к "работяга",  -  вкалывает  с  утра  до  вечера,
имеет, конечно, не очень много, но зато мы люди честные. Привыкли только  на
себя рассчитывать, не то что некоторые. Есть такие, что пристроятся и  живут
на всем готовом, а мы так не приучены, - торжественно закончила она.
   Вот не сойти мне с этого места: под "такими" Соня подразумевала  Ингу!  И
вообще вся эта задушевная беседа на веранде была затеяна неспроста. Меня  не
покидало чувство, будто Соня пытается  что-то  у  меня  выведать.  Опять  же
насчет Инги. Ох и угораздило меня, честное слово!
   Я не придумала  ничего  оригинальнее,  чем  пару  раз  нарочито  протяжно
зевнуть: мол, в сон меня заклонило на свежем подмосковном  воздухе.  Конечно
же, Соня догадалась, что моя внезапная  сонливость  всего  лишь  уловка,  но
строить мне новые козни не стала, отпустила восвояси. Я поднялась в мезонин,
где было довольно-таки душно, распахнула настежь окно и попыталась уснуть.
   Напрасная затея, сон ко мне не шел, а тут еще комары  с  улицы  налетели.
Тогда я закрыла окно  и  стала  гоняться  за  ними  со  свернутой  в  трубку
пожелтевшей газетой, видимо, давно уже валявшейся на подоконнике, но  особых
успехов на этом поприще не достигла. Пришлось мне провести бессонную ночь  в
духоте, под заунывное гудение комариной эскадрильи. Только под утро, уже  на
рассвете, мне удалось задремать, но очень скоро самые  нескромные  солнечные
лучи стали вовсю шарить по дощатым стенам  мезонина,  те,  в  свою  очередь,
раскалились, как кровельное железо, и я  была  вынуждена  сбежать  из  этого
райского уголка над крыльцом.
   Семейство долгоносиков в полном  составе  пребывало  на  веранде.  То  ли
собирались завтракать, то ли только что позавтракали.
   - Как спалось? - с фальшивой приветливостью осведомился Толик. Как  будто
он не знал, что их мезонин и крепкий  ночной  сон  -  две  вещи,  совершенно
несовместимые.
   - Спасибо, хорошо, - с не менее фальшивой  бодростью  отрапортовала  я  и
предупредила следующий вопрос решительным заявлением:
   - Пойду-ка я немного погуляю.
   Долгоносики не стали чинить мне препятствий, зато  возле  калитки  дорогу
мне  преградил  лохматый  черный  пес,  насколько  я  понимаю   в   собаках,
беспородный, но большой. Пес не лаял, не оскаливался и не выказывал  никаких
прочих признаков агрессии,  напротив,  дружелюбно  помахивал  полным  репьев
хвостом, лежа посреди тропинки, но я застыла как вкопанная. Кто  знает,  что
там у него на уме?
   - Буян! Буян! - крикнула псу Соня и добавила уже для меня:
   - Он не тронет.
   И все же я не стала рисковать, аккуратно обошла лежащего пса  и  чуть  не
вприпрыжку поскакала к синей палатке на другой стороне улицы.  Там,  правда,
путного было мало, так что пришлось мне удовольствоваться пакетиком жареного
картофеля и персиковым йогуртом в пластиковом стаканчике, просроченным,  как
выяснилось впоследствии.  Но  я,  полная  свежих  воспоминаний  о  вчерашнем
Сонином  бульоне,  все  равно  его  съела.  Потом   прошлась   по   поселку,
оказавшемуся  ненамного  больше,  чем  можно  было  увидеть  с  мезонина,  и
вернулась.
   Веранда была пуста,  а  Буян  по-прежнему  загорал  поперек  тропинки.  Я
попробовала завязать с ним неформальный контакт, скормив ему остатки чипсов.
Буян отнесся к моей  затее  благосклонно,  хотя  того,  что  я  высыпала  из
полупустого пакетика, было явно недостаточно.
   - Хорошая, хорошая собачка, - залебезила я перед  кобелем  и  предприняла
робкую попытку почесать его за ушком.
   Буян не возражал. Надо же,  какая  добродушная  псина,  ничего  общего  с
хозяевами. Согласитесь, просто удивительно, что Соня  и  Толя  держат  такую
бесполезную, с куркульской точки зрения, собаку.
   В дом идти мне совершенно не хотелось, и  я  от  нечего  делать  занялась
обследованием прилегающей к "Броненосцу "Потемкину"  территории,  достаточно
обширной, между прочим. Буян трусил со мной рядом, время от  времени  громко
позевывая и в порядке устрашения мух клацая зубами.
