот после переворота
возвратился в свою страну. Этот вояка получил звание
полковника наверняка не за личное мужество и отвагу. У самого
Эндина было больше оснований для мужества - сундук золота,
который ожидал его после окончания работ по "обнаружению".
платины в недрах Хрустальной горы, что должно было произойти
через два-три месяца.
   Они выехали из столицы соседней республики в половине
десятого утра, и им предстояло покрыть расстояние в сто миль
до Кларенса. В Европе такой путь можно проделать за два часа.
В Африке времени требуется гораздо больше. Они подъехали к
границе к полудню, и пришлось начать торговлю с
пограничниками Винду. Те еще слыхом не слыхивали о
перевороте, который ночью произошел в столице. Полковник Боби
в огромных и очень темных очках, одетый в длинный белый
балахон, который скорее походил на ночную сорочку, должен был
представиться как сопровождающий и личный слуга. Для таких
людей пропуск при переходе границы в Африке обычно не
требуется. У Эндина документы были в порядке, у человека,
которого он захватил с собой,-тоже. Это был огромного роста и
весьма крепкого телосложения выходец из лондонского Ист Энда,
которого Эндину рекомендовали как одного из самых надежных
охранников в Уайтчэпеле. Эрни Локи платили, и немало, за то,
чтобы он охранял персону Эндина от возможных покушений на его
драгоценную жизнь и здоровье. Для этого он держал под
рубашкой револьвер. Наняли его через местную контору
"МэнКона" по проведению геологоразведочных работ в
республике. Получив соблазнительную сумму, Локи решил, и так
же, как Эндин, ошибочно, что хороший телохранитель в Ист Энде
автоматически будет таким же хорошим телохранителем в Африке.
   Переехав границу, грузовичок довольно спокойно продолжал
свой путь вплоть до того момента, пока до Кларенса не
осталось миль десять. Там у него прокололась шина. Под
охраной Эндина, стоявшего со своим ружьем, Локи поменял
колесо. Боби в это время прятался под брезентом в кузове. Вот
тогда неприятности и начались. Группа солдат Винду, убежавшая
из Кларенса, обнаружила их и накрыла полдюжиной выстрелов.
Все эти выстрелы не достигли цели, кроме одного, пробившего
пулей именно то колесо, которое только что поставил Локи.
Путешествие пришлось завершить на первой скорости со
спущенной камерой.
   Шеннон высунулся из окна и окликнул Эндина. Тот поднял
голову.
   - Все в порядке?
   - Конечно,-ответил Шеннон.-Но все же лучше вам зайти
внутрь. Пока все тихо, но скоро должны появиться любопытные.
   Эндин пропустил Боби и Локи вперед за ковровую занавеску и
вошел вслед за ними. Они поднялись на второй этаж, где их
ожидал Шеннон. Когда они расселись в президентской столовой,
Эндин потребовал полного отчета о происшедших ночью событиях.
Шеннон все подробно пересказал.
   - Охрана дворца Кимбы?-спросил Эндин. Вместо ответа Шеннон
подвел его к одному из окон, выходившему на задний двор, и
распахнул ставни. Двор кишел мухами. Эндин выглянул и сразу
же отпрянул от окна.
   - Прислуга?-спросил Эндин.
   - Там же.
   - Армия?
   - Двадцать человек убиты, остальные разбежались. Оружие
бросили все, кроме, пожалуй, пары дюжин человек, у которых
остались винтовки. Проблем с ними никаких. Оружие все собрано
и внесено во дворец.
   - Президентский оружейный склад?
   - В подвале под охраной.
   - Радиопередатчик?
   - Внизу, на первом этаже. Действует. Мы пока не проверяли
электропроводку, но, похоже, что он работает на собственном
дизельном генераторе.
   Эндин удовлетворенно кивнул.
   - Ну, что ж, тогда остается только новому президенту
объявить о происшедшем ночью перевороте, о своем приходе к
власти, сформировать новое правительство и приступить к
работе, - сказал он.
   - А как быть с охраной?-спросил Шеннон.-Из прежнего
состава армии на месте не осталось ни единого человека. Может
быть, конечно, кто-нибудь и вернется, но не думаю, что все
Винду захотят служить новому президенту.
   Эндин улыбнулся.
   - Как только они узнают, что новый президент пришел к
власти и кто он, вернутся сразу. А пока будет работать ваша
группа. В конце концов, они тоже черные, а я уверен, что ни
один дипломатический представитель не в силах отличить одного
черномазого от другого.
   - А вы?-спросил Шеннон. Эндин пожал плечами.
   - Я смогу. Но это не имеет значения. Кстати, разрешите вам
представить нового президента Зангаро.
   Он жестом показал на зангарийского полковника, который в
это время со снисходительной улыбкой осматривал комнату, так
хорошо ему знакомую.
   - Бывший командующий зангарийской армией, организатор и
творец переворота, так во всяком случае будет сообщено миру,
и, наконец, новый президент Зангаро. Полковник Антуан Боби.
   Шеннон поднялся, взглянул на Боби и почтительно склонил
голову. Улыбка Боби расползлась еще шире. Шеннон показал на
дверь в конце столовой.
   - Может быть, президент желает ознакомиться с
президентским кабинетом?-Эндин перевел.
   Боби кивнул и побрел по кафельному полу в указанном
направлении. Шеннон прошел следом. Дверь за ними закрылась, и
пять секунд спустя грохнул одинокий выстрел. Когда Шеннон
вновь появился в столовой, Энди спокойно поинтересовался:
   - Что это было?
   - Выстрел,-так же спокойно сказал Шеннон. Тогда Эндин
резко поднялся и пошел в соседнюю комнату. Остановившись в
дверном проеме, он медленно повернул к Шеннону внезапно
посеревшее лицо.
   - Вы застрелили его,-прошептал он севшим голосом. - Пройти
весь этот адский кровавый путь и застрелить его. Вы
сумасшедший, Шеннон! Вы совсем спятили!
   Голос вновь прорвался на свободу, и в нем прозвучала
ярость и отчаяние одновременно.
   - Вы не понимаете, что наделали, кретин, маньяк, наемный
идиот...
   Шеннон сидел за столом и наблюдал за Эндином с
нескрываемым интересом. Краем глаза он заметил, как рука
телохранителя потянулась к револьверу под рубашкой. Второй
выстрел показался Эндину гораздо громче, так как прозвучал
совсем рядом. Эрни Локи