гда их представили друг другу, оказалось, что его зовут
Кемаль, и Шеннон подумал, что в нем должна быть немалая
толика турецкой крови. Это вполне устраивало Шеннона. Ему
нравились такие люди, обычно хорошие бойцы и товарищи, со
здоровым отвращением к бюрократии.
   - Мой помощник, - представил Бейкер, и Зилиак начал трясти
ему руку, приговаривая что-то, по-видимому на сербско-
хорватском языке, как предположил Шеннон. Бейкер и Зилиак
объяснялись по-немецки. Многие в Югославии говорят на этом
языке. Английского он не понимал.
   С помощью Зилиака они разыскали начальника таможни и пошли
осматривать товар на складе. Таможенник буркнул что-то
охраннику, они зашли, и в углу помещения обнаружили свои
ящики. Их было тринадцать. В одном, очевидно, были две
базуки, в двух других - по миномету, вместе с опорами и
прицельным механизмом. В остальных ящиках находились
боеприпасы. Четыре коробки с ракетными снарядами для базук,
по десять снарядов в каждом, и еще шесть ящиков на триста мин
для минометов. Ящики были из свежеструганного дерева, без
описания содержимого, снабженные только порядковыми номерами
и надписью "Тоскана" на каждом.
   Зилиак и шеф таможни лопотали что-то на своем на речии и,
к счастью, пользовались одним и тем же диалектом, ибо в
Югославии основных языков семь, а диалектов и того больше.
Известны случаи, когда это приводило к затруднениям.
   Зилиак повернулся к Бейкеру и произнес несколько фраз на
своем запинающемся немецком. Бейкер ответил, и Зилиак перевел
таможеннику. Тот улыбнулся, они пожали друг другу руки и
расстались. Солнечный свет на улице обрушился на голову
сокрушительным ударом.
   - О чем шла речь? - спросил Шеннон.
   - Таможенник спросил у Кемаля, нет ли в этих ящиках для
него подарка, - пояснил Бейкер. - Кемаль сказал, что подарок
будет, и очень хороший, если бумаги пропустят без волокиты и
корабль загрузят вовремя, к завтрашнему утру.
   Шеннон уже отдал Бейкеру первую половину из 1000-фунтовой
доли Зилиака за помощь, и Бейкер отвел югослава в сторону,
чтобы тихонько сунуть деньги. Дружеские объятия веселого
югослава стали еще дружелюбнее по отношению к ним обоим, и
они отправились в гостиницу отметить встречу "за рюмочкой
сливовицы". Это Бейкер сказал "за рюмочкой". Зилиак тоже мог
сказать такое, но только в шутку. Югославы на радостях
рюмочками сливовицу не пьют. Хлопнув себя по карману с пятью
сотнями фунтов, Зилиак заказал бутылку обжигающей сливовой
водки и по блюду с миндалем и оливками на закуску. Солнце уже
садилось, на улицы опускалась тьма адриатического вечера, а
он все продолжал вспоминать военные времена, боевые подвиги в
горах Боснии, на севере, в партизанских отрядах Тито.
   Бейкеру пришлось туго в роли переводчика, когда
словоохотливый Кемаль описывал свои дерзкие набеги на села в
Монтенегро за Дубровником, неподалеку от того места, где они
находились, операции в Герцеговине и в богатых, заросших
густыми лесами районах к северу от Сплина, в Боснии.
Несколько раз он повторял, что в свое время его бы сразу
пристрелили, попробуй он только появиться в некоторых
городах, а теперь вот разъезжает по ним беспрепятственно,
выполняя поручения шурина, работающего в министерстве. Шеннон
спросил, раз он был в партизанах, то значит ли это, что он
убежденный коммунист? Зилиак выслушал перевод Бейкера,
который заменил слово "убежденный" словом "хороший", и начал
бить себя мощным кулаком в грудь.
   - Guter kommunist! - зарычал он, тыча в себя пальцем.
После этого вдруг испортил произведенное впечатление, лукаво
подмигнув и разразившись веселым смехом. Потом откинул голову
назад и опрокинул в глотку очередной стакан сливовицы. Левой
рукой он весело похлопал себя по набитому карману, и
сложенные купюры выразительно зашелестели. Шеннон
расхохотался и даже пожалел, что этот гигант не поедет с ними
в Зангаро. Он был парнем что надо.