   Участок был довольно обширным. Хватило и на грядки, и  на  клумбы,  и  на
дикорастущие сосны у забора. Мне  не  терпелось  посмотреть  на  пресловутые
"иллюминаторы" в подвале. Таковые действительно имели место, но с  улицы  их
не разглядеть, только со стороны двора. Кстати, с  тылу  дом  еще  оставался
почти в первозданном виде. В смысле, следов  недавнего  ремонта  здесь  было
поменьше.  Зато  наблюдались  следы  прокладываемой  канализации  -  длинная
траншея тянулась через весь участок и уже подступала к задней стене дома.
   Внезапно Буян насторожился и  навострил  свои  лохматые  уши.  Прямо  над
нашими с Буяном головами кто-то жалобно запищал. Мы с Буяном  переглянулись,
а писк повторился и стал еще жалобнее прежнего.
   Это на чердаке, сообразила я не без подсказки Буяна, который  бросился  к
приставленной к дому деревянной лестнице, упиравшейся в небольшое  чердачное
окошко, и залаял, оглядываясь на меня.  В  круглых  Буяновых  глазах  застыл
немой упрек: чего, мол, бездействуешь? Еще гомо сапиенс называешься!
   Я  еще  немного  послушала  жалобное  пищание  и,  плюнув  на   всяческие
предосторожности, стала взбираться по лестнице. Не без труда  просунулась  в
довольно-таки узкое чердачное окошко и сразу расчихалась.  Пылища  там  была
неимоверная, а еще духота и темень.  Попробуй-ка  разбери,  кто  тут  пищит.
Пришлось немного подождать, пока глаза привыкнут к полумраку. А уж когда это
произошло, я  увидела  большую  пушистую  кошку,  свернувшуюся  калачиком  у
проходящей посреди чердака печной трубы. Кошка тоже увидела меня и зашипела.
   - Киса, киса, - стала я задабривать ее.
   Кошка зашипела еще громче, встала и выгнула спину.
   Тут же выяснилась причина столь нестандартного кошкиного поведения: у  ее
лап в куче стружек барахтались, задирая  розовые  носики,  крошечные  слепые
котята. Их было много,  по  крайней  мере  я  насчитала  шестерых.  Но  писк
доносился откуда-то сбоку. Приглядевшись, я обнаружила еще  одного  котенка,
отползшего довольно далеко от своих собратьев и рисковавшего  провалиться  в
щель между чердачным перекрытием и железной кровлей.
   - Ну вот, еще одна мать-героиня, - усмехнулась я  и  отправилась  спасать
мурзика-экстремала. Сунула его кошке под бок, а та еще  немного  пошипела  и
плюхнулась в опилки, прикрыв собой котят.
   - Так-то лучше, - одобрила я  ее  поведение.  Теперь,  когда  я  выяснила
причину долетавших из-под свежеотремонтированной  крыши  звуков,  мне  можно
было со спокойной совестью спуститься на грешную землю. Что я  и  собиралась
сделать, напоследок окинув чердак рассеянным взглядом. Именно так  на  глаза
мне и попалась та коробка из-под телевизора, доверху набитая то ли  книгами,
то ли журналами. Я протянула руку  и  наугад  вытащила  из  коробки  большой
альбом для фотографий, обтянутый бордовым  бархатом.  Теперь  таких  уже  не
найти, помню, у моих родителей был точно такой, с  пожелтевшими  от  времени
снимками и трогательно-наивными подписями типа: "Не забывай цветущий май".
   У меня был большой соблазн полистать этот альбом, но я его преодолела. Та
фотография сама вылетела и упала к моим ногам. Разумеется, я ее подняла,  ну
и  посмотрела,  конечно,  что  там  на  ней.  Просто  так  посмотрела,   без
какого-либо расчета, можно сказать,  машинально.  А  фотография  была  очень
старая, во всяком случае, в  альбоме  моих  родителей  я  не  видела  ничего
подобного, и запечатлен на ней был благообразный старик с хорошим породистым
лицом, на котором читалось благородство и чувство собственного  достоинства.
Собственно, только благодаря этому я и  заключила,  насколько  древний  этот
снимок: ну не встретишь сейчас человека с подобным выражением, они уж  давно
перевелись, все подчистую,  еще  в  семнадцатом  году.  На  фотографии  была
подпись, сделанная красивым, почти каллиграфическим почерком:
   "Зоя - это твой дедушка. Никогда не забывай, что ты Тизенгаузен - Ке...".
   - Эй, что это вы тут забыли? - раздалось за моей спиной.
 
Глава 17 
 
   Само собой, я объяснила, что полезла  на  чердак  только  из-за  странных
звуков, впоследствии оказавшихся писком слепых котят, а вовсе не потому, что
покушалась на частную жизнь долгоносиков или (да это же  просто  нелепость!)
их имущество. Соня выслушала меня внимательно, но как-то недоверчиво, и  это
меня удивило, нет, больше - это меня взбесило.  Да  что  она  себе  вбила  в
голову, честное слово! В конце концов я разозлилась и забилась в  отведенный
мне мезонин. Солнце стояло уже достаточно высоко и  в  окна  не  светило.  Я
свернулась калачиком, как кошка на чердаке, и заснула.
   А проснулась от громких голосов во  дворе.  Один  из  них  был  Ингин!  В
принципе, она обещала объявиться на днях, но я не ожидала, что это будет так
скоро. Потянувшись, я отдернула занавеску и увидела у калитки Соню  и  Ингу.
Соня стояла ко мне спиной, а Инга была в солнцезащитных очках, так  что  лиц
их я толком не разглядела, но разговаривали они на повышенных тонах.
   - Ты оторвала меня от дел! - горячилась Инга. -  Что  это  такое:  срочно
приезжай? Я так испугалась, подумала, что-нибудь с детьми случилось!
   - Да какие там у тебя дела? Маникюр? Педикюр?  -  катила  на  нее  баллон
Соня.
   - Ну хорошо, чего ты хочешь? - Инга нервно сдернула с переносицы очки.
   - Пошли в дом, - коротко приказала Соня и первой решительно  двинулась  к
крыльцу. Она так резко подняла голову и посмотрела в окно мезонина, что я не
успела спрятаться за занавеской. Наши взгляды встретились: мой - растерянный
от неожиданности и Сонин - тяжелый и подозрительный. Нет, стерва, она и есть
стерва, пусть и многодетная!
   Я стала ждать Ингу, и она появилась. Примерно через полчаса, хмурая,  как
грозовая туча. И сразу же бросила:
   - Собирайся!
   - А в чем дело? - Я все еще сидела на постели, поджав ноги. Голова у меня
была тяжелая, как свинцовая чушка. А что вы хотите,  это  же  ненормально  -
спать днем и не спать ночью.
   - Ни в чем, - отрезала Инга, - собирайся, и все!
   - Куда? - Я спустила ноги с кровати и нащупала босоножки на полу.
   - Ко мне, ко мне, - раздраженно сказала Инга. Она явно была на взводе,  и
нетрудно догадаться, кто этому поспособствовал.
   И меня прорвало, тем более что  и  во  мне  и  усталости,  и  раздражения
скопилось не меньше, чем у Инги, а может, даже больше:
   - А чего это ты такая недовольная, а? Я обуза для тебя, да? Гиря на  шее?
Ну и хорошо, ну и ради бога, сейчас же пойду в милицию и все  расскажу.  Да,
теперь мне будет тяжелее, но ничего, выкручусь. В конце концов, я никого  не
убивала и...
   - Тише, тише! - Инга зашипела на меня, как многодетная кошка на чердаке.
   Я замолчала, раз уж  она  меня  так  просила,  но  ничто  не  мешало  мне
испепелять ее взглядом.
   - Чего ты завелась? -  Инга  перешла  на  громкий  шепот.  -  Что  такого
случилось? Я просто хочу, чтобы ты пожила у меня...
   - У тебя?! У тебя?! - Я ушам своим не поверила.
   - Да, у меня.  На  даче.  Что  здесь  такого?  -  По-моему,  Инга  сильно
переигрывала.
   - А как же твой Покемон?
   - Прекрати его так называть!.
   - Хорошо. А как же твой Ованес?
   - А что Ованес? - Она отчаянно храбрилась.  -  У  него  же  есть  друзья,
значит, и у меня могут быть, верно?
   - Верно, - уныло кивнула я, хотя насчет Ованесовых  друзей  у  меня  были
большие сомнения. Вряд ли он вообще знал, что это такое - дружба.
   А впрочем, раз так, то так.  Я  стала  собираться.  Конечно,  это  громко
сказано -  собираться,  ведь  у  меня  не  было  никаких  вещей.  Поэтому  я
ограничилась тем, что поправила покрывало на кровати и закрыла окно.
   Разумеется, я без труда догадалась, что Инга явилась по мою  душу  не  по
своей воле, а по Сониной. Она всего  лишь  безропотно  выполняла  ультиматум
долгоносой кузины, безжалостно выставлявшей меня за порог.  Почему?  С  чего
это она на меня взъелась?
   Неужели из-за того, что я сунулась на чердак?  Ну  что  из  того?  Просто
смех!