   Они не ужинали, а в полночь, пошатываясь, вернулись на
набережную, чтобы посмотреть, как будет подходить "Тоскана".
Она обогнула ограждение гавани и уже через час
пришвартовалась у причала, выложенного местным камнем. На
носу стоял Земмлер и вглядывался в полутьму набережной,
тускло освещенной редкими фонарями. Они чинно кивнули друг
другу. Вальденберг встал у сходней, переговариваясь о чем-то
с помощником. Ему было сказано, согласно письму Шеннона, что
все переговоры поручается вести Земмлеру.
   После того как Бейкер с Зилиаком направились обратно в
гостиницу, Шеннон взобрался по трапу и прошел в тесную каюту
капитана. Никто на берегу ничего не заметил. Земмлер привел
Вальденберга, и они заперлись на ключ.
   Не спеша, обстоятельно, Шеннон рассказал Вальденбергу, за
каким грузом на самом деле "Тоскана" пришла в Плоче. Немецкий
капитан воспринял это спокойно. У него на лице даже мускул не
дрогнул, когда Шеннон закончил.
   - Я никогда раньше не возил оружия, - сказал он. - Вы
сказали, что этот груз легальный. Насколько легальный?
   - Легальный на все сто, - ответил Шеннон. - Он был
закуплен в Белграде, доставлен сюда, и власти, естественно, в
курсе того, что находится в ящиках. Иначе не было бы
разрешения на экспорт. Лицензия не поддельная, никому взяток
давать не пришлось. Это совершенно легальная операция,
согласно югославским законам.
   А по законам той страны, в которую направляется груз? -
спросил Вальденберг.
   - "Тоскана" не войдет в территориальные воды страны, где
предполагается использовать это оружие, - сказал Шеннон. -
После Плоче нам предстоит зайти еще в два порта. В каждом из
них мы только возьмем на борт грузы. Вам должно быть
известно, что суда, приходящие в порт на дозагрузку, обычно
не досматривают, если только власти не будут специально
предупреждены.
   - Тем не менее, такое бывало, - сказал Вальденберг. - Если
у меня на борту эти штуки, а в путевом листе они не значатся,
то после досмотра, если их найдут, корабль конфискуют, а меня
посадят. Я не договаривался возить оружие. Сейчас, когда в
мире орудуют Черный Сентябрь и ИРА, власти повсюду ищут
оружие.
   - Но только не в том порту, где груз берут на борт, -
возразил Шеннон.
   - Я не договаривался возить оружие, - повторил
Вальденберг.
   - Вы договаривались о перевозке нелегальных иммигрантов в
Британию, - уточнил Шеннон.
   - Они становятся нелегальными только после того, как
ступят на британскую землю, - парировал капитан. - А
"Тоскана" будет вне территориальных вод. Они могут добраться
на берег на катерах. Оружие - совсем другое дело. Оно
незаконно находится на корабле, если в накладной ничего не
указано. Почему не вписать его в путевой лист? Так и скажите,
что оружие законным образом переправляется из Плоче в Того.
Никто не узнает, что мы потом отклонимся от курса.
   - Потому, что если на борту уже есть оружие, испанские
власти не разрешат судну зайти в Валенсию или в любой другой
порт Испании. Даже транзитом. И уж во всяком случае ни о
какой дозагрузке оружием речи быть не может. Поэтому
приходится умалчивать об этом в путевом листе.
   - Тогда откуда мы должны прибыть в Испанию? - спросил
Вальденберг.
   - Из Бриндизи, - ответил Шеннон. - Вы зашли туда за
грузом, но он вовремя не поступил. После этого руководство
компании велело вам направиться в Валенсию за новой партией
груза для Латакии. Очевидно, что вы подчинились.
   - А если испанская полиция обыщет корабль?
   - Нет ни малейших поводов для этого, - сказал Шеннон. - Но
если это случится, ящики следует спрятать под пол трюма,
между шпангоутами.
   - Если они их там найдут, то нам вообще надеяться не на
что, - заметил Вальденберг. - Они решат, что мы возим товар
для баскских террористов. Нас засадят до конца дней.
   Переговоры продолжались до трех часов утра. Шеннону
пришлось раскошелиться на 5000 фунтов. Половину до погрузки и
половину после выхода из Валенсии. Дополнительной платы за
остановку в африканском порту не требовалось. Там проблем
возникнуть не может.