   Хотя, может, так даже лучше. В том  смысле,  что  чем  хуже,  тем  лучше.
Хорошо бы меня и Ингин Покемон послал куда подальше, глядишь, я  бы  наконец
поумнела. А если бы даже и не поумнела, то обстоятельства вынудили  бы  меня
принять единственное правильное решение, а именно: предоставить  тому,  кому
по должности положено, разбираться в этой истории с голым трупом.
   - Ну, ты готова? - поторопила меня Инга.
   - Готова, готова, - буркнула я и поинтересовалась:
   - С гостеприимными хозяевами будем прощаться?
   - Не стоит. - Инга отвернулась.
   - Понятно, - хмыкнула я, - они люди чувствительные, еще расстроятся...
   Инга благоразумно пропустила мою реплику мимо ушей, потому что,  если  бы
она  вздумала  вступиться  за  свою  стервозную  кузину,  я  бы  ей   такого
наговорила, такого!..
   И все-таки уже в машине я не удержалась от расспросов:
   - Чего она про меня наплела, твоя Соня преподобная?
   - Да ничего. - Инга  упорно  делала  вид,  будто  внимательно  следит  за
дорогой.
   - А чего же ты тогда за мной примчалась как угорелая?
   - Просто подумала, что тебе у нас будет лучше. А  у  Сони,  сама  видела,
куча детей,  к  тому  же  ремонт...  -  Инга  самоотверженно  защищала  свою
сестрицу. Непонятно почему, наверное, в ней проснулись родственные чувства.
   - Ладно, будем считать, что я  тебе  поверила,  -  вздохнула  я,  высунув
голову в опущенное окошко - не могла надышаться после  душного  мезонина.  -
Посмотрим, на какой день меня выставит твой По.., пардон, твой Ованес и  что
ты мне после этого наплетешь.
   Инга не стала углублять эту тему, зато что-то бросила мне на колени:
   - Держи...
   Оказалось, это мое редакционное удостоверение.
   - Откуда? - удивилась я.
   - Специально съездила за ним в твою редакцию, - хмуро  ответила  Инга,  -
нельзя же совсем без документов.
   К чему бы такая забота, прости господи?
 
*** 
 
   Вопреки моим ожиданиям, Инга привезла меня не в московскую квартиру, а на
дачу, которую вернее было бы называть загородной резиденцией пивного короля.
О ее  существовании  я  знала  исключительно  с  Ингиных  слов,  потому  что
приглашений посетить сей райский уголок мне ни разу не поступало.  А  теперь
вот Покемоновы чертоги предстали передо мной во всей красе, сказочные, будто
картонные декорации к "мыльной опере",  о  трех  этажах,  с  многочисленными
эркерами и балкончиками. Балкончики мне, кстати, и не приглянулись  -  из-за
ажурных, напоминающих кладбищенские, чугунных оградок. Но в  общем  и  целом
особняк выглядел недурственно. Я решила продолжить благое Ингино начинание с
"Броненосцем "Потемкиным" и  придумать  подходящее  название  этому  шедевру
"новорусской" архитектуры. Самым  подходящим  оказалось  "Замок  престарелой
Белоснежки".
   Само собой,  я  сразу  же  поделилась  с  Ингой  первым  впечатлением  от
увиденного:
   - Очень мило, очень... Но лично я бы в таком жить не  смогла,  уж  больно
много уборки...
   - К нам приходит женщина из соседней деревни  и  убирается,  а  еще  есть
повариха, - сообщила Инга  без  тени  смущения,  как  о  чем-то  само  собой
разумеющемся. Ишь как быстро привыкла к размеренной буржуазной жизни!
   - Смотри, раскулачат вас когда-нибудь, - неоригинально позубоскалила я  и
оглядела высокую кирпичную ограду. - Ой, что-то у меня душа не лежит. Ты  же
знаешь, как твой Ованес ко мне относится - за человека не считает!
   - По-моему, это у вас взаимное, - усмехнулась Инга. -  Но  его  нет  и  в
ближайшие  дни  не  будет.  Он  в  Голландии,  какой-то  выгодный   контракт
подписывает.
   - Точно?
   - Абсолютно. Утром звонил, сказал, что в  Амстердаме  с  утра  до  вечера
дождь льет, все сопливые ходят. Надо же, у нас жара, а у них - слякоть!