   - С командой вы сами разберетесь? - спросил Шеннон.
   - С командой я разберусь сам, - решительно сказал ему
Вальденберг. Шеннон в этом и не сомневался.
   В гостинице Шеннон вручил Бейкеру половину оставшейся
суммы за оружие, 3600 долларов, и попытался немного поспать.
Это оказалось не просто. Было душно, пот катил с него градом,
а из головы не выходила "Тискана", стоящая у причала, и ящики
с оружием на складе. Как бы чего не вышло. Он понимал, что
осталось совсем немного, всего три короткие процедуры,
которые отделяют его от того момента, когда никто и никаким
образом не сможет его остановить.
   Погрузку начали в семь. Солнце уже давно встало. В
сопровождении вооруженного винтовкой таможенника,
вышагивающего рядом, ящики на автокаре подвозили к причалу,
где "Тоскана" брала их на борт с помощью своего грузового
крана. Ящики были не особенно, громоздкие, и внизу, в трюме,
Вламинк и Чиприани без особого труда ворочали их, прежде чем
установить так, чтобы можно было надежно закрепить груз. К
девяти утра все было сделано и люки задраены.
   Вальденберг приказал механику разводить пары, и дважды
повторять не пришлось. Позже Шеннон узнал, что механик вдруг
неожиданно разговорился, когда через три часа после выхода из
Бриндизи понял, что "Тоскана" направляется к берегам его
родной страны. Оказалось, что его там по каким-то причинам
разыскивают. Все время стоянки он прятался в машинном
отделении, и никто к нему не спускался.
   Провожая глазами "Тоскану", выходящую из гавани, Шеннон
вложил Бейкеру в боковой карман оставшиеся 3600 долларов и
500 фунтов для Зилиака. Они не знали, что, когда ящики
оказались в трюме, Вламинк наугад вскрыл пять из них,
проверил содержимое, дал отмашку Земмлеру, стоящему у
открытого люка на палубе, а Земмлер вытащил платок и
высморкался, подав условный сигнал Шеннону. На всякий случай.
Вдруг в ящиках окажется металлолом. Такое случалось, и не
раз, в мире торговцев оружием.
   Бейкер, получив деньги, вручил югославу 500 фунтов, как
будто бы от своего имени, а Зилиак позаботился, чтобы шеф
таможни не отправился домой натощак. После этого Алан Бейкер
и его "помощник" - англичанин тихо уехали из города.
   На личном календаре Шеннона из ста дней, отпущенных сэром
Джеймсом Мэнсоном на подготовку переворота, прошло уже
шестьдесят семь.
   Как только "Тоскана" вышла в открытое море, капитан
Вальденберг начал проводить на корабле организационную
работу. Члены команды по одному вызывались на
конфиденциальную беседу. Хотя никто не догадывался об этом,
но если бы кто-то отказался дальше служить на "Тоскане",
несчастных случаев на борту избежать бы не удалось. Нет лучше
места для внезапного исчезновения человека, чем корабль ночью
в открытом море. А Вламинк и Дюпре, на пару, могли забросить
любого далеко-далеко за борт при необходимости. Может быть,
их присутствие повлияло, но никто из членов команды не стал
возражать.
   Вальденберг потратил тысячу фунтов из двух с половиной,
которые получил от Шеннона в аккредитивах. Механик-югослав,
довольный, что снова оказался далеко от своей страны, взял
свои 250 фунтов, запихнул в карман и отправился в машинное
отделение. Он не стал комментировать происходящее. Первый
помощник, Нор-биатто, очень разволновался при мысли об
испанской тюрьме, но, положив в карман 600 фунтов долларовыми
купюрами, прикинул, сколько придется добавить, чтобы когда-
нибудь купить собственный корабль, и успокоился. Матрос
Чиприани, похоже, обрадовался перспективе оказаться на
корабле, набитом контрабандой, взял свои 150 фунтов, радостно
сказал: "Спасибо!" и удалился, восторженно бормоча: "Вот это
жизнь!" Он был человеком недалеким и ничего не знал об
испанских тюрьмах.
   После этого все ящики были вскрыты, содержимое осмотрено,
завернуто в полиэтилен и спрятано под пол трюма, вплотную к
обшивке, между шпангоутами и вдоль киля. Те доски пола,
которые пришлось отодрать для этого, были установлены на свои
места, а сверху завалены невинными тюками с одеждой, ящиками
с надувными лодками и подвесными моторами.