   Ну, лично я  ничего  странного  в  этом  не  нахожу.  То,  что  Россия  в
постоянной противофазе к Европе, - научно обоснованный факт. И почему бы, вы
думали? Ни за что не догадаетесь! Как раз потому, что нам до кишечных  колик
хочется быть такими же, как они. А все с  великого  прорубателя  окон  Петра
Первого началось. Съездил он в эту самую Голландию, в которой  сейчас  Ингин
Покемон сшивается, с годик там потусовался, вернулся на родину-мать и  давай
реформы двигать.  Ну,  про  боярские  бороды,  слава  богу  и  благодарствие
рекламе, все знают, а про то, что он  бани  сносить  повелел,  небось  и  не
слыхивали?  Просто  в  Европе  в  те  далекие  времена  мыться  было  крайне
непопулярно, а Петру не хотелось отставать  от  прогрессивных  соседей.  Так
ведь и двух веков не прошло, как на  Россию  с  Запада  баллон  покатили:  и
грязная она, дескать, и нечесаная,  и  рылом  не  вышла.  Вот  вам  и  плоды
просвещения!
   Пока я так славянофильствовала, Инга подкатила к глухим,  как  в  тюрьме,
воротам, которые медленно раздвинулись, пропуская нас в Покемоновы владения.
   - Ух ты! - невольно задержала я дыхание. - Как в кино!
   Инга самодовольно улыбнулась: мол, знай наших, и, высунувшись  из  машины
чуть не по  пояс,  поблагодарила  какого-то  парня  в  белоснежной  рубашке,
тщательно отутюженных брюках и при галстуке:
   - Спасибо, Игорек!
   - Это кто еще? - спросила я свистящим шепотом.
   - Кто-кто, охранник, конечно.
   Ничего себе охранник, прямо как с обложки. О, гляди-ка, улыбнулся, зубы -
хоть сейчас в рекламе "Орбита" снимай.
   - Вы его что, через модельное агентство подбирали? - поинтересовалась  я,
а сама подумала, сколько же у Инги соблазнов под самым носом, в то время как
она ищет запретных утех на стороне. Прямо  не  позавидуешь  бедняжке.  Поди,
насмотрелась на этого  Игорька  и  кинулась  отлавливать  всяких  Юрисов  из
стриптиза. И доотлавливалась на свою голову. И  на  мою  тоже.  Ну  вот,  от
одного только воспоминания о голом трупе в моей постели  у  меня  даже  зубы
заныли, как от парадонтоза.
   Инга подкатила к самому дому, выключила двигатель и покосилась на меня:
   - Ну что, такое временное убежище тебя устроит?
   - Вполне, - заверила я ее я без тени жеманства,  -  тем  более  что  твой
Ованес в отлучке...
   - Он-то в отлучке, - тяжко вздохнула Инга, -  только  здесь  и  без  него
народу невпроворот. Я тебе говорила,  что  к  нам  родственники  из  Еревана
приехали? Так вот они теперь все сюда перебрались. Чертова  уйма  тетушек  и
племянников, ногу некуда поставить.
   В особняке и впрямь толклось полным-полно народа: какие-то толстые усатые
тетки и тощие безусые юнцы. При этом  у  всех  были  широкие,  сросшиеся  на
переносице брови и массивные крючковатые носы. Ни с кем из них Инга не стала
меня знакомить, только шепнула на ухо:
   - Я сама еще толком не разобралась, кто из них Каринэ, а кто - Люсинэ, но
вон  та,  самая  толстая,  -  Джульетта,  представляешь?  А  еще  одного  из
племянников зовут Гамлетом, прикинь!
   - Какого  именно?  -  У  меня  уже  в  глазах  рябило  от  многочисленных
Ованесовых родственников, снующих по всему дому, беспрерывно гомонящих и  не
обращающих на нас с Ингой ни малейшего внимания. Мне-то, конечно, все равно,
но, будь я на месте Инги, ни за что такого не потерпела бы.  Как-никак  Инга
все-таки хозяйка, пусть и номинальная.
   - А какая разница! - Инга махнула рукой. -  Пошли,  я  покажу  тебе  твою
комнату - И она легко взбежала по лестнице на второй этаж.
   Шла она быстро, почти летела, я едва поспевала за ней.
   - Вот здесь ты будешь жить. - Инга рывком распахнула передо мной какую-то
дверь. - Ну, нравится?
   В комнате было столько света, что я даже зажмурилась в первое  мгновение.
Уже потом, когда вновь открыла глаза, я разобралась, в чем тут дело.  Просто
все вокруг было белое, начиная с почти невесомого тюля  на  окнах  и  кончая
пушистым ковром на полу.  Приятный  контраст  с  убранством  первого  этажа,
тяжеловесного, отдающего восточной роскошью.
   - Ну так как, нравится? - Ясное Ингино личико осветилось.  Какая  же  она
все-таки лапочка, а живет с таким уродом. И если бы только  физическим,