   Наконец, Земмлер сказал Вальденбергу, что он бы переставил
бочки с маслом в дальний конец кладовки. А  когда объяснил
своему соотечественнику, зачем это надо, тот впервые потерял
самообладание. При этом он вышел из себя настолько, что
разразился выражениями, о которых в дальнейшем культурному
человеку остается только сожалеть.
   Земмлер его успокоил, и они сели пить пиво, пока "Тоскана"
разрезала носом волны, направляясь к югу, в сторону пролива
Отранто и Ионического моря. Наконец, Вальденберг рассмеялся.
   -"Шмайссеры", - сказал он. - Чертовы "шмайссеры". Да,
давненько их не было слышно в этом мире.
   - Ничего, скоро снова заговорят, - сказал Земмлер.
Вальденберг задумчиво посмотрел на него.
   - Знаешь, - произнес он наконец. - А мне жаль, что я не
сойду на берег вместе с вами.
   Глава девятнадцатая
   Когда Шеннон появился, Саймон Эндин читал номер "Таймс",
который купил утром в Лондоне перед отлетом в Рим. Гостиная
отеля "Эксельсиор" была почти безлюдна, поскольку большинство
из опоздавших к утреннему кофе теперь потягивали его на
открытой террасе, поглядывая на грохочущий хаос римских улиц,
и старались перекричать этот шум в надежде быть услышанными
собеседниками.
   Шеннон выбрал это место для встречи, потому что оно
находилось как раз на середине пути между Дубровником на
востоке и Мадридом на западе. В Рим он попал впервые и теперь
удивлялся, чем так восторгались авторы путеводителей. В
городе в это время проходило, как минимум, семь забастовок и
одна из них - среди рабочих-мусорщиков. Раскаленный на солнце
город тонул в зловонии, исходящем от гниющих фруктов и
другого мусора, засыпавшего тротуары улиц и переулков.
   Он опустился в кресло рядом с гостем из Лондона и
почувствовал облегчение от прохлады, царившей в помещении.
Последний час он провел в такси, тая, как масло на
сковородке, от невыносимой духоты. Эндин смотрел на него в
упор.
   - Давненько вы не появлялись, - холодно произнес он. - Мои
партнеры уже начали опасаться, что вы улизнули. Не слишком
благоразумно с вашей стороны.
   - Какой смысл появляться до тех пор, пока нечего сообщить?
Корабль по воздуху не летает. Потребовалось время, чтобы
отвести его из Тулона в Югославию. По пути ничего интересного
не происходило, так что и сообщать было не о чем. Кстати, вы
привезли карты?
   Эндин кивнул на свой пухлый портфель рядом с креслом.
   Получив письмо от Шеннона, он три дня рыскал по трем самым
крупным картографическим морским компаниям Лондона,
расположенным на Лидснхолл Стрит, а потом еще обошел
множество мелких лавок, подбирая лоции всего африканского
континента от Касабланки до Кейптауна.
   - Зачем вам такое количество карт?-раздраженно спросил
он.- Вполне хватило бы одной или двух.
   - Меры предосторожности,- коротко ответил Шеннон.-
Предположим, мы с вами попадаемся на таможне, или береговая
охрана вздумает осмотреть корабль в порту. Имей мы только
одну лоцию, всем сразу становится ясна цель нашего
путешествия. А при таком количестве, мы можем быть спокойны-
никто, включая капитана и команду, не догадается, какой
именно береговой район меня интересует. Вплоть до последнего
момента, конечно, когда мне самому придется им это сообщить.
Но тогда будет уже поздно. Диапозитивы вы тоже прихватили?
   - Естественно.
   Вторым заданием, которое Шеннон дал Эндину, было сделать
слайды со всех фотографий, которые он привез из Зангаро, а
также с остальных карт и схем Кларенса и зангарийского
побережья.
   Шеннон ранее сам отправил проектор, купленный беспошлинно
в лондонском аэропорту, на "Тоскану", в Тулон.
   Теперь он дал Эндину полный отчет о своих действиях,
начиная с момента вылета из Лондона. Рассказал о пребывании в
Брюсселе, о погрузке "шмайссеров" и другого оборудования на
"Тоскану" в Тулоне, о разговоре со Шлинкером и Бейкером в
Гамбурге и о погрузке за несколько дней до этого в Югославии,
в Плоче.
   Эндин слушал внимательно, не перебивая и время от времени
делал пометки в блокноте для собственного отчета, который
должен будет предоставить позднее сэру Джеймсу Мэнсону.
   - Где сейчас находится "Тоскана"? - спросил он, когда
рассказ был окончен.
   - Должна быть на юго-западе от Сардинии, по пути в
Валенсию.
   Шеннон рассказал о дальнейших планах на ближайшие три дня-
погрузка 400 000 боевых патронов калибра 9 мм для автоматов в
Валенсии и затем отбытие к цели. При этом он не упомянул о
том, что один из его людей уже в Африке.
   - А теперь мне нужно кое-что узнать от вас,- сказал он
Эндину.- Что предполагается после завершения операции на
рассвете? Должен вас предупредить, что мы не сможем долго
ждать, пока придет к власти новый режим, разместится во
дворце и объявит о перевороте и новом правительстве.
   - Все продумано,-уклончиво произнес Эндин.-В конце концов,
новое правительство и есть основная цель всего предприятия.
   Он достал из портфеля три больших листа бумаги, сплошь
заполненных отпечатанным текстом.
   - Это инструкция по вашим действиям после того, как дворец
будет занят, а охрана и армия разогнаны или уничтожены.
Прочтите, запомните и ликвидируйте эти страницы до того, как
мы расстанемся, здесь, в Риме. Весь план должен быть у вас в
голове.
   Шеннон быстро пробежал глазами первую страницу. Там для
пего сюрпризов почти не оказалось. Он уже давно предполагал,
что человек, которого Мэнсон хочет посадить на место
президента,- полковник Боби, и, хотя в тексте президент
обозначался литерой "X", он не сомневался, что кандидатура
осталась неизменной. Весь остальной план, на его взгляд, был
чрезвычайно прост.
   Он взглянул на Эндина.
   - Где вы будете?
   - В ста милях к северу от вас.
   Шеннон понял, что Эндин имеет в виду столицу республики,
граничащей с Зангаро с северной стороны. Из этого города идет
прямая дорога вдоль побережья к границе и затем в Кларенс.
   - Вы уверены, что получите мое сообщение?
   - В моем распоряжении будет портативный приемник
достаточной мощности, "Браун", лучший из тех, что сейчас
делают. На таком расстоянии я смогу поймать любое сообщение в
том случае, конечно, если оно будет передаваться на требуемой
частоте. Судовой передатчик должен обладать достаточной
мощностью, чтобы передавать на расстояния и вдвое большие.
   Шеннон кивнул и продолжил чтение. Закончив, он положил
листы на стол.
   - Вроде все ясно, И все же, кое-что требует дополнительных
разъяснений. В назначенный час я буду передавать на
необходимой частоте с "Тосканы", но она в это время будет
находиться в море, где-нибудь в пяти-шести милях от берега. И
если вы меня не услышите, если будет слишком много помех-это
не моя вина. Услышать меня-дело ваше.
   - Передать-дело ваше,-возразил Эндин.-Частота проверяется
до начала передачи. Мой приемник должен поймать сообщение с
"Тосканы" за сто миль. Может быть, не сразу, но если вы
будете передавать в течение тридцати минут-то услышу
наверняка.
   - Ну, что ж, хорошо,-согласился Шеннон.-И еще. Сообщение о
том, что произошло в Кларенсе, не должно достигнуть ушей
зангарийских пограничников. Там будут люди из племени Винду.
И вам предстоит пройти этот пост. После границы, а именно
поблизости от Кларенса, на дорогах тоже могут встретиться
отдельные группы Винду. Они очень опасны. Как вы
рассчитываете с ними справиться?
   - Справимся. Нам помогут.
   Шеннон предположил, и не без основания, что эта помощь
будет исходить от небольшой геологической партии, которая,
как было известно Шеннону, работала в республике на Мэнсона.
Для шефа компании они наверняка раздобудут грузовик или джип,
а то и пару охотничьих ружей впридачу. Впервые он подумал,
что, несмотря на мерзкий характер, у Эндина, видимо, голова
варит неплохо.
   Шеннон заучил наизусть код и частоту, которая ему
понадобится для сообщения, и, пройдя вместе с Эндином в
туалет, сжег листы. Час спустя они расстались. Больше им
нечего было сказать друг другу.
   В кабинете, расположенном на